Ты Играешь Грязно

Ночь уже давно вползла в комнату. Свет от уличного фонаря дробился на полосы через жалюзи, будто пытался вырезать Лео из пространства, но он был слишком живым для этого, и слишком мёртвым одновременно. Он лежал на спине, не касаясь подушки головой. Просто смотрел в потолок, не мигая. Тишина звенела в ушах, гудела под кожей.

Иногда казалось, что она его наконец проглотит. Было бы даже лучше.

Он медленно сел на кровати, опёрся локтями на колени. Пальцы вцепились в простыню. Всё казалось зыбким, расплывчатым, будто и сам он был смятым эскизом, забытым художником. В какой-то момент он встал и опустился на колени, заглянув под кровать. Рука нащупала старую коробку, он давно не открывал её. Пыль осела на крышке, но он смахнул её ладонью, не думая. Аккуратно поднял крышку.

Старые фотографии. Несколько записок. Пожухлый рецепт, написанный маминым почерком, внизу крохотное сердечко, выведенное её рукой. Пахло бумагой, прошлым, чем-то мягким.

Он вытянул одну из фотографий. Он и мама на кухне. У неё мука на щеке, у него - шоколад в уголке губ. Они смеялись. Кто-то снял их неожиданно. Он не помнил, кто. Наверное, отец. Тогда он ещё… был. По-своему.

Лео провёл пальцем по лицу на снимке.
— Ты бы сейчас тоже сказала, что я сам виноват, да?.. — прошептал он, без насмешки.
Сказал и помолчал.
— Или... просто молчала бы?

Он сел обратно на кровать, сжимая фото, и положил голову на колени. Не было слёз, просто странная тишина внутри. Глухая. Тепло от лампы в коридоре пробивалось в щель под дверью, но не касалось его. Он был слишком далеко.

Он лёг на кровать, не заправляя коробку обратно. Фото всё ещё в руке.
— Спокойной ночи, мама, — еле слышно.

И комната снова затихла.

Утро было серым. Небо, мокрая мостовая, выцветшие машины у ворот. Лео не стал завтракать. Он просто спустился по широкой лестнице, прошёл мимо глухой тишины в холле и вышел на крыльцо особняка.

На подъездной аллее уже стояла машина. Водитель, как всегда, ждал, не подавая вида, что заметил его.

Лео сел на заднее сиденье, не сказав ни слова. Дверь хлопнула глухо, и машина тронулась.

Он смотрел в окно. Проезжали ухоженные улицы, люди с кофе навынос, школьники на велосипедах. Всё казалось далёким и каким-то искусственным. Будто он двигался внутри стеклянного шара, и звук до него не доходил.

У школы он вышел без спешки. Как будто не замечал взглядов, а они были. Кто-то останавливался на полуслове, кто-то тыкал локтём одноклассника. Но Лео шёл, будто в это утро существовал только он и путь до класса.

Войдя в аудиторию, он молча опустился на своё место у окна. Мари-Клер не было. Уже несколько дней. Его заклинило. Он не спрашивал раньше, не было настроения. А сейчас вдруг заметил.

Странно. Она бы сказала.

Он откинулся назад, не отрывая взгляда от окна. Мысли не складывались. Через пару минут в класс зашла Софи, привычно, не спеша, с жвачкой и лёгкой полуулыбкой. Села через парту и начала раскладывать вещи.

Лео, не повернув головы полностью, тихо спросил:

— Где Мари?

Софи подняла брови, посмотрела на него внимательно.

— Ты не знал?.. Она уехала. Переехала с семьёй в другой город. Кажется, очень срочно. Никто толком не знает, куда.

Он замер.
— Уехала? — переспросил, еле слышно.

— Да. В пятницу была последний раз. Я думала, ты знаешь.

Он ничего не ответил.

Пальцы потянулись к телефону. Он открыл чат с ней. Пусто. Последнее сообщение, старое, ничего особенного. Он нажал на её профиль. Аватарки нет.

Заблокирован.

Он сидел с телефоном в руках, не шевелясь. Как будто мир слегка накренился, и всё вдруг стало тише. Даже жвачка Софи показалась слишком громкой.

