Глава 6
Глава 6
Веточка проглотила последний кусочек полёвки и облизнула губы. Было скучно, и несмотря на то, что солнце стояло в зените, в лагере было холодно. Может, помочь Ольхолапу? Кошечка понимала, что Воробей снова будет разражён, увидев её, но она уже давно перестала обращать внимание на ворчание целителя. Что она могла поделать, раз ему нравится ворчать? Она поднялась на лапы и побрела по поляне, направившись в сторону палатки целителей. Проследовав мимо входа в лагерь, она почуяла аромат племени Ветра, по-прежнему витавший вокруг папоротникового туннеля. Головешка и Овсяник ушли на рассвете. Все дни, последовавшие за сражением, Воробей и Ольхолап ухаживали за ними, как за собственными соплеменниками. Веточка могла по праву гордиться собой: она тоже не оставалась в стороне, а регулярно носила раненым свежий мох для подстилок и дичь из общей кучи. Ольхолап даже позволил ей смешать целебный состав, пока Воробья не было в палатке.
Как только раны воители племени Ветра зажили достаточно для дальнего путешествия, коты вернулись в свой лагерь. По тому, как их шерсть вставала дыбом всякий раз, как воины Ветра говорили о возвращении домой, Веточка догадывалась, что им было очень тревожно за соплеменников. Столкновение с бандитами выбило их из колеи; да что там говорить, оно весь лес переполошило. Ежевичная Звезда расширил состав охотничьих патрулей и распорядился держать границы под наблюдением и днём, и ночью.
— Веточка! — позвала её Лилия, стоявшая снаружи детской на кусочке земли, пригретом слабыми лучами солнца. — Ты спать не хочешь? А то ты встала до рассвета. Заходи, вздремни!
— Благодарю, но нет, — мяукнула кошечка в ответ, взмахнув хвостиком. — Я в порядке. — Она не ощущала ни следа усталости. В конце концов, всё утро она не делала ничего, лишь бесцельно слонялась по лагерю, время от времени засовывая голову в папоротники в надежде найти лягушку, да отрабатывая равновесие на стволе упавшего бука.
Жавороночек, Листочек и Медовичка тоже были за пределами детской, они лениво развалились под боком матери и наслаждались прохладным ветерком Листопада, ерошившим их шкурку. Веточка почувствовала острый укол разочарования. Она уже знала по опыту, что проситься к ним играть было бесполезно. Даже когда те соглашались, они так быстро бегали и ещё быстрее начинали скучать, что после игр с ними не оставалось ничего, кроме горького разочарования. Ей куда приятнее было проводить время с Ольхолапом. К тому же, она чувствовала, что в палатке целителей от неё был толк, что бы там Воробей ни говорил и сколько бы он на неё ни скалился, как на надоевшую блоху. Иглогривка с удовольствием играла с ней моховым мячиком, а это упражнение для покалеченной кошки было очень важным. Быть может, Веточке стоило пойти поиграть с ней прямо сейчас?
Она проследовала мимо палатки воителей и окинула лагерь взглядом, выискивая заросли мха поплотнее.
— Как думаешь, она и вправду кошка, о которой нам говорило Звёздное племя? — послышался сквозь колючую стену голос Шиповницы. — Та, что очистит небеса?
Веточка остановилась и задумалась. О ком это Шиповница?
Ей, зевнув, ответил Мышеус:
— Что-то она слишком непримечательная, для кошки из пророчества-то.
— В принципе, у неё ещё всё впереди, — рассудила Шиповница. — Но ты прав, со времени её прибытия ещё ничего не изменилось. Особенно к лучшему. Точнее, всё наоборот: стало хуже, особенно из-за этих бродяг.
— Вот именно. Кроме того, будь она и вправду особенной, разве Звёздное племя не послало бы нам новым знак, получше предыдущего? — Мышеус заёрзал в гнезде. — Я знаю, что их вроде как «обрели в тенях», но кроме этого они ничем не отличились.
Веточка прильнула к стене и навострила ушки. «Они говорят о нас с Фиалочкой!»
— Быть может, пророчество было о чём-то ином, — задумчиво проговорила Шиповница.
— А нахождение Веточки и Фиалочки было совпадением, — подытожил Мышеус.
