Глава 3
Глава 3
Половина луны минула с тайной ночной вылазки Ольхолапа и Веточки из лагеря. Ученик занимался своими делами, когда сквозь ежевичный полог у входа в палатку целителей просунулась треугольная мордочка Голубки: серая воительница пришла доложить, что Ольхолапа ждут у Каменного карниза — вернулись Белка, Львиносвет и Пеплогривка.
Взволнованный Ольхолап побежал на зов. Оставив воительницу у подножия скалы, молодой кот на спотыкающихся лапах вскарабкался на карниз и, едва приблизившись к вернувшимся соплеменникам, хрипло выдохнул: — Нашли что-нибудь?
Рыжая Белка ответила ему мрачным взглядом. Ежевичная Звезда глухо прошептал:
— Ущелье заброшено.
— Заброшено? — повторил Ольхолап, не веря своим ушам. — А те бродяги, что там жили?
Ольхолап знал, что Ежевичная Звезда не отправил бы своих воинов в опасное путешествие, не предупредив их о лживых бродягах, которые выдавали себя за Небесных котов.
— Мы их не встретили, — сухо подтвердил Львиносвет.
— Видели лишь пару одиночек, путешествующих через горы, — вставила Пеплогривка. — В ущелье ни следа пребывания котов, пещеры пусты.
Рой мыслей закружился в голове ученика:
— Если бродяги покинули ущелье, значит, Небесное племя может вернуться. Ведь им больше некуда идти!
«А мы, наконец, отыщем то, что скрывается в тенях!» — подумал про себя Ольхолап и выпалил:
— Нужно снова послать патруль на поиски!
— Бесполезно, — ответила Белка. — Мы там все обыскали. Если кто из Небесных котов и выжил, они убрались подальше от ущелья.
— Если у них мозгов чуть больше, чем у мышей, они туда и не вернутся! — без обиняков вставил Львиносвет. — Ущелье открыто со всех сторон для нападения. Они не смогут защитить свой дом!
— Интересно, куда они ушли, — пробасил Ежевичная Звезда.
— Кто? — непонимающе моргнул Ольхолап. — Небесные коты?
— Бродяги, — серьезную морду предводителя омрачила внезапная тень.
— Тебя совсем не заботит судьба Небесного племени?! — сердито буркнул Ольхолап, посмотрев на отца.
— Тише ты! — шикнула на сына Белка, обеспокоенно косясь в сторону Голубки, устроившейся у подножия скалы. Серая кошка не спускала со старших воинов внимательных глаз, в которых светилось любопытство.
Терновник и Маковка умывались недалеко от скалы, Крутобок, Милли и Пурди лениво растянулись на земле у поваленного дерева.
Ежевичная Звезда посмотрел на сына:
— Но мы-то что можем сделать? — Грозовой предводитель не мог скрыть горечи в голосе. — Небесного племени больше нет.
Белка следила за соплеменниками, что отдыхали на поляне, не зная и не ведая об исчезнувшем племени. Львиносвет и Пеплогривка изумленно переглянулись.
— А пророчества у нас теперь значения не имеют? — с жаром воскликнул Ольхолап.
— Но ты ведь нашел котят, разве нет? — Пеплогривка переминалась с лапы на лапу. — Они таились в тени. Время этих малышек ещё придет.
«Если бы все так и было, как ты говоришь!» — удрученно подумал Ольхолап. Он был уверен в том, что эти кошечки — особенные. И найдены они были в тенях, с этим не поспоришь. Но неужели пророчество Звездного племени было только об этом? А «прояснившиеся небеса»? Что с этим-то делать? Такие мысли были предательством по отношению к Веточке и кололи его, словно иглы. Но все же ученик не мог отделаться от тревоги за бывших небесных котов. Не могут же звездные предки позволить исчезнут целому племени, ничего не предприняв, чтобы спасти его? Ольхолап не мог в это поверить.
Ольхолап взглянул на отца, но Грозовой предводитель явно не хотел встречаться глазами с сыном. Боль и разочарование волной накрыли юного кота, он извинился и поспешил обратно к пещере целителей. Он должен верить в то, что где-то там Небесные коты, уважающие Воинский Закон, все ещё живы и хотят вернуться домой. Но Ольхолап понимал, что ему не переубедить Грозового предводителя.
***
— Можно мне пройти? — пропыхтел Ольхолап, протискиваясь мимо Тростника к Медовичке.
— Лилия попросила привести её к вам, — в который раз повторил полосатый палевый кот.
— Мы знаем. У неё живот болит. — Сердито взмахнул хвостом Воробей. — Ты уже это говорил.
Тростник кругами ходил вокруг бело-рыжей малышки, шкуру воина покалывало от тревоги.
— Лилия так устала, котята её выматывают, а Медовичка все утро была хмурая и ни с кем не играла, — тараторил Тростник. — Я собирался на охоту с Искрой, но Лилия попросила…
— Привести её к нам?! — колко спросил серый целитель, но тут же смягчился, коснувшись носом макушки Медовички. — Ольхолап, подойди и проверь, нет ли у неё жара.
Ольхолап еле протолкнулся мимо Тростника и взмолился, чтобы палевый кот хотя бы на мгновение отошел в сторону.
Как будто читая его мысли, Иглогривка крикнула из своего гнездышка:
— Иди сюда, Тростник, и дай целителям осмотреть Медовичку.
Тростник рассеянно побрел в сторону бурой кошки:
— Я просто хочу убедиться, что с ней все будет хорошо.
— Да, будет, будет! — заворчал Воробей. — Она не первый котенок в мире с больным животом!
— Больно! — захныкала малышка, когда Ольхолап склонился, чтобы обнюхать её.
Воробей не обратил внимания на стоны кошечки:
— Ну, что? — спросил он Ольхолапа. — Жар есть?
— Нет, — пробормотал Ольхолап. Он чувствовал носом лишь мягкую теплую шерстку. «Так и должно быть? Не ошибся ли я? Может, у неё жар, а я, мышеголовый, и понять не могу!»