Он убрал телефон, медленно, будто что-то внутри него стало стеклянным. Софи бросила на него короткий взгляд, хотела что-то сказать, но промолчала.

А он просто смотрел в одну точку. И больше не ждал ни звонков, ни сообщений.

В класс вошёл учитель французского, тот самый, чьё возмущение Лео проигнорировал в прошлый раз. Худощавый, с осанкой, будто он всё ещё в Сорбонне, а не в школе с подростками, он привычным движением положил папку на стол и оглядел класс.

— Bonjour à tous. Открываем тетради.

Он бросил короткий взгляд в сторону Лео, но ничего не сказал. Только бровь чуть дрогнула, воспоминание о том, как несколько дней назад ученик ввалился в класс с улицы, с диким видом, не поприветствовав, сел и уснул, будто так и надо.

Теперь Лео сидел молча, взгляд опущен, руки сцеплены на парте. Он слушал. Или делал вид, что слушает. Французский шёл фоном: глаголы в субжонктиве, примеры на доске, обсуждение литературного отрывка. Голоса одноклассников, знакомые, убаюкивающие.

Иногда учитель задавал вопрос, кто-то отвечал. Лео не поднимал головы. Софи пару раз бросала на него взгляд, но не вмешивалась. А он будто замер в каком-то другом времени: между старым миром, где Мари ещё была, и новым, в котором он остался один в настоящем смысле слова.

— Monsieur Delage? — вдруг резко прозвучал голос учителя.

Класс слегка замер.

Лео медленно поднял голову. На него смотрели.

— Вы готовы прочитать отрывок? — Учитель говорил официальным тоном, не обвиняя, но с ноткой испытания.

Пауза. Лео смотрит в книгу, слова плывут. Он открывает рот, будто хочет что-то сказать, но нет, просто берёт книгу и начинает читать. Чётко. Не громко, но без ошибок.

Учитель чуть приподнимает бровь. Кивает.

— Спасибо. Продолжим.

Больше к нему не обращаются.

Урок и перемена быстро закончились. Поток учеников, будто волна, двинулся по коридору в сторону кабинета химии. Лео шёл в середине, не спеша, с опущенными руками в карманах. В груди больше не было того ледяного сжатия, которое он чувствовал раньше. Сейчас всё стало ровнее. Он просто шёл на урок.

В классе он сел рядом с Софи, которая уже обвела всё в тетради чёткими подчёркиваниями. Она подняла на него глаза, как будто оценивая состояние. Но Лео первым тихо пробормотал:

— Надеюсь, он сегодня не будет читать лекции.

— О боже, говорит прямо как маньяк, — добавила Софи, закатывая глаза. — Но горячий маньяк...

Лео тихо усмехнулся.
Софи вдруг наклонилась ближе и шепнула:

— Тебя в видео неплохо сняли, кстати. Я думала, ты завалишь Клода.

— Спасибо, — фыркнул он. — Очень подходящий момент.

Они обменялись короткими взглядами. Смех был неровный, но тёплый. На миг стало легче.

В это время Вальтури уже писал на доске. Спокойно, методично, будто никого в классе не было. За ним, как всегда аккуратные линии формул, молекулы, обозначения.

Он повернулся, посмотрел в класс и вдруг, спокойно, но отчётливо произнёс:

— Делаж, пересядь на первую парту.

В классе будто сразу стало тише.

Лео поднял взгляд. Их взгляды встретились. Он ничего не ответил. Просто вернул взгляд к Софи, как будто не услышал. Софи замерла. Вальтури смотрел несколько секунд, молча, без эмоций. Потом его голос стал жёстче:

— Лео. Я повторяю. На первую парту. Сейчас же.

Лео не шелохнулся. Только слегка повёл плечом, будто отмахиваясь от звука.

Сзади кто-то тихо присвистнул. Класс затих ещё сильнее, напряжение повисло в воздухе.

Нико резко отошёл от доски и широкими шагами направился к задним партам. Подошёл вплотную. Его голос звучал тихо, но в нём чувствовался лед:

— Ты меня слышал? Или повторить ещё раз?

Лео всё так же сидел. Только медленно повернул голову, глядя куда-то в сторону, мимо Нико, как будто его рядом не было.