— Как ты верно подметил, в Веточке нет ничего примечательного. И до тех пор, пока она не научится охотиться, она — очередной живот, который нашему племени предстоит набивать, — вздохнула Шиповница. — Будем надеяться, что Голые Деревья не будут свирепствовать. Чем больше снега, тем меньше в племени добычи. Может статься, на всех не хватит, и кто-то не дотянет до Юных Листьев.
«Очередной живот, который предстоит набивать?!» Тревога накрыла Веточку с головой. И как понимать их «ничего примечательного»? Неужели племя приняло её лишь потому, что считало частью какого-то пророчества? У нее перехватило дыхание: а что, если в ней действительно не было ничего особенного? Уж не выгонят ли её в таком случае? Если в Голые Деревья добычи будет мало, они смогут! Она содрогнулась, представив себя бредущей по лесу, утопающей лапами в сугробах меж деревьями и замерзающей на пронизывающем до костей холодном ветру. Она живо представила, как её выслеживают лисы, притаившиеся в зарослях. Веточка почувствовала на себе взгляд их страшных узких глаз, поняла, что хищные чудища вышли на её след и вот бросятся в погоню… «Как я смогу выжить в одиночку?»
У входа в детскую Жавороночек сонно потянулся и перевернулся на другой бок.
«Вот бы и я родилась в племени, тогда меня никто не смог бы выгнать! — Кошечка задрала подбородок. — Я должна доказать им, что являюсь особенной!»
Не обращая внимания на нервные мурашки, Веточка поспешила к палатке целителей и протиснулась сквозь ежевику.
Ольхолап обернулся. Увидев испуганные круглые глаза кошечки, он сразу же разволновался.
— Что-то случилось?
Веточка усилием воли заставила свой мех разгладиться, и невинно моргнула.
— Ничего. — Ей так хотелось прижаться к нему и почувствовать его успокоительное тепло! Она хотела спросить его, являлась ли особенной. Ей хотелось услышать от него подтверждение, какой особенной, необычной и уникальной она была. Но, увы, в тот момент рядом находился Воробей.
— Посмотри сюда, — отрывисто мяукал Воробей, проигнорировав приход Веточки. — Ты видишь симптомы заражения?
Целитель изучал рану на лапе Берёзовика, и Веточка знала, что отвлекать Воробья — себе дороже. Ольхолап внимательно изучил подушечку лапы воителя.
— Нет, рана выглядит чистой.
— Чем её следует обработать? — спросил Воробей.
— Паутиной, — ответил Ольхолап.
Воробей сурово зыркнул в сторону ученика.
— Только паутиной? — Раздражённо процедил он.
Ольхолап переминался с лапы на лапу и нервозно посматривал в сторону кладовой.
— Лишь то, что сейчас в ране нет заразы, не значит, что она не может появиться, — мяукнул Воробей.
— Раз так, то прежде, чем завязать лапу, стоит омыть её в кашице из ноготков, — предположил Ольхолап.
— Так сходи и принеси их!
Воробей снова сосредоточился на лапе Берёзовика, аккуратно поворачивая её перед носом и стараясь как можно тщательнее её обнюхать. Время от времени Берёзовик морщился от боли.
Тут заросли рядом с Веточкой зашуршали, и из них показалась Белолапа. Её взгляд потемнел от боли.
— У меня бок болит, — прокряхтела она.
Воробей отпустил лапу Берёзовика и поспешил к ней.
— Когда это началось? — Он обнюхал белую кошку и провёл носом по её бокам.
— На рассвете, после того, как я съела мышь.
— Боль наступила внезапно? — Спросил Воробей.
— Да, резко, а потом начала становиться всё сильнее.
— Тебя тошнило? — Воробей надавил лапой в бок Белолапы, отчего та вскрикнула от боли. — Тошнило или нет? — Он описал круг вокруг воительницы и надавил ей на противоположный бок.
— Нет, — просипела она. — На болезнь не похоже.
— Ольхолап, подойди сюда. — Воробей поманил его хвостом.
Ольхолап, набиравший в тот момент ноготки для лечения Берёзовика, растерянно уставился на наставника с противоположного конца пещеры.
— Скорее! — одёрнул его Воробей.
Ольхолап бросил на пол ноготки и поспешил к целителю.
— Надави сюда. — Воробей указал на бок Белолапы. Ольхолап осторожно поднял лапу и мягко коснулся шкуры кошки. — Посильнее! — приказал Воробей. — Она тебя даже не почувствовала!
