7.
( В этой вселенной Билл и Том не являются братьями!)
Билл живет недалеко от нас. Мы с Кимберли шли медленно, по дороге обсуждая план моих действий относительно Тома, и все равно за десять минут добрались до места, то есть до старого дома в викторианском стиле с верандой. Как хорошо, наверное, сидеть здесь на садовых качелях, впитывать тепло солнышка и наблюдать за жизнью, которая неторопливо идет своим чередом! Меня бесит, что многие люди имеют такую возможность, но не пользуются ею.
Не успели мы постучать, как Билл вышел нам навстречу. Он высокий, не тощий и не полный. Волосы темные, местами с дредами, довольно длинные, лицо по-детски милое, чистое. А глаза на фоне темных теней особенно выделяются. Уж точно он не такой придурок, как говорит моя подруга. При ее появлении у него загораются глаза.
- Ты пришла!
- Давай-ка потише, - бурчит Ким, - а то уйду.
Я наступаю ей на носок: дескать, будь приветливее. Она высвобождает ногу, игнорируя намек.
- Клевая у тебя подружка! Может, вы знаете, как бочонок с пивом открыть?
Ким отпихивает Билла и, волоча меня за собой, топает прямиком на кухню. На пороге останавливается. Двое друзей Билла ковыряют кег столовым ножом. Один с бабочкой, стрижен под горшок, у другого брови вразлет, а горчичного цвета штаны едва доходят до щиколоток. Ким скептически смотрит на Билла и спрашивает:
- Купить кран не додумался?
Он поднимает руки и пожимает плечами:
- Откуда я знал, что эта штуковина продается отдельно? Зачем им было впаривать мне кег, который я не смогу открыть?
Кимберли быстро обводит глазами кухню, потом заглядывает в гостиную. Уныло смотрит на меня и одними губами произносит: «Извини». Потом обращается к Биллу, не скрывая крайнего недовольства:
- Какого черта?! У тебя здесь реально «все спокойно и прилично - как при родителях».
- Разве при родителях бывает столько мороженого? - Билл указывает на кухонный стол, где стоят несколько ведерок с пломбиром, упаковка взбитых сливок, банка с карамельными крошками и бутылка шоколадного сиропа.
Кимберли хлопает его по руке. Я разглядываю парней: судя по виду, все они метят в конструкторы ракет, но открыть кег им пока не удается. Видимо, до сих пор они не снисходили до таких простых вещей, а раздумывали над тем, как заселить Марс. От этой мысли я начинаю громко смеяться, а потом говорю:
- Всё супер!
- Не слушай ее, - бросает Кимберли Биллу и, схватив меня за руку, тащит к выходу. - Она на нормальных вечеринках никогда не была, поэтому не понимает, какой это отстой. Мы сматываемся.
Билл забегает вперед, пытаясь задержать Кимберли:
- Ты уходишь? А я наготовил столько чили!
Кимберли смотрит на него, вытаращив глаза:
- Чили на вечеринках не готовят!
Кто-то стучит в дверь. На лице Билла появляется улыбка облегчения.
- Вот видишь! Туса набирает обороты! - Посмотрев в глазок, он удивляется: - Погодите-ка! Ого! Откуда здесь Том Каулитц?
Прежде чем я успеваю объяснить, что Том явился по моему приглашению, Билл распахивает дверь, здоровается с ним, как со старым приятелем, и, похлопав по спине, вводит его в дом, а Том, едва посмотрев на хозяина вечеринки, ищет взглядом меня. Вот это да! Нас как будто заклинило друг на друге. Все, что вокруг, потеряло смысл. Перестало существовать.
- Вау! - шепчет Том. - Привет.
Выражение его лица подсказывает мне: я много должна Ким за услуги визажиста. Она подталкивает меня локтем и усмехается, глядя, как мы улыбаемся друг другу. Я понимаю, что она хочет сказать. Трудно не заметить, какие между нами флюиды.
- Привет, - отвечаю я.
Смотреть на Тома все равно что смотреть на солнце, а мы знаем, как оно для меня опасно. Нужно поостеречься.
-Может, посидим на крыльце, пока парни решают проблему как открыть пиво? - предлагаю я.
Том выходит вместе со мной, садится рядом на качели, и мы начинаем тихонько раскачиваться взад-вперед. Я смотрю на небо. Он - на меня.
- Ты выглядишь потрясающе.
- Это все Ким, - говорю я, пытаясь отмахнуться от комплимента, а заодно скрыть смущение.
- Нет. Это все ты.
Я открываю рот, чтобы возразить, но тут на крыльцо выскакивает Билл. В руках у него две миски с чили. Мне не хочется его обижать, но и дышать на Тома острым перцем я тоже не желаю.