— Хорошо, — кивнул серый целитель. — Если у неё нет жара, значит, она съела что-то не то. Или просто переела. — Он мягко погладил лапой живот кошечки. — Что ты ела сегодня?
— Мы кролика ели. Я, Листочек и Жавороночек, — всхлипнула малышка, корчась от боли.
— А Веточка его с вами ела? — спросил Ольхолап. Что если у неё тоже болит живот, но Веточка боится рассказать кому-нибудь?
— Не-е-т. Она полёвку е-ела, — плакала Медовичка.
— У нас тут больная, а ты опять со своей Веточкой! — заворчал Воробей. — Пощупай живот Медовички. Вздутие есть?
Ольхолап осторожно пощупал лапкой округлое брюшко кошечки, надеясь, что сделал все правильно.
— Совсем немного вздулся? — с сомнением молвил Ольхолап.
Воробей недовольно дернул ушами:
— Вздулся. Немного. Как лечить-то будем?
Ольхолап словно прирос к месту, все его знания улетучились. Он чувствовал спиной нетерпеливые взгляды Тростника и Иглогривки, Медовичка смотрела на него округлившимися от боли зелеными глазами.
Незрячие глаза серого целителя прожигали шкуру Ольхолапа:
— Ну?
«Как же называется то растение, что помогает от болей в животе? — лихорадочно соображал Ольхолап. — Ну, почему Воробей всегда ворчит?! Я бы всё помнил, не понукай он меня так!»
— Кервель, — выпалил ученик.
— Может, из тебя и выйдет что-то! — довольно заурчал Воробей. — Иди и принеси немного!
— И мне станет лучше? — пискнула Медовичка.
— Конечно, — заверил малышку Воробей.
Ольхолап поплелся к разлому в задней части пещеры, где хранились запасы целителей. Половину луны он целыми днями таскал из лесу травы, какие только мог найти. С каждым днем воздух становился все холоднее, а утренняя роса на кустах все тяжелее. Ещё чуть-чуть, и первые морозы иссушат драгоценные листочки лекарственных трав, которые так нужны целителям долгими, кажущимися бесконечными, днями сезона Голых Деревьев. Ольхолап нащупал лапой свежие листья кервеля и неспешно вытащил их из трещины. Отделив несколько побегов от пучка, ученик мысленно вернулся к тому утру, когда собирал эти травы. Огненное зарево тогда горело над горизонтом, но едва грело шкурки бродящих по лесу котов. Лес был наполнен пьянящими ароматами увядающего папоротника и прелой листвы.
— Пошевеливайся! — в воспоминания котика вкралось недовольно ворчание Воробья. — Да что с тобой такое? После того, как Белка вернулась, ты все время в облаках витаешь!
Белка! Ольхолап удивленно взглянул на наставника. Неужели соплеменники начали думать, что он ведет себя, по меньшей мере, странно? Но что он мог поделать, раз его не покидали мысли о путешествии матери в ущелье.
Воробей деловито принюхался и неожиданно рявкнул на ученика, сердито дергая ушами:
— Ольхолап! Что во имя звёздных предков ты творишь?
— Отрываю листья кервеля для Медовички, — недоуменно промямлил Ольхолап. — Кервель помогает от болей в животе.
Слепой целитель с удивительной ловкостью вырвал травы из-под носа ученика и быстрым укусом отхватил корень:
— Корень кервеля, а не листья! — пробурчал он.
Воробей подкатил корешок к Медовичке и приказал:
— Съешь это.
Кошечка недоверчиво посмотрела на угрюмого кота:
— А какой он на вкус?
— А это важно? — огрызнулся Воробей. — Главное, что после него боль уйдет.
Испуганная Медовичка распушила шерстку и, откусив маленький кусочек корешка, скривила губы, когда горький сок попал ей на язычок. Ольхолап почувствовал укол жалости к малышке, которая продолжала медленно жевать корень под незрячим взглядом целителя, словно боялась остановиться и испытать на себе гнев старшего кота. Наконец, она проглотила лекарство.
— Вот умница! — проурчал Ольхолап, погладив хвостом спину малышки. — Тебе скоро станет лучше, вот увидишь!
Снаружи послышался торопливый стук лапок, и ежевичные плети раздвинулись, впуская в палатку Веточку с сочной мышкой в зубах.
Воробей нахмурился, и кошечка поспешила положить свою ношу возле гнезда Иглогривки.
— Я принесла тебе покушать.
— Спасибо, — проурчала Иглогривка, — но не стоило. Я ведь и сама могу доползти до кучи с едой.
— Я знаю, — радостно пискнула кошечка. — Но охотничий патруль только что вернулся со свежатинкой. Тёплой.
Тростник вскочил с земли:
— Я же совсем забыл. Меня Искра ждет! — он посмотрел на Медовичку. — Тебе лучше?
Кошечка умывалась, яростно вылизывая лапки, будто пыталась избавиться от горького привкуса кервеля на языке. Она остановилась и, подняв глаза на Тростника, смачно отрыгнула:
— Да, все отлично, — невинно пролепетала она, словно ничего не произошло.
Веточка подскочила к ней:
— Листочек и Жавороночек побежали исследовать папоротниковый туннель позади упавшей березы. И сказали, чтобы ты поторапливалась. — Веточка в надежде посмотрела на Медовичку, которая не только была старше её на три луны, но и вдвое крупнее. — Можно мне пойти с вами?
— Это не котёночьи забавы! Мы учимся охотиться! — отрезала Медовичка. — Листочек вчера поймала там лягушку. А если ты придешь, то своим топотом всю дичь распугаешь!
— Не распугаю! — в круглых глазёнках Веточки вспыхнула обида.
— Я уверен, Веточка будет вести тебя тихо! — сказал Ольхолап, почувствовав прилив жалости к младшей кошечке.
