Нептономикрон

Келья, в которую нас привели, не была похожа на комнату в монастыре. Скорее, она походила на тюремную камеру в каком-нибудь Тауэре и по своему размеру и минималистичному убранству. Это ощущение усиливало очень скудное освещение, шедшее только от стоявших на столе древних свечей. Стены, пол и потолок были каменными, как будто келья находилась внутри огромной пещеры. Слева у стены размещалась небольшая узкая деревянная койка, заправленная груботканым шерстяным пледом. Напротив двери было выдолблено небольшое смотровое окно, около которого стоял небольшой стол с уже ожидавшим меня ужином. В углу в небольшом отсеке за дверью располагался небольшой закуток с удобствами и подтекающим рукомойником.

Бросив еще один беглый взгляд на кровать, я заметила, что там меня уже ждал мой обещанный новый наряд. Искусно выкроенное темно-синее платье с изящной золотой оторочкой по краю. Проведя рукой по богатой вышивке, обильно украшенной драгоценными камнями, я не могла не удивиться столь роскошному для этих мест гардеробу жрицы. С трудом расчесав свои спутавшиеся волосы найденным у рукомойника щербатым деревянным гребнем, я все-таки не удержалась и примерила подаренное жрицей платье.

— Красивая дикарка с болот превратилась в роскошную принцессу! – раздался откуда-то поблизости от меня знакомый голос.

Я резко обернулась.

— Ох, ты меня напугал! Как ты здесь оказался?

— Не поверишь! Просто открыл дверь, – улыбнулся Марк. – У нас с тобой смежные комнаты.

— Надо же, какой ужасный недосмотр со стороны жрицы... – усмехнулась я.

— Я подумал, что если так получилось, почему бы нам вместе не поужинать?

— Отличная идея! – улыбнулась я.

Взяв свою тарелку и приборы, я перешла в соседнюю комнату, которая оказалась точно такой же, как и моя. Каменный стол был очень невысокий, и сидеть за ним можно было только на корточках.

— Ужин при свечах... – мечтательно произнесла я, вспоминая, когда за последнее время у меня был вот такой спокойный момент без каких-либо происшествий.

Марк сел напротив меня. Горящие свечи на столе рисовали на его лице причудливые тени. От искусно выполненных серебряных тарелок шел приятный пряный дым, еще сильнее раздразнивая нагулявшийся за это время аппетит. Какое-то время мы ели молча, отдавая должное простой, но весьма вкусно приготовленной рыбе и овощам. Наконец, положив приборы, Марк потянулся к своей куртке, достав оттуда бело-желтую пачку сигарет.

— Ты не против? – спросил он, открывая продавливаемое наружу небольшое окно кельи.

Я молча кивнула. Мне не хотелось включать внутреннего пропагандиста здорового образа жизни и говорить о том, что мне не нравится, что он курит. Тем более что я понимала, что он так настраивается к непростому для себя разговору.

— Одна из моих относительно постоянных привычек, которую я в себе воспитал — никогда не курить натощак, – вздохнул он.

— Когда нас вели сюда, ты обмолвился про «Последнюю милю»... – решила я сама озвучить повисший в воздухе немой вопрос.

— Да, где-то в других стенах, я бы уже подозрительно осматривался бы сторонам, когда за мной придут люди Аль Квазира, но тебе я могу наконец рассказать свою историю, – усмехнулся он, щелкая своей зажигалкой, чтобы прикурить сигарету.

— Признаться... Мне сразу, как только я появилась в редакции, было странно, почему ты его так не любишь, но при этом все равно работаешь на него...

— А разве такое встречается не во всех фирмах? –с улыбкой спросил он, выпустив вверх несколько аккуратных колец табачного дыма, которые быстро растворились в холодном воздухе, словно бестелесные призраки.

Я развела плечами.

— Не знаю... Наверное.

— Но ты права. Нас с ним связывают гораздо более сложные отношения, – ухмыльнулся он, и по его лицу пробежала смутная тень. – Как я и говорил, своей семьи я практически не знал... Практически все свое детство я провел в детском доме среди таких же беспризорников, как и я. Только через несколько лет меня нашел мой дед, который меня и воспитал.

— Почему он тебя забрал только через несколько лет? – удивилась я.

— Потому что очень тяжело найти человека только по имени... – снова тяжело вздохнул он. – Как и все остальное, фамилию у меня отняли, и при оформлении в детский дом просто записали первое попавшееся слово, которое им попалось на глаза. Им оказался... Шрифт Bodoni в текстовом редакторе. А что, Марк Бодони! Ну хорошо же звучит, да? – с какой-то особенной надрывной горечью в голосе воскликнул он, делая еще одну затяжку. – Так в итоге меня и записали. Через оставшиеся у него связи, деду каким-то образом удалось отыскать и забрать меня из детдома. Когда в 10 лет я собрал свой первый компьютер, он перевел меня в специализированную физико-математическую школу, где я еще сильнее увлекся информатикой и точными науками.

— А что же случилось с твоими родителями... Твой дед тебе не рассказывал? – осторожно спросила я.

— Ну почему... – через паузу ответил он, с особым нажимом притушив свою сигарету о пустую тарелку. – Через несколько лет он мне рассказал, что с ними произошло. Все дело в том, что «Новый день» раньше принадлежал моему отцу.

— Вся корпорация?

— Тогда это еще не была та огромная могущественная корпорация, которую мы знаем сейчас. Это был просто обычный издательский дом. Мой отец был человеком старой формации, и издательство его было точно такое же, как и он сам. Он слишком трепетно относился к своему делу и следил, чтобы все сотрудники получали адекватную заработную плату и работали в хороших условиях. Работники отвечали ему тем же. Дела издательства постепенно шли в гору, оно обрастало все новыми и новыми филиалами. Его успех и навлек на него же беду, привлекая внимания тех, кто и так скупил к этому моменту уже большую часть города.

