Разрисуй мои зрачки

Я проснулась от холода, накрывшего моё тело.

Оглянувшись и не найдя никого вокруг себя, я вышла из комнаты.

– Эй! – выкрикнула я, но лишь эхо откликнулось и холодной волной повторило мой возглас.

Я шла вперёд по коридору, пока не услышала в одном из далёких проходов шум. Долго не раздумывая, я быстрым темпом направилась туда. Шум этот усиливался с каждым моим шагом и постепенно сменялся острым скрежетом.

Мне оставалось пройти пару коридоров, как я услышала тихий шорох позади меня. Резко обернувшись, я едва слышно вскрикнула.

Передо мной стоял даже не человек, я просто не могу назвать его человеком. Мужской силуэт, имеющий что-то похожее на щупальца, вместо рук и горящие ярко-голубым светом глазные яблоки. Тонкая слизистая плёнка покрывала их, а когда существо делало движение, чтобы смочить глаза, то она медленно свёртывалась. Худая мускулистая шея то втягивалась, то снова показывалась во всю свою длину.

От отвращения к горлу подступил комок, по телу холодной волной прошла слабость.

Существо приблизилось ко мне и медленно потянуло свою конечность к моей шее. Я схватила железную палку, попавшуюся мне под руку, и попыталась отбиться от него.

Оно же, орудуя вторым щупальцем, с лёгкостью выхватило единственное средство защиты у меня и тихо засмеялось. Звуки эти были похоже больше на кашель, чем на смех.

Зверь или же, скорее, монстр прикоснулся к моему горлу и, изгибая конечность, стал медленно сжимать его. Вдох уже стоил мне огромных усилий, но я старалась держаться.

Неужели он позволит мне вот так просто умереть? Я только попала сюда, не зная ни правил, ни порядков, а сейчас это огромное чудовище просто сожмёт моё горло чуть сильнее, и бездушное тело, бездыханный труп Хейзел, девушки, чьё имя так и не запомнится ничем более, кроме как такой нелепой смертью, упадёт вниз.

Чудовище смотрело на меня своими нечеловеческими глазами, оно буквально упивалось своей жаждой крови. Как вдруг его хватка резко ослабла, и я, будучи лишённой сил, упала на землю и стала жадно вдыхать воздух.

Произошедшее было для меня непонятным, пока на землю рядом со мной не полетела голова, а затем и туловище этого существа. В глазах было по-прежнему мутно, но я постепенно восстанавливала дыхание.

– Ты в порядке? – послышался знакомый голос.

– Рой? – просипела я.

– А что, удивлена? – он улыбнулся и присел рядом со мной. Его рука осторожно провела по моему горлу.

– Вовремя я, однако...

– Спасибо, – я опустила глаза, – Но как ты узнал, что я здесь? – слегка приподнявшись на локтях, спросила я.

– Мой ультратонкий слух. Я слышу очень многое, даже прямо сейчас... – Он задумчиво улыбнулся, но потом резко переменился в лице, – Например то, что нам стоит уходить отсюда, – быстрым скачком он встал и протянул мне руку, – Давай, давай, пойдём! – Рой сомкнул пальцы на моём запястье, и мы побежали вдаль по коридору.

Горло уже совсем не болело, разве что голову поворачивать стоило некоторых болезненных ощущений.

Однако Рой бежал довольно быстро, и я едва успевала за ним. Он же, казалось, совсем не уставал и с невероятной лёгкостью преодолевал препятствия.

Вскоре мы остановились возле одной из комнат, и я тяжело отдышалась. С робким ожиданием понимания со стороны парня, я смотрела ему в глаза. Он замялся, а затем еле слышно выдохнул.

– На нас напали. Их было шестеро, нас – всего трое. Мы пытались отбиться, но они проникли внутрь, проникли сюда, бросив наши тела у входа. Я тогда только очнулся, когда Герман меня нашёл. А потом они взорвали погреб. Да правда не больно успешно – там мы их и нашли, – Рой глухо засмеялся, – Глупцы. Мы их всех почти убили. А позже новые прибыли и раскидали нас по всем углам здания. Опасно это, да вот только мы ничего сделать не могли. Германа, кажется, к востоку загнали, а я вот возле тебя оказался.