— Веточка? И вдруг вести себя тихо? — фыркнул Воробей. — Она всегда мешается под лапами!
— Неправда! — Веточка бесстрашно посмотрела на серого целителя. — Я всем помогаю!
Но не успела Веточка сказать что-то ещё, как у входа в палатку задрожала ежевика, и внутрь втиснулась Искра:
— Тростник, ты готов идти на охоту? — спросила воительница.
Глаза палевого кота заблестели.
— Конечно же! — воскликнул он радостно.
— Вот и отлично! — Воробей принялся собирать в кучу листья кервеля резкими ударами лап. Ольхолап видел, как бока наставника ходят ходуном от негодования — серый кот явно был не в духе. — Идите уже, и котят прихватите с собой! В палатке не протолкнуться!
— Веточка со мной не пойдет! — завизжала Медовичка. — От неё шума много. Ты сам так сказал, Воробей!
Веточка распушила шерстку от возмущения, но слепой целитель просто отвернулся. Иглогривка приподнялась на передних лапах и весело позвала: — А давай-ка поедим снаружи, а, Веточка? Мы можем прогуляться до кучи с добычей и выбрать себе ещё что-нибудь.
Тростник отошел в сторону, освобождая путь Иглогривке, что поползла к выходу из палатки, таща за собой безжизненные задние лапы.
— Ты сможешь прийти и помочь нам чуть позже! — сказал Ольхолап Веточке, которая, опустив хвост, понуро поплелась следом за Иглогривкой.
— Нет! — прорычал Воробей, зыркнув на ученика своими незрячими голубыми глазами. — Мы тут делами занимаемся, а не с котятами играем!
Ольхолап невольно выпустил когти, злясь на наставника. Веточка метнула обиженный взгляд на серого целителя и вышла из палатки следом за Иглогривкой.
Искра сочувственно посмотрела на Ольхолапа:
— Идем, Тростник. Дичь сама не поймается, а я обещала принести Крутобоку землеройку. А его лучше не заставлять ждать!
Ольхолап едва услышал её слова. Он буквально дымился от злости и, как только воители покинули палатку, закричал на наставника, не в силах больше держать все в себе:
— Почему ты все время обижаешь Веточку? Неужели не понимаешь, что ей здесь не с кем поиграть?
Воробей вскинул голову и, замерев, прижал уши, глаза его превратились в две узкие щёлочки. Ольхолап прекрасно знал, что означает этот взгляд, но сейчас ему было не до этого. Он должен был что-то сделать ради Веточки!
— Не учи меня, как надо себя вести! — зашипел Воробей. — В отличие от тебя, я не путаю травы и могу вылечить своих соплеменников! Может, и тебе стоит больше времени посвящать учебе, а не болтовне с котятами?
Отчаяние острыми когтями впилось в живот Ольхолапа. Ну почему он не вспомнил, что от боли в животе применяют корень, а не листья кервеля?! Он сердито взмахнул хвостом. «Я бы не забыл, не дыши мне в спину Воробей, словно разъяренная лисица!»
— Постараюсь, — прорычал Ольхолап сквозь зубы. — Но я ведь и так неплохо справляюсь. Соплеменники не сомневаются во мне, даже ценят меня. Ведь это я получил пророчество от Звёздного племени.
— Ты ещё многого не понимаешь! Быть целителем — не только получать знаки и пророчества! — прорычал Воробей, брызжа слюной. — Предки тебе не скажут, как залечить рану или облегчить дыхание. Тебе самому придется во всем разбираться. А это нелегкий путь, который ты обязан пройти ради своего племени. Иначе тебе не спасти жизни соплеменников!
Резкие слова Воробья впились в сердце Ольхолапа, словно колючки. Перед взором его промелькнули последние мгновения жизни Песчаной Бури, храброй и самоотверженной воительницы. Смог ли бы он спасти её, если бы ревностнее относился к своим обязанностям? Вступившая в ряды звёздных воинов Песчаная Буря навестила внука во сне и сказала ему, что в её смерти нет его вины. «Но что если она просто не хотела причинить мне боль?! — сокрушался Ольхолап. — Она всегда была такой доброй! Разве так должно было случиться?!»
Он едва сдержал дрожь при воспоминании о холодном, неподвижном теле старейшины в ту злосчастную ночь, но мысли его прервал топот лап по утоптанной земле.
— Ежевичная Звезда! — Вой Мышеуса прорезал безмятежную тишину.
Воробей молнией выскочил из палатки. Ольхолап ринулся вслед за наставником, не в силах унять бешеный стук сердца. «Что произошло?!»
Мышеус и Белохвост стояли посреди поляны — шерсть дыбом, глаза выпучены. Обеспокоенные соплеменники окружили воинов. Бурый и Березовик вскочили на лапы, из воинской палатки выбежали Львиносвет, Маковка и Шиповница. Огнелапка бросила мышку, которую деловито уписывала, и поспешила протиснуться в плотное кольцо товарищей.
— Что случилось? — крикнул Ежевичная Звезда, спускаясь с Каменного карниза. Шерсть могучего предводителя вздыбилась вдоль позвоночника.
— Сражение! На нашей территории! — выдохнул Мышеус.
— Племя Ветра! — добавил Белохвост, тяжело дыша.
Крутобок прижал уши к голове и рыкнул: — Вторжение?
— Нет! — ответил Мышеус, поворачиваясь к старейшине. — Племя Ветра дерется с бродягами!
Ольхолап застыл на месте. «С бродягами? С какими такими бродягами?»
Терновник сердито дернул хвостом.
— Они что, на своей территории не могут драться с кем хотят?
Ежевичная Звезда строго посмотрел на Белохвоста.
— Вы не смогли их прогнать?
Белый воин устало покачал головой.
— Их слишком много. А бродяги свирепые, как барсуки. Племени Ветра не справиться без нашей помощи.