Веточка заметила, как заволновался ученик, надавив на бок Белолапы чуть сильнее. Воительница вздрогнула.
— Извини, — тихо мяукнул Ольхолап.
— Будешь извиняться перед каждым пациентом всякий раз, когда им больно — ничего не успеешь, — фыркнул Воробей. — Итак, что ты почувствовал?
— Под шкурой что-то плотное, — ответил Ольхолап.
— Сжатый воздух. — Воробей вернулся к Берёзовику. — Она слишком быстро проглотила мышь. Как это следует лечить?
«Я знаю!» — Веточка возбуждённо подалась вперёд: она вспомнила, как у Медовички болел живот. Ольхолап тоже должен был это вспомнить, но тот лишь беспомощно смотрел на Воробья.
— Корень кервеля! — выпалила Веточка. «Видите? Я особенная!»
— Кервиль помогает при тошноте, — рявкнул Воробей, недовольно пошевелив усами. — А сжатый воздух выводится водной мятой. И тебя никто не спрашивал. Хочешь ошиваться в палатке — ошивайся, но рот держи на замке!
Веточка задрожала всем телом, чувствуя, что под шкуркой раскалилась докрасна от стыда.
Ольхолап поспешил к кладовой с травами и, проследовав мимо Веточки, шепнул ей:
— Не обращай на него внимание.
Но Веточка едва услышала его. Почему Воробей так относится к ней? Тут новая мысль промелькнула в её голове, и от этой мысль её кровь застыла в жилах. «Воробей общается со Звёздным племенем. А что, если оно сообщило Воробью, что во мне нет ничего необычного?»
— У нас осталось всего несколько листиков. — С этими словами Ольхолап сунул лапу в расщелину и вынул оттуда жалкую горстку сухих стебельков.
— Раз так, нам придётся набрать ещё, — живо ответил Воробей. — Но не сегодня. До озера далеко идти. Отдай Белолапе всю оставшуюся водную мяту, а затем нажуй кашицы для Берёзовика. Я же схожу соберу свежей паутины.
Когда Воробей покинул палатку, Веточка стала наблюдать на Ольхолапом, который разложил большие бледные листья перед Белолапой. Кошечка стала размышлять, как могли эти листочки выглядеть в свежем виде. И тут её осенило. «Я знаю, как могу доказать, что особенная! Я схожу к озеру и наберу водную мяту. Племя сразу увидит, какая я умная и сколько от меня пользы, и выгонять не станут!» Её сердечко, словно бабочка, запорхало в груди.
— Увидимся позже! — крикнула она Ольхолапу.
— Ты можешь остаться. — Ольхолап раздосадовано посмотрел на неё. — Воробей не всерьёз, у него просто такая манера общения, он сам не понимает, что говорит.
— Ничего страшного. — Веточка беззаботно задрала хвост. — Просто у меня важные дела.
— Это какие же? — Ольхолап с любопытством прищурился.
— Ну… — замялась Веточка. — Я должна найти Фиалочке новое перо. А то вдруг ты снова пойдёшь к Листвичке, — спешно промяукала она.
— Раз так, удачи! — приглушенно промямлил Ольхолап сквозь ноготки, которые он, сунув себе в пасть, принялся перемалывать.
— Спасибо. — Веточка вежливо раскланялась перед Белолапой и Берёзовиком и выползла из палатки. Тут же она врезалась во что-то мягкое.
— Смотри, куда идёшь! — шикнул на неё Воробей, отчего кошка подскочила и запуталась у кота в лапах.
Отпихнув её, целитель нырнул к себе в палатку.
Веточка хмуро посмотрела ему вслед. «Ничего, в следующий раз ты будешь рад меня видеть!»
Она пересекла поляну и беспокойно осмотрела лагерь: Крутобок дремал у палатки старейшин, Медовичка сидела у близлежайших папоротников и высматривала лягушек. Лилии и след простыл. «Наверное, она отдыхает в детской». Ежевичная Звезда и Белка разъедали мышь на Высокой Скале, а Жавороночек и Листочек изобретали боевые приёмы посреди поляны, а Маковка, Янтарница и Снегохвост наблюдали за ними. «Коты постарше, должно быть, либо в палатках, либо в патруле», — рассудила Веточка, прокравшись к колючей ограде. Ко входу в лагерь она решила не приближаться: то было слишком рискованно. Вместо этого она заползла за палатку воителей. Скрывшись с поляны, она стала рыскать по основанию ограды, надеясь отыскать лаз. На небольшом участке ежевичная ограда не прилегала к земле не так плотно, как в других местах. Там-то она и протиснулась, стараясь не обращать внимания на шипы, обдиравшие ей шкуру. Зажмурившись, она рванула вперёд и выкатилась наружу.