– И что мы будем делать?

– Ждать сигнала об окончании нападения, – я вопросительно посмотрела на него, но он лишь покачал головой.

С минуту мы стояли в ожидании чего-то, то и дело прислушиваясь к каждому шороху, но в один момент послышлался истошный резкий крик, заставивший нас вздрогнуть.

Рой тут же поднял глаза куда-то вверх, и я заметила, как его руки задрожали.

– Что? – испуганно спросила я.

С его губ сорвался тихий шёпот, и он резко рванул с места. Я последовала за ним. Преодолевая лестницы и коридоры, мы неслись навстречу неизвестности.

Я чувствовала напряжение, повисшее в воздухе. И эту угрожающую тишину, готовую прокрасться в твоё подсознание.

Мы забежали в широкий тоннель, откуда доносился крик, редко сменявшийся прерывистыми вздохами.

Скорчившись от боли, сжимая руками большую окровавленную рану, на земле лежал темноволосый парень. Рой тут же подскочил к нему и опустился на колени.

– Кирк! – громкий возглас парня прошёлся ледяными мурашками по моей спине, – Кирк, чёрт возьми, живи! – Рой убрал его руки от раны и осторожно осмотрел её. В глазах появилась глухая искра отчаяния.

– Передай... Герману... Передай, что я сражался... – тихо просипел умирающий парень.

Рой лишь кивнул, закрывая влажные глаза рукой.

– А теперь давай, сделай... Это. Герман же делал, и ты сможешь... – глаза Кирка болезненно сжались, и он убрал руки от раны. Рой огляделся, видимо ища что-то жизненно важное для него в эту секунду. Но окровавленная рука парня слабо схватила его за запястье.

– Здесь ничего нет, я же не... – дрожащим голосом начал Рой.
– Давай, ты сможешь... – Кирк бессильно улыбнулся, разомкнув пальцы на запястье Роя.

– Хейзел, не думаю, что тебе понравится то, что я собираюсь сделать, так что лучше закрой глаза, – Я решила просто послушать его, поспешно выполнив приказ. Что он собирается выполнить? Мысли подсказывают, что мало чего хорошего.

– Она должна знать, как вы поступаете со слабыми! – раздался из-за спины незнакомый голос, больше похожий на шипение.

Не успев обернуться, я полетела на землю с глухим ударом. В голове зашумело, а веки сжались от острой боли.

Рой поднялся, и послышался скрежет его мечей, прерываемый приглушёнными ударами. Я открыла глаза и попыталась встать. В этот момент Рой отлетел в другой конец туннеля, и противник направился ко мне. Его серые волосы были в крови, а серебряное обмундирование покрыто множеством царапин. На двух пальцах правой руки сверкали стальные когти.

Он приближался, оскалив зубы и гордо подняв искрящийся клинок.

Я вжалась в стену и оглядела окружение в поисках хоть какого-либо оружия, но ничего не было.

Тогда, после нанесения врагом первого удара, я попыталась отбиваться сама.

Странно, но раньше я думала, что если мне когда-либо придётся драться, то я буду вспоминать фильмы с многочисленными сражениями и просто копировать движения героев. Сейчас же мной руководил лишь страх и желание выжить.

Голыми руками отбивая удары клинка, я думала о том, чтобы стоять на ногах. «Не смей падать, Хейзел, не смей!» – звучало в моей голове. По запястьям стекала бардовая кровь, но я всё ещё стояла.

В затуманенном конце коридора показалось несколько человек, отчаянно бегущих в мою сторону.

Мой противник обернулся, сделал несколько шагов назад и исчез в пыльном просторе коридора. Я скорчилась от боли и медленно опустилась на пол.

– Хейзел! Хейзел, живая?

– Герман... – тихо прошептала я, сжимая его кисть слабыми от многочисленных порезов пальцами.

– Шимус... – прорычал он сквозь зубы, - Потерпи немного, – Герман поднял меня на руки и аккуратно прижал к себе.

Слёзы смешивались с кровью на моём лице, а руки казались чёрными. Я то и дело сжималась от боли, которая с каждым шагом Германа становилась всё менее терпимой.

– Куда ты несёшь меня? – шёпотом спросила я.

