ЧОН ЧОНГУК

ЛИСА.
Самолет выпрямляется на взлетно-посадочной полосе, затем набирает скорость.
Я позволила скорости прижать мою голову к спинке сиденья, моя шея все еще была повернута, чтобы смотреть на Чонгука.

«Тогда я не извиняюсь».

Я уже даже не помню, за что я извинилась, но знаю, что это правильный ответ, когда Чонгук  кивает головой один раз, прежде чем повторить мою позицию.

«Хорошо».

Самолет поднимается, и мы отрываемся от земли.
Мои пальцы крепче сжимают пальцы Чонгука.

«Изви…» — начинаю я, замечая, что сжимаю его руку, но останавливаю себя.

И выражение лица Чонгука выражает чистое одобрение.
Я ослабляю хватку, но не отпускаю его, говоря ему: «Обычно я летаю одна».

«Обычно?» — спрашивает он.

Я тихонько усмехнулась, когда подумала об этом.

«Я всегда летаю одна. Я не привыкла, чтобы кто-то…» — утешал — «отвлекал меня».

«Я буду рад тебя отвлечь».

Его тон снова становится насмешливым, и я клянусь себе, что останусь с ним в том же духе.

«Как это великодушно с тоей стороны».

Он фыркает и смеется.

«Так почему ты всегда летаешь одна? Работаешь?»

«Да. Я разрабатываю веб-сайты. И ты удивишься, как много людей хотят, чтобы вы пришли к ним лично и показали, как все работает».
Я качаю головой.
«В девяноста процентах случаев я могла бы сделать это, поделившись экраном из своей гостиной. Но, я полагаю, все учатся по-разному».

«Гостиная», — повторяет он.
«Ты работаешь на компанию или на себя?»

«Компания. На самом деле она базируется в Чикаго».

Чонгук заинтересованно хмыкает при упоминании своего города, и я не веду себя странно из-за того, что мы все еще держимся за руки. Вовсе нет.

«Я некоторое время работала фрилансером на себя, но мне это не нравилось. Я имею в виду, мне нравится моя работа, но я делаю ее ради зарплаты, понимаешь? Это не то чтобы страсть всей моей жизни. А управлять собственным бизнесом — это чертовски много работы».

Чонгук кивает, как будто понимает, и мне следовало ожидать его следующего вопроса, но он все равно застает меня врасплох.

«Какова твоя страсть?»

Я открываю рот, но пространство внутри меня, которое должно быть заполнено страстью, просто... пусто. Пустое пространство, заполненное мертвыми детскими мечтами, которые превратились в пыль задолго до того, как я стала взрослой.
Оставайся позитивной. Оставайся кокетливой. Ты не можешь сказать ему, что в твоей жизни нет ничего, что могло бы тебя волновать. Не на что надеяться.

«Семья», — выдавливаю я из себя.

«Я тоже близок со своей семьей».

Чонгук неправильно понимает мой ответ, но я решаю следовать ему.
Я имела в виду, что мне бы хотелось иметь собственную семью, но этот путь гораздо лучше и менее удручающий.

«Твоя семья живет в Чикаго?» — спрашиваю я, с радостью переводя разговор на него.

Чонгук фыркает.
«Все они, блядь, там».

Это заставляет меня улыбнуться. «Значит, большая семья?»

Он кивает.
«Слишком много, чтобы даже запомнить».

«Звучит неплохо».

«Ты с ними не знакома», — шутит он.

Я улыбаюсь ему.
«Если они хоть немного похожи на тебя, я уверена, они прекрасны».

Лицо Чонгука искажается от отвращения.
«Прекрасны? Очевидно, я создаю у тебя неверное впечатление, если ты думаешь, что я прекрасен».

«О?»
Я поднимаю брови.
«И какое впечатление у меня должно быть?»

Он понижает голос на октаву. «Что я мужественный».

Смех вырывается у меня из груди прежде, чем я успеваю его остановить.
Чонгук делает вид, что ему обидно, но я знаю, что он сказал это так, чтобы пошутить, поэтому я сдерживаю себя, чтобы не извиниться.

«Что-нибудь еще?» — ухмыляюсь я.

