Пламя Ворона

Таверна «Потёртое Седло» не пользовалась особой популярностью, но, несмотря на это, её прокуренные насквозь стены ежедневно вмещали в себя толпы не самых приятных личностей. Находясь в глубине одного из окружающих Столицу городов, это заведение служило местом для встреч местных бандитов и, в целом, самых низких слоёв общества. Все посетители уже давно дотошно изучили друг друга с ног до головы и новым лицам в своём кругу относились крайне неприветливо.

И в один ненастный день, неспеша ступая массивными ботинками по гладкой поверхности нарастающих луж, в «Потёртое Седло» проникла неизвестная фигура в тёмном дорожном плаще. Она, как тень, незаметно проскользнула вдоль деревянной стены помещения и, остановившись в неприметном углу, стала наблюдать.

Среди грязных столиков бок о бок стояли люди и полузвери, о чём-то активно переговариваясь, смеясь и изредка громко чертыхаясь. В какой-то момент даже чудилось, будто и нет никакой вражды вовсе, а эти две расы спокойно уживаются друг с другом под одной крышей. Под тенью от глубокого капюшона, вошедший в таверну неприметно для чужого глаза ухмыльнулся, как неожиданно его бесцельно блуждающие по помещению глаза наткнулись на прожигающий его насквозь взгляд таинственной незнакомки. Она, с нескрываемым интересом глядя на неизвестного ей посетителя, нахмурила свои изящные тонкие брови, слушая одного из своих собеседников, стоящего рядом с ней, вполуха.

Это была девушка-зверочеловек лет двадцати, высокая и худощавая. На её макушке миловидно возвышались два длинных кроличьих уха, одно из которых было беспощадно проколото позолоченной серьгой-кольцом. Из предметов одежды на девушке красовалась лёгкая чёрная майка с узкими лямками и мужские походные брюки. Её ломкие загорелые руки, скрещенные на груди, расписывали искусно исполненные наколки в виде переплетающихся между собою цветков шиповника.

Вдруг крольчиха торопливо бросила парочку прощаний своим приятелям и принялась напролом проталкиваться сквозь зловонные мужские туши, решительно надвигаясь на замеченного ею человека в плаще.

- И кто ты такой? - Серьёзным, с ноткой некого ледяного недружелюбия, голосом поинтересовалась девушка, смахивая игриво падающую ей на глаза тёмную каштановую чёлку.

- Если вас так интересует моё имя, мадемуазель, - На неё из под капюшона выглянули холодные голубые глаза, - то я - Жан Нуаре Де'Поль, старший сын герцога Дона Нуаре Де'Поль.

- Аристократ?! - На миг глаза брюнетки расширились в немой смеси ужаса и удивления, но в тот же миг, будто опомнившись, вернули свой привычный мрачный вид.

- Позвольте узнать и ваше имя.

- Клеа. Но я прибью тебя, если будешь так меня называть.

- У вас очень нежное имя, леди Клеа.

- Не льсти, олух. Лучше ответь, что такой... - На мгновение крольчиха запнулась, разыскивая в голове подходящее слово, и озлобленно продолжила - благородный человек забыл в этой дыре?

- Ничего примечательного, леди Клеа, всего лишь занимаюсь своим хобби.

- Хобби?

- Да. Пускай мне и твердят, что оно крайне своеобразно, всё же мне оно приносит неподдельное удовольствие.

- И что это за такое "хобби"?

- Следить за окружающими.

Поначалу Клеа не поняла собеседника и ощутила острое желание покрутить пальцем у виска. Следить за кем-то? Это как минимум странно, не говоря уже о том, что это слегка жутко.

Но, заметив скептический взгляд брюнетки на себе, Жан с удовольствием пояснил:

- Понимаете, мадемуазель, каждый человек и полузверь уникален и по-своему прекрасен. Как по мне - истинная красота этого мира сокрыта именно в личностях. В их характерах, эмоциях, чувствах и поведении! В предпочтениях и даже в желаниях. В конце концов во внешности того или иного экземпляра. И мне действительно приходится по душе лицезреть эту красоту. Я уже давно собирался посетить ваше милое местечко, так как здешние обитатели казались мне по-настоящему интересными, но никак не решался.

Казалось, что в его словах действительно был смысл. Наблюдать за окружающими только из желания увидеть в них невесть какую красоту звучало поистине абсурдно, но с другой же стороны - вполне даже интересно и привлекательно.

- Я ненавижу таких, как ты. - Внезапно огрызнулась Клеа, спешно отводя взгляд.

