Глава 18
Глава 18
— Ольхолап! Проснись!
Приглушенное шипение разбудило его. Котик замотал головой, прогоняя остатки сна — бледные лучи рассвета едва пробивались сквозь заросли, укрывавшие палатку оруженосцев. Листолап беспокойно заёрзал на подстилке, но не проснулся. Медолапа и Жаворонок невозмутимо храпели.
В палатку просунула морду Искра: — Ты видел Ветвелапку? — Глаза воительницы были полны тревоги.
Не до конца проснувшийся Ольхолап озадаченно уставился на белую кошку:
— Неа, — зевнул Ольхолап. — С прошлой ночи не видел. — И беспокойно оглянулся на гнёздышко Ветвелапки — оно пустовало.
— Она должна была пойти со мной в рассветный патруль, — сердито взмахнула хвостом Искра. — Но её нигде нет. Я весь лагерь обыскала.
— А у поганого места смотрела? — негромко спросил Ольхолап.
— Конечно, смотрела, — обиделась Искра. — Говорю же, всё обыскала. Её нет.
Теперь-то Ольхолап окончательно проснулся, и тревога волной прокатилась по его шкуре. Ветвелапка не проронила ни слова на обратном пути. Надежды кошечки не оправдались, и она, наверняка, чувствовала себя несчастной и опустошенной. Ольхолап считал, что ей нужно как можно скорее вернуться домой — разделить трапезу с соплеменниками, раствориться в их болтовне и шутках.
Ольхолап беспокойно взглянул на Искру: — Она не натворит чего-нибудь, о чем пожалеет потом?
— Чего? — разбушевалась Искра. — Утопится?
— Она, наверняка, пошла куда-нибудь погулять, собраться с мыслями, — промямлил Ольхолап, выкарабкиваясь из гнёздышка. — Ты же понимаешь, что…
— Она — ученица! — перебила его Иска. — В первую очередь — обязанности перед племенем, а потом мысли всякие.
Несмотря на резкие слова, Ольхолап слышал в голосе воительницы отчаяние. Серо-белая кошка с ума сходила от беспокойства за ученицу, но старалась не подавать виду.
— Она ещё молодая и неопытная. Рано ещё ей по лесу одной гулять. — Искра переминалась с лапы на лапу. — А что если на неё нападет лиса? Я успела обучить её только самым основным боевым приемам. И почему я за ней не уследила?! Она, может, всю ночь где-то бродит. Путешествие в конец огорчило её…
— Ты не виновата, — успокаивал воительницу Ольхолап, хотя сам не мог избавиться от сжигающего его стыда. В конце концов, это он спал в одной палатке с Ветвелапкой. Он должен был сразу заметить отсутствие ученицы, услышать, как она покидала палатку. Ольхолап глубоко вздохнул и встряхнулся. — Словами поискам не поможешь. — И направился на середину поляны. — Белка уже знает? Нужно сказать ей прежде, чем она отправит все патрули. Кто-то должен пойти на поиски Ветвелапки.
На вершине скалы восседал Ежевичная Звезда. У подножия скалы сгрудились воители, слушая приказы Белки.
Бурый, Белолапа и Пеплогривка уже спешили к выходу, готовые заступить в патруль.
— Я тут пару мышиных нор в березняке заприметила, — увлеченно рассказывала Белолапа, глаза воительницы блестели.
— Может, сначала за белочками погоняемся, — предложила Пеплогривка. — Они ещё сонные и неповоротливые.
Шиповница увидела Ольхолапа и подбежала к нему:
— Жаворонок не проснулся?
— Спит ещё! — бросил на ходу Ольхолап.
— Ох уж эти оруженосцы! — фыркнула Шиповница. — А мой — прям сова, а не жаворонок!
Но Ольхолап уже протолкнулся меж Пестроцветик и Шмелем, ловя взгляд матери.
— Вишнегривка и Огнесветик, вы прове… — распределяла патрули Белка.
— Ветвелапка пропала! — выпалил Ольхолап.
— Давно? — повернулась к сыну глашатая.
— Не знаем, — подбежала Искра. — Думаю, она выскользнула из лагеря ночью.
— Все палатки проверили? — спросила она и посмотрела на Ежевичную Звезду, подозвав предводителя хвостом.
— Да! И поганое место, — сообщила Искра. — Я всё вокруг лагеря обнюхала. Ни следа, ни запаха.
— Уверена? — Белка подвинулась в сторону, когда предводитель одним могучим прыжком приземлился на поляне.
