Глава 221: Получение императорского указа. Бесстыдство достигает нового пика.
Глава 221: Получение императорского указа. Бесстыдство достигает нового пика
«Лин Цзинсюань, прими указ!»
Когда процессия достигла ворот поместья Юэхуа, раздался внезапный крик. Сидя на коне, уездный судья Ху Личжи равнодушно взглянул на группу людей, стоявших перед столом с благовониями во главе с тремя братьями Лин .
Его взгляд потемнел, когда он увидел Лин Чэнцая и его жену. Благодаря инциденту с Лин Чэнхуа он кое-что знал о семье учёного Лина; по крайней мере, он знал, кто входит в семью Лин Цзинсюаня.
Увидев впереди двух неприятных людей, он невольно почувствовал лёгкое раздражение.
«Поздравляю, господин Лин! Поздравляю, второй молодой господин Лин!»
Пока старый уездный судья помогал евнуху Чжао выйти из экипажа, уездный судья, пожав руки, подошёл к группе, возглавлявшей группу, поздравляя каждого из них.
Он даже не взглянул на Лин Чэнцая и его жену, хотя они и не осмелились на грубость.
«Благодарю вас, господин Ху».
Лин Цзинсюань слабо улыбнулся и, как и его второй брат, Лин Цзинхань, сжал кулаки в ответ.
Ху Личжи с удовлетворением сказал: «Второй молодой господин Лин, поздравляем вас с первым местом на экзамене Туншэн.
Уезд надеется, что вы продолжите стремиться к совершенству и получите звание Биншэн на итоговом провинциальном экзамене, который проведёт уезд после Нового года!»
Первое место? Дело было не только в успешной сдаче. Лин Цзинхань наконец с облегчением улыбнулся, наконец заслужив уважение родителей и братьев.
Остальные были втайне встревожены. Сдать экзамен – это совсем не то же самое, что занять первое место.
Даже уездный судья заявил, что ожидает от него первого места на провинциальном экзамене.
Означало ли это, что звание учёного уже близко? Многие стали ещё более настороженно относиться к вилле Юэхуа.
Быть учёным не было чем-то особенным. Учёные в деревне были совсем другими. Более того, Лин Цзинханю было всего четырнадцать.
Если он действительно сдаст экзамен, он мог бы даже стать цзюжэнем или цзиньши и стать чиновником.
«Я буду усердно работать. Спасибо, господин Ху».
Хотя братья и интересовались его повышением, они не стали его спрашивать. Лин Цзинхань также выполнял свои обязанности, избегая чрезмерно дружеских проявлений привязанности. Затем Ху Личжи обменялся несколькими приветственными словами с Лин Чэнлуном и его женой.
Увидев, как евнух Чжао с императорским указом приближается с даром императора, он быстро повернулся и побежал к нему.
Евнух Чжао, доставивший указ, был не кем иным, как тем, кто встречал Чу Юньханя и остальных на обратном пути.
На этот раз Чу Юньхан лично просил императора разрешить ему доставить указ.
«Императорский указ прибыл. Всем преклонить колени. Лин Цзинсюань, примите!»
Держа золотой указ обеими руками, евнух Чжао внезапно произнес пронзительным голосом. Лин Цзинсюань сделал два шага вперёд и пошёл впереди, а рядом с ним на коленях встали трое детей.
Братья Лин опустились на колени позади них, за ними последовал Лин Чэнлун и его спутники.
Самодовольный Лин Чэнцай и его жена тоже опустились на колени вместе с ними, хотя никто не обратил на них внимания.
Наконец, появились старый глава клана, староста деревни и другие не имеющие к ним никакого отношения люди.
Когда евнух Чжао развернул императорский указ, уездный магистрат Ху, уездные гонцы яменя, стражники указа и другие преклонили колени.
На мгновение густая толпа опустилась на колени у входа в поместье Юэхуа. Аромат поднимающегося сандалового дерева наполнил воздух, создавая совершенно тихую, торжественную и величественную атмосферу.
«По воле Небес, император провозглашает: Лин Цзинсюань, ученик из деревни Линцзя посёлка Датун уезда Цинъян, обладает исключительными медицинскими способностями. Несколько месяцев назад он сыграл ключевую роль в остановке эпидемии чумы.
Недавно я слышал, что он руководил своей семьёй в экспериментах по позднему выращиванию риса и вернул десятки тысяч акров пустошей.
Его вклад в развитие страны и народа неоценим. Поэтому я дарую ему звание «Образцового земледельца».
Я дарую ему мемориальную доску с его именем, тысячу таэлей золота, десять тысяч таэлей серебра и пожизненное освобождение от налогов для его потомков.
По императорскому указу!»
«Да здравствует Император!»
Евнух Чжао продолжал бессвязно рассуждать, наконец закончив чтение. Лин Цзинсюань, первым поблагодарив его, высоко поднял руки.
