23- Это слишком мелодраматично
Фу Шэнь пребывал в блаженном неведении, что он выставил себя напоказ. Пока он готовил лапшу, в его голове все время крутилась картина выражения лица Тан Чжоу, которое было мгновение назад.
Он считал себя не тем, кто ставит внешность на первое место, поскольку вырос, не испытывая чувств ни к кому. До этого он даже не допускал мысли о том, чтобы быть в отношениях.
Однако он невольно оказался втянутым в водоворот под названием «Тан Чжоу».
Он был как конфета, заставляющая тебя снять жесткий внешний слой твердого сахарного покрытия, чтобы почувствовать сладость. Даже если он еще не пробовал его, он уже мог уловить дуновение сладкого запаха сквозь тонкий слой.
Кипящая вода в кастрюле вырвала его из раздумий, и Фу Шэнь быстро добавил необходимое количество лапши быстрого приготовления.
К тому времени, как он вышел с лапшой, Тан Чжоу уже сидел за столом и ждал.
«Спасибо.»
«Не за что.»
Тан Чжоу казался немного сбитым с толку.
Он вспомнил, что в своих снах, когда Фу Шэнь работал его помощником, взаимодействие между ними всегда было холодными и отстраненными. Никогда не было много общения. Теперь это ощущалось как-то по-другому.
«Возможно, я съеду через несколько дней».
«Разве выпускной еще не наступил?»,— выпалил Фу Шэнь.
Тан Чжоу опустил взгляд: «Пора. В это время я просто пойду в школу, чтобы защитить диссертацию и присутствовать на выпускном».
Фу Шэнь пощипал кончики пальцев, притворяясь спокойным, и сел напротив Тан Чжоу: «Куда ты переезжаешь?»
«Я еще не решил». Тан Чжоу откусил кусок лапши и неопределенно сказал: «Если вам что-нибудь понадобится, свяжитесь со мной по телефону».
Глаза мужчины потемнели: «Ладно».
Фу Шэнь обычно спал хорошо, но сегодня ночью он ворочался и не мог уснуть. Когда он наконец заснул ранним утром, его разбудил яркий сон.
Его рука беспомощно опустилась, он рухнул на кровать и вздохнул.
На следующий день Фу Шэнь был явно апатичен на уроках.
Лян Чен, как всегда проницательный, заметил его плохое настроение и спросил: «Плохо спал?»
Фу Шэнь кивнул, не желая говорить больше.
Пи Сю поддразнил его со стороны: «Ты ведь на самом деле сделал что-то невообразимое с Тан Шэнем, не так ли?»
Это было шуткой, и обычно Фу Шэнь отмахивался от этого смехом и возражением. Однако, вспомнив сон прошлой ночи, нежные и гибкие ноги во сне, он слегка кашлянул с угрызениями совести.
«Учитель здесь».
Пи Сю быстро выпрямился, не обращая внимания на ненормальное поведение Фу Шэня. Но Лян Чен слегка нахмурил брови, бросив на Фу Шэня несколько задумчивых взглядов.
Фу Шэнь был рассеянным на протяжении всего урока, даже выглядел озадаченным, когда учитель вызвал его ответить на вопрос. Если бы не напоминание Ли Фэньюя сбоку, он мог бы превратить себя в посмешище.
В конце концов, он только что стал совершеннолетним, и как бы глубоки ни были его мысли, в сердечных делах он ничем не отличался от молодого и неопытного мальчишки.
После занятий, когда все четверо выходили из здания, их кто-то остановил.
Путь им преградил мужчина средних лет, одетый в простую белую рубашку и черные брюки, ничем не отличающийся от преподавателей университета и не привлекающий никакого внимания.
«Вы господин Фу Шэнь?»,— вежливо спросил мужчина.
Остальные трое колебались, глядя на мужчину, в то время как Фу Шэнь оставался спокойным и собранным: «Нет».
«...»
Увидев, что молодой человек повернулся, чтобы уйти, мужчина поспешно сказал: «Пожалуйста, следуйте за мной».
Прежде чем Фу Шэнь успел заговорить, Пи Сю выпалил: «Вы полицейский? Вы так говорите: «Следуй за мной».»
Ли Фэньюй тоже потерял дар речи: «Кто этот человек?»
Фу Шэня это не беспокоило. Раньше он исследовал социальные связи Тан Чжоу. Возможно, он не знал всех вокруг Тан Чжоу, но, по крайней мере, мог их узнать.
Он помнил этого человека; он знал, кто его послал.
Мужчина средних лет забеспокоился, не обращая внимания на прохожих, и сказал: «Это мать господина Тан Чжоу ищет вас».
Имя Тан Чжоу было хорошо известно в Университете Цзян.
Услышав эти слова, люди обернулись.