Когти тревоги впились в шкуру Ольхолапа. Если будет битва, будут раны. «Какие же травы мне понадобятся?!» Ученик принялся лихорадочно вспоминать все, что знал: дубовые листья, золотарник, окопник…
— Белохвост, Березовик, Львиносвет и Шиповница, — зычно позвал Ежевичная Звезда. — Вы пойдете со мной.
— Я тоже иду, — выступила вперед Белка.
— И я! — Огнелапка подскочила к матери.
Ежевичная Звезда перевел взгляд с подруги на дочь.
— Вы останетесь охранять лагерь, — сказал он. — Пока мы не выясним, что происходит, ни в коем случае не выпускайте котят из детской. — Предводитель взглянул на Крутобока. — И пусть старейшины пока тоже переберутся в детскую, эту палатку защищать удобнее всего.
Мысли в голове Ольхолапа беспорядочно вертелись. «Почему битва бушует на территории Грозового племени? Племя Ветра желало напасть на соседей? Или бродяги выгнали воителей с их территории?»
— Ольхолап и я пойдем с вами, — заявил предводителю Воробей. Незрячие глаза целителя были спокойны, а на морде не дрогнул ни единый мускул. — Ранений не избежать.
Сердце Ольхолапа глухо колотилось. «Это будет моя первая битва! Но смогу ли я и вправду помочь? Вдруг раны будут ужасными?» Живот ученика свело от страха и волнения.
— Мне принести травы? — спросил он у наставника.
Воробей покачал головой:
— Будем использовать то, что найдем в лесу. А тяжелораненных перенесем в лагерь.
Ежевичная Звезда коротко кивнул и повел своих воинов сквозь ежевичные заросли. Белохвост, Березовик, Львиносвет и Шиповница последовали за предводителем.
Не успел Ольхолап подойти к выходу, как Воробей решительно обогнал его. Ольхолап не представлял себе, каково это, мчаться на битву в лес, будучи незрячим. Но серый целитель уверенно бежал по лесу, не замедляя шага и не спотыкаясь. Он как будто чувствовал лес и, ни на мгновение не замешкавшись на подъеме, бежал не отставая от Шиповницы. Ольхолап ускорился, чтобы нагнать патруль.
Вопли и визги впереди отражались эхом от гулких стволов.
Грудь Ольхолапа горела огнем от быстрого бега, когда патруль достиг возвышения возле опушки леса. Мышеус вскарабкался первым, остановился и посмотрел вниз с высоты склона. Ежевичная Звезда тоже остановился на возвышении. Догнав их, Ольхолап с трудом заставил себя посмотреть вниз, и шкура его ощетинилась, когда он увидел кипящую внизу битву: Овсяник, Головешка, Дроковница и Однозвезд сражались не на жизнь, а на смерть. Воинственные крики прорезали воздух, и шерсть летела клочьями в косых лучах солнечного света. Ветер донес до патруля запах свежей крови.
— Племя Ветра уступает в численности, — ахнул Березовик.
— Бродягам? — не веря своим глазам, пролепетала Шиповница.
Одиночки иногда проходили через угодья племен, но вот уже много лун в лес не вторгалась банда озлобленных бродяг.
— Поможем племени Ветра! — приказал Ежевичная Звезда и первый бросился вниз по склону в гущу сражения. Воители покорно последовали за ним.
Шкуры бродяг были исполосованы шрамами, но они ловко уворачивались от резких выпадов котов племени Ветра. Вонь чужаков опалила ноздри Ольхолапа, а их злобное рычание звенело в его ушах.
Ежевичная Звезда прыгнул и запустил свои когти в рваную шкуру бродяги, оттаскивая его от Овсяника. Белохвост бросился меж полосатым котом и Дроковницей. Котяра повернулся к нему и резким ударом сшиб белого воина с лап. Шипя и брызжа слюной, бродяга придавил Белохвоста к земле.
— А ну слезь с него! — Березовик впился зубами в загривок полосатого. Кряхтя от тяжести, он оттащил котяру подальше от соплеменника, пока Белохвост вновь не вскочил на лапы.
Шиповница каталась по земле, сражаясь с какой-то белой облезлой кошкой, а Березовик резкими ударами прочёсывал чью-то черно-белую шерсть. Львиносвет с грозным рычанием обрушился на спину какого-то серебристого кота.
Ольхолап смотрел на визжащее кошачье море, и когти его чесались — он так хотел спуститься вниз и помочь товарищам. Но он не знал ни одного боевого приема. «Я не смогу им помочь!» — думал он, и в животе его заёрзал червячок вины.
Головешка сражался бок о бок с Ежевичной Звездой, он оттеснял жилистого белого кота к поломанным папоротникам на границе.
Овсяник наконец смог подняться на лапы и ринулся помогать Шиповнице прижать белую противницу к земле.
— Остановитесь!
Белый кот увернулся от удара и свирепо посмотрел на Ежевичную Звезду. Все коты замерли, ожидая, что произойдет дальше.
Ольхолап замер, не в силах поверить своим глазам. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Это были не просто бродяги! Он узнал их! Темнохвост! Ольхолап узнал жестокого предводителя банды бродяг, которые изгнали Небесное племя с их земли.
Ежевичная Звезда резко взмахнул хвостом, обводя пристальным взглядом котов на поляне.
— Отпустите их! — приказал он своим соплеменникам.
Белохвост нехотя выпустил полосатого котяру, а облезлая кошка попятилась в сторону от Овсяника и Шиповницы. Львиносвет и Березовик стояли бок о бок с Головешкой и Дроковницей и не сводили глаз с бродяг, которые жались друг к другу, не скрывая злобы и ненависти в глазах.
Теперь Ольхолап мог разглядеть их получше, но и чужие коты смотрели на него немигающими взглядами. Он узнал Дождя, длинношерстного серого кота и черную Ворону. Рядом с ней притаился полосатый котяра — уши прижаты, загривок опущен.
