012

Это было нечто неописуемое. Живое, пульсирующее месиво цвета запёкшейся крови и ржавчины. Оно медленно, с мерзким чавканьем и бульканьем, просачивалось через щель под дверью, расползаясь по больничному линолеуму. Его поверхность переливалась слизью, и от него исходил тот самый леденящий душу холод, который Вена чувствовала кожей.

Когда Оди вышибла дверь в палату, ужасная картина ударила их. Оно ползло в сторону Нэнси, лежавшей без движения на полу в центре комнаты. Все замерли на пороге, парализованные ужасом. Первой опомнилась Оди. Её лицо исказилось гримасой ярости и удаса. Она резко выбросила вперёд руку, и невидимый таран силы ударил в тварь, отшвырнув её от Нэнси к правой стене с оглушающий криком. Потом последовал ещё один крик от неё, и монстр отлетел на левую стену с противным хлюпающим звуком. Монстр на мгновение замер, будто ошеломлённый, а затем, с новым булькающим рёвом, набросился вперёд на ребят.

— Хватит! — прошипела Вена, и её голос прозвучал хрипло и чужо. Она чувствовала, как ярость и страх быстро сливаются в ней в единый, раскалённый шар. Огненный шар, ослепительно-жёлтый от напряжения, вырвался из её рук и врезался в центр массы монстра. Раздался оглушительный, шипящий взрыв. Тварь отлетел к окну, выбил стёкла и исчез в ночи, оставив после себя дымящуюся дыру и запах палёной плоти.

Все бросились вперёд. Джонатан подхватил обессилившую Нэнси на руки. Они выбежали из больницы как ошпаренные, запрыгнули в машину и рванули с места. Вена, успевшая мельком увидеть, как остатки монстра уползают в канализационный люк, сжала кулаки.

— Нам нужна фора, — сквозь зубы проговорил Майк на заднем сиденье, прижимая к себе побледневшую Эль.

Машина, визжа шинами, рванула к хижине Хоппера. В салоне царила гробовая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Оди и скрежетом тормозов. Приехав, они ввалились в гостиную. Адреналин начал отступать, сменяясь ледяной усталостью.

— Нужно найти Билли, — нарушила молчание Вена, опускаясь на диван. Её руки всё ещё дрожали. — Он знает, где это... гнездо.

— Нет, это слишком опасно, — тут же возразил Уилл, садясь рядом и беря её холодную руку в свои. — Его разум заражён. Он может тебя... — он не договорил, сжав её пальцы.

— Обхода нет, Уилл, — она посмотрела на него, и в её глазах он увидел ту же steel решимость, что и в лаборатории. — Нужно действовать. И я это сделаю. Я найду его.

— Нет, Вена, стой! — крикнула Оди, пытаясь подняться.

Но Вена уже смотрела на неё. Её взгляд стал остекленевшим, тяжёлым. — Оди... всё хорошо. Спи, — прозвучало её приказание, тихое, но не допускающее возражений. Из носа Вены тонкой струйкой потекла кровь. Глаза Оди закатились, и она безвольно рухнула бы на пол, если бы Майк не подхватил её.

— Ты что делаешь?! — взорвался он, зажимая Оди в своих руках. — С ума сошла?!

— Она устала, — холодно констатировала Вена, вытирая собственную кровь тыльной стороной ладони. — Пусть наберётся сил. Ей ещё понадобятся силы.

Майк что-то пробормотал себе под нос, но не стал спорить, унося Оди на диван. Вена молча прошла в свою комнату. Она включила телевизор на пустой канал, зашикавший белым шумом, плотно завязала глаза чёрной повязкой и опустилась на пол. Погружение в чужое сознание всегда было болезненным, особенно когда это сознание сопротивлялось.

Она блуждала в кромешной тьме, чувствуя, как её собственная сущность растягивается, истончается. Кровь из носа текла постоянно, заставляя её раз за разом прерываться, чтобы вытереть её. Где-то на краю восприятия она слышала, как в комнату тихо заходили — то Уилл, то Майк, — проверяли её дыхание и так же тихо уходили, затаив своё беспокойство.

И вот, наконец, вдалеке забрезжил слабый свет. Она пошла на него, и образы стали проясняться. Билли. Он сидел на краю своей кровати в комнате, что она мельком видела раньше. Он не двигался, просто смотрел в одну точку перед собой пустыми, невидящими глазами. Он был дома. Как только она это осознала, связь оборвалась.

Вена сорвала с глаз повязку. Из гостиной доносились приглушённые, но напряжённые голоса.

— Да потому что я люблю её и не хочу снова её потерять! — это кричал Уилл, его голос срывался от нахлынувших эмоций. — Мне врали о том, что она мертва! Целый год! Вы знали, как мне было больно! Но никто из вас никогда по-настоящему не спрашивал об этом!

