Нептономикрон

Проснувшись после короткого послеобеденного сна и не обнаружив рядом ни Марка, ни Барнса с роботами, я вышла на улицу из любезно предоставленной нам хижины, на скорую руку выстроенной на окраине деревни. Солнца еще высоко светили над горизонтом, отбрасывая повсюду свои жесткие тени. Оглянувшись по сторонам, я наконец-то увидела его. Сидя на песке поблизости от нашей временной обители, Марк был поглощен каким-то странным занятием, все время перетаскивая и переворачивая свои огромные плоские камни, словно в поисках лучшего расположения. Подойдя ближе, я поняла, что он возится на песке с какими-то темными пластинами и электрическими проводами. Я встала напротив, отбросив на его замысловатую конструкцию длинную узкую тень.

Подняв голову, он устало рассмеялся:

— Ну что? Уже проснулась, спящая красавица?

Я невольно улыбнулась.

— Последние несколько дней были настолько насыщенными, что буквально выжали из меня последние соки...

— Да, это точно, были не самые простые деньки... – поднимаясь с песка, вздохнул он.

— Не знаю, сколько я еще в таком режиме продержусь, если честно... – призналась я. – Но я лучше наложу на себя руки, чем выйду замуж за этого дикого мужлана...

— Не паникуй! У меня насчет тебя совершенно другие планы! – своим уверенным голосом произнес он, бросив беглый взгляд на подходивших к нам с другого конца деревни Уолли и Барнса.

Или мне показалось, или на самом деле, Уолли и Марком опять обменялись только им понятным взглядом, но на этот раз Уолли утвердительно кивнул.

— Да? – игриво спросила я, положив ему руки на грудь. – Интересно, и какие же?

— Большая дружная семья. Красивый уютный дом с большим задним двором, – с улыбкой ответил он, обняв меня за талию, – где наши дети будут играть с парочкой обаятельных мохнатых золотистых пекинесов.

Я почувствовала как по моему телу пробежали легкие мурашки, а сердце мое приятно екнуло от этих слов. Несмотря на всю ужасность нашего положения, я никогда в жизни еще не была так счастлива и благодарна каждому мгновению, которое провела с ним. Подошедший к нам Барнс надел свои заметно потрескавшиеся за это время очки и тоже стал с интересом рассматривать замысловатую конструкцию камней и проводов на песке.

— А что это вы здесь мастерите, мой юный друг? – удивленно спросил он. – На сооружение плота или дельтаплана, чтобы попытаться бежать отсюда не очень похоже...

— К сожалению, я всего этого не умею делать... – усмехнулся Марк. – От скуки решил попытаться изобрести какой-нибудь способ, чтобы зарядить свой смартфон.

— С помощью камней? – удивился Барнс.

— А что, по-вашему, представляют собой солнечные батареи? – улыбнулся Марк.

— Даже понятия не имею... – честно признался Барнс, продолжая разглядывать расставленные на песке камни. – Я максимально далек от всех этих технических сфер...

— Солнечные панели представляют собой обычные устройства, которые преобразуют солнечный свет в электричество, используя для этого свои фотоэлектрические ячейки, – терпеливо объяснил Марк. – А ячейки эти изготовлены из материалов, которые производят возбужденные электроны при воздействии света. Большинство солнечных модулей производятся из кристаллического кремния. Того самого кремния, что вы сейчас держите в своих руках, профессор. Электроны протекают через эту цепь и производят электричество постоянного тока, которое потом можно использовать для питания различных устройств или хранить в батареях. Вот такую цепь я сейчас и пытаюсь собрать с помощью доступных мне подручных средств.

— Ах! Как же все-таки жаль, что я не технарь! – воскликнул Барнс. – Я по жизни был гуманитарием, но всегда восхищался подобным складом ума, как у вас, мой мальчик!

Солнца уже начали медленно клониться к горизонту, провозглашая начало приближавшегося вечера, наступившего как всегда внезапно и без всякого предупреждения. Бросив взгляд вокруг, я заметила, что жители деревни пребывают в каком-то странном возбуждении и одеты более нарядно, чем обычно, а на их обычно угрюмых лицах были нарисованы синей краской новые замысловатые узоры. Собрав на находившемся поблизости от деревни лугу полевые цветы и травы, они сплели из их в разноцветные гирлянды, которыми украсили свои дома, а женщины сплели из них замысловатые венки, которыми украсили свои волосы.

