Глава 15.
Прошла неделя со дня разговора с Джейком. Брэгг редко бывал дома; важное расследование, вынудившее его уехать в командировку. Отец обещал вернуться и всё рассказать о девушке. Оставшееся дни Форда проходили на тренировках, где он оттачивал своё мастерство. Мистер Чарльз был доволен игрой команды, но Форда всё больше беспокоил Кай. С каждым днём он всё глуюже видел, как скрытна и загадочна на самом деле эта личность, совсем не такая, какой показалась при первой встрече. Время меняло мнение Форда, к сожалению, в худшую сторону.
На тренировках Форд встречал Стеллу, которая всегда была полна радости и рассказов. Но при этом держалась на расстоянии, как всегда. Когда они гуляли, сколько общались? Всё было поверхностным, неглубоким. Единственное яркое воспоминание — тот день, когда она была у него дома. Всё. Больше ничего. Его приглашения на свидания встречали отговорки: тренировки, нехватка времени и прочее. Форд понимал, закрывал на это глаза, но теперь глаза открылись, и он увидел, что настоящих отношений не было, только пустая трата времени и сил. Он мог бы потратить их на другую девушку, на Силли… хотя после того четверга они почти не виделись, только во время уборки. Она молчала, он молчал. Он не хотел задавать лишних вопросов, не хотел снова ранить её.
Все дни Форд готовился к разговору с Силли, несмотря на обещание отца. Но вся готовность исчезла при виде нее. Уверенность таяла, уступая место страху.
Среда, Пасха. Сан-Бернардино сиял праздничным блеском: повсюду, словно рассыпанные драгоценности, сверкали пасхальные украшения. Шоколадные яйца, от самых маленьких, похожих на драже, до огромных, размером с кулак, заполняли полки магазинов, соблазняя родителей и заставляя детские глаза широко раскрываться от предвкушения. Форд знал, что Силли будет на городском мероприятии, исполняя роль очаровательного пасхального зайчика, тщательно прячущего разноцветные яйца для восторженных детей. Мероприятие проходило в величественной церкви Алле-Осса, чьи высокие готические арки, устремленные к небу, были украшены пышными гирляндами из весенних цветов. Стеклянные витражи, переливающиеся всеми цветами радуги, рассказывали библейские истории, освещая внутреннее пространство мягким, приглушенным светом. Воздух был напоен ароматом ладана и сладким запахом свежей выпечки, доносившимся из церковной кухни.
Многие жители Сан-Бернардино, следуя давней традиции, отдавали предпочтение именно домашнему празднованию Пасхи или уютным пикникам на лоне природы. Подростки, не желающие проводить время в семейном кругу, обычно собирались в парке «Сэнд - Хиллз», расположенном на окраине города. Это был просторный парк, утопающий в зелени, с тенистыми аллеями, проложенными среди пышных кустов роз. Ветер шелестел листьями высоких дубов, а солнечные лучи пробивались сквозь листву, освещая зеленые газоны, где подростки играли в игры, смеялись и наслаждались долгожданным выходным днём. Воздух наполнялся жизнерадостным смехом и звонким музыкальным аккомпанементом веселья.
Рядом с Фордом шла Стелла, за ней — её брат, а за братом — Итан с двумя подругами, имена которых Форд не запомнил. Только запомнил их внешность: одна с каре, другая рыжеволосая.
— Какая сегодня потрясающая погода! — воскликнула Стелла. — Мальчики, раскидываем всё!
Кай и Итан принялись расстилать простыню на траве, а девушки доставали еду из корзин и раскладывали её на полотне. Стелла, довольная, улыбнулась Форду. Он не ответил улыбкой. Никаких эмоций к ней не было, всё было искусственным, как и её отношение к нему.
— Форд, всё хорошо? — спросила Стелла, заметив его мрачное настроение.
— Не знаю, — буркнул он.
— Я просто переживаю, — прошептала Стелла.
Форд хотел спросить всё, задать миллион вопросов, но не здесь, не сейчас.
— Давай поедим, я голоден, — сказал он.
Стелла кивнула, её светлые волосы слегка колыхнулись, и она плавно опустилась к ребятам. Девушки, склонившись друг к другу, что-то оживлённо обсуждали, их смех переплетался с шутками Итана, которые заставляли всех вокруг улыбаться. Его голос звучал легко и непринуждённо, он жестикулировал, рассказывая какую-то забавную историю. Однако Кай, сидевший рядом, казался отрешённым от общего веселья. Его плечи были немного ссутулены, взгляд устремлён вдаль, а лицо выражало глубокую задумчивость.
Стелла, чувствуя себя немного неловко, придвинулась поближе к Форду, её плечо ненавязчиво коснулось его руки. В её взгляде читалось немое желание сблизиться, поделиться теплом и неким молчаливым пониманием. Форд, однако, оставался рассеянным. Его мысли были далеко, он машинально слушал шум компании, но сердце его тянулось к Силли, к её игривому образу пасхального зайчика, чувствуя себя заложником нежеланного и скучного для него времяпровождения. В этой компании, окружённый чужими радостями и разговорами, он чувствовал себя лишним, его взгляд то и дело невольно скользил в сторону, где проходило то самое, его настоящее, пасхальное мероприятие.
Соглашаясь встречаться со Стеллой, Форд надеялся на настоящую любовь. Прежние отношения, закончившиеся болезненным расставанием в стенах школы, оставили глубокий след, и он мучительно корил себя за допущенные ошибки. Отказ от Стеллы казался ему лишь повторением этой самобичевания, новым витком самообвинения. На деле же, его согласие было продиктовано скорее жалостью, чем искренним чувством, а вся эта ситуация представлялась ему нелепой и фальшивой игрой.
— Форд, Форд! — окликнул Итан. — Хочешь шутку?
— Нет, спасибо, — ответил Форд, отпивая сок.
— Да ладно тебе, сидишь хмурый, — продолжал Итан.
— Я? Тебе кажется, — возразил Форд.
— Нет, брат, не кажется, — настаивал Итан.
— Ладно, ты прав, — вздохнул Форд. — Просто хочу с Стеллой прогуляться, наедине. Если вы не против.
Глаза Стеллы засияли, и на её лице появилась счастливая улыбка.
— А кто вас здесь держит? — нахмурился Кай.
— Нет, — ответил Форд, поднимаясь. Он протянул руку Стелле, и та, с радостью, приняла её. Когда она поднялась, он крепко сжал её ладонь, словно боясь, что она сбежит, — Мы прогуляемся и вернёмся, так что не уходите без нас, — сказал он, и, бросив ещё один взгляд на хмурого Кая, добавил:
— Итан, расскажи Каю шутку.
Они шли, шагая по извилистой тропинке, проходящей сквозь величественный хвойный лес. Парк был огромен, безлюден, окутан тишиной. Стелла крепко держала руку Форда, но в какой-то момент он тихонько высвободил свою ладонь, спрятав её в кармане шорт. Стелла слегка удивилась, но ничего не сказала.
Тишина прогулки, наконец, стала невыносимой.
— Форд, объясни, что происходит, — тихо спросила Стелла.
— А что происходит? — спокойно ответил он.
