Глава 4. «Печаль»
«Приветствую вас, дорогая матушка! Как ваше здоровье? Искренне верю в то, что у вас всё благополучно и никто вам попросту не докучает. В последние дни мне посчастливилось проезжать прямо мимо вашего поместья по делам, желал навестить вас, но сомневаюсь, что вы бы обрадовались моему нежданному визиту. Не знаю, подарит ли новость, принесённая мной, улыбку вашему ласковому личику, или же вас опечалит, но ныне дело отца терпит немалые убытки: работорговля стоит на месте. Изредка я душой окунаюсь в наивные грёзы о том, как поистине великолепно было бы, если бы мой опьянённый золотом и серебром отец бросил своё алчное пристрастие. Быть может, тогда и вы бы, матушка, вернулись в наш неполноценный без вас семейный круг, как думаете? Я был бы самым счастливым человеком на свете, будь оно так. Прошу не осуждать меня и не насмехаться над моими детскими и глупыми помыслами и мечтаниями, всё таки, иногда даже необходимо отбросить все строгие и столь грубые рамки разумности и всецело придаться наивной чувственности своего сокрытого на глубине души ребёнка. Пусть я уже давно потерял надежду получить от вас ответную весточку, всё же по-привычке напишу: с нетерпением жду вашего ответа.
Ваш любящий сын, Жан Нуаре Де'Поль...»
Женщина, читающая это письмо, написанное неаккуратным размашистым почерком с излишеством различных замысловатых узоров, в очередной раз плавно проведя глазами по слегка неровным строчкам, бережно сложила его и крепко сжала между бледными пальцами. Отведя свой глубокий, до краёв переполненный тоской взгляд к окну, за которым расцветал величественный в своих горных массивах вид на тёмную хвойную природу, где мрачно нависали набухшие, готовые в любой миг пролить свои чистые слёзы тучи, она мысленно отправилась в полёт куда-то далеко-далеко, за гранью чужого понимания, пока внезапно её акт гипнотизирования самой себя давними воспоминаниями не прервал торопливый стук в дверь.
- Войдите. - Спокойным, словно гладь тихого водоёма голосом произнесла хозяйка поместья.
- Мадам Луиза, это я. - Вошёл в омрачневшее в пасмурном свете сквозь окно помещение высокий смуглый парень с медовыми змеиными глазами, иначе говоря - Окрылённый.
- Ох, Рейвен... - Расплылась в печальной, но неимоверно добродушной улыбке Луиза, - Как там раненые? Им уже лучше?
Но не успела женщина договорить, как вошедший приземлился прямо перед ней на одно колено и склонил свою украшенную тёмными кудрями голову:
- Вы даже не представляете, как мы благодарны вам, мадам Луиза! Хоть вы и человек, вы всё равно помогаете нам в нашем плане!
- Рейвен, ну же, поднимись с колен, я не тот человек, перед которым ты должен склоняться.
- Почему вы это делаете?
- Я всегда была против того, как нынешние люди обращаются с полузверями. Это несправедливо и очень неправильно.
Рейвен искренне, широко улыбнулся и неспеша поднялся на ноги.
- Лучше расскажи о себе и о том, как ты со своими единомышленниками оказались здесь. Присаживайся, я заварю чаю.
- Спасибо, мадам. - Поблагодарил женщину Окрылённый и уселся на одно из просторных кресел, расположенных у огромного панорамного окна, не воспитанно раздвинув при этом свои ноги, - С чего бы начать? Чтож, раньше я жил на другом материке, там ситуация со зверолюдьми обстояла намного хуже... Чертовски. Честно говоря, я ещё в детстве решил посвятить всю свою жизнь борьбе за нашу свободу.
- Это очень благородная цель. - Согласилась с говорящим Луиза, расставляя на миниатюрном тёмном столике чайные принадлежности.
- К счастью, там меня поддержали тысячи невольных зверолюдей и мы подняли просто невообразимое восстание.
