Глава 10. «Лидер»
- А потом в «Потёртое Седло» явился этот человеческий выродок, Жан... - Едко усмехнулась крольчиха Клеа, приземляясь на едва колючие колоски пшеницы рядом со своим наставником.
В воздухе неподвижно висела будто бы летняя тяжёлая духота, вторя пеклым лучам стоящего в зените солнца. И это всё несмотря на уже давно наступившую осень. Жара неимоверно раздражала, но стоило лишь упомянуть стремительно приближающуюся губительно морозную зиму, как ненормальное желание подпалиться под беспощадным небесным светилом мгновенно брало верх.
Но Клее подобная погода отнюдь не приходилась по нраву, ровно так же, как и ненавистное ею зябкое слякотное ненастье. Клеа являлась смиренным приверженцем так называемой золотой середины. Монотонной сухости, когда и не холодно и не жарко. Впрочем, таковой позиции она придерживалась во многом.
Рядом с девушкой, непринуждённо развалившись прямо на голой земле среди золотой пшеницы, жевал не пойми зачем сорванный колосок симпатичный смуглый парень. Его слегка прикрытые золотые глаза обрамляли густые тёмные ресницы, а на крепком молодом теле отживала свой срок старая помятая рубашка.
- И этот человеческий выродок выдал тебе всю информацию. - Уверенно продолжил мысль собеседницы расслабленный Рейвен.
- Именно. - Кивнула ему в ответ брюнетка, - Как хороший мальчик.
- И ты прямо таки уверена, что семья Нуаре Де'Поль сейчас живут здесь, в Золотых Пашнях? Он ведь мог и соврать тебе.
- Ему незачем было мне врать. - Поспешила прервать Окрылённого Клеа, - Тем более он выглядел искренним.
- А ты у нас читаешь собеседников насквозь, ага?
- Помолчи.
- С каких это пор последователь приказывает своему лидеру?
С лёгкой улыбкой на сухих покусанным губах парень приподнялся со своего места, завидев нависшую над ним чью-то грозную тень.
- Ты обещал мне всё объяснить, Окрылённый... - Бесцеремонно начал долгожданный разговор подошедший к Рейвену Вахтанг, пребывающий явно не в лучшем расположении духа.
Беззаботная улыбка вмиг сползла с лица желтоглазого, а густые брови раздражённо свелись к переносице:
- Насчёт чего?
- Какого чёрта ты притащил всех нас на эти поля?
- Моя правая рука, Клеа, сообщила мне, что главные работорговцы этой Империи сейчас пребывают здесь, на Золотых Пашнях.
- И что с того?
- А вот то, старик, что у нас наконец-то появилась возможность их прикончить, ведь тут они беззащитны. А так же это повод освободить все те сотни местных рабов, что убиваются на полях. Мы стреляем в двух зайцев одним выстрелом! - Он жестом сопроводил свои высказывания и в ожидании уставился на мужчину.
- Это безрассудно. - Выслушав Окрылённого заключил Хищник, - Разве нам сейчас не стоит сидеть тише воды, ниже травы, да помаленьку собирать зверолюдей для главного восстания? Такое неожиданное нападение на Золотые Пашни поднимет лишнюю шумиху!
Внезапно в глазах Рейвена блеснул безумный решительный огонёк:
- В этом и есть вся суть, друг мой!
***
После выходки девушек с побегом, что Ибис, что Арго - строго заперли в поместье на какое-то неопределённое время.
Помещение, в котором Ибис приходилось коротать время в полном одиночестве уже третий день, чем-то напоминало собой тёмный винный погреб, что не мог похвастаться особой проходимостью. Еду ей носили редко и с пребольшой неохотой, а постоянная жажда выматывала хуже навязчивых, маниакально преследующих её, мятежных мыслей и страхов.
Сидя в самом углу своей безликой прохладной обители, девушка то и дело ощущала на себе чьи-то незримые, эфемерные взгляды, а на собственной тонкой, окоченевшей коже случайные призрачные прикосновения. От мертвенной тишины кругом оглушительно звенело в ушах, да так, что чьи-то совсем близкие шёпоты у уха и маленькие торопливые шаги казались неразличимыми с реальностью. В меру напуганное Тётушкиными историями на ночь и измученное к этому часу воображение Ибис рисовало во тьме погреба картины одна страшнее другой. Блондинка не видела ничего на расстоянии вытянутой руки, от чего дальние углы комнаты казались ещё более жуткими и неизведанными. Время от времени где-то там, во мраке, что-то шевелилось, металось от угла к углу, неспеша подбираясь к своей жертве. Оно кралось, приближалось всё ближе, ближе, и ближе... Вот оно уже принюхивается к ней, девушка чётко ощущает его горячее дыхание у себя на руках, на шее, вот оно обнажает свои огромные белоснежные клыки, дабы отведать забившийся в угол обессиленный деликатес, как внезапно люк на потолке ослепляет ярким светом и какой-то слуга-полузверь понимающе протягивает заключённой немного еды. И стоит Ибис вновь пригвоздить взгляд в точку, где только-что находилось то одичавшее существо, как вместо него пред ней предстаёт обыкновенная пустота.
Это всё всего лишь кошмар!
Всё ли хорошо у Арго? Где она сейчас? Вдруг ей нужна помощь?