— Ты… ты стал каким-то другим… — Стелла искала слова. — Ты меня разлюбил?
Форд ответил прямо, без колебаний, голос его был твёрд и холоден:
— Я, видимо, тебя никогда и не любил. Всё было туманом, ложью. — тон парня был спокойный, непоколебимый, — Только ответь мне на вопросы: почему ты предложила встречаться? Почему я? Почему ты всё это время почти не общалась со мной? Почему? Скажи, ты меня любила?
После признания Форда лицо Стеллы преобразилось. Радостная маска, которую она так старательно поддерживала всё это время, растаяла, как утренний иней под лучами солнца. Губы её сжались в тонкую, почти незаметную линию, глаза сузились, приобретая холодный, стальной блеск. Прежняя мягкость исчезла, уступив место резкости и неприкрытой враждебности. Брови сошлись на переносице, образуя глубокую складку, а уголки губ опустились, придавая её лицу выражение явного недовольства, граничащего с презрением. Её осанка изменилась, став прямой и напряжённой, словно она готовилась к схватке. В движениях пропала прежняя грация, они стали угловатыми, резкими, лишёнными всякой мягкости. В целом, Стелла стала похожа на своего брата: такая же замкнутая, холодная, с тенью скрытой угрозы в глазах, лишённая былой наигранности и фальшивой доброжелательности. Её истинная личность, скрытая под маской дружелюбия, наконец, проявилась наружу, и Форд увидел перед собой не милую девушку, а холодную, расчетливую и немного жестокую особу.
— Какой же ты глупый, Форд, — холодно усмехнулась Стелла. — Ты правда думал, что я могла тебя полюбить? Я видела, как ты всё время крутился вокруг этой идиотки! О боже, как она меня бесит! Везде Силли, везде она! —В её голосе слышалась явная злоба, и Форду стало… комфортно. Наконец-то он общался с настоящей Стеллой, а не с выдуманным образом. — Зависть — плохая штука, Форд. Я завидовала Силли, потому что всё внимание доставалось ей, а не мне. Перед твоим переводом в нашу школу меня был спор с девочками, кто привлечёт первый твоё внимание. Но, как всегда, Силли меня опередила. Меня это разозлило, и я воспользовалась моментом.
— Стелла, ты ответила только на один мой вопрос.
— Мне было не до тебя. И всё равно я тебя не любила, какой толк тратить на тебя мое драгоценное время? — язвительно сказала Стелла. — Кстати, ты же понимаешь, что я знаю о твоём общении с Силли? Особенно тот день, когда ты был с Силли в одной кабинке. Когда твой отец сказал, что там его дочь. Предатель.
— Получается, что нет, — заметил Форд, и лёгкая улыбка коснулась его губ. Стелла рассмеялась.
— Хотя ты прав, после моих сказанных слов, это не предательство. Но всё равно обидно. Снова она.
Наступила тишина. Форд был доволен, несмотря на то, что Стелла не ответила на все его вопросы, но рассказала правду. Ему этого было достаточно. Она не любила его. Она мстила. Месть исходила не от Силли, а от Стеллы.
— Расскажи мне правду, — нарушил тишину Форд, останавливаясь у дерева и облокачиваясь на его ствол.
— Какую? — спросила Стелла, скрестив руки — ясный признак психологической защиты.
— Ты знаешь какую, — сказал Форд.
— Ну, не уверена, — немного замкнуто ответила Стелла. — Но я тебе обязана, так что расскажу всю правду, которую знаю. Если не окажется той правды, которую ты хотел услышать, то скажешь мне.
— Спасибо, — улыбнулся Форд, внутри него что-то ликовало. — Стоп, а за что ты мне обязана?
— За то, что ты тогда меня нёс в медпункт, — сказала Стелла, улыбаясь. — Знаешь, все смотрели на меня ничего не предпринимая, а ты, не задумываясь поднял меня и понёс. Я поняла тогда, что все остальные — полные уроды.
Форд кивнул и пристально посмотрел на Стеллу, готовясь слушать её историю. Историю правды.
— Не знаю даже, с чего начать, — потупив взгляд, начала Стелла. — Начну с того, что я не мстительна по натуре. Но Силли… Чёрт, зависть меня погубила. Можно сказать, из-за меня она стала такой замкнутой. Мне нравилось наблюдать за её угасанием, нравилось видеть, как она страдает. — Стелла резко подняла взгляд на Форда. — Но не с тобой. После твоего появления она снова засияла. Чёрт, так не должно было быть! Не должно! Даже несмотря на все мои козни, она продолжала сиять. С ней начали общаться. Раньше, целыми днями, к ней никто не подходил. Даже девчонки из команды…
— Из команды? — перебил Форд.
— Да. Она же раньше была капитаном чирлидинга, — продолжила Стелла. — Представь, всё, что было у неё, стало моим. Ты был у неё, и стал моим. Но, видимо, эта идиотка поняла, что ты мне не принадлежишь. Поняла…
— Ладно, хорошо, я понял. Ты была одержима тем вниманием, которое было у Силли, — подытожил Форд, систематизируя полученную информацию. — Но это не та информация, которую я хотел услышать. Меня больше интересует твоё враньё о измене Силли. Её не было. Я искал информацию, фотографии, но ничего не нашёл.
— Ты не знаешь…, — задумчиво произнесла Стелла, — об этом я тебе не расскажу. У кого бы ты ни спросил, правды не услышишь, поверь мне. Истину ты получишь от неё самой.
— Чёрт.
— Прости, но не я буду тем, кто откроет тебе правду, — Стелла опустила руки, словно отчаявшись. — Я так понимаю, мы больше не встречаемся?
— А мы и не встречались, — ответил Форд, подходя к Стелле и слегка приподнимая её подбородок. — Но, несмотря на это, спасибо тебе за то, что я понял свои чувства к Силли.
— Значит, я была права, — немного грустно сказала Стелла.
Форд пожал плечами, и они направились обратно к остальным. Вернувшись к остальным, Стелла и Форд вели себя так, словно их недавнего разговора и не было. Брайт попросил Стеллу пока ничего не говорить об их «отношениях», и она кивнула в знак согласия.
— Я домой, — объявил Форд.
— Уже? — Итан опустил плечи, выражая лёгкое разочарование.
— Мне позвонил Джейк, сказал, что нужна помощь, — солгал Форд, стараясь, чтобы голос звучал убедительно.
Прощание с друзьями осталось позади, и Форд, оставив лёгкую ложь о звонке Джейка, направился не к себе домой, а к Силли. Сердце колотилось в груди, напоминая о бурлящем потоке нетерпения и тревоги. Каждый шаг приближал его к разгадке, к истине, которую он жаждал услышать, к ответу на мучившие его вопросы. Отец обещал рассказать всё позже, но Форд не мог ждать. Истина была слишком близка, слишком манила его, словно мираж в пустыне. Шаг за шагом его темп ускорялся, переходя в быструю ходьбу, а затем и в бег — бег от тягостного ожидания, бег к развязке. Время, казалось, ускользало сквозь пальцы, и он, преследуемый этим чувством неотвратимого упущенного момента, мчался вперёд, словно гонимый невидимой силой. Бежал не просто к Силли, а к прощению – к тому прошению, которого он так отчаянно жаждал.
