Между паникой и свиданием
я эту главу разделила на две части, по этому это только первая часть, следующая глава будет 2 частью. Приятного чтения!!
Рината
Наш дом.
Родной, тёплый, знакомый до последнего скрипа.
Тот самый, где пахнет свежим кофе, маминым кремом для рук и старым деревом, впитавшим в себя все наши ссоры, примирения и смех.
Но не в этом сне.
В этом сне он был другим.
Чужим.
Холодным. Как будто его давно никто не любил.
Как будто здесь уже случилась беда. Или вот-вот случится.
Я стояла босиком на первом этаже, в длинной рубашке, в которой заснула пару часов назад. Пол был ледяным, стены — будто живыми, дрожали, как грудная клетка перед криком.
А вокруг — глухая, злая тишина. Та, что хрустит на зубах как стекло.
И вдруг —
Грохот.
Металл.
Треск. Будто кто-то с корнем вырывал дверь.
Потом — звон стекла.
И крик.
— Ма... мама?!
Я рванула наверх. Но ноги словно вросли в пол. Каждый шаг — как через трясину. Коридор мигнул светом, потом всё снова погрузилось в темноту.
Только голоса. Глухие, будто кто-то закутал мне голову в подушку.
Руслан? Он кричал. Звал. Или предупреждал?
— Денис... — вырвалось у меня.
Где он?
Я влетела в родительскую спальню — там никого. Только полумрак, разбитая лампа и... движение за занавеской.
Человеческая тень.
С оружием в руке.
— Нет... — еле слышно сорвалось с моих губ, и я отступила. — Пожалуйста, нет...
Выстрел.
Где-то внизу. Один, чёткий, как точка в конце предложения.
Я закричала. Неосознанно, дико, по-настоящему. И метнулась к себе в комнату, хлопнула дверью, на замок, стул под ручку — как в плохом фильме.
Как будто всё это могло спасти.
Я спряталась под кровать.
Как девочка.
Как будто под детским пледом есть броня от зла.
И тут я увидела их.
Ботинки. Чёрные, грубые, с пылью и чем-то тёмным на носках. Они остановились у двери.
Мир застыл. Даже моё дыхание.
А потом дверь заскрипела. Вздрогнула.
Снова. И снова.
Замок вскрикнул от натиска.
— Где девчонка?! — голос был низкий, спокойный, как у тех, кто привык убивать молча.
Без эмоций. Без шанса.
Я зажала рот рукой, чувствуя, как дрожит каждая клеточка тела.
Слёзы текли по щекам. Горячие. Беззвучные.
— Где она?!
Выстрел. Прямо в замок.
Я закричала — и проснулась.
Я села, рывком.
Сердце колотилось, как будто в груди кто-то бил кулаками изнутри, требуя свободы. Дыхание сбивалось, горло сжалось от боли и паники.
Комната.
Та же.
Живая. Настоящая.
Сирень за окном всё ещё шумела на ветру. Лампа мигала жёлтым, тёплым светом.
Но я всё ещё была там.
Там, в этом кошмаре. В доме, где всё рушилось.
И внутри меня — тоже.
Я посмотрела на часы — три ночи.
Вытерла слёзы тыльной стороной ладони. Пальцы дрожали.
Подтянула колени к груди и обняла себя, как будто только так могла удержать себя на месте.
Всё было так реально.
Каждый звук. Каждое слово. Выстрел.
Чёртовы ботинки у двери.
Страх вцепился в меня как зверь. Я сидела, тихо раскачиваясь, и не могла понять — пройдёт ли это.
Минут пять, может десять, прежде чем дыхание начало выравниваться.
Я закрыла глаза. И прошептала в темноту:
Телефон лежал рядом с подушкой, где-то под одеялом, запутавшись в складках, как будто прятался от этого мира вместе со мной.
Я нащупала его вслепую, всё ещё дрожа — не от холода, а от чего-то другого. От чувства, будто я пережила больше, чем просто кошмар.
Экран вспыхнул мягким светом.
3:14.
Сообщение от Дениса.
Прислано буквально пару минут назад.
Денис:
Рин, я не знаю, как ты...
Прости. Я не могу перестать думать об этом.
Я сожалею, что всё так вышло с Русланом.
Я перечитывала строки снова и снова.
Будто это были не буквы, а прикосновения.
Такие, от которых сжимается горло.
Такие, от которых немного теплеет.
Он знал.
Он чувствовал, что мне плохо, даже не слыша мой крик. Даже не зная, что я только что бежала по коридорам собственного кошмара.
