The Black Swan | h.s. [rus]

Идти на репетицию на следующий день было ... неловко. Я была так огорчена своей вспышкой гнева, это было так по-детски. Моя мама действительно никогда бы так себя не повела. Повышать на кого-то голос было для меня серьёзным поступком. Я так грубо с ним выражалась, я была очень резкой. Мне не нравилась эта моя сторона, и он всё-таки был новым парнем. Мне нужно было исправить ситуацию, для душевного спокойствия.

— Гарри? — я говорила спокойно; он стоял передо мной, делая растяжку. Он повернулся, тупо уставившись на меня. Его лицо было красивым, но, как всегда, холодным. — Я хотела извиниться, что вела себя вчера неуместно. Я не должна была кричать на тебя. Мне очень жаль.

— Мне всё равно, что ты скажешь, — немного рассмеялся он. — Просто будь готова танцевать.

Я заморгала, когда он ушёл. Я была немного удивлена. Он не мог просто сказать ... Я даже не знала, что делать. Я сделала, как он сказал, и начала разминаться. Что я могла сделать, чтобы сделать этого парня похожим на себя? Я ненавидела напряжение, исходящее от него; чувствовала, как будто когда я говорила, он надеялся, что я просто заткнусь. Невозмутимый взгляд, которым он смотрел на меня, или даже когда я разговаривала с нашими балетмейстерами или танцевала, он всегда выглядел незаинтересованным и надеялся, что я наконец замолчу.

— Рабочие отношения, — прошептала я. — Не дружба, профессионализм, — говорила я сама себе, делая разминку. Скоро уже будет шоу.

— Давайте начинать, — крикнул балетмейстер, и я направилась к Гарри.

Я была сосредоточена на своём теле, на движениях. Я сосредоточилась на своей любви к делу, на страсти и радости, я думала о своей маме. Я не должна беспокоиться о нём, это была не моя работа. Я не могла контролировать поступки этого парня.

— Отлично! — он хлопнул в ладоши. — Ребята, у вас всё хорошо получается, очень горжусь вами. Можете передохнуть.

Мы все ушли, я подошла прямо к Лиаму.  Он убрал мои волосы назад; несколько прядей выпало, когда я была в поддержке.

— Ненавижу этого парня.

Я улыбнулась. — Почему?

— Потому что он касается тебя, — он провёл рукой вдоль моей спины. — Там, где мне нравится прикасаться к тебе.

— Остановись, — я хихикнула и толкнула его в грудь. — Не здесь, Лиам.

— Позволь мне сделать кое-что, пожалуйста?

— Мы партнёры, Ли ... Я не хочу разрушать это. Разве мы не можем просто делать то, что мы делали?

— Это не делает меня счастливым.

Я нахмурилась. — Извини. Я не хочу делать тебе больно, ты это знаешь.

— Знаю, — вздохнул он и прикоснулся к моим губам, уходя. Я поймала пристальный взгляд Гарри, но эй, он не делится со мной, я не хочу делиться с ним.

Нас снова всех позвали, чтобы всё ещё раз отрепетировать, завершив на сегодня.  Лиам ушёл передо мной, и я знала, что он, вероятно, думал о том, должен ли он просто порвать со мной. Что бы у нас ни было, это скорее всего закончится. Мне нравилась его компания, я действительно получала удовольствие. Я надеялась, что, возможно, всё не изменится слишком радикально. Он должен был делать то, что было лучше для него; мне сложно было общаться с людьми или отстаивать свою позицию. Даже когда я с кем-то не соглашалась, я всё же старалась сохранять спокойствие и самоуважение.

— Хорошо поработали сегодня, — я искренне сказала Гарри, перекидывая сумку через плечо. Он кивнул в мою сторону. Я осталась с Сарой и Найлом; мы взяли ужин.

— О, передохни, — Сара похлопала меня по спине.

— Прости, прости, я схожу с ума, — я покачала головой. — Как вы двое?

Она счастливо улыбнулась Найлу, её белокурые волосы были откинуты назад, демонстрируя её прекрасные черты. Она наклонилась и поцеловала его в щёку. 

— О, ты заставляешь меня краснеть.

Она толкнула его. — Мы очень счастливы.

— А ты и Лиам? — Найл уставился. — Этот парень мне как младший брат. Перестань морочить ему голову.

— Нет, я не ... мы оба всегда соглашались, труппа. Мы согласны с ... химией, но я сказала ему, он знает, я не хочу всё разрушать.

— Почему это должно что-то разрушить? — спросила Сара. — Мы с Найлом прекрасно танцуем вместе, даже когда мы расставались, мы должны были снова танцевать вместе, здесь нет ничего плохого.

— Я бросил её, — он кашлянул себе под нос.

— Умолял, чтобы я забрала его обратно, — она кашлянула в ответ и толкнула его локтем. Он улыбнулся и опустил руку ей на плечи. 