Наконец, он достиг цели – церкви, оживлённой радостным гулом пасхального мероприятия. Воздух дрожал от смеха детей, занимавшихся поисками пасхальных яиц, тех самых яиц, которые он когда-то с такой тщательностью расписывал вместе с Тайним. Вокруг него бурлила толпа – родители, бабушки и дедушки, с любопытством и нежностью наблюдавшие за весёлыми играми своих чад. Форд пробирался сквозь гущу людей, его взгляд лихорадочно искал в этой пестрой массе знакомую фигуру, узнаваемую по белым зайчьим ушкам. Это было поистине сложное испытание — найти одну девушку из множества лиц и движений. Но наконец, сквозь пелену людей, он увидел её.
Силли стояла, словно озарённая светом, в том же наряде, который он помнил в примерочной: белый корсет, украшенный нежными розовыми и голубыми цветами, широкие белые брюки, необычайно гармонирующие с верхней частью костюма, и, конечно же, белые зайчьи уши, нежно обрамлявшие её лицо. Её светлый, воздушный костюм резко контрастировал с глубоким чёрным цветом её волос, делая её образ ещё более выразительным и привлекательным. Это был образ не просто девушки в костюме, а светлого, воздушного существа, озарённого радостью пасхального дня.
— Силли! — крикнул Форд, подбегая к девушке. Она уставилась на него, явно не ожидая его появления.
— Что ты тут делаешь? — спросила Силли, слегка растерявшись.
— Просто подумал, составить тебе компанию, — ответил Форд.
— Много думаешь, — сухо заметила Силли.
— Возможно, — язвительно усмехнулся Форд, довольный своей находчивостью.
Картина перед ними была полна жизни и света: дети, с сияющими от радости лицами, носились между взрослыми, демонстрируя свои трофеи – разноцветные пасхальные яйца. Их восторженные возгласы и звонкий смех наполняли воздух, создавая атмосферу чистого, неподдельного счастья. Форд и Силли, стоя бок о бок, наблюдали за этой идиллической сценой, словно зачарованные.
Наконец, суета стихла. Мероприятие подошло к концу. К Силли подошла женщина, судя по всему, организатор праздника, и, мягко улыбнувшись, сообщила, что девушка свободна. Силли кивнула, её взгляд ненадолго задержался на Форде, и в этом мимолетном мгновении он уловил едва заметное волнение.
Она подошла к нему, немного неуверенно, словно бабочка, боязливо опустившая крылья.
— Ну… эм… можем идти домой? — прошептала она, едва слышно, щёки чуть порозовели. Неловкость её была очаровательной, и Форд почувствовал, как сердце его замирает.
Форд, подавив волнение, ответил с широкой, непринужденной улыбкой:
— Давай ко мне, от скуки дома умираю, — заявил он, стараясь, чтобы его голос звучал легко и непринужденно, скрывая под игривой шуткой бушующие внутри эмоции.
Силли кивнула, её взгляд, наконец, встретился с его, и в этом взгляде Форд увидел не только нежность, но и некую надежду, некую готовность к чему-то новому, неизвестному. И, взяв себя в руки, они вместе пошли к дому Форда, оставляя позади яркую суету праздника и погружаясь в тишину. По дороге заскочили в небольшой магазинчик, наполненный ароматами свежей выпечки и специй, и прикупили продуктов для ужина – разнообразные овощи, ароматные специи, всё, что необходимо для их задуманного кулинарного шедевра.
Воздух наполняла тишина, прерываемая лишь случайными фразами и лёгким шуршанием пакетов с продуктами. Форд обдумывал, как начать разговор с Силли, как осторожно приблизиться к истине, но страх, что она может убежать, сковывал его, заставляя молчать.
Дойдя до дома, Форд попросил Силли разложить продукты, а сам направился наверх, чтобы переодеться в домашнюю одежду. Девушка принялась распаковывать покупки, а парень, быстро переодевшись, стоял в своей комнате. Вглядываясь в потолок, он задумчиво щурился. Всё происходящее казалось ему нереальным, сюрреалистичным. Форд совсем недавно переехал в новый город, а за это короткое время в его жизни произошло столько событий, столько переворотов… Подростковые годы — время стремительных перемен, ярких впечатлений, и эти семнадцать лет он точно запомнит на всю жизнь.
Спустившись вниз, Форд увидел Силли, сидящую на стуле, с видом задумчивой грусти.
— Чего такая грустная? — спросил он с улыбкой, стараясь развеять её хандру.
— А ты сегодня какой-то весёлый, — ответила Силли, лёгким движением руки пригладив волосы.
— Да так, настроение хорошее, — ответил Форд, подходя к столу и рассматривая продукты. — Для корн-чаудера вроде всё взяли.
— Мы забыли лук, — заметила Силли.
— Ничего, без него сделаем, — сказал Форд, отмахиваясь от мелочей. Силли обожала корн-чаудер, и именно она предложила приготовить это блюдо. Форд, конечно же, не возражал – он был голоден и рад любой возможности побыть с ней наедине.
Кухня превратилась в уютное гнездышко, наполненное предвкушением и теплом совместного творчества. Форд принялся чистить картофель, его ловкие пальцы быстро и умело справлялись с этой задачей. Силли, тем временем поставила на плиту кастрюлю с водой. Воздух между ними наполнился не только ароматом только что вынутых из земли овощей, но и каким-то особым флюидом – лёгким, невесомым, предвкушением чего-то вкусного и радостного, что вот-вот должно произойти.
Форд, чувствуя, как напряжение постепенно спадает, включил музыку. Лёгкая, ритмичная мелодия, словно тёплый солнечный луч, проникала в каждый уголок комнаты, заполняя его жизнерадостностью и беззаботностью. И вот, незаметно для самих себя, они начали двигаться в такт мелодии. Форд, чистя картошку, чуть притопывал ногой, его плечи покачивались в ритм музыки. Силли, помешивая воду, грациозно кружилась вокруг кастрюли, её улыбка была естественна и светла.
И вот, через некоторое время, кухня наполнилась волшебным ароматом – густым, насыщенным, манящим ароматом готового корн-чаудера. Аромат, который говорил о тепле, уюте и той особой магии, которая возникает, когда два человека работают вместе, создавая что-то прекрасное, что-то, что объединяет их.
— Бомба! — воскликнул Форд, его голос полон восхищения. — Сейчас тарелки возьму, и будем кушать. Ты не представляешь, как я голоден!
Парень достал из шкафчика тарелки и разлил похлёбку. Пожелав друг другу приятного аппетита, они принялись за еду. Но праздничная атмосфера постепенно угасла, сменившись тишиной, заполненной неловким молчанием. И тут в голове Форда созрела идея.
— Какая-то унылая атмосфера… Давай я фильм включу на телефоне. Погоди, — Форд поднялся из-за стола, подойдя ближе к Силли. Оперев телефон о кружку, он быстро нашёл лёгкую комедию, и они вместе, уютно прижавшись друг к другу, погрузились в просмотр фильма.