Я не собиралась писать.
Но пальцы сами заскользили по экрану.
Рината:
Я проснулась от ужаса. Всё внутри дрожит.
Мне приснилось, как к нам ворвались. Всё было таким... настоящим.
Точка.
Простая, но почему-то казавшаяся громче всего остального.
Я смотрела на неё — и вдруг так сильно захотела, чтобы он был рядом.
Не говорил. Не спрашивал.
Просто был.
Ответ пришёл почти сразу.
Будто он и не выпускал телефон из рук.
Будто ждал.
Денис:
Я рядом. Всегда.
Хоть сейчас приеду, если хочешь.
Я вдохнула.
Рината:
А как там Аврора?
Паузы почти не было.
Денис:
Уже лучше.
Торт твоей мамы за обе щеки съела!!
Я улыбнулась. Едва заметно.
Как будто после дождя — когда сквозь лужи пробивается отражение утреннего неба.
И тут на экране появилось ещё одно сообщение.
Денис:
А если честно...
Я знаю, что не подходящее время,
но может, ты сходишь со мной на свидание?
Мир как будто стал тише.
Я прижала телефон к груди и закрыла глаза.
И впервые за всю ночь мне стало по-настоящему тепло.
Даже если внутри всё разбито.
Даже если мир за окном трещит по швам.
Иногда одного "я рядом" — достаточно, чтобы дышать.
Я опустила пальцы к клавиатуре, сердце в груди подскакивало как мячик.
Рината:
На свидание?
Экран мигнул.
Новое сообщение пришло почти сразу, как будто он уже знал, что я спрошу.
Денис:
Да.
Я же говорил, что буду тебя добиваться.
Щёки вспыхнули.
Я не могла удержать улыбку, даже если бы захотела.
Рината:
А куда?
Несколько секунд — и экран снова осветил полумрак комнаты.
Денис:
А вот это уже секрет.
Но обещаю — тебе понравится.
И следом — ещё одно.
Денис:
Только оденься тепло, чтобы не замёрзла.
Что-то в этих словах вдруг защемило в груди.
Ни страхом. Ни болью.
А тем, чего давно не хватало.
Заботой.
Я набрала:
Рината:
Хорошо.
И, всё ещё улыбаясь, отложила телефон.
Вернулась под одеяло, свернулась клубком.
Сердце стучало всё тише. Спокойнее.
Ночь больше не пугала.
Денис. Тот же день
Я не собирался теперь задерживаться у Костровых. Конечно хотелось подольше побыть с ними, послушать истории крестного и тёти Дилары и побыть еще рядом с Ринатой.
И все было хорошо, даже великолепно.
Торт оказался чертовски вкусным, Дилара — как всегда, тёплой и проницательной, а Лёха — всё тем же, кто всегда умел сказать нужное, не говоря ничего.
Вот только атмосфера за столом — как провода под напряжением. И Руслан. Он прожигал во мне дыру взглядом. Может я и резко сказал, те слова, но я выбрал любовь.
А Дилара... Я слишком хорошо знал этот её взгляд. Тихая тревога и женская чуткость. Кажется, она поняла, что между мной и Русланом есть что-то. — холодность и отчуждённость.
После того как Рината вылетела из комнаты — резко, как порыв ветра — во мне что-то оборвалось.
Настроение ушло, как будто она унесла его за собой.
Как будто её шаги по лестнице — это удары в грудную клетку.
Фурия. Так метко, так чертовски точно.
Она умеет выводить меня из равновесия одним взглядом. Одним словом. Или вовсе молчанием.
Я ненавижу это.
И жажду снова услышать её голос.
Я сжал зубы. Досидеть ещё пару минут — просто из вежливости. Только не ранить беременную Дилару. Не дать Лёхе поводов волноваться. Но внутри... внутри всё металось.
Я не привык к смене настроения из-за одного человека. Общество Руслана я бы вытерпел, без проблем. Его иногда можно сравнить с мебелью, которая сливается с диазином дома и молчит.
Но она — не просто мебель
Она — Рината.
Моя беда.
Моя слабость.
Моя чёртова буря в зелёных глазах.
Провожая меня к выходу, тётя Дилара вручила контейнер — внутри почти весь торт.
— Это тебе и Авроре. Знаю, она такой любит, — сказала она, мягко улыбаясь. И в этот момент я понял, откуда у Ринаты та самая, сбивающая с ног улыбка. Такая же — искренняя, светлая, с каким-то особенным теплом, будто ты снова маленький и тебе только что простили весь мир.