«Но где же остальные коты? — удивился Ольхолап. — В ущелье их было куда больше! — Он обвел подлесок тревожным взглядом. — Неужели они все пришли к озеру? Вдруг их товарищи ждут где-нибудь в засаде, чтобы напасть на моих соплеменников?!»
— Что такое? — Воробей повернулся к Ольхолапу, и ученику не в первый раз показалось, что слепой целитель может читать его мысли. — Ты их знаешь?
Ольхолап отвел глаза от незрячего целителя.
— Я… я видел кое-кого раньше, — запинаясь, пробормотал он. — В своем путешествии.
Тут Темнохвост, наконец, заметил Ольхолапа и смерил молодого кота взглядом, полным презрения и злобы.
К горлу Ольхолапа подступила тошнота. «Он узнал меня!» Ольхолап призвал все свои силы, чтобы выдержать этот взгляд и не попятиться назад.
— Воробей! — раздался зов Ежевичной Звезды. — Нам нужна помощь. В племени Ветра есть раненные.
Воробей бросился вниз по склону. Лапы Ольхолапа кололо от тревоги, когда он несся за наставником, подальше от испепеляющего взгляда Темнохвоста.
— Убирайтесь! — процедил Ежевичная Звезда, приближаясь к плотной толпе бродяг. — Пока мы не содрали с вас шкуры!
Ольхолап следил за тем, как Темнохвост гордо поднял голову и впился взглядом в предводителя Грозового племени. Неужели жестокий кот сдастся так быстро?
Главарь бродяг зарычал, брызжа слюной, с клыков его капала чья-то кровь:
— Не думайте, что избавились он нас. Мы тут по своему делу, и знаем о ваших блохастых племенах больше, чем думаете.
Страх ледяной струйкой побежал вдоль позвоночника Ольхолапа, когда Темнохвост повернулся и скрылся в сломанных папоротниках. Бродяги, рыча, последовали за ним. «Он имел в виду мои истории о племенах, которые я рассказал ему в ущелье?!» Ольхолап задрожал, внезапно осознав, что банда бродяг могла преследовать его и товарищей до самого озера.
Ежевичная Звезда оглядел своих воителей.
— Кто-нибудь ранен?
— Я цел! — выкрикнул Белохвост, проведя лапой по кровоточащему уху.
— У меня только пара царапин! — заверила предводителя Шиповница.
Львиносвет уже зализывал собственные раны, но Ольхолап видел, что золотистый воин отделался лишь неглубокими царапинами.
— Ольхолап, найди паутину!
Котик бросился исполнять поручение наставника к деревьям, трещины которых покрывало легкое серебристое кружево. Намотав паутину на дрожащие лапы, Ольхолап понес её Воробью.
Грозовой целитель склонился над Овсяником, воин Ветра лежал неподвижно, кровь сочилась из глубокой раны на его боку.
— Прижми паутину к ране, чтобы остановить кровотечение, — приказал Воробей и, взяв у ученика часть паутины, направился к Головешке.
Ольхолап осторожно приложил оставшуюся паутину к боку воина, прижимая там, где раны были наиболее глубокими, как учил его Воробей.
— Однозвёзд сильно пострадал, — мяукнул Березовик, склонившись над полосато-бурым предводителем.
Воробей бросился осматривать кота, да и Ольхолап невольно взглянул на распростертое тело Однозвёзда. Шерсть предводителя племени Ветра была вся пропитана кровью.
Ольхолап быстро закончил с ранами Овсяника.
— Не двигайся, пока кровотечение не остановится! — на ходу бросил он воину и побежал помогать Воробью.
Однозвёзд лежал неподвижно, словно свежая дичь в куче с добычей: кровь из рваных ран на шее предводителя превратила его бледно-коричневую шерсть на грудке в липкое багряное месиво.
— Я принесу ещё паутины! — ахнул Ольхолап. — Ему нуж…
Стон, полный боли, за спиной Ольхолапа заставил котика замолчать. Развернувшись, он увидел, как Дроковница пошатнулась на нетвердых лапах и упала.
— Дроковница! — Ольхолап метнулся было к ней, но замер, увидев, что тело воительницы изогнулось в предсмертной судороге. Затем бока её опали, навсегда.
— Она мертва! — Ольхолап заставил себя произнести эти слова.
— Мертва? — Ежевичная Звезда бросился к кошке, шерсть предводителя стояла дыбом.
Березовик и Шиповница медленно приблизились. Овсяник вскинул голову, широко распахнув глаза, в неверии уставившись на неподвижное тело соплеменницы.
Головешка захромал к погибшей кошке:
— Они убили её? — спросил он, мотая головой, словно отказываясь верить в то, что произошло.
Ольхолап осмотрел тело кошки, пытаясь отыскать след от смертельного укуса. Но, кроме глубоких царапин, он обнаружил только огромную уродливую шишку на затылке кошки.
— Она, должно быть, сильно ударилась головой.
Ученик осмотрел землю и впервые заметил опасные острые камни, глубоко сидящие в земле и скрытые под палой листвой. Но одном из камней он увидел уже подсыхавшую кровь. Ольхолап покосился на Воробья, но серый целитель не двигался: взор его незрячих глаз был обращен на Однозвёзда. Кровь продолжала течь из распоротого горла предводителя.
Ольхолап коснулся лапой бездыханного тела Дроковницы. Он ничего не мог сделать для этой кошки, но Однозвёзду, возможно, он ещё сумеет помочь.
— Я принесу ещё паутины! — крикнул он и направился к корням деревьев.
— Не надо! — скорбный мяв Воробья остановил его.
— Но у него же кровь! — Ольхолап в недоумении вернулся к наставнику.
Земля под Однозвёздом была алой от крови. Мех на шее зловеще блестел, открывая багряные рубцы.
Почему Воробей ничего не делает? Горло Ольхолапа сдавил ужас:
— Мы должны помочь ему!
— Мы ничего не можем сделать, — тихо пробормотал Воробей.