«Получилось! — Веточка поспешно осмотрела устланный листьями холм снаружи лагеря. — Я снаружи!» Перед ней лежала свободная тропа: по ней она и поспешила, навострив ушки на случай, если рядом окажется патруль. Через некоторое время кошечка свернула и нырнула в папоротники, растущие на склоне. Её лапы покалывало от волнения. Обычные котята не должны покидать лагерь. Но она была особенной, и уже скоро все об этом узнают, стоит ей только вернуться с охапкой водной мяты.
Воробей будет так признателен! И больше никогда ей не нагрубит! А Шиповнице с Мышеусом будет стыдно за то, что они смели подумать, якобы она непримечательная!
Кошка продралась через папоротник и увидела широкую низину, к которой спускался лес. Она обрамлялась пересохшим руслом, за которым земля снова шла в гору плотной ежевичной стеной. А в какой стороне было озеро? Веточка остановилась, приоткрыла рот и позволила лесным ароматам омыть её язык. Когда она почувствовала незнакомые замахи, её окатила волна страха. Чем это так резко пахло: лисой, совой, бродягами? Она осмотрелась по сторонам. Кровь в ушах стучала в такт сердцебиению. Чей-то небольшой силуэт пробежал по пересохшему руслу. Над головой в холодном ветерке шуршали листья, а ветви со скрипом качались из стороны в сторону.
Веточка высоко подняла голову. «Я — особенная, — напомнила она себе, хоть и чувствовала себя уже не такой особенной, как в лагере. — И я должна это им доказать, а иначе меня выгонят. — Она напряглась. — Нужно найти озеро!» Не обращая внимания на страх, сковавший грудь, она посеменила вниз по склону и перемахнула через высохшее русло. Она решила, что сможет выяснить, правильно ли движется, как только переберётся через ежевичные заросли. Кошечка вскарабкалась на вершину и протиснулась через колючие кустарники. Когда она вылезла с противоположной стороны, в лицо ей ударил запах воды. Ветер нёс запах озера. «Точно, запах озера!» Она чуяла мокрую землю и камни, и в её голове уже нарисовался образ огромного водоёма, бурлившего по краям. Лесная тропа перед ней снова пошла вниз. Впереди виднелись огоньки — быть может, то была водная рябь? Она перешла на бег, зигзагами огибая деревья и карабкаясь через корни. Лапы кошки заскользили на опавших листья, отчего она кубарем покатилась в крапиву. Листочки ужалили ей нос, и кошка поспешила отскочить назад, морщась от боли. Вскочив на лапки, она вновь устремилась в сторону солнечного света, проглядывавшего из-за стволов.
Сама того не заметив, Веточка выбежала из лесу. Ветер взъерошил ей шкуру. Перед кошкой простирался травянистый склон. Она ахнула: «Озеро!» Оно тянулось так далеко, что казалось сравнимо по размеру с небом. Мерцая, подобно Серебряному Поясу, оно рябило от малейшего бриза. Веточка силилась разглядеть дальний берег, не в силах скрыть удивления: деревья там, вдалеке, казались такими крошечными! За ними, на возвышенностях, простирались поросшие вереском холмы, а ещё дальше из воды выглядывал одинокий островок.
«Водная мята должна быть где-то здесь!» Берег тянулся так далеко, что у Веточки не оставалось сомнений: где-нибудь у кромки эти бледно-зелёные листочки всенепременно отыщутся. Она поспешила вниз по склону, едва не поскользнувшись на влажной траве. Достигнув гальки на берегу, она замедлилась и принялась аккуратно ступать по острым камням. Время от времени они больно впивались ей в лапки, заставляя её морщиться.