Фильм длился больше часа, и за это время они успели не только съесть приготовленный корн-чаудер, но и полностью погрузиться в забавный сюжет комедии. Форд, однако, чаще смотрел не на экран, а на Силли. Её серые глаза, глубокие и загадочные, словно затянутый туманом омут, притягивали его взгляд, не давая отвлечься. В этот вечер они были похожи на любящую пару, на родителей, правда, с печальной историей в прошлом. Задача Форда теперь заключалась в том, чтобы не допустить повторения этой истории.
— Знаешь, я тут интересную историю узнал, — начал Форд, прерывая тишину, царившую после окончания фильма.
— Какую? — Силли с любопытством посмотрела на него, её глаза блеснули.
— О маме и отце.
— Вот как, — Силли придвинулась ближе, её любопытство явно усилилось. — И что же в ней?
Форд рассказал историю любви Джейка и его мамы, историю, полную страсти, предательства и боли. Силли внимательно слушала, иногда хихикая над забавными моментами, иногда хмуря брови, сочувствуя героям.
— Вот же твой дед подонок, — выдохнула Силли, когда Форд закончил свой рассказ. — Он мне никогда не нравился. Все время, когда приезжал, и видел меня, просто кривился.
— Ты просто очень похожа на маму, — мягко сказал Форд.
— Есть такое, — Силли кивнула, задумчиво рассматривая свои руки. — Я видела твою фотографию с мамой, и мы действительно немного похожи.
— О, да, — Форд кивнул, чувствуя, как приближается тот самый момент, к которому он так долго готовился. — Кстати, я со Стеллой расстался.
Глаза Силли расширились, став похожими на две большие пуговицы. Удивление и немой вопрос были очевидны в её взгляде.
— Как же так? — прошептала она.
— Я не хочу встречаться без любви, — пояснил Форд.
— Но ты же говорил, что полюбил её, — Силли, казалось, не могла поверить в услышанное.
— Думал, да, но, возможно, это была скорее симпатия к её образу. В настоящую Стеллу я бы никогда не влюбился, — честно признался Форд.
— Что между вами произошло? — спросила Силли, её любопытство снова взяло верх над удивлением.
— Обычный разговор, — ответил Форд, — в котором я понял, кто она на самом деле.
Вот оно что, — добавила Силли с лёгкой самоиронией. — Это что, мне придётся свой компромат удалять?
— Ты до сих пор хранишь видео?
— Ну да, так, на всякий случай, — ответила она, слегка краснея.
— Знаешь, что самое удивительное? Стелла знала о нашем общении, — произнёс Форд.
— Я в этом не удивлена, — тихо прошептала Силли, её взгляд опустился на руки.
Тишина снова окутала их, но на этот раз она была иная – более напряжённая, ожидающая. Мысли Форда, словно накопленные за много времени камни, обрушились в один момент.
— Силли, я всё знаю, — сказал Форд, его голос был спокоен, но полон решимости.
— О чём? — Тайним сжала руки, ожидая худшего.
— Что произошло с тобой. Твои отношения с Каем и Стеллой. Я знаю, что Стелла причинила тебе много боли, — Форд немного солгал, но в его словах была доля правды.
— Т-т-ты из-за этого рас-с-стался со Стел-л-лой? — Силли начала заикаться от нахлынувшего страха и удивления.
— Да, — Форд взял её руки в свои. — И ещё потому ты мне нравишься. Может, ты ненавидишь меня за то, что я причинил тебе боль, но я хочу всё исправить. Прости, Силли, прости.
— А что она тебе рассказала? — спросила Силли, её голос дрогнул. — Пожалуйста, расскажи мне.
Форд немного растерялся. Что ей сказать? Видимо, только то, что сказала Стелла.
— Она сказала, что завидовала тебе, ненавидела тебя, мстила, отнимая у тебя всё, — замялся Форд. — И больше ничего. Но я знаю, что есть ещё причины, о которых я могу узнать только от тебя. — Он смотрел ей в глаза, в которых отражался страх, но и что-то ещё, возможно, надежда. — Пожалуйста, расскажи мне, что с тобой происходило в школе. Пожалуйста.
— А что изменится, если ты узнаешь правду? — губы Силли задрожали, вот-вот должны были потечь слёзы.
— Я не знаю, — честно признался Форд, — но моё нутро подсказывает, что я должен знать. Прошу, Силли.
Девушка опустила голову, её мысли бились, словно пойманные птицы. Говорить или нет? Несмотря на всю сложность ситуации, новость о расставании Форда со Стеллой принесла ей некую радость, какой-то проблеск надежды в этом хаосе.
— Я… я… — голос Силли дрогнул, слова застряли в горле, словно комок сдавленного чувства. — Я подумаю, — прошептала она, поднимаясь со стула.
Тайним медленно направилась к двери, словно не решаясь покинуть дом, наполненную тёплым светом и ароматом только что приготовленного корн-чаудера. Её взгляд задержался на Форде, и в нём Силли прочитала не только понимание, но и некую тревогу.
— Как надумаю, тебе скажу, — произнесла она, и, не дожидаясь ответа, вышла из дома.
Форд не стал её останавливать. Если Силли решила обдумать всё, значит, она расскажет, просто не сейчас, позже. Он понимал, что ей нужно время, пространство для того, чтобы собраться с мыслями и принять решение.
Девушка бежала домой, каждая клетка её тела требовала уединения. Она влетела в свою комнату, резко захлопнув дверь и заперевшись на ключ. Мысли путались в голове, сердце бешено колотилось, словно птица, пытающаяся вырваться из клетки. Что же делать? Она не готова рассказать всю правду. Не готова раскрыть все свои страхи, свою боль.
В отчаянии Силли нащупала в кармане телефон и нашла контакт Фелисити. Нервно нажав на значок вызова, она ждала ответа, словно тонущий человек – спасительной соломинки.
Через несколько секунд раздался знакомый голос подруги, и Силли улыбнулась, будто гора с плеч свалилась.
— Алло?
— Фэл, Фэл, что мне делать? — нервно заговорила Силли, её голос был полон отчаяния.
— Что случилось, Сил? — спокойно спросила Фелисити, её голос излучал спокойствие и поддержку.
— Помнишь, я тебе рассказывала про свои отношения с Каем?
— Конечно, помню, как забыть такого подонка? — возмутилась Фелисити.
— Так вот, Форд хочет тоже узнать эту историю. Я не готова. Я боюсь, — призналась Силли.
— Малышка, так чего ты боишься? — спокойно ответила подруга. — Не думаю, что Форд осудит тебя как-то.
— Нет… Или да… Я не знаю, — Силли в отчаянии всплеснула руками.
— Во-первых, успокойся. Во-вторых, объясни мне: вы с Фордом теперь нормально общаетесь? Он наконец-то не под гипнозом?
— Он расстался со Стеллой, — коротко ответила Силли.
— Я бы на твоём месте радовалась, — сказала Фелисити.
— Так я и не грущу, — сказала Силли, — я просто боюсь, что Кай причинит ему боль. Как мне, понимаешь.
— Глупышка, ты моя малышка, — захихикала Фелисити. — Знаешь, он, по сравнению с Каем, настоящая машина. Кая я, конечно, не видела, но Форда по видео точно.