Ольхолап вскинул голову. Белохвост и Шиповница попятились назад, широко распахнув глаза. Ежевичная Звезда, не двигаясь, наблюдал за предводителем племени Ветра, и взгляд его был мрачнее тучи. Березовик и Львиносвет украдкой переглядывались, а Овсяник нетвердым шагом приблизился к своему предводителю. Ольхолап видел, что воин весь дрожит.
И вдруг Однозвёзд дернулся и раскрыл пасть, хрипло хватая ртом воздух, как будто только что вынырнул из ледяной полыньи. Вздрогнув, он открыл глаза.
Ольхолап отшатнулся, в изумлении заметив, что страшная рана на горле предводителя исчезла. Грудка кота была все ещё алой от крови, но рана затянулась, словно её никогда и не было.
Понимание волной захлестнуло юного кота.
— Он потерял жизнь? — прошептал ученик Воробью и наставник кивнул.
Ольхолап сглотнул. Он знал, что предки дарят предводителям девять жизней, но никогда не представлял, каково это — потерять одну. Больно ли умирать? И страшно ли вновь возвращаться к жизни?
Львиносвет вопросительно поглядел на Овсяника.
— Сколько у него осталось?
— Это только Однозвёзд знает! — пожал плечами Овсяник.
Возродившийся к жизни предводитель племени Ветра метнул на своего воина сердитый взгляд. Рыча, он поднялся на лапы. Овсяник виновато склонил голову.
Ольхолап нахмурился. Конечно же, племя Однозвёзда знало, сколько жизней осталось у предводителя. Они должны были считать каждую его жизнь. Но случайный наблюдатель не мог этого понять, и Ольхолап пытался поймать взгляд предводителя, заинтригованный тем, что он может увидеть в его глазах.
А в глазах Однозвёзда полыхал гнев, он гордо вскинул голову и зарычал, прижав уши к голове:
— Куда ушли эти бродяги?
— Далеко отсюда, — ответил Ежевичная Звезда. — Но они ещё вернутся.
— Мы должны их выследить.
Ежевичная Звезда обвел взглядом раненых котов племени Ветра.
— Дроковница мертва, — негромко сказал он Однозвезду. — А Овсяник и Головешка серьезно ранены. Пойдемте в наш лагерь, где вы сможете отдохнуть, а Воробей и Ольхолап залечат ваши раны.
Но взгляд Однозвёзда был устремлен в подлесок, будто он вовсе и не слышал слов Ежевичной Звезды.
— Нам нужно домой! — наконец выдавил он.
— Головешка и Овсяник ещё слишком слабы для путешествия, — вставил Воробей.
Однозвёзд прищурил глаза, оглядывая своих раненых воинов. Овсяник опирался на плечо Березовика, кровь все ещё хлестала из раны на боку воина, несмотря на всю Ольхолапову паутину. Головешка в оцепенении стоял и смотрел на погибшую соплеменницу, и скорбь была в его глазах:
— А как же тело Дроковницы?
Ольхолап был поражен холодностью во взгляде предводителя племени Ветра. Неужели с утраченной жизнью ушли и все чувства доблестного кота? Или он просто окостенел от горя?
Ежевичная Звезда приказал Белохвосту:
— Останься с Шиповницей у тела Дроковницы. Никто не должен тревожить её, пока патруль соплеменников не отнесет её домой, чтобы проститься. — Он повернулся к Однозвёзду и мягко позвал: — Пойдемте с нами. Мы позаботимся о вас.
— Мы сами можем о себе позаботиться, — отрезал Однозвёзд.
Воробей фыркнул:
— Сейчас не время показывать свою гордость! Овсяник может умереть от потери крови, пока ты тут решаешь!
Однозвёзд бросил взгляд на пустоши, укрытые покрывалом темнеющего неба. Надвигалась гроза. Он кивнул и выдохнул:
— Хорошо, мы идем с вами.
***
— Нажуй ещё больше хвоща и календулы, — приказал Воробей.
Ольхолап помогал лечить раненых воинов Ветра, которых разместили в палатке целителя, пока снаружи грохотал дождь. Он уже сделал достаточно кашицы, чтобы наложить и на раны воителей Ветра, и на раны своих соплеменников. Язык его онемел от вязкого сока трав, а челюсти болели. Как он хотел, чтобы Листвичка сейчас оказалась здесь. Кто-то ведь должен её предупредить о бродягах в лесу?
Ольхолап помнил, как безжалостно расправился Темнохвост с единственным небесным котом, оставшимся в ущелье. А теперь он привел своих бродяг сюда и уже убил одну лесную кошку. Мы тут по своему делу, и знаем о ваших блохастых племенах больше, чем думаете! Ольхолап не мог без содрогания вспомнить главаря бродяг. Что во имя Звездного племени ему здесь нужно?
— Они такие жестокие! — вполголоса пробормотал Ольхолап.
Воробей навострил уши:
— Я не встречал котов, подобных им, со времен страшной битвы с Сумрачным воинством.
Ольхолап уставился на целителя. Каждый котенок в лесных племенах слышал сказки про Сумрачный Лес. Отец Ольхолапа и его соплеменники сражались с кровожадными котами, чьи сердца были черны как ночь, а души отвергнуты Звёздным племенем.
— Думаешь, они пришли оттуда? — спросил он.
Воробей покачал головой.
— Нет. Только племенные коты, выбравшие путь тьмы, находят дорогу в Беззвездный край. А эти бродяги явно никогда не были частью племени.
Овсяник мирно спал во временном гнездышке рядом с Иглогривкой, вялый и безвольный от маковых семян, которые дам ему Воробей. Головешка тихо застонал, когда Воробей смазал травяной кашицей его рану.
За ежевичным пологом показалась мордочка Огнелапки. Кошка вошла в пещеру, и капли воды тихонько падали с её шкуры на пол пещеры.
— Они голодны? — спросила она, понизив голос, косясь на Овсяника и Головешку. — Охотничий патруль только что вернулся. В куче полно свежатинки.