Веточка оглядела берег. Галька омывалась спокойными волнами. Нигде не было и следа нужного растения. Она последовала вдоль линии воды, держа лапы поодаль от булькавших волн. Вглядевшись вдаль, она обратила внимание на зеленоватые отростки, торчавшие из кучи булыжников, притопленных в озере. Её сердце пустилось в пляс.
«Водная мята?» Кошка откинула голову к небесам и обратилась к звёздам, невидимым, но пребывавшим где-то там, на высоте, среди пушистых облаков. «О, Звёздное племя, пусть это будет водная мята».
Бурная радость охватила её, когда она приблизилась и узнала широкие бледные листочки, которые видела в палатке целителей. Они не были пыльными и сухими, но определённо несли на себе тот же острый запах, что и листочки, которые Воробей дал Белолапе. «Звёздные предки ответили на мои мольбы! — Веточка едва держала себя в лапах. — Я точно особенная!»
Она вскарабкалась на ближайший валун, выпустив когти для лучшего сцепления с гладким камнем. Водная мята росла кустиками между булыжников, которые высовывались из воды чуть-чуть подальше. Кошка карабкалась к ним, перебираясь с камня на камень, пока не добралась до ближайшего сгустка сочных листочков.
«Я принесу в лагерь самую большую охапку!» Веточка живо представила изумлённые лица соплеменников, когда она войдёт в лагерь с великолепным свёртком водной мяты в пасти. Жавороночек, Листочек и Медовичка будут поражены. Быть может, они даже пригласят её поохотиться на лягушек. Всё племя будет поздравлять её. Воробей выйдет на этот шум-гам и увидит, что произошло. Как только он уловит запах мяты, он лично поблагодарит её!
Переполненная счастливыми мыслями Веточка вцепилась когтями в ближайший лист и потянула. К её удивлению, он не оторвался от кустика. Переборщив с усилием, кошка потеряла равновесие и неуклюже закачалась. Её лапы подкосились на скользкой поверхности. Сердце замерло, и Веточка ударилась крупом о валун. Она выпустила листья, пытаясь восстановить баланс, но лапы упрямо отказывались цепляться за гладкий камень. «Помогите!» Кошка чувствовала, как падает. Вскрикнув, она погрузилась в воду.
От холодной воды перехватило дыхание. Ужас сковал её тело и потянул ко дну. Она судорожно молотила лапами и открыла рот, чтобы закричать, но в результате лишь наглоталась воды. Вокруг бурлили пузыри, и озеро уже почти полностью накрыло её, заливая глаза и уши. Как отчаянно она ни боролась, вихри течения тащили её всё глубже и глубже. «Спаси меня, Звёздное племя!» Веточка дёрнулась вперёд и попыталась было выбраться вверх, но со всех сторон её окружал равномерный тусклый свет. «Где верх?» Паника тугой спиралью накрыла все её мысли. «Я не могу выбраться! — Лёгкие требовали воздуха. — Я умираю! Но как такое могло происходить? Я же избранная!»
Неожиданно, сквозь рёв крови в ушах прорезался чей-то голос. «Веточка!» Кошечка перестала сопротивляться, позволив воде кружить её, словно опавший лепесток. «Веточка!» Голос повторил её имя, и вместе с ним появился лучик надежды. Он был таким близким, знакомым…
«Мама, это ты?» Она уже забыла тот нежный, родной мяв. С матерью она провела всего несколько дней, а после того, как Ольхолап отнёс её в Грозовое племя, Веточка не могла вспомнить даже каково это — чувствовать прикосновение её меха. Теперь запах её матери снова окружил её.
«Плыви, моя особенная малышка, плыви!»
Послушавшись напутствия матери, Веточка снова принялась барахтаться, силясь выбраться на поверхность. Лёгкие разрывались, а вода, несмотря на отчаянную борьбу, неумолимо тянула котёнка вниз. «Мне не хватает сил! Помоги мне!»
В её загривок впились чьи-то зубы и, сжав покрепче, потянули вверх. «Мама?» Обмякнув от шока, Веточка позволила вытянуть себя наружу. Воды вокруг неё становилась всё светлее и светлее, пока, подобно дичи, сбежавшей из пасти лисы, она полностью ни оказалась на свежем воздухе.
Кошечка сразу же вобрала его в себя, заполняя лёгкие до краёв и обессилено кашляя. Зубы на её загривке не разжимались, продолжая тащить её к берегу до тех пор, пока под её лапами не оказалась знакомая галька. Она почувствовала, как её, беспомощную, выволокли на берег.