В любом случае, Ибис бы никак не смогла ей помочь. И не потому что она была взаперти, а из-за своего глупого страха. Страха что-либо предпринимать. Раньше Ибис никогда не задумывалась о том, что она так слаба, беспомощна, ей казалось это нормой. Но стоило лишь вспомнить отвагу и храбрость Зака и других разведчиков, которые бесстрашно отстаивали деревню, когда её уничтожали, так сердце пропускало удар. Когда Ибис так легко и жалко сдалась людям, именно Зак поспешил спасти её, защитить. Именно он без колебаний кинулся на врагов, готовый расстаться с жизнью в любой момент ради всей деревни, а что она? А она стояла и глядела на то, как его убивали. Она ничего не могла сделать...
Ибис желала стать сильней, невыносимо желала, но боялась. Боялась совершить ошибку, боялась вогрузить на свои плечи непосильный ей груз ответственности. Боялась дать отпор.
Эти мысли душили её, перевоплощались в горький яд, мучительно медленно парализующий тело. Беспорядочно подкидывали девушке отвратные чувства ненависти и омерзения к себе самой.
Вдруг, если бы она не увязалась вместе с Арго, то та бы сумела сбежать? Что, если это из-за неё их поймали?
Ко всем гадким чувствам, описанным раннее, сверху, противно шмякнувшись, приземлилось ещё и жгучее чувство вины.
Это Ибис виновата в том, что деревню уничтожили. Это она виновата в том, что Зака убили, виновата в том, что Арго поймали. Было бы лучше, если бы её попросту не существовало.
Неожиданно в нос ударил обжигающий лёгкие запах гари и отчего-то глаза остро заслезились. Из глотки вырвался тяжёлый кашель, а дышать внезапно стало просто невозможно. Кажется, погреб наполнялся едким дымом.
Девушка стрелой бросилась к запертому люку, ведущему наверх, и принялась судорожно биться о его руками.
- Помогите! - Сквозь сухой кашель хрипло выкрикнула блондинка, но по ту сторону заветной дверцы царствовала лишь тишина.
В ужасе Ибис со всей силы ударила в люк своей перебинтованной ладонью, которую недавно прострелили во время погони. В руке тотчас разразилась адская боль и лёгкие девушки непроизвольно вдохнули непозволительно много ядовитого дыма. Ноги подкосились и голова угрожающе закружилась. Пол будто бы начал уходить из под ног, а красноглазая продолжала беспощадно срывать голос:
- Помогите! Я здесь! Умоляю!
Но снаружи по-прежнему не было ни души. А помещение продолжало пропитываться густыми клубами.
Но Ибис не хотела умирать. Только не так!
Да, её дальнейшая жизнь в подчинении ненавистных ей людей не сулила ничего счастливого, да, рано или поздно она бы всё же погибла от их рук, но неминуемая смерть прямо в этот миг казалась намного страшнее всего этого. Тётушка Барбара всегда твердила ей, что впереди у неё ещё вся долгая жизнь, полная радости и разочарований, и каждый раз, начиная разговор об этом, строго настрого запрещала ей сдаваться. Но Ибис предала её слова, ослушалась оберегающих наставлений...
И внезапно, когда красноглазая уже полностью отчаялась спастись, сверху прогремело какое-то суматошное движение и люк у неё над головой свирепо распахнулся. В хаотично мерцающих алых бликах неизвестно откуда взявшегося пламени перед девушкой предстала её суровая спасительница - неизвестная девушка-крольчиха лет двадцати с густо разрисованными руками от пальцев до плеч.
Незнакомка бодро подхватила пленницу под локоть и немедленно помогла ей выбраться из заточения.
Ибис тут же бросились в глаза беспощадно горящие стены коридора. Что здесь происходит? Пожар? Но как?
- Бежим! - Властным голосом приказала девушке крольчиха, подтверждая свои слова решительным рывков вперёд.
Поместье пылало. Таяло на глазах. Огонь жадно пожирал его, безжалостно разрушал каждый его сантиметр. Ибис медленно пронизило насквозь неизвестное ей чувство. Такая же стихия погубила её деревню. Бесследно уничтожила... Кажется, только сейчас блондинка осознала, что безумно боится огня.
Крольчиха уверенно вела Ибис в известном лишь ей направлении, ловко преодолевая пламенные ловушки, что с молниеносной скоростью распространялись по безмерно дорогим деревянным поверхностям здания.
Приближался шквал ликующих криков, громогласно раздающихся с улицы.
Это были зверолюди. Освобождённые, ныне больше не являющиеся жалкими рабами, зверолюди. Отныне они свободны. Они, будто одичавшие от нахлынувших их восторга и счастья, бешено носились вокруг "костра" в неистовом танце, громко и яростно выкрикивая что-то отнюдь неразборчивое.
Эта отчасти варварская картина до глубины души поразила только что освободившуюся Ибис. Радость, что сокрушительной волной захлестнула с головой этих жилистых, измученных жизнью бедолаг, вырывалась из них хаотичным всплеском, устремляясь куда-то в небеса. Они с нескрываемым восхищением созерцали горящее здание, а многие из толпы с зажёнными факелами и вовсе поспешили уничтожать остальные поместья, находящиеся здесь, попутно поджигая без разбора распростёртые поля у них под ногами.
- Слава Окрылённому!
Заворожённая ярким мятежным зрелищем девушка не сразу разобрала доносящиеся до неё звуки, но, уловив их смысл, мгновенно приковала свой взор к главному виновнику всего происходящего. Одному из немногих здесь, восседающего на лошади, статному смуглому парню с блестящими в азарте золотыми глазами. Все вокруг не жалея эмоций прославляли его, своего нового героя. Своего спасителя. А он, в неподдельном удовольствии раскинув руки по обе стороны, с самой широкой и даже слегка пугающей безумной улыбкой, что-то им отвечал, что-то беспредельно решительное.
Он возбуждённо мотивировал их к бесконечному и разрушительному хаосу.
Сейчас он был лидером.