— Я хочу убедиться, что у них не началось заражение до того, как они поедят, — сообщил ей Воробей.
— Эти бродяги, о которых все говорят, такие омерзительные! — выплюнула она.
Ольхолап взглянул на сестру. Стоит ли рассказать ей о том, что это те самые бродяги, из-за которых они бежали из ущелья? Что эти коты, возможно, следовали за путниками всю дорогу до озера? «Нет! Огнелапке пока не нужно знать! Сначала я расскажу все Ежевичной Звезде!» Интересно, догадался ли уже сам предводитель о том, откуда в лесу появились бродяги. В конце концов, солнце вставало и опускалось уже несколько раз, с тех пор как Белка вернулась из ущелья, не отыскав и следа бродяг. Ольхолап выплюнул зеленую кашицу на плотный лист, свернул его и отнес Воробью.
— Может Огнелапка ненадолго тебе поможет? — спросил он.
Воробей прищурил глаза, но ничего не сказал.
— Но я же не целительница! — Огнелапка деловито обнюхала зеленую кашицу.
— Но зубы-то у тебя есть! — проворчал Воробей.
— Вроде, — Огнелапка смущенно провела язычком по клыкам.
— Так я могу идти? — Ольхолап повернулся к Воробью. — Это очень важно! Мне нужно поговорить с Ежевичной Звездой.
— О чем это? — навострила ушки Огнелапка.
Ольхолап не ответил ей, продолжая упрямо глядеть на наставника.
— Только недолго! — кивнул Воробей.
— Если это что-то важное, я обязана знать! — Огнелапка распушила влажную шерстку.
Воробей подвинул к ней листья календулы:
— Когда станешь предводительницей, будешь так заявлять! А пока — жуй!
Сердито бормоча себе под нос, Огнелапка устроилась рядом с целителем и принялась пережевывать листья:
— Фу! Гадость какая! — скривилась она. — И как ты это терпишь?
— Ты привыкнешь! — бросил Ольхолап не оборачиваясь, пробираясь сквозь ежевичный полог. Тяжелая дождевая капля плюхнулась ему на макушку. Соплеменники укрылись от дождя за папоротниковой стеной, окружавшей лагерь. Ольхолап шкурой чувствовал разлитое в воздухе напряжение. Крутобок выглянул из пещеры старейшин. Снегохвост и Янтарница забились в ежевику. Пеплогривка сидела под проливным дождем, охраняя вход в детскую.
Ежевичная Звезда расположился в тени огромной ветки упавшего бука и беседовал с Однозвездом и Березовиком. Ольхолап пошёл прямо туда, замедлив шаг, когда заслышал разговор:
— Вы загнали бродяг на территорию Грозового племени? — спросил Ежевичная Звезда у Однозвёзда.
— Они уже были на вашей территории, — в глазах предводителя племени ветра ещё не угасла ярость. — Вынюхивали что-то, разведывали. Не знаю, что. Мы пересекли границу, чтобы предупредить их. Я собирался рассказать тебе обо всем, как только они уйдут.
— Но они на вас напали! — сощурил глаза Львиносвет.
— Вы разозлили их? — спросил Березовик.
— Мы лишь спросили, какого ежа они шастают по чужой территории! — оскалился Однозвёзд.
— Можно с тобой поговорить наедине? — Ольхолап поймал взгляд отца. Он понимал, что прерывает разговор предводителей, но ему важно было рассказать обо всем отцу.
Ежевичная Звезда дернул ушами.
— Что еще? — исподлобья уставился на ученика Однозвёзд.
— Мне нужно поговорить со своим отцом. — Ольхолап встретил взгляд предводителя племени Ветра, не дрогнув.
Однозвёзд, шипя, отвернулся.
Ежевичная Звезда сгорбился, мышцы его ходили ходуном под полосатой шкурой.
— Что случилось? — он повел сына к зарослям папоротника у входа в лагерь и нырнул под увядающие листья.
Ольхолап вздрогнул, когда дождевая капля шлепнулась ему на позвоночник.
— Бродяги, которые напали на племя Ветра — те самые коты, что изгнали Небесное племя из ущелья.
Ежевичная Звезда тяжело вздохнул, прикрыв глаза.
— Этого я и боялся. Слишком много совпадений.
— Думаешь, они последовали за нами до самого озера?
Шкуру Ольхолапа закололо от вины.
— Возможно, — ответил Ежевичная Звезда, глядя сыну прямо в глаза. — Не вини себя за поступки других котов.
Ольхолап нервно переступил с лапы на лапу. «Эх, если бы от чувства вины было так просто избавиться?»
— Как ты думаешь, почему они пришли сюда? — этот вопрос не давал Ольхолапу покоя с того самого мгновения, как он узнал Темнохвоста. — И о каком-таком деле говорил Темнохвост?
Ежевичная Звезда отвел глаза.
— Кто может знать, что на уме у бродяг? Мы можем лишь защищать наших соплеменников! — Он склонился ближе к Ольхолапу. — Сколько их было в ущелье?
— Не знаю, — попытался вспомнить Ольхолап. — Но явно больше группы, напавшей на патруль племени Ветра.
Глаза Ежевичной Звезды подернулись темной пеленой:
— Так что в лесу их может быть ещё больше.
— Да. Белка сказала, что в ущелье никого не осталось.
Ольхолап беспокойно заерзал на месте. «Неужели весь лес кишит бродягами? Зачем они пришли сюда? Что им от нас нужно?»
— Мы должны предупредить Листвичку, — прошептал он.
— Мы должны предупредить все племена!
Ежевичная Звезда вынырнул из папоротников и созвал своё племя:
— Пусть все коты, способные охотиться самостоятельно, соберутся у скалы на собрание племени!
Ольхолап наблюдал, как его отец вскочил на скалу одним могучим прыжком.