— Спасибо вам большое, — сказал я, и правда был благодарен. Не за торт. За тепло. За попытку понять.
Она потрепала меня по волосам, как когда-то в детстве. Почти матерински. Я на секунду зажмурился, сдерживая что-то внутри — беспокойство, усталость, обиду, которую давно пора было выбросить, но руки так и не поднялись.
— А где Рината свой мотоцикл оставила? — донёсся голос дяди Лёхи. Он вышел вслед за нами на крыльцо и перевёл взгляд на меня, в котором то ли был вопрос, то ли попытка что-то разглядеть глубже.
— Он у нас, — ответил я, быстро сообразив. — Завтра я или Аврора его пригоним.
Пожал ему руку — крепко, с коротким кивком. И сел в машину.
На этот раз я выехал идеально. Без рывков, без промедлений. Газ — ровно, как по нотам.
И вот я отдалялся. Сначала от их дома, от ступенек, где осталась стоять Дилара, прикрывая живот ладонью. Потом — от всего коттеджного посёлка, чьё тепло прилипло к пальцам, к сердцу, к мыслям.
Словно уезжал не с чужой, а с какой-то почти своей территории.
Словно оставил там что-то важное. Или кого-то.
И от этого вдруг стало очень... пусто.
Дом встретил меня привычным гулом работающего телевизора. Голоса, сменяющиеся смехом, кто-то из комиков на ТНТ — Павел Воля, судя по интонации. Родителей, как и ожидалось, не было: обещали вернуться только вечером.
— Ава? — позвал я, и рука почти машинально скользнула к поясу — к пистолету. Привычка. Осторожность. Жизнь научила.
— Я на кухне! — донёсся голос, лёгкий, но уверенный. Я облегчённо выдохнул, скинул кроссовки и направился к ней.
Аврора стояла спиной ко мне. Волосы собраны в хвост, плечи прямые, движения точные — она что-то резала, сосредоточенно и быстро. Эта картина — до боли родная, и всё же каждый раз будто новая.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, подходя ближе.
С Авророй у меня всегда было по-особенному. Мелкая, как я её звал, была моей слабостью и моей силой. Единственной сестрой, за которую я готов был идти в огонь. А может, и дальше.
Не удержался — обнял её со спины, прижал к себе, уткнувшись носом в макушку. Сердце сжалось от волнения — от того, что могу её потерять, что весь этот чертов круг втягивает нас обоих.
— Ох, братец... — протянула она, явно удивлённая, — тебя что, Рината укусила? Заразила обнимашками и любовью?
Голос её был насмешливым, и я, не теряя момента, в отместку слегка укусил её за шею.
— Ай! — вскрикнула она и тут же обернулась, но я уже ловко отпрыгнул назад, ускользая из зоны поражения.
— Теперь ты тоже заражена! — зловеще проговорил я голосом мультяшного злодея. — Добро пожаловать в мою армию обнимашек!
Она смерила меня скептическим взглядом.
Такая взрослая, такая холодная барашня. Иногда даже непонятно, кто из нас старший.
— Снимаю шляпу, — сказала она, закидывая кухонное полотенце на плечо и театрально хлопая в ладоши. — Может, тебе в актёры податься?
— Нет уж. Лучше я стану программистом, — усмехнулся я, ставя на стол пакет с контейнером. — Торт от тёти Дилары. Сказала — нам с тобой, знает, что ты такой любишь.
— Тётя Дилара святая женщина, — с чувством произнесла Ава, выкладывая на тарелку колбасу, сыр и фрукты.
Телевизор бубнил в гостиной, кадры с Павлом Волей мелькали на фоне, создавая иллюзию спокойствия. Классика вечеров нашего детства.
— Ты уже на него становишься похожим, — хмыкнула она, взглянув на меня поверх плеча. — Бледный, похудевший... Осталось только начать читать саркастические монологи.
— Я питаюсь только командным духом, — страдальчески сказал я, хватаясь за голову. — Ава, спаси меня. Я не хочу быть тощим программистом.
Она закатила глаза, но уголки губ дрогнули.
В этой улыбке была вся она — моя сестра, моя опора. Та, ради которой стоило оставаться сильным.
Аврора хмыкнула, вытащила из холодильника лимонад и поставила два стакана на стол.
— Пить будешь? Или ты теперь питаешься исключительно сарказмом?
— Если сарказм газированный — наливай, — с серьёзным видом ответил я, и она фыркнула, наливая мне до краёв.