— Ты не понимаешь…
— Силли, это ты не понимаешь, — перебила подруга. — Ты боишься за Форда и за себя. Но поверь, он тот человек, за которым ты как за каменной стеной. Да, я понимаю, что он не идеален, но, если верить твоим словам, Форд хороший парень. Знаешь, это как, когда приличный человек связался с плохой компанией. Бывает, что компания меняет человека, а бывает, что нет. В его случае она пыталась его изменить, но не получилось.
— Ты права, Фелисити, я просто боюсь.
— Знаешь, малышка, что я тебе скажу: я бы на твоём месте всё рассказала. Но выбор за тобой. — Силли кивнула, понимая, что подруга этого кивка не видит.
Они ещё немного поболтали и отключились. Силли стояла у окна, смотря на дом Форда. На улице начался дождь, капли стекали по стеклу, словно слёзы на её щеках. Силли была всегда жизнерадостной, позитивной, но, приходя домой, становилась грустной, будто её дом – это убежище от самого себя, от боли, которую она не могла выпустить наружу.
Прошёл час. За окном бушевал ветер, подобный неукротимому зверю, рвал и хлестал по стеклам дождями такой силы, что казалось, вот-вот выбьет их из рам. Ливень, начавшийся как обычный дождь, превратился в настоящий природный катаклизм. Небо, затянутое свинцовыми тучами, казалось, обрушивало на землю всю свою накопленную ярость. Грохотали раскаты грома, словно подтверждая внутренний хаос, царивший в душе Силли. Эта разбушевавшаяся стихия, словно зеркало, отражала бурю эмоций, которые захлёстывали девушку. Силли лежала на кровати, свернувшись в тесный клубочек. Ноги были поджаты к груди, руки обнимали их, словно пытаясь защитить от холода и внутренней дрожи. Её тело напряжённо сжалось, отражая её внутреннее состояние — смесь страха, тревоги и неопределённости. В этом клубочке, словно в коконе, она пыталась укрыться от нахлынувших чувств, от необходимости принимать важные решения.
Рядом с Силли, на краю кровати, уютно устроилась Боудикка. Кошка, словно чувствуя беспокойство хозяйки, лежала неподвижно, изредка поворачивая голову и мягко мурлыкая. Её спокойное, ровное мурлыканье, казалось, проникало в самое сердце Силли, словно тонкий, успокаивающий поток, пытающийся пробиться сквозь бушующий водопад её переживаний. Мягкая шерсть кошки, тёплая и пушистая, слегка касалась руки Силли. Это единственное ощущение тепла и комфорта в этом холодном, тревожном пространстве. Мурлыканье Боудикки, казалось, говорило: "Всё будет хорошо. Я здесь". Это было молчаливое, но очень сильное выражение поддержки и верности. Для Силли, в этот момент, это было всё, что ей было нужно.
— Боудикка, что же мне делать? — прошептала Силли, обращаясь к кошке. Боудикка подняла голову и посмотрела на неё, её взгляд был полон понимания, такого, какое способно дать только преданное животное. Если бы она умела говорить, то наверняка дала бы мудрый совет. — Знаешь что? Я всё же расскажу Форду, всё. Хватит скрывать, хватит! Мне кажется, ещё тогда, когда случился инцидент в школе, нужно было предупредить Форда обо всём. Он бы понял.
Девушка схватила телефон и написала Форду сообщение: «Я готова». Она отправила сообщение и с облегчением выдохнула, словно сбросив тяжёлый груз со своих плеч. Форд прочитал сообщение, но не ответил. Силли немного расстроилась, снова свернулась в клубочек, чувствуя, как накатывает волна разочарования.
Через несколько минут раздался стук в дверь. Силли подумала, что это снова мама, но за дверью послышался знакомый мужской голос. Девушка резко подскочила, сердце забилось чаще. И вот, в дверях стоял Форд, немного мокрый от ливня, его волосы прилипали ко лбу, а на лице играла лёгкая тревога. Силли удивлённо хлопала глазами, словно, не веря им, и только через несколько секунд, опомнившись, впустила в комнату.
— Прости, что так врываюсь, — начал Форд, его голос был немного хриплым от волнения. — Просто…
Он не успел договорить. Его слова прервались, губы Силли накрыли его губы в страстном, нежном поцелуе. Форд обхватил её одной рукой за талию, другой – за затылок, притягивая к себе ещё ближе. Это был не просто поцелуй, это было признание, надежда, обещание. Его губы были нежными, настойчивыми, словно они пытались передать всю ту любовь, которую он к ней испытывал. Силли отвечала на поцелуй с такой же страстью, её руки обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему всем телом, словно желая раствориться в нём. Поцелуй становился всё глубже, нежнее, переходя от безумной страсти к нежному трепету. Слёзы Силли, слёзы облегчения и радости, смешивались с дождём, падающим за окном. Это были слёзы, которые она так долго сдерживала, слёзы, которые освобождали её от боли, от страха, от одиночества. В этом поцелуе была вся её жизнь, её надежды, её счастье. Это был поцелуй, в котором таяла вся её боль, а вместо неё оставалась только нежная любовь. Поцелуй был долгим, неспешным, полным нежности и страсти. Он завершился лёгким прикосновением губ, и Форд, смотря Силли в глаза, увидел в них отражение своего собственного счастья.
— Прости, не сдержалась, — немного хихикнула Силли, вытирая слёзы, которые всё ещё катились по её щекам. Её голос был тихим, но в нём слышалась какая-то новая лёгкость, словно груз наконец-то был сброшен.
— Знаешь что, — начал Форд, пристально смотря ей в глаза, — удивительно, сколько боли можно увидеть в глазах человека, который всегда улыбается.
— Я хочу поделиться всей этой болью с тобой, — сказала Силли, её голос дрогнул, но она продолжала, — может быть, как раз она и исчезнет, и в моих глазах появится только радость.
Форд бережно приподнял Силли и отнёс к кровати. Аккуратно усадив девушку, он сел рядом, его рука нежно коснулась её плеча, словно поддерживая. Он ждал, терпеливо и с нежностью, готовый выслушать её историю.
— Я даже не знаю, с чего начать, — прошептала Силли, её пальцы сцепились в нервном жесте.
— Начни с самого начала, — мягко сказал Форд, его голос был полон понимания и сочувствия.
— Хорошо, — Силли облокотилась на плечо Форда, закрыла глаза, словно пытаясь собрать все воспоминания, все чувства, всю боль в единое целое. Её голос звучал тихо, временами прерываясь, но Форд слушал, не перебивая, его присутствие давало ей силы и уверенность.
***
— Стелла, привет, а ты не знаешь, где Кай? — спросила Силли, нервно теребя ручку, уже час сидя за столиком кафе. Её голос звучал напряжённо, в нём слышалась тревога. — Он просто не отвечает мне ни на звонки, ни на сообщения.
— Не знаю, — ответила Стелла. Между девушками всегда существовала скрытая враждебность. Стелла, ревнивая и властная, тайно ненавидела Силли за то, что та отнимала у неё внимание брата. Кай безумно любил Силли и проводил с ней всё свободное время, что, естественно, раздражало Стеллу. Она постоянно пыталась испортить их отношения, но до этого момента безуспешно.
На следующий день в школе Силли встретила Стеллу. Кая рядом не было, что показалось девушке странным.