— Ты спасла меня… — слабо промяукала она. Её мама вернулась! «Она спасла меня!» Земля и небо вокруг ходили ходуном; Веточка выкашляла из лёгких и желудка воду, которой наглоталась в озере.
— Веточка! — Рыжая кошка склонилась над ней и оглядела страдалицу испуганными глазами. — Ты в порядке?
— Огнелапка? — удивлённо моргнула Веточка. Разочарование пронзило её грудь. «Это была не мама». Подавив горечь, она постаралась привести мысли в порядок. Конечно же, это не она. «Что я за мышеголовая!» Откуда могла её мама взяться здесь, у озера? Кошечка поднялась на лапы и замурлыкала. — Огнелапка, ты спасла меня! Спасибо тебе! — От нового приступа кашля Веточка снова упала.
Огнелапка присела рядом с ней; с её шкуры стекала вода.
— Во имя Звёздного племени, что ты здесь делала? Решила проверить, каково быть Речной кошкой?
Веточка подняла на ученицу взгляд и почувствовала, как её накрыл такой горячий стыд, что холодная вода, пропитавшая ей шкуру, едва не испарилась.
— Я пришла сюда набрать водной мяты, — тихо пробормотала она.
— Тебя Ольхолап отправил? — изумилась Огнелапка.
— Я сама это придумала, — покачала головой Веточка. — Хотела помочь племени.
— Едва ли утопление кому-то могло помочь. — Огнелапка отряхнулась, окатив Веточку вихрем брызг.
Застучали лапы, приближаясь к ним, и уже скоро на берег выскочила другая кошка, придавив при приземлении кучку гальки. Подняв голову, Веточка увидела Вишнегривку.
— Огнелапка, ты была права! — удивлённо промяукала воительница, уставившись на Веточку. — На берегу и вправду был котёнок. Готова была поклясться, что это была выдра.
— Выдры умеют плавать. — Огнелапка игриво боднула Веточку мордочкой.
Кошечка лишь беспомощно прикрыла глаза. Ей было холодно, стыдно и хотелось спать.
— Не стану даже спрашивать, что ты, Веточка, забыла на озере. — Вишнегривка проследовала мимо ученицы. — Тебя надо как можно скорее отвести домой и обогреть. — Она присела. — Забирайся на спину, отнесу тебя обратно в лагерь.
Веточка вытянулась и попыталась взобраться на плечи воительницы, но в лапках не осталось сил. Она почувствовала, как Огнелапка подтолкнула её мордой. Покряхтев, ученица подняла Веточку на спину наставницы. Кошечка вцепилась в неё и насладилась теплом, исходившим от шкуры Вишнегривки. Закрыв глаза, она позволила воительнице отнести её домой.
***
— Зачем ты вообще ушла из лагеря? — ругал её Воробей, укладывая кошечку поглубже в освободившееся гнездо Головешки.
— Я просто хотела помочь, — грустно прохрипела Веточка. Она покосилась на вход, в надежде, что там появится Ольхолап. Он тоже рассердится на неё? От ожидания становилось только тяжелее.
— Котятам рано помогать, они только в неприятности влипают! — Он разложил вокруг неё сухой мох. — Иглогривка, свернись вокруг, нам нужно её обогреть.
Иглогривка аккуратно залезла в гнездо Веточки и плотно обернула её своим телом. Котёнок продолжал дрожать, а её горло, через которое прошло столько воды, ныло и болело. Она слышала, как снаружи бормотали соплеменники. Они все собрались вокруг Вишнегривки, как только та вернулась в лагерь.
— Где вы её нашли?
— Её выкрали бродяги?
— Что она делала вне лагеря?
— И как умудрилась так намокнуть?
Обеспокоенные голоса доносились со всех сторон, и кошечка поглубже зарылась в мех Иглогривки и зажмурила глаза. То были совсем не героические почести, на которые она рассчитывала. Ей так и не удалось принести с собой ни листочка водной мяты.
Теперь же она лежала в гнезде Головешки и слушала мяв Лилии:
— Где она? — Королева пробралась сквозь ежевику.
Веточка приоткрыла глаз и посмотрела на неё из-за горки мха.
— Вишнегривка говорит, ты ходила к озеру. — Лилия сердилась не меньше Воробья. — Как ты могла покинуть лагерь? Ты меня очень расстроила. Что подумает племя?