Бурый, Белохвост, Яролика и Терновник выбежали из пещеры воителей. Белолапа, Ягодник и Маковка высунули носы из-под можжевеловых кустов. Белка выскользнула из пещеры Ежевичной Звезды и спрыгнула на поляну, чтобы встать со своими соплеменниками. Огнелапка и Воробей вышли из палатки целителя, а Голубка и Вишнегривка покинули уютное место в тени упавшего бука.
— Кто-нибудь видел Искру? — взволнованно крикнула Голубка, озираясь по сторонам.
— Она охотится с Тростником, — ответил Ольхолап, подходя к ней. Он не мог не заметить, как шерсть воительницы поднялась дыбом от его слов. — Надеюсь, они не встретят в лесу бродяг.
Вишнегривка прижалась к боку подруги.
— Искра выжила в Сумрачном Лесу. Неужели не сможет справиться с парой бродяг?
— Наверно, сможет, — протянула Голубка, ежась от холода, её голубые глаза были наполнены тревогой.
Однозвёзд протиснулся сквозь толпу и встал в первом ряду, гордо вскинув голову. Вода капала с его усов, предводитель громко крикнул:
— Я и мои воины хотим забрать тело Дроковницы в наш лагерь, чтобы мы смогли проститься с ней как положено.
Воробей выступил вперед.
— Овсяник и Головешка ещё слишком слабы и не смогут помочь понести её. Любое движение потревожит их раны. Они должны остаться у нас на пару дней.
Однозвёзд зыркнул на Воробья:
— Они сильные воители и пойдут со мной.
Воробей уставился на Однозвёзда незрячими глазами и твердо, с достоинством, произнес:
— У меня есть ученик, а у Пустельги — нет. Дай своему целителю сохранить силы и травы для соплеменников на пустоши. Мы позаботимся об Овсянике и Головешке, пока они не смогут самостоятельно отправиться в путь.
Голос Ежевичной Звезды стал мягким и почти уговаривающим:
— Я пошлю с тобой моих воинов, Однозвёзд. Они помогут донести Дроковницу до лагеря.
Однозвёзд сердито взмахнул хвостом.
— Ты уже потерял одну соплеменницу сегодня, — голос Воробья звучал отнюдь не так мягко. — Не рискуй жизнями других!
— Как скажешь! — фыркнул Однозвёзд.
— Ты принял мудрое решение, Однозвезд, — склонил голову Ежевичная Звезда. — Снегохвост, Пестроцветик и Ягодник. Проводите Однозвёзда до лагеря. Несите тело Дроковницы, будто она была вашей соплеменницей!
Когда трое воинов кивнули, Ежевичная Звезда продолжил:
— Опасные бродяги объявились в лесу, мы не знаем, сколько их. Но они показали, что готовы сражаться до последней капли крови. А покуда мы не знаем, сколько их, и что им нужно, прошу всех быть осторожными. Мы должны предупредить племя Теней и Речное племя об опасности! — Он снова оглядел толпу собравшихся под скалой. — Львиносвет, возьми Пеплогривку, Березовика, Огнелапку и Маковку и отправляйся в Речное племя. Я возьму Вишнегривку, Шмеля, Голубку и Шторма предупредить Рябинозвёзда.
— Я хочу пойти! — раздался тоненький голосок из детской.
Ольхолап повернулся, узнав голос Веточки. Кошечка пыталась выбраться из детской. Пеплогривка наблюдала, как малышка растянулась на скользкой грязной земле, но встала и бесстрашно уставилась на Ежевичную Звезду.
— Пожалуйста, разреши мне пойти с тобой в племя Теней! Я хочу увидеть свою сестру!
— Что за глупости! — воскликнула Маковка, уставившись на малышку.
— Мы в патруль идем, а не в прятки играть! — фыркнул Терновник.
Неодобрительный ропот пробежал по толпе воителей.
Ольхолап поспешил к Веточке, невольно задевая спины сгрудившихся соплеменников.
— Ты ещё слишком мала, чтобы пойти на чужую территорию, — мягко сказал он ей. — Особенно, когда по лесу бродят те злые коты.
Веточка смотрела на него огромными, вытаращенными как две луны, глазами.
— Поэтому я и должна пойти! Я хочу знать, что Фиалочка в безопасности!
Малышка дрожала всем телом. Пеплогривка приблизилась к ней и обвила кошечку хвостом. От дождя и грязи шубка Веточки слиплась и промокла.
— Ольхолап прав, — заурчала Пеплогривка на ушко Веточке. — Ты ещё мала. А в такую погоду, да ещё и с полным лесом бродяг, воины будут выходить из лагеря только по необходимости.
Веточка отстранилась от серой кошки.
— Но Фиалочка моя сестра! А что, если её обидели? Или ранили? Она должна быть со мной, в безопасности!
У Ольхолапа заболело сердце. Что чувствовал бы он, будь Огнелапка далеко от него, в кишащем опасностями месте? Он посмотрел на отца.
— Позволь мне пойти с тобой, — подал голос котик. — Я навещу Фиалочку и поговорю с Листвичкой, пока мы там будем.
Он в надежде посмотрел на Воробья, и вздохнул от облегчения, увидев, что наставник согласно кивает.
— Хорошо было бы узнать, когда Листвичка вернется домой! — сказал Воробей.
Ежевичная Звезда склонил голову.
— Хорошо, Ольхолап, ты пойдешь со мной.
Ольхолап уткнулся носом в мокрую шерстку Веточки.
— Я не могу привести Фиалочку сюда, но я не вернусь, пока не удостоверюсь, что она в безопасности!
Веточка посмотрела на Ольхолапа огромными, серьезными глазами. Затем она подалась вперед и прижалась к его щеке.
— Хорошо, — прошептала она. — Я тебе верю!
Ольхолап закрыл глаза, чувствуя щекой мягкую шерстку Веточки и вдыхая её теплый, ещё детский, запах. «Хотел бы я быть таким, каким ты меня видишь, Веточка! — Он тяжело вздохнул. — Надеюсь, я смогу сделать хоть самую малость, чтобы мы все были в безопасности!»