— А где твой брат? — снова поинтересовалась Силли.
— Не твоего ума дело, — резко ответила Стелла.
— Стелла, — грозно произнесла Силли, нахмурив брови.
Стелла приблизилась к Силли и прошептала ей на ухо:
— Проводил всю ночь с горячей штучкой. Я думаю, тебе знакома Николь Стрип.
— Врать некрасиво, — ответила Силли, чувствуя, как внутри всё сжимается от нарастающего предчувствия.
— А я не вру, — Стелла вытащила телефон и показала Силли фотографию.
Силли протянула руку, чтобы взять телефон, но ее пальцы замерли в воздухе. Она чувствовала, как нарастает внутри нее тревога, предчувствие чего-то ужасного. Взгляд Стеллы, полный злорадства, заставил её сердце сжаться. Она видела телефон, но не решалась коснуться его, словно опасаясь, что прикосновение подтвердит её худшие опасения. Изображение вспыхнуло на экране, и Силли застыла, словно окаменев.
Сначала её взгляд зацепился за знакомую фигуру — спящего Кая. Он лежал на кровати. Рядом с ним, обнажённая, лежала Николь. Её волосы были раскиданы по подушке, лицо скрыто в тени, но и так было ясно, насколько интимна эта близость. Силли не нужно было видеть больше, чтобы всё понять. Ей не нужно было никаких объяснений, никаких слов. Всё было предельно ясно. Изображение на фотографии не нуждалось в интерпретации. Это был не просто сон, не случайное совпадение. Это было доказательство измены, холодный, бескомпромиссный факт. Силли чувствовала, как в её груди холодеет, как внутри всё сжимается от боли, от неожиданности, от унижения. В этот момент рухнул весь её мир, построенный на доверии, на любви, на надежде. Осталась только пустота и невыносимая, жгучая боль.
— Ну что, убедилась? — ехидно спросила Стелла. — Ты ему надоела.
Силли выхватила телефон, перекинула себе фотографию как неопровержимое доказательство измены. Она не возвращала телефон Стелле, пока не сохранила фото у себя на телефоне.
— Отдай, — закричала Стелла.
— Держи, мне он не нужен, — бросила Силли телефон, который чуть не разбился о кафельный пол.
Разочарование, боль и обида обрушились на Силли. Она никогда не подумала бы, что Кай способен на такое предательство. На оставшихся уроках она сидела, застыв в оцепенении, думая о Кае и его поступке. Их пути, казалось, сошлись ненадолго, а теперь вновь разошлись.
После уроков Силли сказала Стелле, чтобы Кай связался с ней. Ей нужно было встретиться с ним и поговорить об их отношениях. Силли понимала, что измену она не простит, это было слишком подло. Это был конец.
Стелла послушалась Силли. Куда ей было деваться? В руках Силли находилось неопровержимое доказательство измены, фотография, способная разрушить жизнь Кая. Этот поворот событий был далёк от того, что она планировала. Всё пошло не по плану, как это всегда и бывает в жизни.
Вернувшись домой, Стелла обдумывала, как рассказать всё Каю. Девушка боялась реакции брата, представляла его гнев и разочарование. Зайдя в его комнату, Стелла разрыдалась, слёзы градом катились по её щекам.
— Стелла, ты чего? — подскочил Кай с кровати, чтобы обнять девушку. Его голос был полон тревоги и беспокойства.
— Я такая дура, — плакала Стелла, — прости, прости меня.
— Что случилось? — Кай опустился рядом с ней на кровать, ласково гладя её по волосам.
Стелла, присев на край кровати, с большой неуверенностью начала свой рассказ. Она приукрасила события, добавив, что Николь сама скинула ей фотографию, а когда Стелла её открыла, рядом оказалась Силли, которая всё увидела. Теперь Силли хотела расстаться с Каем. Это была настоящая игра в одного актёра, мастерски исполненная Стеллой.
— Вот чёрт, — разозлился Кай, — вот стерва!
— Она ведь была в тебя безумно влюблена, — продолжила Стелла, — вот и не смогла упустить случай.
— Напоить и уложить меня в постель? — Кай в отчаянии провёл рукой по волосам.
— Да, женщины готовы на всё, чтобы осуществить свои прихоти, — Стелла, не задумываясь, выпалила то, что пришло ей в голову.
— Да пофиг, что мне делать? — Кай упал на пол, хватаясь за волосы. — У Силли есть компромат на мою измену. А вдруг она всем расскажет? Или фотографии распечатает и развесит по всей школе?
В голосе Стеллы зазвучала решимость. Последняя фраза Кая подсказала ей план.
— Кай, а что, если сделать так, чтобы виноватой оказалась она?
— О чём ты? — Кай с недоверием посмотрел на сестру.
Стелла подошла к брату, села на корточки и прошептала свою идею. Кай был против, но Стелла убедила его, ведь компромат был и у Силли, а парню не хотелось, чтобы его грязное бельё стало достоянием общественности. Каю пришлось согласиться.
Школьные коридоры, обычно кипящие жизнью и шумом, в этот день казались Силли неестественно тихими и напряжёнными. Воздух словно загустел от неловкости и шепотков. Она шла привычным маршрутом к своему шкафчику. И вот, за поворотом, её взгляд наткнулся на это.
Стены, обычно украшенные школьными объявлениями и рисунками, были увешаны фотографиями. Фотографии, на которых была изображена девушка, поразительно похожая на Силли. Эта схожесть была настолько пугающей, что у Силли перехватило дыхание. Девушка на снимках была обнажена, в объятиях незнакомого парня. Фотографии были распечатаны на глянцевой бумаге, и их размещение было явно продуманным – каждая фотография была прикреплена в самом видном месте, словно специально для того, чтобы привлечь внимание.
Силли почувствовала, как кровь отливает от лица. Её сердце бешено заколотилось в груди, от ужаса и гнева. Это был шок. Абсолютный, полный шок. Она застыла на месте, не в силах оторвать взгляд от этих мерзких изображений. Её разум отказывался верить в реальность происходящего. Как такое возможно? Как кто-то мог так подло её подставить?
Но вскоре шок сменился жгучим гневом. Силли резко двинулась вперёд, её руки дрожали. Она сорвала одну из фотографий со стенки. В её руках оказалась глянцевая бумага, на которой было изображено всё то же – девушка, похожая на Силли, в откровенной позе с незнакомцем. Даже не смотря на высокое качество фотошопа, при ближайшем рассмотрении Силли заметила несоответствия: неестественный оттенок кожи, искажение теней, слегка размытые линии. Это была подделка, грубая и циничная. Но достаточно правдоподобная, чтобы большинство поверили.
В этот момент Силли почувствовала на себе множество взглядов. Все ученики, проходившие мимо, останавливались, чтобы посмотреть на фотографии, а затем на неё. Их взгляды были полны осуждения, презрения, отвращения. Шёпот, который до этого был едва слышен, усилился, превратившись в гул. Силли чувствовала на себе тяжёлый, невидимый груз чужого осуждения. Они поверили в подделку. Они поверили в то, что это сделала она. И в этом кошмарном молчаливом осуждении Силли почувствовала всю глубину предательства.