– Доверься мне, – Он открыл тяжёлую металлическую дверь, и мы оказались в довольно тесной комнате.

Посередине стоял стол, на который меня положил Герман. Он что-то искал на полке, пока я смотрела вверх, роняя слёзы на пол.

– Закрой глаза, – его властный голос раздался весьма неожиданно, заставив меня вздрогнуть.

Я послушалась и вдруг ощутила ледяные прикосновения к моим рукам. В ту же секунду я потеряла сознание, абсолютно изолировавшись от внешнего мира.

– Ты уверен, что она справится? – раздался сквозь сон тихий голос.

– С чем именно?

– Со всем, что ей придётся перенести.

– Да, она сильная.

– А ты?

– Я?

– Да. Боишься, что она свергнет тебя?

– Боюсь ли я? Ты смеёшься? Хейзел никогда не убьёт меня!

– Если она завладеет такой же силой, как и ты – сможет.

– Я имел ввиду не её способности, – Герман тихо засмеялся.

– Ну... На твоём месте я бы не был так уверен, – лухо отозвался Рой, – Тебе не кажется, что она уже должна проснуться?

– Она немало пережила. Дай ей хотя бы выспаться.

В этот момент я слегка приподняла веки и осмотрелась.

– Где я? – мой хриплый голос прозвучал неожиданно даже для меня самой.

– Раньше это была комната твоей матери. Теперь она твоя, – Герман слабо улыбнулся, – встать можешь?

Я кивнула и поднялась с кровати.

– Помнишь что-нибудь? – спросил Рой.

– Да. Помню тесное помещение со столом посередине. И как... – я замерла, посмотрев на свои руки, – Моя кожа! На ней нет ни единого пореза!

Герман посмотрел сначала на Роя, но, не получив никаких эмоций в ответ, задумчиво выдохнул.

– Обещай, что не будешь смотреть на меня, как на сумасшедшего, – он широко улыбнулся, – Понимаешь ли, Хейзел, таких как мы гвоздика исцеляет. Мы делаем из неё что-то наподобие лекарства и наносим его на раны. Исчезают все, кроме смертельных. Но об этом знают совсем немногие из нас. Так что ты должна держать это в секрете.

– То есть пока мы будем исцеляться, другие – умирать от ран?

– Мы стараемся помочь максимальному количеству людей.

– Серьёзно? Тогда зачем держать этот ваш "секрет исцеления" в тайне?

– Знаешь, Хейзел, было время, когда все знали об этом. Но этот отвар приготовить непросто, а люди, в силу своего эгоизма, тратили его на своих близких, которые были обречены на смерть. Они думали, что чем больше выльют жидкости, тем больше шансов на исцеление, но они ошибались, – Герман развёл руками.

– Чем дольше я прибываю с вами, тем сильнее убеждаюсь в вашей жестокости, – искренне ответила я.

– Ты привыкнешь, – включился в разговор Рой.

Я хотела возразить, но Герман перебил меня.

– Ладно, отложим эту тему. Через полчаса в главном зале будет кидея, и ты должна быть там. Вопросы?

– Что такое кидея? – спросила я.

Ответ не предвещал ничего хорошего.

– Похороны, – ответил мне Рой.

– Вы будете закапывать трупы?

– Сжигать, – Герман посмотрел в мои удивлённые глаза, – сама найдёшь главный зал, или тебя проводить?

Я хотела сказать, что справлюсь сама, но с губ слетело обратное.

– Хорошо, я зайду за тобой примерно через двадцать минут.

С этими словами Герман развернулся, и они оба скрылись в глубине коридора.

Я опустилась на кровать и огляделась.

Голые стены и небольшое окно, за решёткой которого виднелись городские сумерки. Небо стало глубокого синего цвета, а кое-где проглядывали серебряные звёзды

Несмотря на безоблачность, вдалеке шептал гром, освещая участки земли искрящимся светом.

В комнате было неуютно, однако мне не привыкать. Моя мама часто подолгу была на работе, как я тогда думала, и могла пропадать даже днями. А отца своего я почти не помню. Он ушёл из семьи, когда мне было три года. Мать тогда стала странной - то и дело шептала что-то невнятное, смотрела в пустоту...

Я боялась её поведения, но кроме неё у меня никого не было.