Я тем временем открыл контейнер. Торт был почти нетронут — тётя Дилара, как всегда, с размахом. Шоколадный, с орехами и вишнёвым прослойкой. У Авроры даже взгляд потеплел, когда она увидела его.
— Смотри, чтобы руки не дрожали, — заметил я с прищуром, отрезая первый кусок.
— Ага, сейчас. Сначала мы делим его честно. Половина — мне. Половина — тебе, — сказала она, забирая у меня нож. — Без братских махинаций и "ты девочка — тебе вредно сладкое".
— Я так ни разу не говорил, — возмутился я. — Я, вообще-то, феминист. У нас в армии обнимашек всё по равенству.
— Тогда на равных и делим. Но знай: если я замечу, что у тебя кусок хоть на миллиметр больше, чем у меня — ты увидишь настоящий террор, — и она угрожающе сузила глаза.
— Да ты бы в криминальных драмах снималась, — хохотнул я. — У тебя талант играть мафиози. "Сестра-барсук. В мире сладкого беспощадная".
— Ага, а ты будешь моим бухгалтером. У тебя лицо такое, будто ты налоговую проверку с рождения проходишь.
— Это просто лицо человека, который тебя растил с трёх лет! — драматично всплеснул я руками. — Где благодарность? Где уважение к старшему?
— Вон там, — Аврора указала ложкой на тортик, — и если ты ещё раз так расчувствуешься — мне придётся отрезать себе три кусочка. Один — за моральный ущерб.
— Не советую, — покачал я головой. — У нас с тобой один холодильник. Месть может быть холодной. И с анчоусами.
— Вот поэтому я и ем сладкое сейчас, — сказала она и поставила себе огромный кусок, по сути, всю среднюю часть торта. — Пока ты тут в мораль сыплешь, я занимаюсь важными делами.
— Обидно. Я, значит, душу вложил в братскую заботу, а ты...
— ...вложи лучше ложку в рот. Пока не съела.
Мы рассмеялись. По телевизору кричал кто-то из стендаперов, а на кухне пахло фруктами, сыром и шоколадом.
Всё было на своих местах.
Ну, почти всё. Потому что где-то внутри оставалась она — зелёная, своенравная, абсолютно непредсказуемая Рината.
— Ава, — начал я аккуратно, глядя, как она разносит торт по тарелкам, — а вот как бы ты хотела, чтобы тебя пригласили на свидание?.. Ну, то есть... куда?
У неё чуть ложка не вылетела из руки.
— Чего? — Аврора уставилась на меня так, будто я только что предложил ей выйти за соседа-домоуправа. — Кто ты и что ты сделал с моим братом?
— Ну, это чисто теоретический вопрос, — поспешно сказал я, поднимая руки в защитном жесте. — На случай, если... ну, вдруг мне понадобится... для кого-то. Неважно для кого.
— Ого, — протянула она, медленно поднимая бровь. — Денис Барсов интересуется романтикой. Мир треснул по швам, коты заговорили.
— Очень смешно. Просто мне нужно... мнение специалиста.
— А, так я уже специалист? Если честно с последними событиями не смешно
— Да я к тому, что ты девчонка, — я пожал плечами. — Вы же, вроде, такими вещами интересуетесь.
— Вау. Сильное заявление. Ещё одно такое — и я тебе торт в уши засуну.
— Хорошо, хорошо! — засмеялся я. — Сдаюсь. Просто скажи — кино, парк, ресторан, может... картинг?
— Хм, — она притворно задумалась. — Ну, если бы это была я, и ты был не ты, а кто-нибудь милый и с хорошими руками...
— С хорошими руками? Это как?
— Ну, не такие как твои, а... нормальные, не для сломанного руля, — подколола она, и я закатил глаза. — Так вот, я бы выбрала что-то необычное. Не тупо кафе и букет, а что-то, чтобы... было понятно — человек постарался. Проявил фантазию. Чтобы ты такая: "Вау. Ни фига себе. Он меня удивил."
— То есть, если я приведу... кого-то... например, запускать фонарики, как из мультика рапунцель - это подойдет
— Это прямо на грани "женюсь", — кивнула она и хитро улыбнулась. — Только, братец... Если ты собираешься удивить её, тебе придётся стараться в два раза сильнее. У Ринаты, знаешь ли, глаза не только зелёные — они ещё и рентген.
Я поперхнулся.
— Я ничего не говорил про Ринату.