Он поднимает свободную руку, загибая пальцы.
«Уморительный. Красивый. Отличная шевелюра».

Я демонстративно смотрю на его коротко стриженные волосы.
Чонгук постукивает себя по виску. «Это по выбору, а не по необходимости».

Я сгибаю свои пальцы в его. «Могу ли я потрогать их?»
Чг опускает глаза на колени, и я пищу.
«Волосы!»
Затем я издаю еще один звук и добавляю: «Волосы на твоей голове. Очевидно. О, мой бог».

Глубокий смех Чонгука ослабляет хватку на моих пальцах, поэтому я пользуюсь возможностью выскользнуть и хлопаю себя ладонями по лицу.

«Ангел», — он все еще посмеивается.

Я качаю головой.
«Нет. Меня здесь больше нет. Иди поговори с кем-нибудь другим».

Он смеется еще сильнее, нежно сжимая мое запястье.
Я сопротивляюсь его желанию оторвать мою руку от лица, пока не чувствую дуновение его дыхания на своем голом предплечье.
Заглянув между пальцами, я вижу, что он опустил голову и наклонился в пространство между нами.

«Дай мне почувствовать, малышка».

«Я не такая уж и маленькая», — ворчу я.

«Конечно, нет».
Он наклоняет голову ближе. «Продолжай».

Я выдыхаю и осторожно кладу кончики пальцев на основание его черепа, прямо там, где начинается линия роста волос на затылке.
Чонгук замирает под моим прикосновением — превращается в камень. Но я не останавливаюсь. Я наклоняюсь.
Когда я скольжу пальцами вверх, короткие щетинки щекочут чувствительную нижнюю часть моих пальцев.
Его волосы на удивление мягкие. И я не останавливаюсь. Я не останавливаюсь, когда его волосы касаются моей ладони. Я не останавливаюсь на его затылке. Я позволяю своей руке скользнуть вверх к макушке.
Оказавшись там, я позволяю своей руке немного успокоиться, приглаживая короткие волоски между моей рукой и его головой, когда я скольжу рукой вниз, затем снова вверх. И я определенно не останавливаюсь, когда он наклоняет голову еще дальше ко мне.

«Иисусе», — стонет он.
«Как приятно».

Я останавливаю себя, прежде чем согласиться, хотя это так. Это действительно приятно.
А затем, поскольку мне нравится ощущение, когда я делаю это сама, я сгибаю пальцы так, чтобы ногти едва касались его черепа, и провожу рукой вниз к основанию его черепа, слегка почесывая его на всем протяжении.
Когда я добираюсь до его шеи, его плечи сгорбляются, а затем он с содроганием опускает их.
И поскольку я чувствую себя смелой, я провожу ногтями по всей длине его шеи, позволяя своим пальцам скользить по закрученному узору, пока они не достигают воротника его рубашки.
Желая сделать больше, но не уверенная, стоит ли это делать, я теряю смелость и снова опускаю руку на колени.
Все еще наклонившись, Чонгук поворачивает голову ко мне.

«Мне нужно, чтобы ты сделала это еще сотню раз».

«Я могу с этим согласиться», — шепчу я.

Почему я шепчу?
Эти глаза, которые, кажется, видят слишком много, бродят по моему лицу. От одного глаза к другому, вниз по скату моего носа, останавливаясь на моих губах. Кончик его языка смачивает его губы.
Моя грудь поднимается и опускается.
По тому, как на меня действует один его взгляд, я не знаю, хочу ли я испытать больше. Потому что большее может убить меня.
Без предупреждения Чонгук наклоняется, почти кладет лицо мне на колени и тянется под сиденье передо мной, чтобы вытащить мой рюкзак.
Я открываю рот, чтобы спросить, что он делает, но он уже расстегивает молнию спереди и достает мой телефон, доказывая, что он обратил внимание, когда я все переставляла ранее.
Снова садясь, Чонгук поворачивает телефон ко мне. Не передавая его мне, просто позволяя системе распознавания лиц разблокировать его.
Я борюсь со смущением от того, что он видит на моем экране стандартный фон.
Мне показалось, что пляжная сцена красивая, но у меня не было своей фотографии лучше, поэтому я остановилась на ней.
Однако Чонгук не останавливается, его не смущает мой выбор фона.
Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что он делает, но он отворачивает от меня телефон и что-то набирает на экране.
Не нужно быть экспертом, чтобы догадаться, что он делает, и он подтверждает это, когда кладет мой телефон себе на колени и достает свой из кармана. Он просто смотрит на него, проверяя, дошло ли сообщение, затем кладет его обратно в карман и возвращает мне мой собственный.
Я открываю свои сообщения, и, конечно же, в верхней части ветки находится исходящее сообщение от меня Большому Парню.
Я поднимаю брови, но Чонгук просто выхватывает телефон из моей руки и снова вторгается в мое пространство, чтобы вернуть его в рюкзак и запихнуть сумку обратно на место.