— Я ничего не унюхала, — призналась Искра.
— Что случилось? — нахмурился Ежевичная Звезда.
— Ветвелапка пропала! — ответила Белка.
— Перед рассветом дождило, — вышла вперед Пестроцветик. — Она, должно быть, ушла раньше, и следы смыло дождем.
Предводитель беспокойно скользнул взглядом по ежевичной изгороди: — Никто в лагерь не врывался?
Сердце Ольхолапа забилось чаще. «Отец подумал, что кто-то чужой утащил ученицу? Сомневаюсь. Ветвелапке просто плохо».
— Мне кажется, она просто хочет побыть одна, — сказал он отцу. — Мы не нашли её маму и…
Белка сердито хлестнула хвостом:
— И теперь она бродит по лесу и жалеет себя!
— А ты в её возрасте? — ощетинилась Искра. — Неужели никогда не сбегала из лагеря?
Белка посмотрела на серебристо-серую кошку и взгляд её потеплел:
— Прости. Ты, конечно, права. Не представляю, что она сейчас чувствует. Поведешь поисковый отряд к озеру, Пестроцветик? — обратилась глашатая к черепаховой кошке, и когда та кивнула, Белка перевела взгляд на золотистого кота. — Львиносвет, возьми пару воинов и проверь границу с племенем Теней. А Искра с Остролисткой и Штормом будут искать её у границы с племенем Ветра.
Ольхолап облегченно вздохнул. «Наконец у нас хоть что-то делают!»
— Можно мне тоже в поисковый отряд? — поспешно спросил он.
— Тебе лучше остаться здесь, — покачал головой Ежевичная Звезда, — у тебя наверняка много дел.
В это мгновение из пещеры целителя вышел Воробей и обвел поляну своим незрячим взглядом:
— Ольхолап? Мне целую луну тебя ждать? — проворчал целитель.
Плечи Ольхолапа поникли. В который раз у котика возникло ощущение, что его наставник может читать мысли. Разве Воробей хоть когда-нибудь позволял ему отправиться в лес, когда мог поручить ему считать маковые семена или подготавливать травяные свертки?
— Иду я, иду! — Ольхолап уныло поплелся в палатку.
— Мы найдем Ветвелапку! — крикнула ему вслед Искра.
— Спасибо,— сказал Ольхолап, оглянувшись на белую воительницу.
Стоило Ольхолапу приблизиться к наставнику, Воробей опять завел свою привычную песню:
— Чего они опять там все столпились? Кто-то из оруженосцев забыл, как охотиться, и теперь они всем племенем решили его учить?
Ольхолап пропустил мимо ушей колкости Воробья. Он прошел мимо Иглогривки, мирно спавшей в своем гнездышке, и направился прямиком к запасам, бросив на ходу: — Ветвелапка пропала!
Он придвинул к себе кипу листьев и начал их перебирать и складывать в кучки.
Листвичка осторожно смачивала листочки в небольшой лужице, собиравшейся в ложбинке у каменной стены, и выкладывала их на просушку.
— Пропала? — эхом повторила кошка.
— Надеюсь, ей не вздумалось снова в озере искупаться, — хмыкнул Воробей.
«Да что ж они все об этом талдычат?!» — разъярился Ольхолап и, повернувшись к наставнику, гневно зашипел: — Ты хоть о ком-нибудь думаешь, кроме себя?
Воробей напрягся и уставился на Ольхолапа — немигающим, ясным взглядом голубых глаз — будто мог отчетливо видеть каждую подрагивающую от гнева шерстинку на загривке ученика.
— Думаю, представь себе! — огрызнулся он. — Я понимаю чувства каждого кота в племени. Любая мелочь может рассказать об их внутренних переживаниях — взмах хвоста, походка, нечаянно обороненное слово. О, этот шум никогда не прекращается! Если бы я принимался близко к сердцу все их чувства, никогда бы не смог спокойно работать!
Ольхолап ошеломленно уставился на него. «Что он такое говорит? Он и вправду может понимать чувства соплеменников?»
— То есть, ты знал, что Ветвелапке плохо?
— Вчера она приползла в лагерь, будто тащила на плечах огромного барсука, — ответил Воробей. — Ежу было понятно, что она расстроена. Но я думал, у неё хватит ума не убегать из лагеря под покровом ночи. Мысли я читать не умею!
— Как думаешь, ей станет лучше? — Ольхолап вернулся к травам.
— Уверена, она скоро придет, — успокоила его Листвичка.