- И почему же?

- Вместо того, чтобы работать и хоть какими-то силами зарабатывать себе на достойное существование, как это с малых лет делаю я и мои близкие, вы, грёбанные аристократы, приходите на всё готовое и от скуки выдумываете всякую чушь про красоту. Если бы у тебя действительно были нормальные дела, ты бы не наведался сюда стоять и глазеть на нас.

- И то верно. - Загадочно ухмыльнувшись, согласился с крольчихой Жан, - Но всё же, почему бы в какой-то момент не остановить свою жизненную суету и не оглядеться по сторонам? Ведь всё прекрасное на этой земле находится прямо у нас под носом.

Парень грациозно склонился над брюнеткой и с лёгкой чарующей улыбкой пристально заглянул ей в глаза:

- Вы, леди Клеа, и сами бы хотели себе такой жизни, разве я не прав? Всё, что вам для этого необходимо, это всего навсего научиться видеть красоту в обыкновенных вещах.

- Даже не пытайся меня переубедить. - Отчаянно стояла на своём девушка, смутившись от вида резких, но в то же время таких чувственных черт лица собеседника, что неожиданно раскрылись перед ней во всей своей живописной прелести.

- Ваше право оставаться при своём мнении, мадемуазель. - Отдалился от крольчихи голубоглазый и спиной прижался к едва тёплой деревянной стене.

- Если ты так долго собирался сюда притчалить, то что заставило тебя появиться здесь именно сегодня? - Спустя неприятную неловкую минуту молчания поинтересовалась брюнетка.

- Всё предельно просто, леди Клеа. На днях мы с семьёй покидаем Столицу, в лучшем случае, на полгода. И, узнав об этом, я понял, что затягивать с визитом в «Потёртое Седло» уже попросту нельзя.

- И куда это твоя семья настолько уезжает?

- Думаю, вам известно, что семья Нуаре Де'Поль занимает в нашей Империи не маловажную роль, так ведь?

- Слышала о таком.

- Так вот. Сам Его Величество Император дал нам поручение взять под контроль неспокойную ситуацию, что возникла в районе Золотых Пашен, куда мы и поедем, ведь там, на фоне восстаний под главенством Окрылённого, возникло крайне много лишних волнений. Мы обязаны провести в этом месте небольшое расследование и по возможности подавить часть восстаний. Жить будем в доме друга нашей семьи.

Девушка внимательно слушала монолог Жана и параллельно размышляла о чём-то своём, а когда голос парня стих в окончании рассказа, она задумчиво кивнула:

- Значит, семья Нуаре Де'Поль следующие полгода проведёт в районе Золотых Пашен, да?

- Именно.

- Хм, понятно...

- Ну что мы всё обо мне, да обо мне? Что насчёт вас, леди Клеа?

- А что про меня можно сказать?

- Ну, к примеру, меня очень даже заинтересовали рисунки на ваших руках. Они что-то символизируют?

- Ах, это. - Крольчиха равнодушно провела взглядом по знакомым ей до мозга костей наколкам, покрывающим своим сплошным утончённым полотном её руки с плеч до пальцев. - Цветки шиповника выражают вечную молодость и любовь. Очень даже примитивное значение.

- Почему же? - Непринуждённо улыбнулся парень, - Разве любовь - не самая замечательная вещь на всём белом свете?

- Кому как. - Пожала плечами брюнетка, - Для кого-то любовь - сладкая сказка, а для кого-то она - источник страданий.

- Вы всегда смотрите на мир так обречённо, леди Клеа? - Усмехнулся в ответ Жан, - Если вы настолько трагичная натура, то вам не здесь время коротать надо, а где нибудь на кладбище.

- И это мне говорит парень, который в поисках красоты пришёл в грязную пьяную таверну.

- А вы умеете дать достойный ответ, мадемуазель! - Засмеялся голубоглазый и, взглянув на дорогие наручные часы, понял, что задержался здесь дольше нужного.

- Уже уходишь? - Поняла его Клеа, на что тот утвердительно кивнул:

- Я планировал за сегодня посетить ещё несколько местечек, так что да.

- Чтож, тогда до встречи.

- Сомневаюсь, леди Клеа, что мы когда нибудь ещё встретимся.

- Кто ж знает.

- Надежда умирает последней. - С ни на секунду не угасающей улыбкой поддержал её мысль Жан, - До встречи.

А крольчихе оставалось только смотреть уходящему аристократу вслед, ощущая после беседы с ним весьма и весьма противоречивые чувства.