- Это вам, сэр, - говорит Билл, - а это вам, мадемуазель.
- О, спасибо большое, но мне нельзя. У меня… аллергия, - отвечаю я.
Том подмигивает мне:
- У меня аллергия на дохлых котов, но это же не мешает мне тусить с тобой, верно? Попробуй, тебе понравится.
Он сует вилку в рот и показывает Билл поднятый большой палец:
- Первый сорт, старик!
Билл снова пытается всучить мне мою порцию, но я делаю протестующий жест:
- Спасибо, но нет. Правда.
- Уверена?
Я киваю. Тогда Билл сам принимается за еду. Том кривится и, наклонившись ко мне, шепчет:
- Мудрое решение. Гадость редкостная.
Я смеюсь. В этот момент выходит Ким. Билл замирает с набитым ртом.
- Вообще-то, я ждал больше народу, - шамкает он. - Зато так нам больше пива и чили достанется, правда?
Приятель Билла просовывает голову в дверь.
- А я тебя предупреждал: не тягайся с этой чирлидершей! - ехидничает он.
- С какой еще чирлидершей? - спрашивает Ким.
- Со стервозной блондинкой, у которой кабриолет, - отвечает Билл, жуя.
- Катрин Уоллис? - вскрикивает Кимберли.
«Слава богу, что мы здесь, а не там», - думаю я.
- Ага, Катрин, - кивает Билл. - Она сегодня тоже вечеринку устраивает. Видно, все у нее.
- Так давайте и мы к ней завалимся, - предлагает Том.
Я ощущаю выброс адреналина. К Кэтрин Уоллис я однозначно пойти не могу. Но как быть, если туда идет Том? Да уж, есть над чем поломать голову.
Билл стоит понурившись. Невооруженным глазом видно, как важно для него произвести впечатление на Ким. Конечно, у него ничего не выходит, но он хотя бы пытается. Если мы все сейчас уйдем, он вовсе лишится шансов на успех.
- Значит, кидаете меня, ребята?
- Никто тебя не кидает. Я просто подумал, почему бы нам всем не переместиться? - говорит Том, внимательно глядя на меня.
Я прячу от него глаза и смотрю на Ким: мол, что теперь делать? Она качает головой. Я поворачиваюсь к Тому и тоже качаю головой.
- Я же тебе говорила, какой у меня строгий папа, - импровизирую я. - Если я сказала, что буду у Билла, значит надо здесь и сидеть. А то он меня до конца лета под домашним арестом продержит.
- Так, может, ты напишешь ему? Скажешь, что планы поменялись? - спрашивает Том.
Я пожимаю плечами:
- С моим отцом это не пройдет. Говорю же: он ужасно меня опекает.
- Тогда давай вместе к нему сходим и объясним, в чем дело.
Я трясу головой еще энергичнее. Папа не знает о существовании Тома. Объяснять, кто это такой, как мы познакомились и чего ради хотим сейчас вместе завалиться на крутую вечеринку? Ну уж нет!
Проходит еще полчаса. Кег с пивом так и стоит неоткрытым. Гости поели чили, смели содержимое роскошного пломбирного «бара». Теперь мы просто глядим друг на друга, не зная, о чем говорить. А мне страшно не хочется, чтобы мое первое свидание с Томом стало последним. Такое вполне возможно, если вечер будет продолжаться в том же духе.
- Ну ладно, - вдруг выпаливаю я. - Пойдемте к этой вашей Кэтрин… как ее там… Отец не узнает, а значит, и пилить не будет.
Подруга взглядом сигнализирует мне: «Совсем с ума сошла?» Я морщусь: чрезвычайные обстоятельства - чрезвычайные меры.
- Ладно! - говорит Ким и смотрит на меня так свирепо, что ее глаза становятся похожи на два шара, ощетинившиеся ресницами. - Дайте только паспорт захвачу. Ведь Кэтрин Уоллис - сущий дьявол, а дом ее - наверняка врата ада.
Билл гогочет.
- Заткнись, не смешно, - одергивает его Кимберли, будто ей не нравится, что он оценил ее шутку. - А ты, Виола, точно поняла, о какой Кэтрин Уоллис идет речь? О той, которая испоганила…
- Все будет нормально, я уверена, - быстро прерываю я подругу, пока она не произнесла «всю твою жизнь» и не упомянула мое прозвище.
- Кэтрин безобидная, - успокаивает нас Том. - Она просто комар на дорогой тачке.
Кимберли хватает меня за руку, поднимает с качелей и тащит в дом, бросая:
- Парни, мы на минутку.
Я ухожу вместе с ней, оглянувшись на Тома через плечо. Судя по выражению лица, он в полном недоумении. Я пожимаю плечами, как будто тоже ничего не понимаю.