Евнух Чжао с доброй улыбкой вручил ему императорский указ. Когда он уже собирался встать, евнух Чжао добавил: «Господин Лин, подождите, пожалуйста. У меня есть ещё один подарок от Его Высочества Седьмого принца».
С этими словами евнух Чжао вытащил из рукава ещё один шёлковый платок. Лин Цзинсюань ничего не мог поделать, кроме как терпеливо продолжать стоять на коленях.
«...наградите Лин Цзинсюаня шкатулкой с золотом, серебром и драгоценностями, десятью кусками облачной парчи, шкатулкой с восточным жемчугом, тысячей таэлей золота для Лин Чэнлуна, Лин Цзинханя и Лин Цзинпэна, двумя комплектами золотых и нефритовых головных украшений для мадам Лин Ван и множеством перьев, чернил, бумаги и чернильниц для Лин Вэня, Лин Ву и Чжао Тешэна...»
«Живи тысячу лет, да здравствует Седьмой принц!»
Под пронзительный голос евнуха Чжао внесли сундуки с золотом, серебром и драгоценностями, а также дары императора и поставили их на длинные столы по обе стороны алтаря.
Лин Цзинсюань и его семья поблагодарили императора и встали. Юань Шаоци и Чжоу Эр и Шуй Шэн вышли вперёд, чтобы раздать им красные конверты.
Евнух Чжао отклонил приглашение Лин Цзинсюаня, но вместо этого отвёл его в сторону и прошептал: «Молодой господин Лин, Седьмой принц просил меня передать вам, что всё в порядке. Не волнуйтесь».
Император также сказал, что если ваш поздний рис уже собран, он надеется, что я смогу забрать его с собой.
«Без проблем, он уже собран. Я попрошу отца и остальных немедленно привести повозку. Пожалуйста, евнух, передайте Его Высочеству, что у нас всё в порядке, и пусть не волнуется.
Сказав это, Лин Цзинсюань тихо достал серебряную банкноту на тысячу лян и сунул её ему в руку.
Евнух Чжао не отказался. Тем временем Лин Цзинпэн повёл слуг за сушёным рисом. Подумав немного, Лин Цзинсюань велел Лин Цзинханю поприветствовать евнуха Чжао, который не хотел его беспокоить, а затем вернулся во двор.
Примерно через четверть часа, как раз когда Лин Цзинпэн появился с тележкой обмолоченного риса, появился и Лин Цзинсюань с большим свёртком.
«Прошу прощения, евнух. Вот немного сушёного мяса и святая вода для красоты, которую я приготовил сам. Пожалуйста, помоги мне передать их Седьмому принцу.
«Это...» Евнух Чжао был явно смущён. Он мог бы передать одежду и предметы домашнего обихода, но если с едой что-то случится, у него не хватит голов, чтобы отрубить их даже если их будет десять.
«Не волнуйся, евнух. Это старые закуски Седьмого принца. Я просто боюсь, что он может обидеться. Ты можешь проверить их, когда вернёшь. Если Его Высочеству они не нужны, можете распоряжаться ими, как вам угодно.
Почувствовав его беспокойство, Лин Цзинсюань спокойно заговорил. Евнух Чжао не стал больше ничего говорить.
Он взглянул на стражников императорского указа, и один из них подошёл, чтобы принять посылку.
Они проверили содержимое серебряной иглой, убедившись, что оно не содержит яда, и завернули его обратно.
«Тогда я ухожу».
Работа была сделана, и он собирался вернуться во дворец с докладом. Евнух Чжао обернулся, но кто-то схватил его за рубашку.
Он растерянно почесал голову и увидел знакомого мальчика, который жалобно тянул его за руку. Стражник собирался подойти и крикнуть, но евнух Чжао отмахнулся.
Эта семья высоко ценилась императором и императрицей, и их будущий успех был не исключен. Он не мог позволить себе оскорбить их.
«Что-то не так, малыш...?»
«Дядя, ты из семьи брата Яна?»
Проигнорировав вопрос, мальчик с нетерпением спросил, сжимая в другой руке скомканное письмо.
Стоявший рядом с ним Лин Вэнь, и Тиевази, тоже выражали тоску. Папа велел им не болтать глупостей, но они ужасно скучали по брату Янь.
«Брат Янь?»
Евнух Чжао был озадачен. Лин Цзинсюань быстро шагнул вперёд и, понизив голос, сказал: «Это Седьмой принц. Они всегда относились к нему как к брату. Надеюсь, ты не против, евнух».
«Без проблем, без проблем».
Евнух Чжао махнул рукой, опустил глаза и усмехнулся.
«Я слуга семьи твоего брата Янь. Есть ли какие-нибудь пожелания, молодые господа? Такие очаровательные дети, что даже он не мог не радоваться. Неудивительно, что Седьмой принц скучал по ним.
