Королева настоящей и грядущей войны.
Заклятиям и языку, на котором я говорила на «посвящении», меня обучала матушка Мелхиса, она считалась здесь одной из старейшин. Это была бабушка с уже полностью поседевшей головой, с впавшими голубыми глазами, вся изогнутая от количества своих знаний, которыми она с радостью поделилась со мной.
Однажды после долгого занятия, я совсем выдохлась и просто села на землю закрыв лицо руками.
"Я устала, морально и физически. Мне до сих пор кажется, что вот это всё, - я обвела руками поляну, на которой мы были. – лишь часть моего воображения, что всё это не настоящее."
"Я понимаю, солнышко, прекрасно понимаю, что ты сейчас испытываешь." – сказала Мелхиса присаживаясь возле меня. – "Когда-то я тоже была на твоём месте."
"Вы должны были стать королевой?" – удивилась я.
"О нет, что ты." – она захохотала. – "Я должна была стать ведьмой. Моя семья жила в королевстве Арадон. Место, где испокон веков ненавидели ведьм, они изгоняли нас, убивали, иногда казалось, что охота на нас забавляет их. В этот период мне и пришлось стать ведьмой, чтобы защищать себя и свою семью. Нам не было куда пойти, поэтому приходилось выживать в аду."
"Вам это удалось? Вы смогли?"
"К большому сожалению, нет. Мне было всего лишь тринадцать лет, я мало что умела, поэтому, когда забрали маму с папой, я просто стояла и ничего не могла сделать, мама же извивалась, сыпала проклятиями, но рыцари лишь ухмылялись, они лишили её сил, подчинили себе с помощью ловца ведьм." – она начертила его с помощью палки на песке. Ловец представлял собой ошейник, снабжённый семью шипами с внутренней стороны и поводком. - "В тюрьме, в которую нас всех посадили, я встретила такую же бабушку, в которую теперь превратилась я сама, и она пообещала, что сможет вытащить меня, чтобы я продолжила их род, род ведьм и ведьмаков. Я смогла сбежать и теперь я здесь и обучаю тебя, это честь, учить будущую королеву." – сказала она, поднимаясь и подавая мне руку.
"А если я не готова, если я не хочу быть королевой?" – спросила я, игнорируя её помощь и поднялась сама.
"На твоём теле метка дракона, твоего личного дракона, он выбрал тебя, он уже приклонил свою голову перед королевой. Не подведи Мораксеса, не повторяй моих ошибок." – сказала она, отворачиваясь от меня, она наблюдала за тем, как понемногу поднимается солнце.
"Расскажите мне подробнее обо всём этом." – попросила я её.
"Когда-то очень давно мы все прислуживали им, приносили в дань молодых красавиц, лишь бы они не трогали наши деревни и поля. Но однажды на нашу землю пришла сухота, ни где не было и капли воды, люди страдали, скотина умирала, на полях не было ничего даже для коршунов, но лишь в нашем королевстве Дехенбарт вода была всегда, её здесь поддерживали ведьмы. За это нашему народу был благодарен король Амадей, и король драконов, его звали Бейл, сейчас он спит вечным сном и лишь истинный, кто носит корону сможет разбудить его." – она взяла меня за плечо и посмотрела прямо в глаза, мне на секунду показалось, что она копается в моим мыслях, но потом она отвернулась и продолжила рассказ:- "Так вот, этот Бейл попросил помощи для своих драконов, и тогда я пришла с ним к соглашению, мы помогаем им, они будут служить нам, и только нам, а укреплением нашей сделки стала метка, которой себя одарил Бейл и я." – она развязала узел у себя на платье и оголила грудь, на которой и виднелась та самая метка, что и у меня. Моя рука потянулась было к ней, но я вовремя её отдёрнула.
"Вы всё-таки были королевой."
"О нет, я просто единственная, кто захотел брать на себя ответственность. У всех на то время были семьи, им было, что терять, я же всю жизнь прожила одна, я стала козлом отпущения."
"Не говорите так, вы смогли выбить для своего народа защиту." – сказала я, поглаживая её плечо.