— Ты и не должен. Ты просто стал спрашивать про свидания, уставился в одну точку и покраснел, как помидор в августе.
— Я не краснел, — буркнул я, начиная есть торт.
— Конечно, не краснел, — ласково поддакнула она, беря свой кусок. — Просто у тебя аллергия на правду. Бывает.
Я покачал головой, но не стал спорить. Потому что, будь она хоть в три раза младше — понимала меня иногда лучше всех.
— Ладно, — вздохнул я, — если я когда-нибудь заведу отношения, ты будешь первым человеком, кто об этом узнает.
— Не надо мне такого счастья, — скривилась она. — Сначала скажи маме. Потом папе. А уже потом — своей любимой сестре. Она примет. Но сначала всё равно будет ржать.
Я усмехнулся.
— Договорились.
Мы сидели на кухне, как в старые добрые времена — только теперь я уже не таскал у неё конфеты, а она не ставила мне на лоб градусник, когда я "умирал" от простуды. Всё стало... серьёзнее. Но в этой серьёзности всё равно было что-то уютное, родное, наше.
— А вообще, — вдруг протянула Аврора, крутя вилку в пальцах, — Рината... странная. В хорошем смысле, если такое вообще существует. Как ураган, который ворвался в жизнь с огоньками, дымом и треском костей — и остался.
Я хмыкнул.
— Спасибо за описание. Прямо почувствовал себя бедной деревушкой после урагана.
— Ага, — усмехнулась она. — Только не забудь, что ураган этот — моя подруга.
Тут она резко посерьёзнела, даже глаза сузила.
— Денис. Слушай внимательно. Если все получиться как два года назад, дашь ей надежду и бросишь,клянусь — я тебя убью. Медленно. И с творческим подходом. Я же девочка — у меня фантазия богатая.
— Оу-оу, полегче, убийца чувств, — поднял я руки в сдаче, но уголки губ всё равно предательски потянулись вверх. — Я говорил это ей, и её брату сегодня... и повторю тебе, — добавил я уже серьёзно, глядя Авроре прямо в глаза. — Я больше её не отпущу. И сделаю всё, чтобы быть её достойным.
Аврора замерла на секунду, будто отмеряла мои слова по линейке своей безошибочной интуиции. А потом... кивнула.
— Вот такого брата я уважаю, — с гордой улыбкой сказала она, и мы с ней чокнулись стаканами лимонада. В пузырьках прятался вечер, в их звоне — тихое одобрение. И, если честно, это было почти как благословение.
— А Руслан как? — спросила она, ставя стакан на стол.
Я пожал плечами и молча провёл ребром ладони в воздухе. Жест — как нож. Чётко, окончательно. Мы больше не "мы".
— В смысле? Почему?
— Не общаюсь с теми, кто не уважает меня... и мою сестру, — спокойно ответил я и шутливо ткнул ей в нос. Она, правда, не обратила внимания — слишком была сосредоточена.
— Он что-то говорил про меня? — нахмурилась она, и в её голосе скозльнул тот стальной холод, который я слышал раньше — когда кто-то пытался сделать больно тем, кого она любила.
— Не хочу об этом, — мягко отмахнулся я. Не потому что прячу. А потому что не стоит оно того, чтобы омрачать этот вечер.
Аврора всё поняла без слов. Она просто кивнула и больше не спрашивала. Вот за это я её и любил — не за слова, а за то, как она чувствует тишину.
— Лучше помоги придумать что-то необычное, — перешёл я на спасительную тему. — С фонариками из "Рапунцель" — это уже зачёт?
— Ага, — оживилась она. — Это прямо в самое сердечко! Её любимый мульт, не забыл, молодец. Но! Нужно добавить что-то до этого. Как прелюдия. Как антураж. Понимаешь? Не сразу бахать фонарики, а сначала — настроение.
Я кивнул, и в голове уже начали раскручиваться идеи. Картина собиралась по кусочкам — огоньки, вода, мостик... запах летней травы.
— Я, кажется, ещё кое-что придумал, — сказал я, не сдержав улыбки. — Осталось только откопать номер одного знакомого.
— Вот сейчас было загадочно и интригующе, — одобрила Аврора, прищурившись. — Даже не знаю, бояться мне или гордиться.
— Оставим это на потом, — усмехнулся я. — Но если всё получится — ты увидишь, как это работает.