Мужчины выставили у порога своих хижин высокие тотемы из дерева и костей. Откуда-то поблизости доносился пряный теплый аромат свежеиспеченного хлеба и сладких медовых пирогов, раздававшийся сладким дымком по всей деревне, как обычно бывает в маленьких селениях при подготовке к какому-нибудь большому празднику.

— Не знаешь, что сейчас происходит? – поинтересовалась я у подошедшей к нам со своим привычным скучающим видом Лиры.

По дисплею робота пробежали синие задумчивые огоньки.

— Сегодня Лугнасад по календарю древних кельтских племен. Это древнейший из праздников Великих костров, –равнодушным голосом ответила она. – У этих язычников наверняка намечается какое-то свое местное мероприятие по этому поводу. В таких племенах этот день всегда имел особое значение.

— Как интересно! – воодушевленно воскликнул Барнс. – Как было бы интересно лично поприсутствовать и стать частью знаменитого обряда древних!

— Надеюсь, что поучаствовать на нем они нам предложат не на вертеле... – сухо прокомментировала Лира.

— Тебя-то они точно есть не станут, – хмыкнул Уолли.

— А ты даже на вертел не подойдешь, злобный гном, – с ухмылкой парировала Лира, радуясь, что взяла вверх в словесной перепалке.

— Кельты приносили человеческие жертвы, но крайне редко, – спокойно продолжил Уолли. – Да и то, своих жертв они не сжигали на костре, а проводили водные ритуалы и просто связывали их по рукам и ногам и бросали в воду в том месте, которое у этого племени считалось священным.

— Какой ужас! – испугалась я.

— Лугнасад — это четвертый праздник кельтского Колеса года, – монотонно продолжил Уолли, – посвященный богу солнца Лугу, и отмечается он в конце лета, когда приходит время собирать урожай и благодарить землю за потраченные силы, отданные растениям и плодам. В этот день Колесо года делал свой очередной поворот, и власть Солнца становилась слабее, а природа начинала меденно умирать. Этот праздник был известен прежде всего своими магическими сексуальными обрядами, так как этот день считался слиянием мужского и женского начал.

Лира закатила глаза и с недовольным видом отошла в сторону.

— Даже название Лугнасад переводится как «свадьба Луга», – усмехнулся Уолли. – Поскольку время этого праздника считалось наиболее благоприятным для зачатия ребенка. Вообще, это время чудес, всевозможных гаданий и вызываний всяческих мифических, бесполезных существ. Типа духов, сказочных единорогов... Или женщин-роботов.

Марк неожиданно рассмеялся, его явно забавляло все происходящее.

Мы влились в общий людской поток, шедший по улице, медленно двигаясь через толпу, которая приветствовала нас любопытными взглядами, но приняла в свой круг. Одна старая женщина подошла ко мне и подарила свой цветочный венок с удивительной красоты синими цветами, которым я тоже украсила свои волосы.

Как только два солнца опустились совсем низко за горизонт, раскрасив небо оттенками индиго и серебра, мы оказались на заросшем диком лугу в центре долины, где был сложен высокий массивный костер. Его база была украшена ароматными травами и цветами, испускавшими легкий травянисто-медовый аромат. Вокруг уже скопилась большая толпа людей, и, казалось, даже воздух был окутан радостным ожиданием, смешивающимся с запахом прогретой солнцем земли и дурманящих полевых цветов.

Когда на долину окончательно спустились сумерки, толпа с благоговейным шепотом расступилась, и к костру, как всегда эффектно, в сопровождении вождя племени подошла Арритикка в своем роскошном золотом платье. На ее голове сверкала и переливалась алмазными огнями золотая диадема, с расходящимися вверх лучами, имитирующими солнечные лучи. В руке, украшенной бесчисленным количеством золотых браслетов, она держала массивный факел. Ее глаза сияли будто вся мудрость веков. Изящным движением она коснулась факелом основания костра. Пламя резко прыгнуло к жизни, потрескивая и ревя с яростной радостью.