— Фу, быть такой, — крикнул кто-то из толпы.
— Это не я! — Силли кричала, пытаясь доказать свою невиновность. Её голос был полон отчаяния и гнева.
— А мы все тебя считали лучшей. Видимо, зря.
— Это не я! Сколько раз мне повторять?! — кричала Силли, но её никто не слышал. Все отвернулись, осуждая её.
Из толпы появился Кай. Он уверенно шёл к Силли. Девушка сначала обрадовалась, а потом оцепенела, догадываясь, что он имеет к этому отношение. Она не могла поверить, что Кай способен на такой подлый поступок. Хотя, с другой стороны, Силли была уверена, что он не способен ей изменить.
Кай подошёл к Силли, схватил её за руку и потащил за собой. Девушка молчала, хотя ей очень хотелось что-то сказать. Вчера Кай не выходил на связь, и Силли накопилось много вопросов и претензий. Но сейчас, из-за всей этой ситуации, она молчала, сбитая с толку и потрясённая.
Кай тащил Силли в сторону спортзала. Тяжёлый, влажный воздух коридора сгустился вокруг них, словно предвещая бурю. Силли шла молча, чувствуя, как нарастает внутри тревога, смешанная с холодным, жгучим страхом. В этот день первого урока в спортзале не было, поэтому он пустовал, погружённый в полумрак. Кай грубо толкнул девушку внутрь и, прижав к холодной, шершавой стене.
— Это что за фотографии?
— Доказательство того, что ты мерзка, — прошипел он, глаза его горели тёмным огнём.
— Я? — Силли выпрямилась, её голос, хоть и дрожал, звучал твёрдо. — Во-первых, видно, что это не я на фотографиях. А во-вторых, ты мерзок, так как ты мне изменил! — Она достала телефон, демонстрируя фотографию Кая с Николь. Изображение на экране казалось ей оскорблением, ударом в самое сердце.
Кай посмотрел на фотографию пустым, бесчувственным взглядом. Его лицо не выражало ни раскаяния, ни стыда. Только пустота. Силли опустила взгляд, сжала телефон в кулаке, будто пытаясь удержать клочок своей разбитой надежды.
— Это ведь твоих рук дело? — спросила она, голос едва слышно.
— Да, — Кай даже не пытался отрицать. — Ты же понимаешь, зачем я это сделал?
— Вообще нет, — Силли покачала головой, её голос стал хриплым от нахлынувших слёз. — Но это низко. Ты не думаешь, что я могу ответить той же монетой?
Эти слова словно разбудили зверя, дремлющего в Кае. Он резко схватил Силли за шею, прижав её ещё сильнее к стене. Его пальцы впились в её кожу, причиняя боль.
— Только посмей это сделать! — прорычал он, его глаза вспыхнули безумным гневом. — Живого места на тебе не оставлю!
В глазах Силли всё поплыло. Она билась, пытаясь высвободиться из его хватки, но он был слишком силён. В отчаянии она начала колотить его по рукам. Только тогда Кай, словно очнувшись, резко отпустил её.
— Я тебя предупредил, — сказал он, и, развернувшись, вышел из спортзала, оставив Силли лежать на полу, рыдая от боли и унижения.
Слёзы текли градом, смывая с её лица макияж, предательски подчёркивая её разбитость. Она ощущала себя осколком, разлетевшимся на множество мелких, острых частей. Силли надеялась, что всё это — просто кошмарный сон, и вот-вот она проснётся в своей тёплой, уютной постели. Но звонок с уроков оборвал её грёзы. Выходя из спортзала, Силли почувствовала на себе десятки взглядов, полных осуждения. Толпа учеников расступалась перед ней, словно она была прокажённой. Силли не в состоянии идти на уроки, направилась домой.
Дома, лежа на кровати, вся заплаканная, Силли уснула. Ей снилось, что это всё ужасный кошмар: ни измены, ни фотографий, ничего не было. Но пробуждение оказалось ещё страшнее. Перед кроватью стоял её отец, лицо его было искажено яростью.
— Ах ты, мерзавка! — кричал мистер Тайним, — шлюха!
Силли открыла глаза и увидела отца, вне себя от ярости. Мать стояла позади него, её лицо было бледным, глаза полны ужаса.
— Папа, что случилось? — спросила Силли, её голос был слабым и дрожащим.
— Что случилось?! — взревел отец. — Да моя дочь — распутница! Шлюха!
Мистер Тайним бросил на кровать фотографию — ту самую, что висела в школе.
— Папа, это не я! — кричала Силли. — Тут же видно, что это фотошоп!
— Ну да, конечно, — прорычал отец. — Пытайся оправдать свой поступок.
— Мама! — прошептала Силли, но миссис Тайним отвернулась и вышла из комнаты.
— Придётся мне по-хорошему воспитывать дочь, — прошипел мистер Тайним, его голос был полон угрозы. Он отошёл к столу, взгляд его скользнул по разбросанным вещам, остановившись на обычных бытовых ножницах. В его руках они превратились в орудие ужаса. — Придётся… воспитывать.
С этими словами он подошёл к Силли, схватил её за волосы, резко дёрнув вниз, на холодный, твёрдый пол. Девушка вскрикнула, но её крик затерялся в нарастающем урагане отцовского гнева.
— В моём доме не будет шлюхи! — выкрикнул он, проводя лезвием ножниц по её ногам, через капроновые колготки. Тонкие нити рвались, оставляя за собой неровные рваные края. С каждой секундой мужчина сильнее надавливал на лезвие, причиняя всё более глубокие и мучительные раны. Силли билась, кричала, слёзы боли и отчаяния смешивались с пылью на полу. Это был самый ужасный день в её жизни, день, который навсегда оставил неизгладимый след в её памяти.
Внезапно, сквозь туман боли, Силли увидела рядом свою сумку. Небольшая, но в этот момент ставшая оружием спасения. С рыком отчаяния она ударила отца сумкой по голове. Мужчина на мгновение замешкался, ослабив хватку. Силли, воспользовавшись этим, резко поднялась и бросилась бежать вниз по лестнице.
Мистер Тайним, ошарашенный внезапным ударом, тут же кинулся за ней, крича, чтобы она остановилась. Но Силли бежала, не оглядываясь, бежала, словно от смерти, её сердце колотилось в груди, отдавалось в ушах оглушительным ритмом. Выбежав на улицу, её глаза метались в поисках спасения. Отец уже почти догнал её. В отчаянии Силли свернула налево, к дому мистера Брэгга, её соседа, который как раз подъезжал к дому. Это был её последний шанс.
— Мистер Брэгг!!! — кричала Силли, голос её был надтреснутый, полный ужаса.
Она спряталась за соседа, в тот же миг перед Джейком возник разгневанный Оскар, в руке которого по-прежнему были ножницы, блестевшие в вечернем свете.
— Отдай мне её! — прорычал мистер Тайним.
— Оскар, ты что вытворяешь?! — Джейк, потрясённый увиденным, шагнул вперёд, его взгляд упал на окровавленные ноги Силли. — Что ты…
Джейк скомандовал: — Силли, быстро во двор, заходи в дом и не выходи! А тебя, Оскар, я посажу за решётку!