— Свежий воздух и разминка мышц пойдет ей на пользу, — бодро мяукнул Воробей. — Поймает пару мышек, да вернётся. Ветвелапке не в радость охотиться, если она не может поделиться уловом с соплеменниками.
Ольхолап так и раскрыл пасть от удивления. Неужели Воробей сказал что-то хорошее о Ветвелапке?
Иглогривка потянулась в своем гнезде и сонно протянула: — Солнце уже встало?
— Над поляной, — пробурчал Воробей и забрал у Ольхолапа наполовину сложенные травы. — С ними сам разберусь, а ты помоги Иглогривке с упражнениями.
Облегчение волной прокатилось по шкуре Ольхолапа. Помогая Иглогривке, можно будет подумать о своём, не опасаясь замечаний Воробья по поводу каждой не там лежащей сухой травке.
— Что-то случилось? — спросила Иглогривка, когда он приблизился к её гнездышку. Видимо, по взъерошенной шерсти Ольхолапа она сразу поняла, что что-то не так.
— Ветвелапка пропала! — уже в который раз принялся объяснять Ольхолап, помогая Иглогривке растягивать лапы.
— Давно? — спросила Иглогривка, разминая плечи.
— Ушла ночью.
— Следы борьбы в лагере? — Иглогривка беспокойно обернулась по сторонам.
— Нет, — Ольхолап уселся у задних лап Иглогривки, помогая кошечке привстать, чтобы она потянулась. Затем он обхватил двумя лапами лапу Иглогривки и слегка потянул её, разрабатывая слабые мышцы.
— Следов лисы нигде не обнаружено. Запаха чужих котов тоже. Думаю, она просто захотела побыть одна.
— Она же не уйдет навсегда? — удивленно уставилась на Ольхолапа Иглогривка.
— Не знаю, — Ольхолап даже не хотел об этом думать. И все же слова Иглогривки заставили его призадуматься: может, после кошмарного путешествия Ветвелапка решила переосмыслить свое место в племени? Ученик надеялся, что она поймет, что племя — её единственная судьба. «Но вдруг, она решит, что теперь ей нигде нет места?!» У кота в животе все перевернулось.
Ольхолап принялся растягивать другую лапу Иглогривки и двигать ей взад-вперед — иногда ему казалось, что он чувствует, как напрягаются одеревеневшие мышцы.
— Она поступит мышеголово, если повернётся хвостом к племени, — заворчал Воробей. — А я Ветвелапку мышеголовой не считаю!
— Да неужели? — гневно распушился Ольхолап. — А по-моему, ты её чуть ли не каждый день таковой называл!
Может, если бы Воробей был добрее к Ветвелапке, она бы почувствовала себя как в настоящей семье?
— Я всех мышеголовыми называю, — Воробей сложил свежесобранный пучок травы в общую кучку. — Но Ветвелапка не из тех, кто любит, чтобы с ней сюсюкались, как с новорожденной!
«Тебе почем знать?» — подумал Ольхолап, растягивая лапу Иглогривки. Но тут с поляны послышались удивленные возгласы. Он опустил лапу Иглогривки и навострил уши. Воробей уже всё учуял: — Сумрачные.
— В нашем лагере? — У Ольхолапа ёкнуло сердце, он поспешил на поляну, прорываясь сквозь ежевичные заросли.
Дурное предчувствие охватило его, когда он увидел важно вышагивающих на поляну Враноклюва, Рыжинку и Углехвоста. «Они что-то знают о Ветвелапке?»
Львиносвет, Голубка и Шмель окружили вражеских воинов. Крутобок и Милли не сводили глаз с входа в лагерь, Жаворонок, Листолап и Медолапа возбужденно шептались у кучи с добычей. Шиповница и Кротоус незаметно приняли оборонительные стойки.
— Что вы здесь делаете? — спросил Ежевичная Звезда, приблизившись к сумрачному глашатаю и не сводя с него пристального взгляда.
— Они ждали у границы, — вышел вперед Львиносвет. — Подошли к нам, как только нас заметили. Видимо, хотят поговорить с тобой.
— Мы всего лишь подумали, что вы не прочь удостовериться, что Ветвелапка в безопасности, — вежливо склонил голову Враноклюв.
— Где она? — метнулся вперед Ольхолап. — Что с ней случилось?
Враноклюв не обратил на ученика внимания, его взгляд был прикован к Грозовому предводителю: — Довольно любопытно было обнаружить её в ночи в нашем лагере… — Враноклюв качал хвостом из стороны в сторону.