Вена зашла в гостиную. Все замолчали, резко обернувшись на неё. — Что здесь происходит? — спросила она, оглядывая смущённые лица.

— Да так... — начал Майк, отводя взгляд.

— Ничего. Семейная дискуссия, — буркнул Лукас.

— А-а... — протянула Вена. — Я нашла его. Долго искала. Он сопротивлялся. Но когда я его обнаружила, он сидел на кровати. Дома. — Вена прошла на кухню, налила себе стакан воды и залпом его выпила, чувствуя, как холодная жидкость немного проясняет сознание. Затем она вернулась и встала перед ними.

Макс фыркнула, скрестив руки на груди. — Да быть того не может! Билли на Четвёртое июля сидел дома? Не-ет. Он всегда в такие дни где-нибудь шляется.

Вена лишь пожала плечами. — Я узнала, где он сейчас. Может, смогу выяснить и где он был. Я найду источник. Я войду снова.

— Нет, Вена! — Уилл резко встал, его лицо было бледным. — А что дальше? Скажи! Что ты будешь делать, когда найдёшь?

— Ну, мы бы могли пойти туда и сразиться с ним, пока ещё не поздно! — её голос зазвучал выше, в нём прорывалось отчаяние. — Пока он не расплавил остальных пленных, не построил что-то ужасное.

Она развернулась и снова пошла в свою комнату за повязкой. Уилл пошёл за ней по пятам. — Вена, ты не понимаешь! Ты подвергаешь себя огромной опасности! Очень сильной!

Она остановилась и повернулась к нему. В её глазах горел огонь, но в глубине таился страх, который она старалась подавить. — Уилл, это единственный путь к победе. Надо действовать. Сидеть сложа руки — значит позволить ему победить.

— Нет, Вена, это безумие... — он смотрел на неё, не отрывая взгляда, и в его глазах она читала ту же боль, что и в ночь у замка.

— Знаю, Уилл, знаю, — её голос смягчился. — Но всё будет хорошо. Ты мне веришь?

Он замолчал на мгновение, борясь с собой, и затем тихо выдохнул: — Верю, Двенадцать.

Она приблизилась к нему и мягко, почти невесомо, поцеловала его в губы. Поцелуй был коротким, но в нём была вся её нежность и обещание вернуться. Она отстранилась первой, сжимая в руке повязку, и вышла из комнаты, не оглядываясь.

Она снова села перед телевизором, настраивая его на шум. Воздух в комнате сгустился. — Ты уверена? — тихо спросил Майк, стоя у стола.

— Да, — твёрдо ответила она и надела повязку.

На этот раз погружение было быстрее, но болезненнее. Она знала, куда идти, и её сознание, словно щуп, устремилось в знакомую точку. Она снова увидела Билли, сидящего в той же позе. Она подошла к нему, преодолевая волны исходящего от него холода и ненависти.

— Билли. Ты меня слышишь? — её мысленный голос прозвучал в пустоте. — Мне нужно знать, где ты был. Покажи мне.

Он медленно поднял голову. Его глаза были полны слёз, но это были не слёзы раскаяния, а слёзы безысходности и чужой, насильственной боли. Он внезапно рванулся вперёд и с железной хваткой схватил её за запястье. Ледяной холод пронзил её, боль пронзила реальное тело. Снаружи её дыхание участилось, стало прерывистым.

Она попыталась вырваться, но его хватка лишь сжималась, его лицо исказилось от нечеловеческого усилия. В панике она дёрнула изо всех сил — и вдруг он отпустил. Выброс силы был таким неожиданным, что она потеряла равновесие и полетела назад. Затылком она ударилась о что-то твёрдое и холодное, и вдруг мир перевернулся. Вместо тёмной комнаты перед ней оказался грязный, заросший берег какого-то водоёма. Вода была чёрной и неподвижной.

***

Pov Will

После того как Вена надела повязку, её дыхание сначала было ровным, а затем стало сбивчивым, нервным. Я сидел напротив, не в силах оторвать от неё взгляд, и нервно дёргал ногой. Каждая клеточка моего тела кричала, что это неправильно, что нужно её остановить. Но я знал, что не смогу. Через минуту её дыхание выровнялось, тело расслабилось, и она замерла в неестественной, статуйной позе. Я продолжил сидеть и смотреть на её спину, чувствуя, как внутри всё сжимается от дурного предчувствия.

***

Pov Twelve

Я шла вперёд по этому странному, безжизненному берегу. Мимо меня, как тени, проплывали обрывки воспоминаний Билли. Я видела, как его мать, плача, садилась в машину и уезжала, оставляя маленького, испуганного Билли с его отцом-пьяницей. Я видела, как тот же отец, с бутылкой в руке, кричал на него, а потом... потом было больно смотреть. Потом появилась Макс и её мать, и в его жизни появился новый виток страданий — теперь он должен был быть «главным мужчиной» и «наставлять» сводную сестру. Я шла, пока на horizon не показалось огромное, мрачное здание из ржавого металла и разбитого стекла. Рядом с ним, под горой мусора, стояла его знакомая машина, вся изувеченная, будто её пытались раздавить.