Из толпы сразу же донеслись вздохи восхищения. Костер быстро принялся, его пламя стало зрелищно облизывать расшитое звездами небо. Угли в нем загадочно мерцали и потрескивали в сгущающихся сумерках, время от времени вздымаясь ввысь живописным фонтаном огненных искр, а падавший от него свет рисовал живописные тени, освещая ликующие лица жителей деревни.

Присутствовавшие на празднике дети с широко раскрытыми глазами смотрели на верховную жрицу, словно на какое-то невиданное божество. Они восторженно расселись у ее ног и с благоговением внимали каждому ее слову, словно это была последняя истина.

— В те дни, – начала Арритикка, и ее вечно молодой голос, нежный, словно шелест листьев, разливался мягким эхом по долине, – огненные духи свободно танцевали на нашей земле, их пламя рисовало ночное небо оттенками малинового и золотого. Они были хранителями света и тепла, и ими было сказано, что в этот день мы должны почти честь наших богов, великой милостью давших нам все наши блага.

— О, великие боги Авалора! – подхватила ее слова вся собравшаяся толпа.

— Так начнем наконец-то наше празднование! – продолжила она, и ее слова утонули в радостных криках толпы.

Отойдя к выстроенным полукругом вокруг костра каменных столам, она жестом пригласила нас принять участие в создании церемониального талисмана. Подойдя ближе, мы увидели пеструю смесь ярких камней, бус и перьев, чем-то напоминавших небольшие сувенирные магазинчики на берегу моря.

— Какая прелесть! – восторженно произнес Барнс, с интересом разглядывая цветастые перья и бусы. – Какие точные кельтские этнические детали...

— Каждый компонент нашего талисмана тщательно отобран из-за своего символического значения, – объяснила жрица, собирая свой талисман, и ее голос сейчас казался таким же старым, как и сами камни, что она держала в руках. – Камни представляют собой силу и устойчивость нашей земли, в то время как перья воплощают собой свободу и видение неба, – добавила она, проведя своей рукой с экстремально длинными синими ногтями по лежавшим на камне голубым перьям, а ее голос словно сплетал заклинание, которое связывало магию талисмана с ее собственной силой.

Собрав свой талисман, она привесила его на искусно выделанный кожаный шнурок. Обернувшись, я увидела, что ее уже нет около столов, и она каким-то образом уже оказалась у стоявшего чуть позади нас Марка.

— Пусть он принесет тебе удачу... – своим томным грудным голосом произнесла она, повесив талисман ему на шею и поцеловав в губы.

Марк слегка опешил, но поблагодарил за такой щедрый дар. Я невольно хмыкнула, но сразу почувствовала к ней еще большую ненависть.

С гор медленно спустились сумерки, и на поляне начались основные празднования. Чтобы почтить дары солнца, жителями племени был устроен настоящий пир. Длинные деревянные столы ломились под тяжестью собранных яств: свежеиспеченный хлеб, жареное мясо, множество фруктов и овощей, собранных с плодородной земли долины, широкие миски со спелыми ягодами, угощения с орехами и медом сочетались со множеством различных видов хлебов, источавших легкий пряный аромат розмарина и тимьяна.

Немного поколебавшись, я присоединилась вместе с остальными к праздничной трапезе, и то ли от скудного питания все эти дни, то ли действительных удивительных свойств этой еды, она показалась мне самой вкусной из того, что я когда-либо пробовала. Никогда в жизни я еще не ела с таким удовольствием, наслаждаясь приятными цветочно-пряными ароматами, которые были отчасти знакомыми, отчасти странными и экзотическими.

Когда с гор окончательно спустилась ночь и звезды вовсю мерцали в ночном небе, все жители деревни собрались вокруг огня, наши лица обдавало как его согревающим теплом, так и светом бесчисленных факелов в их руках. Верховная жрица сделала шаг вперед, взметнув к небу свои длинные изящные руки, и пламя костра словно по мановению волшебной плочки прыгнуло выше, бросая тени, которые причудливо танцевали на лицах присутствовавших. Ее голос что-то произнес на непонятном языке, как будто она призывала духов неба и земли всех вместе взятых. Обогнув ее, жители деревни сформировали большой круг. Их голоса мелодично зазвучали в гармоничном пении, которое, казалось, эхом разносилось по всей долине.