«Ему нравится нас мучить!» — сверкнул глазами Ольхолап.
— Неужели Грозовое племя учит своих оруженосцев нападать на спящих соседей? — продолжал Сумрачный глашатай.
Ежевичная Звезда сощурил глаза: — Нет, конечно, — отрезал он. — Не представляю, что ей у вас понадобилось.
— Она, наверное, пошла проведать Фиалку, — нашелся Ольхолап. — Она была очень расстроена из-за мамы. Душевный сестринский разговор…
— Перебивать старших в вашем племени тоже учат, Ежевичная Звезда? Или, у тебя в привычку входит принимать советы малышей? — подтрунивал Враноклюв. — Может, в детскую заглянешь? Котятам наверняка есть, что сказать предводителю. — Желчь так и сочилась из его голоса.
— М-да, а ваши оруженосцы — сама покорность, — фыркнул Крутобок. — Не вам нас учить, когда половина ваших оруженосцев свалила к бродягам!
Враноклюв напрягся, но не ответил на слова Грозового старейшины: — В общем, Ветвелапка останется с нами… на некоторое время, — протянул он.
Ольхолап аж опешил. «Неужели Ветвелапка решила жить в племени сестры?»
— Не верю я тебе, — дернул хвостом Ежевичная Звезда. — Ни одна Грозовая кошка в здравом уме не выбрала бы племя Теней. — Но тут он виновато покосился на Рыжинку.
— А я припоминаю кое-кого, — холодно ответила крапчатая воительница.
Ольхолап знал, что сестра отца много лун назад ушла из Грозового племени в племя Теней.
Ежевичная Звезда опустил глаза: — То было другое, — пробормотал он. — Наш отец заправлял в племени Теней.
Рыжинка разгладила шерстку: — А у Ветвелапки сестра в племени Теней, — напомнила она ему. — Но Ветвелапка остается с нами не поэтому.
— Она останется с нами, пока вы не согласитесь нам помочь, — скривил губы Углехвост.
Ольхолап посмотрел на отца, страх уже запустил свои ледяные когти в его шкуру. «Ветвелапка?»
— Вы держите её в заложниках! — ощетинился Ежевичная Звезда, негодование в голосе.
— Что вы? Она наша гостья! — елейно протянул Враноклюв. — О ней хорошо заботятся!
— И что же вы от нас хотите? — Ежевичная Звезда смерил сумрачного глашатая презрительным взглядом.
Рыжинка переглянулась с Враноклювом, словно спрашивая его о чем-то, глашатай кивнул.
— Наши соплеменники больны, — подалась вперед Рыжинка. — Осохвостка и Дубравник борются за свои жизни. Кудряшка тоже слегла. А Рябинозвёзду настолько плохо, что Лужесвет уже не отходит от него ни на шаг. А теперь и Астрокрылая и Змейка заболели.
— Змейка? Малышка? — Белка выступила из тени Высокой скалы.
— Именно, — кивнула Рыжинка. — Болезнь охватывает всё племя, а мы не можем ничем помочь соплеменникам.
— И медуницы нет! — Враноклюв уставился на Ежевичную Звезду. — Вы все слышали Однозвёзда на Совете. Нам он траву собрать не позволит.
— Ну а чем мы вам можем помочь? — Ежевичная Звезда почему-то неуютно чувствовал себя под взглядами несчастных Сумрачных котов.
— На тебя Однозвёзд не злится, — ответил Враноклюв. — А у Грозового племени и племени Ветра всегда были… высокие отношения. Ты, скажем, мог бы убедить его поделиться травой.
Рыжинка умоляюще посмотрела на брата: — Ты можешь сказать ему, что трава нужна для твоего племени.
— Врать я не буду, — вскинул подбородок Ежевичная Звезда.
— Так ты нам не поможешь? — уставилась на него Рыжинка.
Белка подошла к другу:
— Мы не можем позволить старейшинам и котятам умереть, даже если они не из нашего племени.
Ежевичная Звезда понизил голос, отвечая подруге: — Думаешь, Однозвёзд позволит нам взять травы?
— Ну, попытка не пытка, — настаивала Белка.
Кротоус пересек поляну, кремовая шубка воина стояла дыбом: — А почему мы должны помогать племени Теней? Они держат в заложниках нашу соплеменницу!
Враноклюв недобро сощурился:
— Вот тебе и причина помогать нам.
Ольхолап в тревоге уставился на глашатая племени Теней: — Вы что, причините ей вред, если мы не поможем?