— Я нашла... — мысленно прошептала я, чувствуя, как леденящий ужас сковал мне горло. — Источник.

— Где... где... — слабым эхом отозвался в моей голове голос Уилла. Связь держалась на волоске.

— Заброшенный завод металла. Окраина Хоукинса. Возле леса... — я из последних сил удерживала образ, чувствуя, как меня выталкивают из этого сознания.

— М-мы знаем где это... выб-бирайся... Вена, выбирайся, сейчас же!

Я закрыла глаза, собрала всю свою волю в кулак и рванула связь. Повязка слетела с моих глаз. Я сделала глубокий, судорожный вдох, ощущая, как возвращаюсь в своё тело. С облегчением я обернулась к дивану, чтобы улыбнуться Уиллу, чтобы сказать, что всё в порядке.

Но диван был пуст. Вся гостиная была пуста. Улыбка застыла и медленно сползла с моего лица. Ледяная рука сжала моё сердце.

— Уилл? — я поднялась на ноги, голос дрожал. — Уилл!

Я бросилась на кухню — никого. В прихожей — никого. Они... они ушли? Без меня? Оставили меня одну?

— Уилл! УИЛЛ! — мои крики становились всё отчаяннее, слёзы застилали глаза.

Внезапно из кухни вышел он. Но это был не Уилл. Это был Билли. Он стоял, прислонившись к косяку, и смотрел на меня с холодной, нечеловеческой усмешкой.

— Что... — я отшатнулась от него, сердце бешено колотилось. — Ты... как?

— Это вы открыли Врата, — его голос был наложением двух тонов — его собственного и того, жуткого, шипящего. — Вы впустили нас сюда. И мы кое-что строим. Специально для тебя и Одиннадцать.

— Нет... — я чувствовала, как по щекам текут горячие слёзы, а в груди всё сжимается от панического, животного страха. Дыхание перехватило.

— Скоро мы убьём вас. Сначала вас двоих, — он сделал шаг вперёд.

— Нет! — я выставила вперёд руку, но она дрожала.

— А потом ваших друзей. Одного за другим. А потом... всех на свете.

— НЕТ! — это был уже не крик, а вопль отчаяния. Вся моя ярость, весь страх вырвались наружу ослепительным огненным шаром, который ударил Билли в грудь и отшвырнул его через всю кухню к стене. — НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Я в исступлении дёрнула повязку с глаз, и картина мгновенно сменилась. Я сидела в центре гостиной, вся в слезах, дрожа как осиновый лист. И тут же ко мне бросился Уилл, обнял так крепко, что аж перехватило дыхание, прижал мою голову к своему плечу.

— Всё хорошо, всё хорошо, я здесь, я тут, — он повторял это снова и снова, гладя меня по волосам.

Я судорожно сжимала его рубашку, пытаясь унять дрожь. Нэнси молча поднесла к моим губам стакан с водой. Я сделала несколько глотков, вода немного привела меня в чувство. Только сейчас я заметила, что Оди тоже уже на ногах. Она стояла рядом и смотрела на меня широко раскрытыми, испуганными глазами.

Я рассказала им всё. Про завод, про угрозы Билли, про то, что они строят что-то для нас. Когда я закончила, по моей щеке скатилась очередная одинокая слеза.

— Всё хорошо, Вена, — Уилл не отпускал моё плечо. — Мы справимся. Вместе.

В этот момент снаружи, со стороны леса, донёсся глухой, нарастающий грохот, больше похожий на салют.

— Это...  салют, — мрачно проговорил Майк,.

— Вена, — Нэнси посмотрела на меня прямо. — А когда он говорил... он был здесь? В этой комнате?

Я молча, всё ещё не в силах вымолвить ни слова, кивнула.

Нэнси резко развернулась и выбежала из дома. Все, как по команде, ринулись за ней. Я вышла последней, всё ещё держась за руку Уилла.

И мы увидели Его. Вдали, над верхушками тёмного леса, высилось Оно. Гигантское, непостижимое существо, сплетённое из того же жилистого, кроваво-бурого мяса, что и в больнице. Но это было в десятки раз больше. Оно было похоже на чудовищно-мясистого паука, монструозного слизня и нечто совершенно неописуемое одновременно. От него исходила та самая, знакомая леденящая пустота, та самая тьма, что пожирала всё на своём пути. И оно было здесь. Совсем близко.

Мурашки побежали по всему моему телу. Это было то, что мы видели в больнице. Только теперь — законченное. Или почти законченное. И оно было бесконечно сильнее.