Молчание. Несколько секунд.

Нико резко развернулся и вернулся к своему столу. Щёлкнул пальцами, будто что-то внутри него требовало выплеска, но сдержался. Сел, и, не глядя больше на Лео, сухо бросил:

— После урока останешься.

Все понимали, что это было не просто «остаться». Класс снова занервничал, кто-то зашептался, кто-то напрягся.

А Лео просто продолжил писать в тетради, будто ничего не произошло. Но в плечах у него всё равно было напряжение. И он знал: дальше будет что-то. Только вопрос, что именно.

Оставшиеся минуты урока тянулись вязко. Вальтури не смотрел в сторону Лео ни разу. Его голос был отстранённым, почти скучающим:

— Антуан, формула бутана.
— Мелани, что мы добавляем в реакцию, чтобы получить осадок?
— Жюль, повтори, какие типы связей мы изучили.

Он шёл по журналу, методично, как будто ничего не произошло, как будто Лео был просто тенью в углу класса. Тот сидел неподвижно, опустив взгляд в тетрадь, но не писал. Только ждал. Слышал, как ручка в руках Вальтури постукивает о край стола. Слышал, как шаги по линолеуму отдаются под ногами. Слышал, как звонок наконец пронзил тишину.

Ученики зашевелились, поднимая рюкзаки и вставая со скрипом стульев. Молчаливое напряжение будто сорвалось, и все потянулись к выходу. Лео поднялся один из последних. Он не спешил. Вальтури всё ещё не смотрел в его сторону. Это было почти странно.

Он двинулся к двери. Прошёл мимо рядов парт, в два шага от выхода.

— Делаж, — раздался за спиной ровный, холодный голос.

Лео не обернулся.

— Отвали, — бросил он, не меняя шага.

И тут же резкое движение. Нико оказался перед ним за долю секунды. Лео не успел даже вздохнуть, его толкнули к стене рядом с дверью, спина ударилась о камень, плечи зажаты. Рывок, слишком быстрый. Лео вздрогнул.

Софи, оказавшаяся одной из последних у выхода, обернулась. Её глаза расширились от шока, она встретилась взглядом с Лео, замерла. Он дёрнулся, не для себя, а потому что она видела.

Софи как будто поняла, почти сразу. Она отвернулась и быстро вышла, дверь за ней захлопнулась с глухим стуком.

— Ты глухой? — голос Вальтури был низкий, почти безэмоциональный. Но хватка на плечах стальная. — Я сказал остаться.

— А я сказал отвали! — выдохнул Лео, снова пытаясь оттолкнуть его. Пальцы Вальтури сильнее вжались в его плечи.

— Хочешь, чтобы я начал повышать голос? Чтобы ты снова стал центром внимания? Этого добиваешься?

Лео смотрел в упор. В глазах ни страха, ни дерзости. Только сдерживаемое бешенство, смешанное с болью от этой близости. Он сжал челюсть.

— Ты с ума сошёл, — выдохнул.

Вальтури медленно протянул руку и схватил его за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. Медленно, сдавленно, контролируя каждую мышцу.

— Ты думаешь, я позволю тебе играть в это равнодушие?

Дыхание Лео сбилось. Сердце билось в ушах. Он чувствовал, что земля под ногами стала какой-то зыбкой.

— Не общайся с ней, — сказал Вальтури тихо, но угрожающе, не отводя взгляда.

Лео нахмурился, пытаясь вырваться. Подбородок по-прежнему был в его ладони, сильной, тёплой, контролирующей.

— Что? — он моргнул, не сразу поняв, о чём речь.

— Софи, — Нико прищурился. — Она плохо на тебя влияет.

Лео рассмеялся, глухо, нервно.

— Ты серьёзно? Ты следишь за мной, держал меня взаперти, а теперь ещё и указываешь, с кем мне общаться?

— Я не указываю, — Вальтури склонился ближе, голос стал почти шепотом. — Я предупреждаю.

— Ты не имеешь права, — резко сказал Лео, голос дрогнул. — Ты вообще мне никто...