Враноклюв царапнул когтями землю: — Она останется с нами, пока мы не получим травы.
«Это не ответ!» — разозлился Ольхолап. Как ему хотелось огреть Враноклюва кроличьей тушкой по башке! «Как он смеет угрожать ученице? Тем более чужой!» Ольхолап и не заметил, как из его глотки вырвался злобный рык.
— Тише, Ольхолап, — утихомирил сына Ежевичная Звезда. Предводитель хмуро встретил взгляд Враноклюва. — Мы обсудим ваше предложение и сообщим наше решение.
— Что ж, хорошо, — склонил голову Враноклюв.
— Ты позволишь Сумрачным нам условия ставить? — удивленно уставился на предводителя Кротоус.
Ежевичная Звезда проигнорировал воина:
— Вам пора, — сказал он Враноклюву. — Голубка и Шмель проводят вас до границы. — Предводитель кивнул воинам.
Холодок пробежал по шкуре Ольхолапа, когда соседи направились к выходу. Едва их хвосты скрылись за оградой, Кротоус подбежал к предводителю, сердито махая хвостом:
— Надо напасть на их лагерь и спасти Ветвелапку!
— Точно! — согласилась Шиповница, глаза воительницы метали молнии. — Её будет легко вернуть обратно! У них половина племени болеет, а половина племени — уже не в племени!
— Ну, вернем мы Ветвелапку, а дальше что? — подбежал к воинам Крутобок. — Племени Теней все рано нужна будет трава!
Ежевичная Звезда, сощурившись, посмотрел на старейшину:
— А нам-то что?
— Как что? — напряглась Белка. — Котята находятся под защитой всех племен, особенно больные.
Глаза Ежевичной Звезда омрачила тень: — А если племя Ветра откажется?
Червячок беспокойства ёрзал в животе Ольхолапа, когда он переводил взгляд с одного воина на другого. Ветвелапке, должно быть, страшно — она заложница в чужом племени!
— Надо что-то делать! — выпалил он.
— И мы сделаем! — пообещал сыну предводитель, но взгляд его был мрачен. — Но сначала нужно все обдумать.
Предводитель развернулся и помчался вверх по каменной насыпи, сигналя хвостом Белке.
«Что же они решат?» — подумал Ольхолап, когда предводитель и глашатая скрылись в пещере.
***
Войдя в лагерь, ученик сразу же приметил сборище котов у Высокой Скалы — Ежевичная Звезда, Белка, Воробей и Листвичка что-то бурно обсуждали. Увидев сына, предводитель довольно проурчал: — Ты вернулся!
«У них есть новости о Ветвелапке?» Ольхолап подбежал к нему и, положив тимьян на землю, выжидающе посмотрел на соплеменников:
— Что такое?
— Мы придумали план! — ответила Белка.
Ольхолап подался вперед, его сердце учащённо забилось.
— Я хочу, чтобы ты и Листвичка отправились в племя Ветра и поговорили с Пустельгой… и с Однозвёздом, если он, конечно, будет разговаривать, а не кричать.
У Ольхолапа пересохло в горле, он удивленно посмотрел на Воробья. Он понимал, почему Ежевичная Звезда выбрал для переговоров целителей — так получится избежать ссор. Но прямолинейный Воробей справился бы с делом лучше.
— Почему я?
— Видимо, ты никого мышеголовыми обзывать не будешь, — пробурчал Воробей, словно решение предводителя его задело.
Листвичка посмотрела на племянника: — Видимо, Ольхолап вежлив и тактичен, — при этом кошка метнула строгий взгляд на Воробья.
Слепой целитель фыркнул: — Не понимаю, почему мы просто не пойдем на пустоши и не наберем медуницу.
— Поэтому-то я и попросил Листвичку с Ольхолапом — хочу решить дело миром, а не усугубить его, — уставился на целителя Ежевичная Звезда.
— Кроме того, — осторожно вставила Листвичка, — мы не знаем, как эта медуница выглядит.
— Тёмно-зеленая с серыми пятнами. Уж от вереска отличим, — проворчал Воробей.
— Ежевичная Звезда уже все решил, — твердо сказала Листвичка. — Ольхолап пойдет со мной. Мы поговорим с Пустельгой — может и получится набрать травки.
Ольхолап нервно переминался с лапы на лапу:
— А если коты племени Ветра разозлятся за пересечение границы?