«Ну», — говорит он, усаживаясь обратно на свое место.
«Если бы ты дала мне прозвище, с которым можно работать, я бы его использовал. Но, похоже, только один из нас любит прозвища . И, жена, — он бросает на меня взгляд, — «если ты Коротышка, то я Большой Парень».

Жена? Ага.
Мне удалось избежать необходимости отвечать, когда бортпроводник подкатил тележку к локтю Чонгука и спросил, что бы мы хотели выпить перед ужином.
Так как я новичок во всей этой первоклассной жизни, я изо всех сил стараюсь не показывать удивления, когда Чонгук заказывает нам обоим бесплатный Джек с колой.
Продолжая изображать единение,  Чонгук ждет, пока стюардесса уйдет, прежде чем спросить меня, поеду ли я сама домой из аэропорта.
Не вдаваясь в подробности, — потому что объяснить, что у меня есть член семьи, который увлекается чем-то плохим и поэтому считает необходимым, чтобы меня сопровождал вооруженный охранник, — это не то, чем я могу поделиться, — я просто качаю головой.

Чонгук поднимает свой бокал, и я чокаюсь с его.
Я делаю глоток.
Обычно мне не нравится, когда кто-то заказывает еду за меня, но я новичок в этой теме бесплатных напитков, и я рада небольшой порции смелости в виде жидкости.

«Ладно».
Чонгук тянется и включает экран на спинке сиденья перед собой. «Какой фильм нам посмотреть?»

Волна облегчения охватывает меня, когда я понимаю, что он делает.
Не то чтобы я не хотела с ним разговаривать, но несколько часов разговора с человеком, с которым ты только что познакомилась и который заводит тебя всем своим поведением, — это слишком.
Я тянусь к экрану, но его большая лапа отталкивает мою руку.

«Что?» — смеюсь я.

«Мой экран, Лалиса».

Я прикусываю губу, прежде чем пробормотать: «Властный».
«Лучше, чем прекрасно ».

Он произносит это слово так, словно это оскорбление, выбирая список жанров фильмов.

«Боевик, триллер, военная реконструкция».

Я морщу нос.
«Это варианты?»

«Угу», — говорит он с серьезным лицом.

«А как насчет Диснея?»

«Абсолютно нет».

Я усмехаюсь.
«Что не так с Диснеем?»

«Ничего. Но мои маленькие засранцы племянники и племянницы заставляют меня смотреть мультфильмы каждый раз, когда я их вижу. А сейчас время взрослых, так что я хочу фильм для взрослых».

«Возможно, не стоит называть их засранцами».

Я стараюсь сохранять прямое выражение лица.
Чонгук наклоняет свое лицо к моему.

«Как я уже сказал, ты с ними не встречалась».

«Ладно», — драматично вздыхаю я.
«Если это мой выбор, то я выбираю триллер».

«Интересно…»

Он растягивает слово и начинает прокручивать список вариантов.
Чонгук делает паузу, чтобы перевести взгляд со своего экрана на мой, затем на меня и снова на свой экран.

"Что?"

Его большие плечи поднимаются, затем опускаются.

«Нам нужно будет использовать твой».

Мой взгляд следует по тому же пути, по которому только что шел он.

«Почему?»

Чонгук разворачивает гарнитуру, которую он получил от стюардессы.

«Потому что, Малышка, одному из нас придется немного наклониться, чтобы это сработало. И я думаю, мне будет удобнее это сделать».