Веточка сжалась еще сильнее. Воробей преградил королеве дорогу.
— Ей нужен отдых, — сказал он Лилии. — Поругаешь её, когда она поправится.
Лилия возмущённо распушилась.
— Мне поручено присматривать за ней.
— Вот и присматривала бы. Делай ты свою работу, Веточка не оказалась бы за пределами лагеря. — Воробей потолкал Лилию прямиком к выходу. — Особенно, когда лес кишит бродягами.
Королева закряхтела и выбежала из палатки целителя. Веточка с интересом посмотрела на Воробья: неужели он встал на её защиту? Целитель устремился к дальней стене палатки.
— Намешаю тебе трав, они помогут оправиться от шока, — мяукнул он через плечо. — Но не жалуйся, если вкус тебе не понравится. Потому что так тебе и надо.
Пока он говорил, через ежевику пронёсся Ольхолап и остановился у гнезда Веточки.
— Я только вышел набрать дубовых листьев, — просипел он. — Вернулся — а ты уже устроила переполох! Вишнегривка мне всё рассказала. Веточка, что произошло? Что ты делала у озера?
Кошечка подняла на него виноватый взгляд и приготовилась к очередной трёпке, но её не последовало: Ольхолап лишь продолжал смотреть на неё глазами, полными беспокойства.
— Ты цела?
— С ней всё будет хорошо, — проворчал Воробей из губины палатки. — Иглогривка обогревает её, а я мешаю ей тмин с маковыми зёрнами.
Ольхолап подался вперёд и ткнул носом Иглогривку.
— Дай я полежу вместо тебя, — тихо мяукнул он.
Иглогривка подвинулась, а он залез в гнездо и обвился вокруг Веточки. От его знакомого запаха кошечке сразу стало спокойнее.
— Огнелапка сказала, ты хотела помочь, — негромко пробормотал он. — Но чем ты хотела помочь, отправившись к озеру?
— Хотела набрать водной мяты, — прошептала Веточка, напрягая горло. — У вас она закончилась, а я хотела доказать, что особенная. — Её сердечко, казалось, сейчас выпрыгнет. — Мышеус и Шиповница сказали, что я непримечательная. Они сказали, что есть какое-то пророчество, и племя решило, что оно обо мне, а на самом деле это не так. На самом деле я простушка. И раз я простушка, племени я не нужна. Поэтому я хотела показать, что особенная.
Ольхолап ещё сильнее обвился вокруг её и, впервые за долгое время, Веточка перестала дрожать.
— Ну конечно ты особенная! Само Звёздное племя указало нам с Иглолапкой дорогу к тебе. Тебе всегда найдётся место в племени. Отныне, ты — одна из нас, и ничто никогда это не изменит.
«Отныне, ты — одна из нас». Его слова успокоили кошечку. Веточка расслабилась, прильнула к ученику и начала урчать.
— Ольхолап!
От мява Огнелапки она чуть не подскочила. Огненная ученица проскочила через ежевику; её глаза пылали счастьем.
— Вишнегривка рассказала Ежевичной Звезде, как я спасла Веточку, и он сказал, что пришло время моего испытания. Понимаешь, что это значит? Я стану воином!
Веточка почувствовала, как Ольхолап напрягся.
— Воином? Уже? — сухо промяукал он. — Это здорово, Огнелапка. Это очень здорово.
— Знаю! — Огнелапка скакала от радости. — Жду не дождусь церемонии! Конечно, при условии, что пройду испытание. Но я пройду, а как иначе? — Она выжидающе посмотрела на Ольхолапа, но не дала тому возможности ответить. — Конечно же, пройду! Я так упорно тренировалась ради этого дня. Интересно, где пройдёт моё испытание? Надеюсь, они выберут склон у ручья. Так всюду белки…
Веточка перестала обращать внимание на её болтовню. От тепла Ольхолапа и уюта гнезда её клонило в сон. Веки тяжелели. Сомкнув их и позволив сну накрыть её целиком своей пеленой, она задумалась, отчего Ольхолап так напрягся, когда Огнелапка сообщила ему о предстоящей церемонии. Он же был рад за сестру, разве нет? Конечно же, рад.
Кошечку потянуло в царство сновидений. Отчего ему не радоваться?