— Не посмеешь! — взревел Оскар.
— Ещё как посмею, — Джейк, немедля, бросился к Оскару, чтобы задержать его. Но отец Силли оказал сопротивление, началась неравная борьба. Однако опыт и сила были на стороне Джейка. Он быстро обездвижил разъярённого Оскара и вызвал полицию, подробно рассказав о случившемся.
Джейк, оставив Оскара на попечение прибывших полицейских, направился к своему дому. Ключ повернулся в замке, и Джейк вошёл в дом. Тишина, царившая внутри, была напряжённой, словно натянутая струна. Он медленно прошёл через прихожую, окидывая взглядом каждый уголок. И тогда он увидел её.
Силли сидела на полу в коридоре, свернувшись калачиком, как испуганная птица. Её плечи дрожали, скрытые под тонкой курткой. Голова опущена, волосы растрёпаны, лицо бледное, осунувшееся. Вид её был настолько хрупким и беззащитным, что у Джейка перехватило дыхание. Он медленно подошёл к ней, стараясь не создавать лишнего шума. Присел на корточки, сохраняя спокойствие и доброжелательность в голосе.
— Силли, — произнёс он тихо, его голос был мягким, но твёрдым, — всё будет хорошо.
Девушка вздрогнула, медленно подняла голову, её глаза были красными и опухшими от слёз, взгляд — пустым, потерянным. Она посмотрела на него, и в её глазах Джейк увидел смесь боли, страха и… надежды. Тонкая, едва заметная ниточка надежды, за которую она цеплялась.
— Нужно обработать раны, — мягко сказал он, рассматривая глубокие порезы на её ногах. — За что он так с тобой?
Силли, глядя в карие глаза Джейка, почувствовала, что ей наконец-то поверили. В этих глазах она увидела надежду – последнюю надежду, что ей поверят и помогут. Девушка тихо рассказала свою историю, пока Джейк бережно обрабатывал и перевязывал её раны.
— Вот уроды, — проворчал Джейк, закончив перевязывать раны. — Я бы всех посадил, но, к сожалению, доказательств нет.
— Когда-нибудь им жизнь отплатит той же монетой, — тихо произнесла Силли, её голос был полон мрачной решимости.
— Согласен, — Джейк поднялся, аккуратно складывая бинты. — Может, чаю?
Силли кивнула. Ей действительно было нужно что-нибудь горячее и успокаивающее, чтобы хоть немного согреться в этом ледяном мире, который так жестоко с ней обошёлся.
***
— После этого дня у нас и появилась традиция по четвергам пить чай, — продолжила Силли, её голос был тихий, но в нём звучала лёгкая грусть, смешанная с ноткой иронии. Она смотрела на Форда, ожидая его реакции, ожидая, что он скажет.
Форд сидел на краю кровати, спина напряжена, тело сковано. Его взгляд был прикован к полу, будто там, в узорах ковра, скрывался ответ на немыслимую историю, только что рассказанную Силли. Её слова, сначала прозвучавшие как шокирующее откровение, теперь разворачивались перед ним, словно жуткий, медленно раскручивающийся фильм ужасов.
Сначала он был просто потрясён. Каждая фраза, каждое сказанное слово словно ударяло его в грудь, оставляя после себя ощущение пустоты и недоверия. Он знал Силли, видел её жизнерадостность, её улыбку. Представить её в роли жертвы такого кошмарного предательства и насилия было невозможно. В голове всё ещё эхом звучали её слова о поддельных фотографиях, о Кае, о её отце…
Теперь, когда первоначальный шок немного отступил, на смену ему пришла тяжесть осознания. Глубина предательства Кая, его холодный расчет, циничное использование поддельных фотографий – всё это вызывало у Форда чувство глубокого отвращения и негодования. Он представлял, как Силли переживала этот кошмар, как она чувствовала себя униженной, брошенной, одинокой перед лицом такого жестокого обмана.
И отец… Жестокость отца, его слепота, его готовность поверить в клевету и совершить такое ужасное деяние против собственной дочери… Этот образ поразил Форда сильнее всего. Это было уже не просто предательство, это было чудовищное преступление, содеянное самым близким человеком.
— Стелле досталась вся популярность, которая была у меня, — Силли вздохнула, её плечи опустились. — Я ушла из чирлидинга, так как не было ни сил, ни времени на него. Только Энтони и Аллен были рядом. Они единственные знали всю историю… точнее, часть истории, — Силли замялась. — Энтони хотел убить Кая, но я попросила его не трогать. Я не хотела, чтобы он исчезал. Поверь, после всего случившегося Николь перевелась, и, видимо, Кай тому причина. Страшные они люди…
Форд протянул руки и обнял Силли, крепко прижимая к себе. Его объятия были тёплыми, надёжными, дарящими ощущение защищённости. Он чувствовал, как дрожит её тело, как быстро бьётся её сердце. Его собственное сердце сжималось от боли, видя её страдание. Это был не просто дружеский жест, это был акт глубокого сочувствия, обещание поддержки и защиты. Он хотел, чтобы она знала, что рядом есть человек, которому можно доверять, который никогда не позволит причинить ей боль. В его объятиях Силли, хотя бы на мгновение, могла забыть о кошмаре, который пережила, почувствовать себя в безопасности, под надёжным крылом.
— А ваши разговоры с Каем? О чём они? — спросил Форд, его голос был тихим, почти шёпотом.
— Кай — бездушный. И ещё — жесткий собственник. Он до сих пор думает, что я его. Он легко не отпустит своё. Бывало, что преследовал или угрожал. Но заканчивалось только словесными предупреждениями, — Силли ответила, но в её голосе слышалось напряжение, лёгкая тревога.
— Мне хочется его убить, — Форд сжал кулаки.
— Разрешаю после соревнований, — Силли рассмеялась, лёгкий смех, как проблеск солнца сквозь тучи. — Пока не разрешаю.
— Чёрт, скоро же соревнования… Как я буду себя вести рядом с ним? У меня будут одни мысли о том, чтобы уничтожить его…
Силли рассмеялась ещё раз, на этот раз немного истерично. Она схватила ладонями лицо Форда, заглядывая ему в глаза.
— Всё после соревнований. А пока предлагаю выпить чаю.
Силли встала с кровати и направилась на кухню. Но остановилась, услышав слова Форда, произнесённые с неожиданной серьёзностью.
— Я не обещаю, что не изуродую его лицо на тренировке.
— Форд… — прошептала Силли, её голос был полон одновременно и тревоги, и любопытства.
— Я не хочу, чтобы этот человек остался безнаказанным, — продолжил Форд, его голос был твёрд и решителен. — А ещё его сестра…
— Стелла? — задумчиво произнесла Силли. — А как мы её накажем?
На лице Форда появилась хитрая ухмылка. План мести сам собой сложился в его голове, и этот план казался ему идеальным. Он встал с кровати и подошёл к Силли, его глаза блестели. Форд рассказал свой план. И Силли он понравился. Это был план сложный, продуманный, и, что немаловажно, позволял им получить желаемое, не переступая черту закона. Месть, которая была не только справедливой, но и изящной, как изысканная игра в шахматы, где каждая фигура занимает своё место, а каждый ход расписан заранее.