Фу Шэнь не любил быть обезьяной, чтобы другие на него смотрели. Он прищурился и сказал: «Лян Чен, вы, ребята, идите и ешьте первыми».
Лян Чен колебался секунду, но все же кивнул.
После того, как Фу Шэнь ушел с мужчиной, Пи Сю нахмурился: «Зачем матери Тан Чжоу искать Шэнь Гэ?»
«Не знаю. Давайте сначала поедим», — у Лян Ченя в голове возникли какие-то смутные мысли, но он чувствовал, что не стоит на них останавливаться.
Воображение Ли Фэньюя было довольно раздутым: «Неужели Тан Шэнь хочет отозвать свои инвестиции?»
«Ты что, глупый? Если они хотят, чтобы Тан Шэнь забрал свои инвестиции, они пойдут и найдут Тан Шэня, чтобы поговорить, какой смысл искать брата Шэня?»,— парировал Пи Сю.
«Может быть, они не смогли добиться этого через Тан Шэня, поэтому теперь они хотят пригрозить Шэнь Гэ, чтобы он сдался?»,— предположил Ли Фэньюй,— «разве это не так всегда делается в телевизионных драмах?»
Пи Сю закатил глаза: «Это за то, что заставил Золушку бросить собственного сына, какое это имеет отношение к инвестициям? Меньше смотри идол-драм!»
Лян Чен считал, что искусство порой основывается на реальности, а реальность, возможно, даже более преувеличена.
В высококлассном кафе у окна сидела женщина с тонкими чертами лица. Отдав распоряжение официанту мягким голосом, она перевела взгляд на молодого человека напротив.
В кафе не было других людей, оно было зарезервировано.
Взгляд женщины не был острым, но он был похож на тупой нож, пытающийся медленно, шаг за шагом, срезать маску спокойствия с лица Фу Шэня.
Держа ложку, она медленно помешивала кофе в чашке и тихо сказала: «Ты хорошо выглядишь».
Фу Шэнь молчал.
«Поведение также приемлемо».
Фу Шэнь начал терять терпение.
«У тебя впереди светлое будущее. Почему ты не можешь понять, что не стоит этого делать?»,— Чжэн Цюи продолжала давить на Фу Шэня своим медленным, размеренным тоном,— «из-за денег?»
Фу Шэнь откинулся назад, не ответив ни слова.
Чжэн Цюи нахмурилась: «Почему ты ничего не говоришь?»
«Госпожа Чжэн, если вы хотите сказать только это, то я не думаю, что обязан внимательно слушать».
У Фу Шэня сложилось о ней не самое благоприятное впечатление; если бы не было упомянуто имя Тан Чжоу, он бы не пришел.
Чжэн Цюи сказала: «Если он вам действительно нравится, пожалуйста, держитесь от него подальше».
За это время она услышала много слухов и знала, что симпатия Тан Чжоу к мужчинам повлияла на его положение наследника, что крайне ее угнетало.
После того, как кто-то узнал, что мужчина, живущий с Тан Чжоу, это Фу Шэнь, она не смогла сдержаться и пришла, чтобы противостоять ему.
Фу Шэнь усмехнулся: «А как насчет тебя?»
«Что?»
«С какой позиции ты мне это рассказываешь?»
Фу Шэнь действительно не понимал, о чем думает эта женщина перед ним. Поскольку она никогда не заботилась о Тан Чжоу с детства и до зрелого возраста, зачем же сейчас предпринимать такой шаг?
Лицо Чжэн Цюи похолодело: «Я его мать».
Фу Шэнь не мог не усмехнуться.
«Что он любит есть?»
«...»
«Что он любит носить?»
«...»
«Какое его хобби?»
«...»
«Чего он хочет и чего не хочет?»
«...»
Фу Шэнь встал, положив руки на стол, и снисходительно произнес: «Ты ничего не знаешь. Что дает тебе право так говорить?»
«Потому что я родила его!»,— голос Чжэн Цюи был резким.
Фу Шэнь не подтвердил и не опроверг. Он не видел смысла спорить с таким извращенным и параноидальным человеком.
Чжэн Цюи внезапно встала и заговорила глубоким голосом: «Из-за тебя его положение наследника окажется под угрозой...»
«Госпожа Чжэн»,— Фу Шэнь с бесстрастным лицом посмотрел на нее сверху вниз,— «какое отношение это имеет к вам?»
Чжэн Цюи пристально посмотрела на него.
Как это может быть не важно для нее! Если ее ребенок не мог унаследовать семью Тан из-за него, то какой смысл был терпеть все эти годы? Какой смысл в ее прошлых жертвах и усилиях?
Фу Шэнь понял выражение ее лица и не смог сдержать смех.