— Дот, поддерживать отношения – не так сложно, как думают люди. Думаю, ты будешь счастлива с ним. (прим. перев.: Дот – сокращённое от Одетта, дальше будет встречаться и Дотти)

Я перевела дыхание. — Моя единственная цель – убедиться, что больше никто не причинит ему боль. Это нечестно по отношению к нему.

— Надеюсь, так и есть, — сказал Найл, отпив из стакана. 

Я была так расстроена после этого разговора и ничего не могла с этим поделать. Я терпеть не могла причинять Лиаму боль, это было худшее, что кто-либо мог сделать. Как кто-то может захотеть ранить эти большие щенячьи глазки? Затем, в дополнение к этому, я переживала по поводу предстоящего выступления, по поводу Гарри, по поводу фуэте. Я не могла спать всю ночь, поэтому вместо того, чтобы тратить время на то, чтобы лежать в постели, я старалась быть конструктивной. Я вернулась в студию, зная, что там ещё кто-то остался, чтобы впустить меня, и начала тренироваться.

— Чёрт! — я снова закричала и упала, закрыв лицо руками, после того, как потерпела неудачу. Я тяжело дышала, уставившись в потолок, когда услышала, как хлопнула дверь. Я вскочила, там был Гарри. — Что ты здесь делаешь?

— Я всегда здесь, — ответил он просто и прошёл в дальний угол, его ноги были обтянуты в чёрные колготки. Он был весь потный, откидывал спутанные волосы назад. 

— О, — я кивнула. — Я тебе не нравлюсь, да?

— Я ненавижу людей. Я ненавижу балерин, особенно тебя.

— Извини? — я разинула рот.

— Что? Какие слова ты не поняла?

Я нахмурилась. — Это было грубо.

— О, великой Риччи ранили её чувства, — он закатил глаза, его голос был таким грубым и снисходительным, когда он схватил чёрную спортивную сумку.

— Ты серьёзно? — я встала. — Я заслужила всё, что у меня есть.

— Ага, конечно. Иди и скажи это своей матери.

— Почему ты так злой? — я крикнула. — С тех пор, как ты пришёл в эту труппу, ты всегда холоден со мной. Это неправильно. Я ничего тебе не сделала.

— Ты мне просто не нравишься.

— Но как ты можешь говорить это, не зная меня? Как ты можешь ненавидеть балерин, когда ты сам танцовщик?

— Я не люблю высокомерие, которое исходит от танцовщиц, многие балерины, особенно женщины Риччи, все такие – это одно и то же. Твоя мать была настоящей сукой по отношению к моей маме, — у меня отвисла челюсть. Он развернулся и ушёл.

Я кипела от злости. Моя мама, моя милая мама была сукой? Он был в своём уме? О, я дрожала от ярости. Я практически чувствовала, как пар выходит у меня из ушей. Это была кнопка, которую нужно нажать, чтобы меня разозлить, никогда не говорить плохо о моей маме. Она была моей лучшей подругой, она была всем, что у меня осталось. 

Я схватила свою сумку и выбежала, направляясь домой. Я немного визжала и провела остаток ночи, ворочаясь в постели. К счастью, у нас не было запланировано тренировки, а то бы я ударила его прямо по голове, если бы увидела его прямо сейчас. Я поехала в студию моей мамы, я спешила, когда спрашивала сотрудника, который был за стойкой регистрации, где она. Мне сказали, что она была в своём офисе, поэтому я поспешила наверх. Я постучала дважды, и она пустила меня внутрь. Я села, глядя на её милое лицо.

— Привет, Одетта, как дела?

— Мама, ты помнишь дизайнера костюмов по фамилии Стайлс?

— Стайлс? — я кивнула. Она задумалась, откидываясь на спинку кресла. Затем постучала своим бледно-розовым отполированным ногтем по губе и встала, просматривая стену с фотографиями. Она протянула мне рамку и указала на очень симпатичную брюнетку с зелёными глазами, у Гарри была её улыбка.

— Она сделала мне самый красивый наряд, который я когда-либо носила на сцене. У меня он всё ещё сохранился. Я помню, она сменила фамилию Стайлс на ... не помню. 

— Тот, что для Лебединого озера?

— Да, он был прелестным. 

— Её сын – мой партнёр.

— Вот это да, — она улыбнулась. — Мир тесен. Это имеет смысл; она ездила с труппой всегда с маленьким танцующим мальчиком.

— Ты была с ней грубой?

— Грубой? — она нахмурилась, и я кивнула. — Не то, что я помню? Признаюсь, тогда я была очень взволнована. Моя карьера была на взлёте; каждая балерина проходит через то, когда она достигает вершины своей карьеры, когда ты гастролируешь, снимаешься в кино. Путь настолько длинный, что ты не хочешь, чтобы он заканчивался. Я действительно не помню. Я просто помню каждую сцену, к которой прикоснулась.

Я кивнула. — Мне просто было интересно, — я покачала головой и встала. — Я должна идти, увидимся в эти выходные, у меня будет несколько уроков. 

— Хорошо, — она улыбнулась, и я ушла.

Вот почему он меня ненавидел? Потому что наши мамы имеют давнюю историю?