— Потому-то я и посылаю целителей, — объяснил Ежевичная Звезда. — Даже Однозвёзд не сможет долго упираться.
— Вот уж не знаю, — мрачно протянула Белка. — Он с каждой луной все безумнее.
— Послушает ли он нас? — беспокойно спросил Ольхолап.
— Не поговорим — не узнаем, — признала Листвичка. — Потому-то и нужно сначала поговорить с Пустельгой. Заручимся его поддержкой, может, и Однозвёзда удастся уговорить. Мы обязаны это сделать не только ради Ветвелапки, но и ради Лужесвета. — В глазах Листвички стояла тревога, и Ольхолап понял, что Листвичка очень обеспокоена тем, что молодому коту приходится в одиночку сражаться со свирепой болезнью. Он всегда будет винить себя в мучениях соплеменников.
— И когда выходим? — вскинул подбородок Ольхолап.
— Чем раньше, тем лучше, — пробасил Ежевичная Звезда. — Нужно вернуть Ветвелапку домой как можно скорее.
— То есть сейчас? — поднял хвост Ольхолап.
— Если ты готов, — согласилась Листвичка.
Кивнув на прощание соплеменникам, целители вышли из лагеря и направились к границе племени Ветра — тем самым путем, каким они обычно путешествовали к Лунному озеру. Но вместо того, чтобы следовать по течению ручья, они перепрыгнули через него и оказались на пустошах. Лапа пронизывающего ветра, что всегда гулял по пустошам, раздвигала перед ними заросли высокого вереска, навстречу солнцу поднимали головки почки утесника, готовые вскоре расцвести ярко-желтыми цветами.
Ольхолап то и дело беспокойно оглядывался по сторонам:
— Может, стоит дождаться воинов племени Ветра? — спросил он у Листвички.
— Лучше сами их найдем, — целительница нырнула в волнующееся море вереска.
Ольхолап последовал за ней, земля под лапами была мягкой и пружинистой, колючие ветви утесника цеплялись за шкуры котов. Стоило путникам продвинуться вглубь территории племени Ветра, как Ольхолап сразу же увидел знакомую серо-белую шерсть Утёсницы за полоской высокой травы, с ней был Головешка.
Листвичка остановилась и приветственно подняла хвост:
— Здравствуйте! — выкрикнула она, воины племени Ветра вскинули головы и, заметив путников, воинственно распушили шерсть. Ольхолап прижался ближе к Листвичке, сердце его бешено колотилось. — Не бойся, — прошептала ему наставница, — мы же целители, не забыл? — Её хвост был высоко поднят, и она спокойно ждала, когда с холма к ним спустятся хозяева территории.
Первым подбежал Головешка, глаза его светились недобрым огнём:
— Что вы делаете на нашей территории?
Листвичка, не дрогнув, встретила его взгляд:
— Мы пришли поговорить с Пустельгой.
— О чем это? — спросила подбежавшая Утёсница.
— Это качается только целителей, — твердо промолвила Листвичка.
Ольхолап восхищенно посмотрел на наставницу. «Неужели, они ни капли не боится?» Головешка и Утесница прижали уши к голове, с подозрением косясь на соседей.
— Вы нас проводите или мы сами дойдем? — гордо вскинула подбородок Листвичка.
— Проводим, — нехотя бросила Утесница, недовольно поведя ушами.
Листвичка почти касалась шерстью бока Ольхолапа, когда они поднимались вверх по склону следом за воинами Ветра.
— Держись ближе ко мне, — прошептала она ученику. Кровь стучала в ушах Ольхолапа, когда он приблизился к лагерю племени Ветра. Поляна в самом сердце пустоши казалось открытой всем ветрам, несмотря на волны холмов, окружавших её. Ветер хлестал защитную стену из утесника, ерошил шкуры отдыхающих котов. Со всех сторон, завидев путников, стекались на поляну воины племени Ветра, с откровенной злобой в глазах.
В первых рядах оказался Ветерок. Возмущенно выпятив грудь, он прошипел:
— Что они здесь делают?
— Хотят поговорить с Пустельгой, — невесело ответил Головешка. Ветерок подозрительно сощурился.
Позади него, Сумеречница нервно покосилась в сторону палатки в самом сердце лагеря. «Там пещера Однозвёзда?» — поинтересовался Ольхолап.
Утесница кивнула в сторону небольшого зазора в колючей стене:
— Он там.