«В глубине души, является ли для тебя единственной ценностью рождение наследника для семьи Тан?»
Голос Фу Шэня был тихим, но в нем чувствовалось непреодолимое давление.
«Вы себя недооцениваете.»
Чжэн Цюи почувствовала, как ее кровь застыла в одно мгновение. Как будто ее поразило заклинание, которое заставило ее замереть, наблюдая, как Фу Шэнь уходит, не в силах произнести ни слова.
Действительно, ее ценность была оценена с самого рождения. Ей нужно было сформировать политические союзы в виде брака, родить наследника; кроме этого, казалось, больше ничего не было.
Она не могла быть такой же распутной, как Тан Чжэнь, потому что мир всегда был более требователен к женщинам, чем к мужчинам. Она также не могла быть безразличной к статусу наследования Тан Чжоу, как Тан Чжэнь, потому что только с унаследованием Тан Чжоу семьи Тан она считалась бы реализовавшей свою ценность.
Если она больше не представляет ценности, что может поддержать ее жизнь?
Дело не в том, что ей не нравился Тан Чжоу.
Как она могла позволить себе оставить такого маленького ребенка спать в пеленках? Но старый мастер Тан не позволил ей воспитывать его, опасаясь, что Тан Чжоу не добьется успеха, если вырастет в руках женщины.
Каждый раз, когда она видела Тан Чжоу, она хотела приблизиться к нему. Однако, когда она увидела спокойное и безразличное выражение на его лице, она отстранилась.
Она считала, что семья Тан плохо воспитала ее ребенка.
Если ребенку не суждено было остаться рядом с ней, то какая причина была у нее задерживаться?
Предательство мужа, равнодушие свекра, отсутствие любви со стороны сына всего этого было достаточно, чтобы сокрушить слабую женщину.
Поэтому Чжэн Цюи решила признать поражение.
После стольких лет она и семья Тан были словно чужие. Чувствуя себя одинокой, она удочерила девочку и назвала ее Чжэн Сюэ.
Она нашла другие ценности в жизни. Она щедро жертвовала деньги на благотворительность и могла тепло улыбаться детям в детском доме.
Но в тишине ночи пустота в ее сердце оставалась ужасающей.
Только когда пришло известие о том, что старейшина Тан собирается повысить Тан Тяньяна, она запаниковала.
Сколько бы лет ни прошло, она все еще не желала этого.
Если Тан Чжоу не было позволено унаследовать семью Тан, то зачем ей было столько лет поддерживать этот отвратительный брак?
Все, что она сделала, было бы бессмысленным.
Но только что этот молодой человек без колебаний сорвал с нее ее фальшиво-спокойный фасад, обнажив ее гнилые раны. Хотя это было жестоко больно, это также принесло проблеск надежды.
Вы себя недооцениваете.
Эти слова с силой обнажили ее гламурный фасад, прорвали ее двадцатилетнюю эмоциональную защиту и, наконец, заставили ее осознать.
Она была слишком слаба и некомпетентна! В первые два десятилетия своей жизни она была как марионетка на веревочке, а следующие двадцать лет она была как лужа грязи. Она смотрела на себя свысока, не говоря уже о других!
Она затаила дыхание и выдержала более двадцати лет мучений в положении госпожи Тан, чтобы помешать Тан Чжэнь и еще одной женщине добиться успеха. В конце концов, когда она увидела такой результат, конечно, она не смогла его принять!
Поэтому она пришла к Фу Шэню просто потому, что он показался ей легкой добычей, мягкой хурмой, которую можно сжать.
Но в чем тогда разница между ней и теми, кто ею манипулировал?
Чжэн Цюи вернула себе самообладание, вытерла слезы, которые продолжали литься, и выражение ее лица постепенно стало решительным.
Когда Чжэн Цюи позвонила Тан Чжоу, он только что закончил встречу с Фу Шэном и остальными и холодно ответил: «В чем дело?»
Прошло много времени с тех пор, как он последний раз слышал голос Чжэн Цюи, и когда она заговорила, на несколько мгновений это показалось ему немного сюрреалистичным.
«Сегодня я встретила Фу Шэня».
Тан Чжоу был поражен, его брови внезапно нахмурились, а голос был холоден со скрытой враждебностью: «Зачем вы с ним встретились?»
Переходя сразу к делу, Чжэн Цюи сказала: «Если хочешь узнать почему, приходи ко мне».
Прежде чем Тан Чжоу успел открыть рот, она повесила трубку.
Он взглянул на Фу Шэня, который обсуждал технические вопросы с Лян Ченом и остальными, и в его голове мелькнула мысль.
Может быть, она услышала слухи и хотела предупредить Фу Шэня держаться от него подальше?!
Это было бы слишком мелодраматично!