Аврора посмотрела на меня пристально, но с тёплой улыбкой. И чуть тише, будто невзначай, добавила:
— Знаешь, я думала, что ты не умеешь по-настоящему любить. Но, похоже, просто не та была. А теперь... теперь ты как будто светишься изнутри. И это, чёрт возьми, красиво., — протянула она, потянувшись за последним кусочком торта. — И всё же, если она из-за тебя будет плакать, — тут она ткнула вилкой в мой бок, — я найду способ превратить твою жизнь в сериал про выживание. На Дискавери. В лесу. Один. Без телефона. И еды.
— Ава! — возмутился я, отодвигая вилку. — Я же твой родной брат!
— Именно поэтому предупреждаю заранее. Чтоб потом не говорили: «Аврора злая». Я добрая. Просто к тем, кто добрый с теми, кого я люблю.
Она спокойно доела торт, как ни в чём не бывало, будто только что не пригрозила мне судьбой героя «Игры в кальмара».
Я посмотрел на неё, потом на пустую тарелку.
— А торт?
— Последний кусок был мой, — кивнула она, поднимаясь. — По закону старшей разумной сестры.
— Ты младше меня!
— А веду себя как старшая. Так что считай, по справедливости.
Она вышла из кухни, оставив после себя запах духов, тихий смех и ощущение, будто только что прошёл сквозь ураган, но не тот как Рината. А тёплый, домашний, с запахом какао и угрозой в каждом слове.
Я усмехнулся, подперев щеку рукой.
— Ава! — крикнул я, вытаскивая голову из-за двери. — Можешь завтра байк Ринаты до дома пригнать?
Из комнаты, не отрываясь от своего дела, она откликнулась:
— Без проблем!
— Только не разбей его! — усмехнулся я. — Ты хоть не забыла как кататься?
Ответа не последовало сразу. Зато через пару секунд в коридор буквально влетела Аврора — с выражением «Ты серьёзно, Барсов?».
— Ты бы ещё спросил, не разучилась ли я ходить! — возмутилась она, уперев руки в бока. — Или как ложку держать! Или дышать носом!
Я рассмеялся.
— Ложку — иногда под вопросом.
— Ты у меня под вопросом, — буркнула она и, фыркнув, вернулась в комнату.
В дверь уже почти неслось её финальное:
— И вообще я лучше тебя в сто раз езжу! - крикнула она с соседней комнате, — Подумать только Алене проиграть в прошлый раз, ее даже Рината сделала, а она катается меньше тебя.
— Ой, кто бы говорил, сама тупишь всегда! — буркнул я в ответ, хватая кусок торта и запихивая в рот.
Из комнаты послышался громкий вздох, театральный, будто с претензией на "лучший вздох года".
— Сказал человек, который однажды пытался завести байк, пока тот стоял на сигнализации! — выкрикнула Аврора, — Я думала, у тебя кости дрожать начнут от того, как он орал!
— А ты, между прочим, в детстве путала тормоз и газ! — напомнил я, тыкая вилкой в воздух, — Вспомни, как мы с папой чуть не улетели в кусты на квадроцикле!
— Это был эксперимент! — возразила она. — Проверка на реакцию! Он сам смеялся!
— Потому что у него шок был! — засмеялся я. — Он потом три недели всем рассказывал, что нашёл себе достойную смену, "дочка — чистый адреналин".
— Всё равно я езжу лучше! — упрямо заявила она, снова выглядывая в коридор. — Я, в отличие от тебя, хоть на гонках не флиртую с соперницами!
— Это называется "тактический отвлекающий манёвр"! — сказал я с важным видом, — между прочим, он почти сработал!
— Почти, — скептически фыркнула она. — Почти — ключевое слово, братец.
Мы переглянулись, и, как обычно, одновременно рассмеялись.
— Ладно, — выдохнула она, — завтра пригоню я твою железную подружку. Только бензин за твой счёт.
— Договорились, — кивнул я и с широкой улыбкой добавил, — и смотри аккуратней, а то Рината потом тебя по асфальту размажет.
— Зато будет повод надеть свою кожанку и затащить её в байкерскую драку, — усмехнулась Аврора, уходя обратно в комнату. — Всё равно рано или поздно мы с ней устроим мотобаттл!
— Я вас обеих на видео запишу и продам Netflix! — крикнул я ей вслед.
— А теперь освободи мне место у телевизора, там Воля пошутил про IT-шников. Надо свериться с реальностью.
— Не остроумно, хватку теряешь
Смех вновь заполнил кухню.
Такая у нас была любовь — с укусами, подколами, угрозами убийства и крошками шоколадного торта. Но честная, настоящая. Семейная.
