Начало Конца.
Проснулась я в своей постели с жутким криком. Осмотрев свою комнату вдоль и поперёк, я немного успокоила себе мыслью о том, что всё произошедшее со мной ночью всего лишь фантастический сон. Вздохнув с облегчением, я поняла, что обратно заснуть не получиться, поэтому я, потирая глаза встала с постели. Не доходя к двери, я вернулась в стоящему в пол зеркалу и посмотрела в него. То самое белое платье, и что самое жуткое – та самая драконья метка.
"Этого не может быть! О Боже, что я наделала?" - я схватилась за голову, страх мешал сделать вдох.
В комнату постучали, боясь, что это отец, я снова вернулась в постель и укуталась одеялом.
"Да-да, войдите!" – крикнула я, чтобы услышали за толстой дверью.
Вошла мама, держа в своих руках графин с горячей водой и полотенце.
"Мама, то, что было вчера..."- я не смогла подобрать нужных слов, чтобы описать то, что произошло.
"Встреча с драконом вымотала тебя, и ты рухнула без сил, но матушка Мелхиса, сказала, что ты прошла испытание и через месяц, после долгих тренировок ты сможешь надеть на свою голову корону." – говорила она спокойным голосом, готовя для меня ванную.
"Лучше бы это оказался страшный сон." – сказала я себе под нос снимая с себя платье. В зеркале я увидела худую девушку, с жуткими синяками на руках и ногах, со шрамами, которые при прикосновении возвращали в те моменты детства, которые бы хотелось навсегда стереть из памяти.
"Не говори так." – сказала мама, поворачивая моё лицо к ней. – "Ты станешь той, кто пойдёт войной против короля, ты та, кто вернёт ведьмам и ведьмакам их честные имена. Агнесса, я воспитала в тебе ту, кто сильна духом, отец дал тебе возможность стать сильной физически, используй это, даже пусть против него самого."
Когда мама покинула мою комнату я залезла в горячую ванную, пыталась оттереть от себя всю пыль и грязь, аккуратно дотрагиваясь к шрамам захотелось оттереть и воспоминания.
С этого дня и все последующие недели стали для меня очень утомляющими. Как только свет в доме гас, мама выжидала момент, когда отец, который перед этим хорошо пригубил вино, уснёт, пробиралась ко мне в спальню и вела за собой в конюшню, где нас уже ждали запряжённые кони. Каждый день с матушкой Мелхисой и её приближенными я изучала основы магии. Я умела собирать травы, изучила где хорошая, а где плохая, научилась варить из них зелье, Мелхиса показала как она излечивает раны проведя лишь рукой и шепнув пару слов, Авдей – один из старейшин, помог мне изучить историю ведьм и ведьмаков, рассказал как раньше велись войны и что из себя представлял этот величественный народ до закона Амадея, также он поведал мне и о драконах, слушая о том, что после того как эти существа стали на сторону ведьм, король принялся их уничтожать, а потом ещё одного даже взял в плен, чтобы из его огня ковать оружие для своей армии, у меня сжалось сердце, а потом постепенно стало наполнятся ненавистью к королю Амадею. Илларион научил меня воздействовать на погоду, но так как во мне собралась вся неиспользованная магия за восемнадцать лет то и дожди в нашем королевстве проходили так, что заливало улицы, и солнце палило так, что люди падали на площади. Теперь я могу дышать под водой, предвещать будущее, что конечно мне не легко даётся, ведь на это нужно потратить немало сил, передвигать вещи с помощью лишь взмаха руки, это всё казалось мне просто чем-то немыслимым, чем-то сказочным. Там, в Чёрном лесу, я чувствовала себя дома, там, где и должна была провести все своим восемнадцать лет, когда же мы с мамой снова запрягали лошадей и возвращались домой, то меня одолевал страх, я боялась, что не справлюсь, что подведу этот народ, а больше всего, я боялась своего отца, который лишь взмахом своего меча, мог лишь меня головы, узнав, что я ведьма.
После того как я узнала, что мама относится к такому роду, я не могла сложить в голове то, что она всё это время прожила с человеком, который ненавидит её народ, который обливался их кровью. Слово «ведьма» для него было что-то наподобие ладана для чёрта. Он брызгал слюной рассказывая сколько таких положил своими руками, как ухмылялся им, когда говорил, что смерть близка, как умывал свой меч в их чёрной крови. Эти истории всегда внушали остальным страх и гордость за то, что они поднимают этот бокал вина сидя с таким человеком, в тавернах его называли героем, для меня же он был Дьяволом во плоти. С самого детства я не знала отцовской любви, для него я была лишь той, кто ест его хлеб, кто пьёт его молоко, кто делит с ним один дом. Когда же я немного подросла, где-то мне лет семь было, он вложил в мои руки меч и приказал биться с моей сестрой, которая была на пять лет старше. Я не смогла поднять даже руку, и тогда получила пощёчину.
"Ты дочь воина, а не можешь даже в руках меч держать?" – он схватил меня за волосы и прошептал, скалясь зубами. – "Ничтожество."
С того самого дня, я научилась держать в руках меч, стрелять из лука, скакать на лошади, рубать топором всё, что подвернётся под руку, я старалась, падала без сил на кровать, зарывалась в перину и плакала так, чтобы он не услышал, иначе он бы снова мог прийти, и бить так, пока слёзы на щеках не высохнут. Я старалась, а он не замечал, он восхищался Мишель, называл её своей гордостью, своим творением. Когда же нам исполнилось по четырнадцать отец выковал для нас обоих мечи, для неё самая лучшая нержавеющая сталь, золотые линии на лезвии, чёрная рукоять, в конце которой красовалась голова льва, мне же достался самый обычный, лезвие, которое в некоторых местах уже поржавело, рукоять, которая всё время выпадала, но я не жаловалась, за это могла снова схлопотать по лицу. В не поля боя мы с Мишель не были сёстрами, она была величественная, как будто каждый день носила на голове корону, к прислуге относила, как и отец, презрительно, я же наоборот не могла пройти мимо и чем-то не помочь, мама называла меня доброй душой, хотя я сама прекрасно понимала, что это неправда, ведь каждую ночь я ненавидела Мишель, желала смерти отцу и даже самой себе. Я верила в принцев и королей, которые смогут забрать меня из этого проклятого дома и увести за сотни земель, но теперь я сама стану королевой, лучшей из всех, кто только правил, я докажу, что я что-то стою. Я НЕ НИЧТОЖЕСТВО. Я ВЕДЬМА, И ЭТО МОЯ ГОРДОСТЬ.