Листвичка наклонилась и нырнула в зазор, Ольхолап поспешил за ней, подальше от пронизывающего ветра и враждебных взглядов соседей. Пустельга рвал листья бурачника на полосочки и скатывал их в тугие пучки. Завидев Листвичку и Ольхолапа, он вскинул голову:
— Что вы здесь делаете? — У него не получилось скрыть истинного удивления за холодным тоном.
— Разве целители не могут навестить друг друга? — махнула хвостом Листвичка.
Пустельга обеспокоенно покосился в сторону выхода:
— А Однозвёзд знает?
— Сейчас, наверно, уже знает, — сухо промолвила Листвичка.
Ольхолап невольно обернулся, опасаясь, что разъяренный предводитель вот-вот ворвется в палатку.
— Не понравится ему это, — предупредил их Пустельга.
— Мы не из племени Теней, — мягко напомнила ему Листвичка.
— Однозвёзд в последнее время никому не доверяет, — понизил голос Пустельга. — Даже своим соплеменникам.
— Почему так? — округлила глаза Листвичка.
Пустельга лишь уставился на свои лапы, ничего не ответив.
— Неужели потеря жизни так его изменила? — нетерпеливо дернула ушами Листвичка. — Что ещё ему сделали бродяги?
— А убийства нашей соплеменницы недостаточно? — ощетинился Пустельга. — Разве страшную болезнь принесли не они?
— Болезнь уже в лагере? — напряглась Листвичка.
— Пока нет, — устало моргнул Пустельга. — Но откуда мы можем знать, кто и когда заразится? И что будем делать тогда?
— Если Лужесвет правильно понял свой первый знак, — пожала плечами Листвичка, — у тебя есть лекарство, прямо здесь, на вашей территории.
Пустельга вскочил на лапы, пробился к выходу и с минуту прислушивался, будто боялся, что кто-то стоит у входа и подслушивает.
— Так ты поэтому пришла? — прошептал он, вернувшись к Листвичке.
Сердце Ольхолапа учащенно забилось. «Значило ли это, что целитель племени Ветра всё-таки поможет им?»
Листвичка спокойно встретила взгляд Пустельги:
— Племя Теней держит в заложниках Ветвелапку. Они не отдадут её нам, если мы не уговорим Однозвёзда поделиться медуницей.
— Они её похитили? — удивленно распахнул глаза Пустельга.
— Глупышка решила навестить сестру под покровом ночи, — вздохнула Листвичка. — Они поймали её в их лагере.
— Ей было плохо… из-за мамы, — оправдывал кошечку Ольхолап.
— Давай не будем забивать Пустельге голову, почему и зачем она ушла. Сейчас важно, что она останется в племени Теней, пока мы не добудем медуницу, — вставила Листвичка.
— Хотел бы я помочь…— нахмурился Пустельга.
— Так помоги! — воскликнула Листвичка.
— Я не могу нарушить приказ Однозвёзда, — печально процедил Пустельга.
— Коты умирают! — Листвичка приблизила свою морду прямо к морде целителя племени Ветра. — Ты же целитель! Будешь сидеть сложа лапы, пока племя Теней не вымрет?
— Однозвёзд обвиняет племя Теней в смерти Дроковницы. Про потерянную жизнь ты и так знаешь… — пробормотал Пустельга.
— Но ты-то понимаешь, что это полнейшая чушь! — воскликнула Листвичка.
Ольхолап не верил своим ушам:
— Бродяги убили Дроковницу, а не племя Теней!
— Но племя Теней отказалось нападать на бродяг, — возразил Пустельга. — Однозвёзд считает, Сумрачные коты укрывают бродяг!
— А что им ещё оставалось делать? — Листвичка угрюмо подметала хвостом песчаный пол пещеры. — Половина их соплеменников теперь с бродягами. Смог бы Однозвёзд драться против своих товарищей?
— Против бывших товарищей смог бы, не поведя и усом! — угрюмо ответил Пустельга.
— Мы так ни к чему не придем, — устало заметила Листвичка, выпуская когти. — Почему нас должно волновать, кто кого в чем винит? Мы же целители! Мы не сражаемся, мы лечим. Нам нужна медуница не только для того, чтобы вызволить Ветвелапку. Без лекарства умрут коты племени Теней. — Она пристально посмотрела в глаза целителя племени Ветра. «Ну же, согласись с нами! Ты же все прекрасно понимаешь!» — мысленно умолял Ольхолап.
Наконец, Пустельга устало вздохнул:
— Спросите Однозвёзда.