Секунда тишины. Лёгкая дрожь в напряжённом воздухе. Пальцы Нико сжались сильнее, чуть приподнимая лицо Лео вверх, словно тот - марионетка, которая слишком дерзко дернулась за нитки.

— Ты не забыл, где ты был, когда пытался перечить мне? — голос всё ещё был низкий, но с новой интонацией. В ней звучала та самая угроза, которую Лео уже знал.

Он вскинул голову Лео в сторону, отпуская подбородок резко, грубо, тот отшатнулся, хлопнув затылком о стену. На секунду всё поплыло в глазах.

— Не испытывай моё терпение, — тихо бросил Нико, затем резко развернулся и вышел из класса, не оглядываясь.

Дверь громко захлопнулась за его спиной, и наступила звенящая тишина.

Лео остался один. Спина по-прежнему прижата к стене. Он не двигался. Только дышал коротко, судорожно, пытаясь вернуть себе контроль. Сердце бешено колотилось в груди.

Лео вышел из кабинета химии, не оборачиваясь, быстрыми шагами, будто убегая. Спина ноет от удара о стену, но это мелочи. Настоящая боль внутри.

Он почти вбегает в кабинет истории. Урок уже идёт. Голоса затихают, когда он распахивает дверь. Он просто проходит между рядами и садится один, в самый дальний угол, туда, где меньше всего света.

Учитель смотрит на него пару секунд, как будто взвешивает, стоит ли что-то сказать, но потом возвращается к лекции.

Софи тоже смотрит. Долго. Внимательно. Она сидит ближе к середине класса, чуть склонив голову, словно пытается понять, что с ним не так - почему он позволил тому человеку так с собой обращаться, не проронив ни слова.

Но Лео не поднимает глаз. Он чувствует её взгляд, будто жар на коже, но не отвечает. Он опускает лицо в ладони, а потом ложит голову на скрещенные руки на парте. Прячется. От всего. И всё, чего он сейчас хочет - чтобы его хотя бы немного не было видно.

Когда прозвенел звонок, Лео медленно вышел из класса, словно дожидаясь, пока все уйдут вперёд. Он чувствовал, как Софи идёт рядом, шаг в шаг, но не повернул головы. Просто... игнорировал, будто её не существовало.

Софи нахмурилась, слегка приостановилась, думая, что он не заметил.
— Лео?.. — её голос был тихий, немного сбивчивый.
Ответа не последовало.

Он прошёл мимо, будто ветер, холодный и рассеянный. Софи осталась стоять посреди коридора. Несколько секунд непонимание. Потом в глазах мелькнула обида, и она резко развернулась, уткнувшись в экран телефона, уходя к подругам. Она больше не обернулась.

Водитель уже ждал у ворот, как всегда. Лео шёл быстро, не оглядываясь. Он не хотел больше встреч, ни случайных, ни преднамеренных. Ни с Клодом. Ни, упаси бог, с Вальтури. Он просто хотел домой.

Но когда он вышел из дверей школы и начал спускаться по лестнице, у самой машины его уже ждали.

Клод.

Он стоял, привалившись к машине его семьи , как будто к собственной, руки в карманах, с выражением полного превосходства на лице. Заметив Лео, он присвистнул и неспешно подошёл.

— Эй, принцесса, — усмехнулся он и... закинул руку на плечо Лео, как старый приятель. — Не убегаешь же от друзей?

Лео дёрнулся, отводя взгляд.
— Что ты творишь?

— Да ладно, — Клод потянул его к машине. — Расслабься. Мы же друзья, а?

Он резко распахнул заднюю дверь и затолкал Лео внутрь, не давая выбора. Сам тут же заскочил следом и хлопнул дверью.

Водитель обернулся, удивлённый и настороженный.
— Мсье Делаж, всё в порядке?.. — тихо спросил он, глядя в зеркало заднего вида.

Лео не ответил. Смотрел в колени. Лицо было каменное, но плечи выдали напряжение.

Клод откинулся на спинку сиденья и, не скрывая насмешки, сказал:
— Молча едь.

Водитель поймал взгляд Лео через зеркало. Лео на секунду поднял глаза, но сразу опустил их. Ответа не последовало.

Машина тронулась.