А когда я стала чуть старше, она стала пропадать месяцами. Я закончила школу, устроилась на работу в магазине. Казалось бы, жизнь пошла на лад. Но не тут то было.

Однажды вечером она вернулась домой в крови, но на мои расспросы не отвечала.

На следующее утро ран не было, но я насторожилась. Стала следить за ней - куда уходит, откуда возвращается. Это давалось мне тяжело, ведь работа в магазине пока была у меня на первом плане.

А недавно она пришла домой, захлёбываясь кровью. Я в ужасе стала набирать скорую, но она не успела приехать. Мать упала на пол, уставившись куда-то в пространство, а я, глупая, пыталась выяснить, что с ней случилось.

Она что-то шептала, тихо-тихо, но из-за собственных всхлипов я не могла разобрать что именно.

А потом её взгляд обрёл рассудок, и она начала быстро повторять фразу, которая до сих пор не даёт мне покоя. «Разрисуй мои зрачки».

Она дрожала, по губам стекала кровь, серебряная прядь волос упала на лицо и тут же обогрилась, но, будучи одержимой этими словами, она не могла остановиться. Так и умерла, смотря в бездну, а на устах застыли те строчки.

Внезапно я почувствовала себя невероятно одинокой.

Удивительно, как дети привязываются даже к самым ненормальным родителям. Нет, моя мать не была настолько странной, чтобы оказаться в психушке, однако своим поведением пугала меня достаточно. И, тем не менее, сейчас мне не хватает этой женщины, которую когда-то я с трудом могла назвать мамой.

Я задумчиво прошлась по комнате, вдыхая аромат дерева, из которого были сделаны стены. По окну уже во всю бил дождь, так, что, казалось, он вот-вот расколет тонкое стёклышко на мелкие куски.

Вдруг раздался тихий стук в дверь, и она открылась. Быстро смахнув набежавшие на глаза слёзы, я подошла к Герману.

Он тяжело вздохнул и протянул мне руку. Похоже, для него эта комната значила не меньше, чем для меня.

– Знаешь, я тоже очень скучаю по ней, – хриплым голосом сказал он.

Не знаю, прочитал ли он мои мысли сейчас или просто догадался о том, что творится в моей голове, в любом случае он был как нельзя ближе мне в эту секунду.

– Твоя мать была мне не просто другом. Она заменяла мне мою собственную, и для меня её потеря равносильна потери близкого и такого родного человека... Я не знаю как теперь жить, Хейзел. Часто, когда я вспоминаю её, меня посещает непреодолимое чувство пустоты внутри. Я просто... Просто хочу знать, что ты чувствуешь то же самое.

– Да, Герман, я тоже это чувствую... И, знаешь, я боюсь, что забуду. Боюсь, что смирюсь со случившимся и смогу простить себя, смогу не винить себя в её смерти, – я громко всхлипнула, прижавшись лбом к его плечу.

Парень аккуратно поглаживал мои волосы и шептал что-то успокаивающее.

– Тише, тише... – он приподнял мою голову, – Пойдём, на похороны не принято опаздывать.

Я вытерла слёзы рукавом кофты и медленно зашагала дальше по коридору, держась за руку Германа, как за единственную возможную опору.

Вот вдали стал заметен свет, и вскоре мы вышли в главный зал.
Посередине комнаты были аккуратно сложены три тела, возле каждого из которых виднелись вычерченные символы. Что они значили – я не знаю, но, думаю, это и не важно.

Герман отпустил мою руку, указав глазами на место, где я должна стоять. Сам же он встал практически у входа в комнату, скрестив руки на груди.

После первых слов командира, все люди, находившиеся здесь, распределились вокруг тел равномерно. Я не знала и половины из них, но сейчас мы все, казалось, были сплочены одной бедой. Услышав имена умерших впервые, мне показалось, что все мы были знакомы совсем давно, и что сейчас этот отряд – всё, что должно случиться со мной.

«Да будет месть огнём желания объята!» – эти последние слова Герман почти выкрикнул.

Со всех сторон в сторону тел полетели горящие предметы, разжигая плоть. И вот, когда пламя полностью окутало умерших, воцарилось гробовое молчание.

На лицах людей виднелись слёзы, пускай кто-то и пытался так отчаянно сдержать их.