Рината. Следующий день
Рината, всё хорошо. Вдох... выдох...
ВСЁ ПЛОХО! — в один голос вопили мои головастики в голове, бегая по черепушке с флажками паники и кастрюлями тревоги. Вчера они были почти милыми — ночными мотыльками, щекотавшими внутри от света, который зажёг мне он. Денис. Парень с глазами цвета ночной дороги и голосом, в котором можно утонуть, если не держаться за руль реальности. Он пригласил меня на свидание. Меня. Ринату. Девушку, которая чаще держала в руках ключ зажигания, чем чью-то ладонь.
А сегодня мои мотыльки эволюционировали в суровых командиров тревожной службы.
"Ты ничего не забыла?!"
"Ты уверена, что это было всерьёз?!"
"Ты знаешь, КАК себя вести на свидании, если ты на нём НИКОГДА НЕ БЫЛА?!"
И вот это «никогда» било особенно громко.
Да. Мне впервые.
Не то чтобы я совсем не нравилась парням — ну, давайте честно. Просто я никого к себе не подпускала эти два года, ждала своего Дениса, хотя старалась отпустить. И вот дождалась.
И вот я стою перед кроватью, на которой лежит всё, что у меня есть:
черное худи — слишком просто
бежевый свитер — слишком просто,
кофта с открытыми плечами — неудобно и холодно.
Это катастрофа!! Мне разонравились все мои вещи...
Я услышала стук.
— Входите, — сказала я, осторожно подбирая к вещам ещё шарф, мысленно повторяя: «не переборщи, не замёрзни, не задохнись от волнения».
В комнату вошла мама. Та самая, что уже успела сделать утреннюю йогу для беременных, проводить папу и Руслана на работу и выглядела как всегда идеально
— Идёшь кушать, — сказала она, даже не спросив. Потому что это не обсуждалось. Мама говорит — ты ешь.
— Мам, я в стадии стресса, у меня кризис личности и шесть неудачных луков на кровати, — пожаловалась я, указывая на текстильный апокалипсис. — Мне сейчас не до еды.
— Ничего, у тебя кризис — у овсянки тоже, она стынет. Пошли.
Пришлось идти. С мамой не поспоришь. А и правда — если сегодня свидание, я хотя бы не должна упасть в обморок от голода где-нибудь в парке. Особенно если я решу надеть свитер-облако.
На кухне пахло утренним уютом — корицей, поджаренным хлебом и домашней безопасностью.
— Что у тебя случилось, каштанчик? — мама мягко погладила меня по волосам и поставила передо мной ароматную тарелку каши с ягодами. Как всегда — теплая, как объятие, и вкусная как детство.
Я набрала в грудь воздуха, словно собиралась прыгнуть с моста, и наконец выдохнула:
— Меня... пригласил Денис на свидание.
Мамин взгляд мигом стал больше на пару миллиметров — глаза округлились, чашка с чаем замерла на полпути к губам.
— Денис? — переспросила она, чуть повысив голос от неожиданности. — Но... как?
— В общем... — начала я, отодвигая кашу и прихлёбывая любимый малиновый чай, который она заботливо поставила рядом, — Денис мне давно нравится. Сколько себя помню, он был «тем самым». Но я думала, что для него я всего лишь младшая сестра. А перед тем как он улетел на Кипр, я... призналась ему.
Я быстро проскочила тот неловкий период после признания и весь бардак, который случился в нашем доме после гонок. Ну и про то, как он разбил мне сердце — это не для утренних бесед на кухне. Просто улыбнулась и добавила:
— Но сейчас всё вроде как... получается.
Мама тоже улыбнулась. Я знала — Денис ей всегда нравился. Не только потому что он сын их друзей, Димы и Полины, но и как человек.
— Не хочу, чтобы звучало как клише... но я догадывалась, — сказала мама, усмехаясь. — Молодец. Хороший вкус. В меня пошла.
Мы дружно расхохотались, и моё напряжение слегка ослабло.
— Теперь я очень нервничаю, — призналась я, доедая кашу, пока мама рассказывала, как папа пригласил её на первое свидание. Как он защитил её от бывших одноклассников, как она пряталась от бабушки у соседнего подъезда, чтобы не спалиться, и как тётя Лена — её младшая сестра — подглядывала в окно и потом всем рассказала. Удивительно, насколько близкими вдруг стали её переживания.
— Я даже не знаю, что надеть. Все вещи разонравились!