«Тогда не могли бы вы передать наше письмо брату Янь?»
Лин Ву, ничуть не смущаясь, протянул свободную руку и передал ему уже скомканное письмо.
Увидев это, Лин Вэнь, и Тиевази, тоже достали свои письма. Евнух Чжао принял все и, прежде чем уйти, с улыбкой погладил их по голове: «Хорошие дети, я обязательно передам ваши письма Седьмому принцу. Прощайте.
«До свидания, евнух».
Группа прибыла с большой помпой и столь же помпезно уехала, даже не сделав глотка чая. Тем не менее, каждый из них вернулся с щедрым трофеем. Красные конверты, которые дал им Юань Шаоци, были весьма внушительными.
«Ух ты, это императорский указ».
«Столько золота, серебра и драгоценностей, аж завидно стало...»
«Ха-ха... Точно, награды императора отличаются...»
Когда все чиновники ушли, жители деревни, которые до этого были такими сдержанными и робкими, собрались вокруг, возбуждённо поглядывая на императорский указ и сверкающие награды на алтаре.
Лин Цзинсюань и остальные не оглядывались, пока карета не скрылась из виду. Увидев их, Лин Цзинсюань блеснул взглядом и взглянул на Лао Сун .
Лао Сун , поняв, что происходит, пришлось повести своих людей перенести всё в... дом.
"Подождите."
Как только слуги собирались поднять вещи, Лин Чэнцай снова выскочил. Лин Цзинсюань раздраженно закатил глаза, даже не потрудившись произнести ни слова.
Пугающий холод пронизывал всё его тело. Раньше он спорил с ним только потому, что императорский указ должен был вот-вот прийти, и терпеливо ждал, чтобы не оскорбить чиновника, который его доставил.
Но теперь у него не было таких угрызений совести. Если бы он осмелился устроить беспорядки в их доме в такой прекрасный день, он бы без колебаний выгнал его.
"Наши родители ещё живы. Эта табличка и награда не должны храниться здесь. Их следует поместить в родовой зал.
Лин Чэнцай стоял перед табличкой, высоко держа голову, его лицо светилось высокомерием, совершенно не обращая внимания на ауру Лин Цзинсюаня.
Все присутствующие были ошеломлены. Императорский указ ясно гласил, что всё это – награда для Лин Цзинсюаня.
Почему их поместили в родовой зал? Не говоря уже о давно умершем дяде, который не был ему родственником, даже Лин Чэнлун и его жена не имели права завидовать подобным вещам.
Что творится в голове этого человека? Как он может быть таким бесстыдным?
«Родовой дом? Извините, где он?»
Лин Цзинсюань был в ярости. Казалось, он просто жаждал награды. Деньги – это, безусловно, хорошо.
«Конечно, это для скрижалей наших предков. Родители всё ещё рядом».
Видя, что он не выглядит рассерженным, Лин Чэнцай почувствовал себя ещё увереннее. Он был уверен, что не посмеет опозорить его перед таким количеством людей.
Теперь, когда Цзинхань сдал экзамен Туншэн и собирался сдавать экзамен Сюцай, его репутация улучшалась благодаря управлению школой.
Он не верил, что осмелится пренебречь своей репутацией, как прежде.
«Ты же сказал, что это твой дом, но твой — не мой. Мои вещи должны храниться в моём доме. Или дядя Лин просто гонится за этими наградами?»
Как же это раздражает! Неужели в старой семье Лин есть кто-то ещё более исключительный?
Почему бы нам просто не объединиться, и он вместе обо всём позаботится?»
«Ты... Лин Чэнлун(отец г.г), я не буду спорить с таким младшим .
Чэнлун, ты — глава семьи. Скажи мне, ты всё ещё узнаёшь своих родителей, предков и братьев?»
Лин Чэнцай был в ярости. Зная, что ему не выиграть спор у Лин Цзинсюаня, он просто расставил ловушку для Лин Чэнлуна.
Если тот осмелится отрицать, то его слова гарантированно дойдут до уездного судьи уже завтра. Он не верил, что они вообще станут рисковать будущим Лин Цзинхань.
«Господин Лин, тебе не нужно впутывать нашего Чэнлуна во всё это. Жители деревни всё слышали.
Император специально упомянул о даре, сказав, что он для Цзинсюаня. Помню, недавно ты говорил, что нашего Цзинсюаня нет в вашей родословной.
Так что, теперь тебе нужны его вещи? Тьфу, не будь таким бесстыдным! Ты думаешь, что можешь завидовать дарам императора? Если ты знаешь, что для тебя лучше, убирайся отсюда, иначе я буду грубой .
Схватив Лин Чэнлуна, мадам Лин Ван снова выскочила. Она хотела показать всем присутствующим, что они уже не те люди, и больше не будут подвергаться издевательствам.