Когти ужаса сковали живот Ольхолапа. «В одиночку противостоять гневу и ненависти предводителя племени Ветра? Если уж соплеменники Однозвёзда его боятся, вряд ли он смягчится от просьб врагов, явившихся без приглашения!»
— Идем! — Пустельга проскользнул мимо них к выходу из палатки. Ольхолап обеспокоенно взглянул на Листвичку:
— Думаешь, нам удастся переубедить Однозвёзда?
— Ну, раз мы здесь, почему бы не попробовать, — ответила Листвичка, следуя за Пустельгой. Вне себя от страха Ольхолап поспешил за наставницей.
Однозвёзд мерил шагами поляну, когда из палатки целителей вышел Пустельга и его гости. Предводитель племени Ветра окинул Грозовых котов гневным взглядом. Пустельге, похоже, было не по себе, Ольхолап плелся в хвосте за целителем племени Ветра, на тяжелых, как камни, лапах.
Но именно на него первым обрушил свой гнев Однозвёзд:
— Ежевичная Звезда сыночка послал? — зарычал предводитель. — У самого душа в пятки уходит при мысли о встрече со мной?
— Ежевичная Звезда ничего не боится! — возмущенно воскликнул Ольхолап.
— Ну, тогда папаша твой просто гордец, каких мало, — презрительно прошипел Однозвёзд. — Я так полагаю, вы пришли просить медуницу? Что, племя Теней уже ему в ухо ноет?
Ольхолап с вызовом посмотрел на предводителя племени Теней, стараясь не обращать внимания на предательскую дрожь в лапах:
— Племя Теней будет держать Ветвелапку в заложниках, пока вы не дадите нам медуницу!
Листвичка метнула на ученика предупреждающий взгляд. «Я сказал слишком много?» — испугался Ольхолап.
Однозвёзд выпрямился, сверкнув глазами:
— А чего ещё вы ждали от этих жабоедов? Раз не могут получить, что хотят, прибегают к уловкам.
— Они обещали не обижать её, — выпалил Ольхолап, желая загладить свою ошибку. Не хватало ещё, чтобы Однозвёзд ещё больше возненавидел племя Теней.
— Тогда почему от тебя так и разит страхом? — принюхался Однозвёзд. — Давай, оставь свою соплеменницу у них! Они же такие благородные! В племени Теней живет её сестра? Может, там Ветвелапке даже понравится!
— Дело не только в Ветвелапке! — выступила вперед Листвичка. — Мы, конечно, скучаем по ней, но если Рябинозвёзд пообещал не обижать её, он свое обещание сдержит.
— Ага! Так же как сдержал обещание, данное бродягам! — Однозвёзд прижал уши к голове.
Хвост Ольхолапа невольно задергался от гнева. «Что с Однозвёздом не так?!»
— Рябинозвёзд ничего не обещал бродягам!
— Тогда почему они ещё здесь? — зыркнул на Ольхолапа Однозвёзд.
Ольхолап так и не нашелся, что ответить предводителю племени Ветра, когда Однозвёзд принялся кричать, брызжа слюной:
— Я, что ли, позволил бродягам обосноваться возле своей территории?! — Его голос превратился в яростные завывания. — Они сами виноваты, когда половина их племени свалила к бродягам! А потом ещё позволили особенной кошечке вернуться! Кто знает, что она рассказывает своим дружкам-бродягам о племени Теней! Эти глупцы и слабаки не заслуживают спасения! Они ничем не лучше бродяг! Пущай Ветвелапка хоть до старости с ними остаётся! Пущай их котята и старики дохнут! — Глаза Однозвёзда превратились в две зияющие пустые дыры, казалось, ненависть и безумие овладевают им. — Никогда, ни угрозами, ни мольбами они не заставят меня помогать им! Звёздное племя наказало их, пусть они страдают в одиночку!
Ольхолап неверяще смотрел на Однозвёзда. Страх бежал по шкуре ученика, словно струйки ледяной воды. Ученик оглянулся на Листвичку — та неподвижно стояла, словно окаменевшая, и смотрела на предводителя племени Ветра.
Затем, выйдя из оцепенения, она резко обернулась и громко сказала Ольхолапу: — Пошли! Мы только теряем время здесь!
Она бросила последний умоляющий взгляд на Пустельгу, но тот сидел, не поднимая глаз, уставившись на свои лапы. Листвичка повернулась и направилась к выходу из лагеря. Ольхолап поплелся следом за Листвичкой. Гневный взгляд Однозвезда прожигал его спину.
— Что же нам теперь делать? — в отчаянии прошептал ученик.