"Да, но она не помогла нам, когда наш народ убивали, нам пришлось бежать, подбирая подол своих платьев. Сына Бейла, дракона по имени Эйгон, король Амадей пленил. Никто не знал, что задолго до гибели королевы, Амадей совершил сделку с королевством, от которого я в детстве бежала изо всех ног. Король Арадона – Алатор, подарил ему камертон, сильную слабость ведьм. Единственные, кто может его выдержать, это ведьмаки и глухие ведьмы. Звучание этого инструмента резало виски, заполняло голову эхом собственного голоса, никто не мог сосредоточиться, выставить руки и проговорить заклятье, которое могло бы нас защитить. Наш народ отложил месть и магию на второй план, на первом была жизнь." – говорила Мелхиса, и я видела, как слёзы собрались у уголков её глаз. – "Бейл не смог держать в себе всю боль за сына, ему норовилось пойти в бой, но я приказала ему сидеть на месте, в тот момент я и предала его, и мне пришлось наложить на него заклятье вечного сна, я пообещала ему, перед тем как он закрыл глаза, что однажды я найду королеву и она приведёт наш народ к победе, и мы освободим Эйгона. Но прошло восемнадцать лет, никто не знает, что там с ними обоими, но вера до сих пор сохранилась, а это уже победа, даже над самим собой." – она обернулась ко мне и промолвила, глядя прямо в глаза: - "Ты королева настоящей и грядущей войны, ты должна взойти на этот трон, ты наше единственное спасение."
"Я обещаю, мы придём к победе вместе, я освобожу пленённых и верну доброе имя тем, у кого его забрали." – с этими словами я возвращалась домой, с высоко поднятой головой смотрела на замок. В центре возвышалась центральная жилая башня, там находились спальни короля и принца, остальные до сих были не тронутыми, король решил сохранить их в память о том, что именно забрал у него ведьмовской народ. По бокам расположены небольшие угловые башни-эркеры. Сам замок был обнесён овальной каменной стеной, вход в который можно было совершить через мост. Отец говорил, что так король решил обезопасить себя во время нападения на его замок, ведь первыми под мечи и копья попадёт простой народ, а он спрячется за каменной стеной.
На следующий день после нашего с Мелхисой разговора заболел отец и нам с мамой пришлось ненадолго отложить занятия. Всю последующую неделю мы с Мишель провели у его кровати, читали письма, которые приносили рыцари из замка, кормили из ложки, потому что сил даже, чтобы подняться у него не было, хотя было видно, что он презирает сам себя за такую слабость. С каждым днём ему становилось хуже, ни один лекарь не мог определить, что за недуг мог подхватить отец. Я ненавидела его, но и не могла дать ему умереть, поэтому посреди одной из ночей я накинула на свою ночную рубашку чёрную мантию, и вышла во двор, направившись в конюшню, но дойти к ней мне так и не удалось.
"Агнесса, что ты творишь?" – спросил строгий голос матери. Обернувшись я увидела, как она выходит из темноты, она узнала о моих планах, и решила подкараулить.
"Я пытаюсь его спасти. Хотела попросить помощи у Мелхисы, она знает заклятие, которое ему поможет." – говорила я шёпотом, чтобы Мишель, чьи окна выходили прямо на конюшню ничего не услышала.
"Не смей просить её об этом, лучше возвращайся в дом, в свою постель."
"Тогда помоги ты ему, ты умеешь и знаешь." – молила я её.
"Если я спасу того, кто ещё неделю назад карал людей своим мечом, то меня проклянут не только ведьмы, но и обычные люди."
"Ты же его жена, обещала быть с ним в горе и в радости, так помоги ему."
"Ты ещё совсем юна и ничего не понимаешь, когда-то придёт время, и ты узнаешь почему я так поступила." – промолвила мать уже стоя на пороге дома. - "Я могла его убить ещё когда он начал превращаться в того монстра, которым стал, но не сделала этого, считала, что любовь победит, что однажды признаюсь ему в том, кто я есть на самом деле. Мой род бы сказал мне спасибо за это, но я считала, что мои дети должны расти в полноценной семье и я должна быть ближе к своему врагу."
"Даже сквозь свою ненависть, которую ты воспитала во мне оставаясь с этим чудовищем, я готова помочь, он моя родная кровь, я спасаю не только его, но и саму себя."