Огненные языки плясали в воздухе, притягивая взгляд. Растворяясь, они оставляли тонкий след дыма в наших глазах.

В углу комнаты я заметила Роя. Он сидел, уставившись куда-то в пространство, подпирая худой подбородок рукой. Его светлые волосы были спутаны, отчего вид его становился жалким и вызывал сострадание. Глаза блестели и были такими опустошёнными, наполненными тоской. Я вспомнила, как кричал тот умирающий парень сегодня, как был беспомощен Рой в этот момент, и по спине побежали мурашки.

Огонь с новой силой вспыхнул, теперь уже абсолютно без дыма, показывая нам свою силу.

Мой взгляд остановился на нескольких фигурках, которое мне рисовало воображение в сияющем пламени. То были лошади, быстро скачущие по полю. Они приближались ко мне, и вот одна из них, достигая громадных размеров, вскочила на дыбы и издала громкий рёв. За ней бежали другие, а в на их спинах восседали изуродованные всадники. Я в ужасе закрыла глаза, а когда открыла их снова – вокруг уже ничего не было. Только пустые лица людей, только трупы, объятые пламенем.

Я осмотрелась и поймала на себе заинтересованный взгляд одного из незнакомых мне членов отряда. Это был смуглый худощавый парень, сидевший всё это время в углу. Он смотрел на меня долго и внимательно, видимо что-то разглядывая, но, как только я обратила на него внимание, тут же перестал это делать. Я смущённо отвернулась.

Кидея закончилась, когда последние искорки огня допылали на земле. Все стали медленно расходиться по своим комнатам, и я решила последовать их примеру.

В главном зале остались только пара человек, видимо они должны были убрать пепел.

Ровным шагом ступая по полу, я шла по коридору. Вдали показался мужской силуэт. Герман. Я ускорила темп, но продолжила двигаться так же бесшумно.

– Ты в порядке? – спросила я, аккуратно прикоснувшись к его плечу.

– Да... Просто пытаюсь... Пытаюсь принять всё это, – он тяжело вздохнул.

С минуту мы стояли, глядя в усыпанное звёздами небо.

Луна мерцала голубым светом, а туман, стелящийся по влажной земле, отражал его. Вокруг была мёртвая тишина. Казалось, никого уже давно здесь нет, и голос человека можно услышать за тысячу миль отсюда...

Я вспоминала весь сегодняшний день, он длился уже целую вечность. Всё с самого начала. Я узнала всех только этим утром, а, может быть, это было ещё вчера?..

Всё смешалось! Нападения, ненависть, новые лица, мелькающие параллельно с непонятными видениями, моё чудесное исцеление, и щупальца чудовища, душившего меня.

– Герман, могу я задать вопрос?

– Что угодно, – он с интересом посмотрел на меня.

– Наш отряд всегда был таким? Ты же видел их сам! Когти, щупальца, и ещё, я уверена, очень много всего, чего я не знаю! А что у нас? Почему мы намного слабее них?

– Понимаешь ли, Хейзел, они тоже были такими как мы когда-то. До того момента, как к власти пришёл их игетис – так мы называем правителя. Он-то и начал играть не по правилам. При помощи каких-то препаратов, он смог создать армию монстров, то есть это была своего рода мутация. Правитель силой забирает людей, проделывает с ними какие-то махинации, и они остаются полностью под его управлением. Мы же руководствуемся лишь сообразительностью.

– Так значит мы обречены на смерть?

Герман вздохнул, оглянулся и потёр глаза.

– Иди спать, Хейзел, завтра будет сложный день, – он развернулся и зашагал в свою комнату.

А я ещё долго сидела здесь, свесив ноги через решётку вниз. Шумный город был позади всего этого мира, но нам оставалось лишь наблюдать за ним.

Пустые улицы, изредка встречающие заплутавших пешеходов, шумные когда-то места, всё, абсолютно всё, казалось, умерло здесь до рассвета.

Я просидела так, пока в последнем окне одинокого дома не потух свет. Затем, будучи в маминой комнате, свернулась на кровати и дала волю рассеянной сонливости одержать верх надо мной.

Сознание покрылось изолирующей завесой, а глаза окутал чёрный, словно копоть, туман. В комнате воцарилась тишина.