Я широко распахиваю глаза. «Потому что ты такой большой парень?»

Он прищурился.
«Продолжай меня дразнить, посмотрим, к чему это тебя приведет».

Пожалуйста, пусть это приведет к его кровати.
Я отгоняю эту мысль и включаю экран, чтобы поискать названия триллеров.
Я только начала смотреть, как нам принесли подносы с ужином, и мы едим молча, пока я просматриваю названия блюд — курица с кускусом, салатом и булочкой оказались намного лучше и вкуснее, чем я ожидала.
К тому времени, как мы закончили есть, я уже выбрала фильм. Когда Чонгук отвлекается на то, что подносы уносят, я нажимаю «play», а затем ставлю на паузу после заставки, чтобы это стало для него сюрпризом.
Чонгук хмыкает, увидев, что я натворила.

«Подлая девчонка».

Допив напиток и закончив еду, я чувствую себя довольно покрасневшей, а его голос действует на меня сильнее, чем прежде.
Вместо того чтобы протянуть мне наушники, Чонгук протягивается ко мне, возвращая свой мужской аромат в мое пространство.
Он вставляет металлический наконечник под экран.
И я даже не задаюсь вопросом почему, но это действие заставляет меня сжимать бедра.
Разматывая шнур, Чонгук протягивает мне один из маленьких пластиковых наушников.
Я вставляю его в ухо, ближайшее к нему, и он делает то же самое. Находясь так близко к моему лицу, он спрашивает:
«Ты готова?»

Вопрос завораживает. И он не ждет ответа, а просто нажимает «play».
Фильм начинается, и все мое внимание приковано к Чонгуку, который удобно устраивается рядом со мной.
Его локоть упирается в подлокотник между нами, а подбородок он кладет на ладонь, подпирая голову. Но поскольку он не коротышка, ему приходится сгорбиться. И это помещает его в мое пространство.
Его выдохи скользят по моей коже, и мои руки снова покрываются мурашками.
Просто веди себя нормально. Это не имеет большого значения.
Конечно, мы могли бы просто смотреть свои фильмы. Или договориться смотреть один и тот же фильм одновременно. Но этот огромный сексуальный мужчина хочет разделить экран, так что это то, что мы собираемся сделать.
Я пытаюсь сохранять спокойствие, когда один большой палец, испачканный татуировками, протягивается и останавливает фильм.
Я смотрю на него, но он просто поднимает тот же самый палец в одном секундном жесте.
А потом я смотрю, как он снимает одежду.
Ладно, это всего лишь его пиджак, но, судя по тому, как мои трусики сами собой намокают, он мог бы и раздеться.

«Вот», — Чонгук протягивает свою куртку.

«Что?»

Мой голос звучит так хрипло, будто я задыхаюсь.

«Тебе холодно».

Чонгук смотрит вниз, и сначала я думаю, что он имеет в виду мои соски, которые наверняка пытаются вырваться из бюстгальтера, но потом я вспоминаю мурашки по рукам.

«Спасибо».

Я принимаю это. Потому что если кто-то думает, что я упущу возможность окунуться в его тепло и аромат, они ошибаются. Они чертовски ошибаются.
Плюс ко всему, по прибытии в аэропорт я засунула куртку в зарегистрированный багаж, потому что ненавижу таскать с собой лишние вещи.
Я накидываю на себя спереди материал, все еще согретый телом Чонгука, закрывая себя от плеч до середины бедер.
Чонгук перезапускает фильм, и мы смотрим начальную сцену. Я могу сказать, что он почти сразу ее узнаёт, и его шепот одобрения наполняет меня удовлетворением.
Я не смотрела этот фильм целую вечность, но кто не любит классические фильмы с Харрисоном Фордом и Томми Ли Джонсом? Плюс, это идеальный уровень возбуждения без кучи сексуальных сцен, которые сделали бы неудобным просмотр в самолете.
Со временем я расслабляюсь в своем кресле.
И чем больше времени проходит, тем ниже Чонгук опускается, его голова опускается, пока он не упирается виском мне в плечо.
А еще через несколько минут голова становится тяжелее — от сна.
Потому что этот большой, красивый мужчина просто уснул рядом со мной.