Женщина, внимательно слушая парня, в конце концов присела напротив него. Лидер полузверей был натурой достаточно странной внешности, ведь его звероподобность отличали всего навсего по-своему дикие золотые глаза, в остальном он был обыкновенным человеком. Что было весьма необычно для представителя его расы, которых, обычно, было видно из далека. Хотя, по слухам, у Окрылённого были и другие животные признаки, которых он лишился ещё будучи подростком...
- А потом я осознал, что освобождения всех полузверей моего Королевства мне не достаточно и тогда я, с некоторыми из своих товарищей, приплыли и сюда. И я не сдамся, пока не освобожу всех зверолюдей земли...
Луиза утвердительно кивала в ответ, неспеша потягивая свой ароматный чай, как внезапно даже для себя самой, обратилась к Рейвену:
- Пообещай, что зверолюди не опустятся до такого же уровня, как человек, и не станут отыгрываться на нас... Не будут одержимы идеей поработить людей.
- Вы очень наивны. - Внезапно огрызнулся Окрылённый, - Мы просто ненавидим вас, людей. Всех, до последней капли. Действительно считаете, что получив освобождение мы не будем вам мстить? Вы ошибаетесь! Мы все только и ждём того сладостного момента, когда сможем отплатить вам по счетам!
В ответ женщина мрачно промолчала, а парень, потупившись, пожелал скорее сменить тему беседы и, спустя минуту удушающего молчания, продолжил:
- Слышал, здесь рядом было небольшое поселение свободных полузверей. Я планировал помочь им и предложить примкнуть к нам, но не успел... Когда я прибыл, деревня уже была уничтожена людьми. Но что меня очень удивило, так это то, что там находились и живые, но тяжело раненные жители, которых, надеюсь, нам удастся спасти.
- Я вызвала к ним одних из самых лучших местных лекарей, которых только знаю. Это всё, что я могу для вас сделать.
- И ещё раз огромное спасибо вам, мадам Луиза. Не знаю, что мы бы делали здесь без вашей помощи...
Во взгляде Рейвена читалась свойственная лишь ему безоговорочная уверенность и решительность. Он сходу производил впечатление сильного и независимого, того, кто действительно при желании мог бы изменить целый мир. Такие личности, как он, никогда не сдаются, готовы идти по головам и несмотря ни на что добиваться своих целей. Такие, как он, пугают и вдохновляют одновременно.
Окрылённый вёл себя во многом некультурно, мог незаметно для себя дерзить, да откровенно демонстрировать свой нахальный нрав. Для Луизы Нуаре Де'Поль, выходца из древней аристократической семьи, привыкшей к поверхностной сдержанности в общении с людьми из её круга, так называемой воспитанности, было невооружённым глазом заметно его непреемлемое поведение и полное отсутствие хоть каких либо рамок и манер. С одной стороны, это приводило её в некоторую неловкость, ведь опыта в общении с такими личностями у неё не находилось, но с другой, парень имел загадочную притягательность, словно дар неизвестного очарования, о котором и сам не догадывался, но при этом один только его взгляд, манера речи или даже походка, заставляли окружающих неприлично сильно интересоваться им. Эта необъяснимая магия действовала и на саму Луизу.
- Горячо. - Поморщился Рейвен, наконец-таки притронувшийся к своему напитку.
- Осторожней. - Заботливо улыбнулась женщина, всматриваясь в собеседника, словно разыскивая ту самую незримую его деталь, что так её очаровывала.
- Вы как будто моя мама. - В шутку ответил парень, на что внезапно заметил в глазах Луизы горькую, отягощающую всю её душу, печаль.
- Хотела бы я, чтобы ты был моим сыном. Я бы гордилась тобою... Ну, или хотя бы чтобы мои сыновья были похожими на тебя.
- У вас есть дети?
- Да, но гордиться ими я не смею... - Грустно улыбнулась хозяйка поместья, повторяя свой неизменный ритуал касания самой же себя за незаживающую годами душевную рану.
- Почему?
- Долгая история. - Загадочно ответила Луиза и привстала со своего места в знак завершения темы, - Очень долгая.