— Аль Квазира?

— Да, его самого, – кивнул он. – Он имел наглость заявиться прямо домой к отцу во время ужина с чемоданом своих чертовых денег, нахально заявив о своем желании купить издательство. Ну, мой отец, отдаленно знакомый с репутацией Аль Квазира, ему, конечно же, отказал. Тогда Аль Квазир решил через подставных людей купить контрольный пакет акций, но и здесь потерпел неудачу... Но ведь он всегда привык получать то, что хочет. Не правда ли? В общем, машину моего отца через несколько дней нашли в овраге. По официальной версии полиции, он, отправляясь домой после вечеринки, не справился с управлением, и машина, столкнувшись с проезжавшим встречным грузовиком вылетела в кювет и разбилась о скалы. В машине также была моя мать и старшая сестра.

— Боже, какой ужас, Марк... – закрыв лицо от наворачивающихся слез, всхлипнула я. – Мне очень жаль...

— Теперь тебе, наверное, еще более непонятно, почему я работаю на него? – усмехнулся он.

— Нет, почему же... – ответила я. – Держи друзей близко, а врагов еще ближе...

— В точку, – кивнул Марк. – Аль Квазир всегда стремился привлечь в свою корпорацию самую одаренную молодежь. Так сказать, иметь у себя самые перспективные кадры, которые под его чутким руководством потом будут ковать будущее его великой империи. Именно поэтому в свое время там появились ты, я и Крейг... Первоначально мы просто дружили втроем, но ты тогда больше внимания обращала на Крейга. Ну, потому что, сама видела какой он...

Я смущенно опустила взгляд, делая вид, что рассматриваю щербатые прожилки на каменном полу.

— У вас было много общего. Вы учились в одном универе, но он был на курс старше, у вас были похожие интересы... Опять же, он всегда был такой красавчик... – как будто с упреком произнес он. – На меня ты внимания практически не обращала, да и у меня, чего уж там, тогда тоже было много своих дел... В частности, я занимался отладкой собственной внутренней сети с особым способом шифрования, которая делала бы доступным отправку и просмотр данных даже там, где нет сети, или же она была запрещена посредством сети внутренних добровольных хостингов, образующих свою особую сеть подключения внутренних доменов.

— Ох, как же все это сложно... – обколотившись о каменный стол, вздохнула я.

— Ну, это сложно и непонятно только если рассуждать об этом в теории, – с улыбкой продолжил он, – но, сократив и отбросив все ненужные технические и прочие детали... Все изменилось в один прекрасный день, когда твой компьютер поразил какой-то жутко неприятный вирус, и ты потеряла доступ ко всем своим рабочим файлам.

— О да, совершенно прекрасный день...

— Ты пришла ко мне в кабинет в своем эффектном бордовом комбинезоне и попросила тебе помочь, – с улыбкой продолжил он. – Конечно, я не мог отказаться, хотя заниматься этим было мне совсем не по рангу. Такими вопросами у нас обычно в отделе заведуют младшие айтишники. Но ведь ты же такая настойчивая! – рассмеялся он. – И взгляд у тебя был такой потерянный и расстроенный, что я не мог не помочь деве в беде...

— Дева в беде... Мое типичное амплуа по жизни... – усмехнулась я.

— Пока моя антивирусная программа чистила вирусы в твоем компьютере, которых, к слову, там реально была чертова куча, мы неожиданно разговорились, и у нас на удивление нашлось столько общих тем! – продолжил он. –Нам нравилась одна и та же музыка, книги, поэзия... Не говоря уже о том, что из всех моих девушек тебе единственной действительно было интересно обсуждать протоколы шифрования данных. Я просто не мог не влюбиться...

— «Из всех моих девушек...» – тут же передразнила его я.

— Их было не очень много, и все они были до тебя... –улыбнулся он, положив свою ладонь на мою руку.

— Да ладно, не оправдывайся мне тут! – рассмеялась я, и мой звонкий смех подхватило невесть откуда взявшееся эхо.

— Я мог бы простить ему многое... – непривычно жестким тоном вдруг произнес он. – Но я не могу ему простить того, что он сделал с тобой...

— Марк... – сжала его ладонь я.

— Ладно... - сказал он, резко вставая. – Поздно уже... Пора спать.

— Да, пора... – вздохнула я, чувствуя разливающуюся в моем теле усталость.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи...

Я вернулась в свою комнату, но первоначальная усталость, которая начала укутывать меня, когда я сидела за столом, загадочным образом растворилась без следа как только я коснулась подушки. Проворочавшись полчаса, но так и не заснув, я бросила взгляд на соседнюю комнату, в которой через небольшую щель в полу еще была видна горевшая во тьме полоска света.

Прислушавшись, я услышала, что Марк точно так же не спит на своей кровати. Схватив свой плед и стараясь производить как можно меньше шума, я осторожно открыла дверь, сразу встретившись с его внимательным взглядом.

— Можно? – сложив ладони домиком, спросила я.

— Конечно... – без малейшего удивления ответил он, освобождая мне место у стены. – Ты никогда не любила спать одна...

Узкая монастырская койка явно не была рассчитана на двух человек, и уместиться на ней мы могли только лежа обнявшись.

— Ладно, надо спать, – поцеловав меня в лоб, сказал Марк. – Завтра у нас ждет очень тяжелый день.

— Всего несколько слов...

— Хорошо, говори, – вздохнул он, рукой погасив догоравшую на столе свечу.

— Я люблю тебя.