Начались стихийные народные пляски. Ритмическое биение барабанов наполнило воздух, словно сердцебиение, откликавшееся от самой земли. Флейты и скрипичные инструменты присоединились к общей мелодии, сплетая сложную симфонию звука, которая призывно манила всех в пляс. Мужчины, женщины и дети соединились руками, образуя живой круг энергии, вращающийся вокруг огня. Их движения отражали мерцающее пламя костра, их голоса поднимались в гармонии с музыкой.

Марк, взбудораженный и воодушевленный всем происходящим, присоединился ко всеобщей джиге, сначала спотыкаясь на каждом шаге, но вскоре синхронизировавшись с общим ритмом танцующих. Несколько минут я стояла в стороне, завороженно наблюдая за его зажигательным танцем, утопавшем во всеобщей радости и звонком смехе. Он был прав. В нем действительно было что-то от дикого человека.

— Потрясающий праздник, да? – спросил подошедший ко мне Барнс, лицо его слегка раскраснелось от тепла и выпитой медовухи.

— Да, самобытные у них тут традиции...

— Я тут подумал... – с улыбкой продолжил он. – Пока мы здесь сидим, можно насобирать материала на мою новую научную монографию, посвященную древним языкам.

— Это очень хорошая идея, профессор... – машинально ответила я, пристально наблюдая за тем, как к Марку снова подошла жрица, вручив ему пучок травы и что-то шепнув ему на ухо.

— Это действительно очень хорошая идея, – с ироничной улыбкой заметил Уолли. – По крайней мере, в своем историческом аспекте.

— Я не совсем поняла... – спросила я, все сильнее хмуря брови.

— А зачем ты думаешь Аль Квазиру нужен этот чертов Нептономикрон? – хмыкнул Уолли.

— Не говори загадками, Уолли... – нетерпеливо произнес Барнс.

— Чтобы уничтожить все живые языки, и с помощью своего мунияза подчинить всех своей воле, вот для чего!

— Но ведь это настоящее преступление! – ужаснулась я. – Мы не должны этого допустить!

Звездное небо подернулось легкой дымкой, и все жители деревни собрались вокруг умирающих углей костра. Некоторое время они стояли в тихом созерцании, затем каждый из них бросал в догоравший костер свой пучок травы, что-то нашептывая, то ли провожая свое прошлое, то ли загадывая свое будущее. Пламя жадно потребляло все дары, посылая яркие искры, эффектно поднимавшиеся в звездное небо. Когда до него дошла очередь, Марк подошел к костру и бросил свою горсть сизой травы, и его лицо во время этого ритуала вдруг стало таким серьезным и скорбным, каким я никогда не видела его раньше. Языки пламени яростно взметнулись золотыми искрами ввысь, отбросив на его мрачное лицо смутные призрачные тени.

Вдруг я почувствовала на себе чей-то неприятный взгляд. Оглянувшись, я увидела стоявшую за моей спиной Арритикку, которая, как настоящая ведьма, казалось, могла оказываться в самый неподходящий момент почти повсюду.

— Я пришла за тобой, – улыбнулась она.

— Куда ты ее уводишь? – нахмурился подошедший к нам Марк.

— Вы не можете провести эту ночь вместе.

— Нет, я хочу остаться с ним! – возразила я, хватаясь за его руку.

— Оставь ее, – пронзив ее своим холодным взглядом, ответил он.

— Спокойно, воин! – рассмеялась своим странным смехом жрица. – Это для вашего же собственного блага! Завтра тебе предстоит тяжелое испытание. Ее присутствие помешает тебе на нем сосредоточиться. Эту ночь она проведет под моей охраной в храме.

Первые лучи рассвета проскочили над горизонтом, рисуя небо в оттенках розового и золотого. Дым от опустевшего догоравшего костра взметнулся ввысь, выгнувшись в виде зловещего знака вопроса, на который пока так и не было ответа.