— Смотри, — сказала мама, убирая посуду в раковину и поворачиваясь ко мне с видом профессионала, — как человек, владеющий сетью салонов красоты, могу дать тебе совет: будь собой. И в макияже, и в одежде. Парень должен любить тебя настоящую, а не образ из фильтра.
— Это правильно, конечно... — кивнула я, закусив губу. — Но хочется всё равно выглядеть эффектно.
— Это мы можем устроить, — в её глазах вспыхнул тот самый огонёк. — Хочешь, я помогу?
— Серьёзно?! — чуть не подпрыгнула я на месте. — МАМА!
— Конечно! Знаешь, сколько я ждала этого момента? — Она смеялась, а я пищала «спасибо» раз десять подряд и бросилась обнимать её.
— Так, — сказала она, включив режим стилиста, — сначала скажи, куда вы идёте?
— Он не сказал. Сюрприз. Но предупредил, чтобы я оделась тепло.
— Хоть что-то, — нахмурилась она. — Ладно. Будем плясать от этого.
В этот момент за воротами раздался знакомый сигнал клаксона. Мы с мамой переглянулись.
— Это не папа с Русланом... — пробормотала она, направляясь к окну.
Но я уже знала. Даже если бы не было звука — я бы узнала этот мотоцикл из тысячи. Моё сердце дернулось от радости.
— Это мне байк пригнали! — сказала я и с визгом выбежала из дома, не забыв захватить шлем и... надеть тапочки. А на улице весенняя прохлада обрушилась на мои ноги, и я вздрогнула. В шортах — она чувствуется особенно жестоко.
Я распахнула ворота и... застыла.
Аврора.
На моём байке. В мотоодежде. Шлем слегка сбит набок, визор приоткрыт, и сквозь него я вижу её глаза — хищные, уверенные, родные.
— Аврора?! — изумлённо выдохнула я.
— А ты думала, только тебе разрешено кататься на моём байке? — с усмешкой сказала она, снимая шлем. Её волосы слегка растрепались, щеки румяные — и в ней было столько жизни, что я просто бросилась обнимать её.
— Раздавишь, — хмыкнула она, хотя и обняла в ответ крепко. Не такая уж она и не тактильная, если по-настоящему не соскучиться.
— Как доехала?
— Не буду врать, — сказала она, протягивая мне мой шлем, — сначала было жутко. Я давно не каталась, боялась убиться и угробить байк. Но потом...
Она замолчала, будто подбирая слова. А потом улыбнулась:
— Словно частичку себя нашла.
— Это очень здорово, — радостно ответила я. — Хочешь и свой байк забрать сегодня?
Аврора на секунду задумалась. Лицо её было серьёзным, даже слегка напряжённым, но потом она уверенно кивнула:
— Ты права. Мне нужно его забрать.
Мы радостно переглянулись, как будто только что выиграли лотерею «Верни себя».
— А ты сегодня дома? — спросила она, но в голосе сквозила эта характерная нотка: "А я всё знаю, не притворяйся!"
— Пошли, — хмыкнула я и, схватив её за руку, потащила к себе в дом.
Мама уже стояла у порога, вся такая лучезарная и загадочно-улыбчивая, словно заранее знала, что будет сцена в духе романтической комедии. Она облокотилась на косяк двери, скрестив руки и глядя на нас с доброй, почти родительской иронией.
— А теперь рассказывай, куда он меня хочет повести! — потребовала я у Авроры, прищурившись, как детектив на допросе.
— Ну-у-у, все секреты раскрывать не буду, — протянула она, разуваясь у входа. — Тем более, я половину программы сама не знаю. Но это не типичный «ресторан-кино-домой». С Денисом всё... как бы это сказать... с изюминкой.
— Так, значит, нужно подобрать что-то практичное, удобное и красивое, — моментально среагировала мама, обнимая Аврору на правах уже почти дочери. — Останешься? — обратилась она к ней тепло.
— Конечно! Как я могу пропустить первое свидание своей подруги с моим братом! — широко улыбнулась Аврора, а потом, немного кокетливо повернувшись к маме, добавила: — Тёть Дилар... а у вас случайно не осталось того тортика? Такой вкусный... пальчики оближешь. И, если можно, рецепт?
Мы дружно рассмеялись. Мама закатила глаза с улыбкой:
— Если вам обоим потом влезать в платья будет тяжело — не жалуйтесь. Тортик будет. А рецепт... мм, подумаю, оставлю его секретом Шеф повара.
Мы рассмеялись и приступили к моему преображению