- Ты не должна идти к Кэтрин только потому, что так хочет Том, - шипит Ким , когда мы скрываемся за дверью.
- Знаю, - говорю я, глядя на свои туфли и тихонько чертя носком по полу. - Мне просто интересно посмотреть на настоящую вечеринку выпускников. Не хочу обидеть Билла: он хороший парень и мороженое было вкусное. И все-таки, по-моему, здесь довольно тоскливо. Немногим веселее, чем смотреть кино с отцом.
Кимберли берет меня за подбородок и пронзает взглядом:
- Ты не боишься, что Кэтрин отмочит какую-нибудь гадость, если тебя узнает? Ты же с четвертого класса ни с кем не общаешься из-за ее выходок! Забыла?
Понимаю, подруге кажется, будто я сошла с ума, раз мне вдруг захотелось участвовать в том, чего я до сих пор сторонилась.
- Знаешь, я думаю, мне будет даже полезно с ней встретиться, - говорю я подруге. - Чтобы покончить со всем этим раз и навсегда. Но без тебя я не справлюсь!
- Серьезно? - выкатывает глаза Кимберли. – Думаешь, с моим участием этот номер пройдет?
Затаив дыхание, я киваю и хватаю ее за руки:
- Да. Эбби дала мне надежду. Не хочу поддаваться болезни.
- Ох и врешь же ты!.. - вздыхает Кимберли, подбоченившись.
- Если ты откажешься, я тоже не пойду.
- Ты засранка, Виола!
- Я не нарочно. Просто ничего не могу с собой поделать. Почувствовала себя нормальной, и мне понравилось. Извини.
Наградив меня сердитым взглядом, Ким выходит на крыльцо. Я за ней.
- Ну? - спрашивает Том, завидев нас.
+ Мы толком не решили, - отвечает подруга. - Билл накрыл такую поляну…
Хозяин вечеринки вскакивает на ноги и выпаливает:
- Мы тут с Томом все обсудили. Наверное, нам лучше потусоваться в другом месте.
- Не притворяйся, Билл, - говорит Ким. - Ты же хочешь, чтобы мы остались. Мы согласны. Правда.
Парень качает головой:
- Да нет же, честное слово! Давайте двинем отсюда!
Кимберли по-прежнему смотрит на него с сомнением. Ее иногда еще труднее уломать, чем моего отца. Том начинает кричать :
- Ким! Ким! Ким!
Мы с Биллом присоединяемся. Она наконец-то уступает:
- Ну ладно! Только потом не плачьте, если Кэтрин обеспечит вам адские муки.
Все ликуют. Я обнимаю Ким и шепчу ей:
- Ты такая подруга, что лучше и придумать нельзя!
- Очень надеюсь, что ты об этом не пожалеешь, – отвечает она, тоже шепотом. - Но знай: я всегда буду рядом. Чтобы убить любого, кто тебя обидит, и напомнить тебе, что я тебя предупреждала.
Классическое высказывание в стиле Ким. Я отстраняюсь и с улыбкой говорю:
- Заметано.
- Парни! Пошли отсюда! - присвистнув, кричит Билл своим друзьям.
Они выкатывают на крыльцо кег, который так и не смогли открыть, и сталкивают его со ступеней. Он набирает скорость и с металлическим звоном врезается в машину. Билл открывает багажник и вместе с двумя своими приятелями пытается поднять бочонок, но у них ничего не выходит. Тогда Том, слегка помассировав плечо, подходит, берет кег с двух концов, поднимает его и аккуратно кладет в машину.
- Пожалуй, физиотерапевт был прав. Вообще не больно. Кажется, я снова в строю, – говорит Том очень тихо, как будто сам себе.
Билл с друзьями взирают на него как на супермена. Лицо Тома озаряет широкая улыбка. Трудно сказать, чему он так рад: тому, что со скучной вечеринки Билла поедет туда, где наверняка веселее, или тому, что в одиночку поднял кег и теперь чувствует себя крутым.
- Поднимать тяжелые предметы нужно при помощи ног, а не спины, - поясняет он все еще не пришедшим в себя ботанам, хотя настоящая причина его успеха ясна: у него просто есть мышцы там, где у них нет и в помине.
Мы вшестером набиваемся в развалюху одного из друзей Билла и едем. У меня внутри все ходуном ходит от страха, как на «американских горках». С одной стороны, Кэтрин может меня узнать и начать издеваться надо мной, как в детстве. С другой - я чувствую своим бедром ногу Тома, а его рука лежит у меня на плече. Никогда прежде я не казалась себе такой - юной, свободной… нормальной. Еще одна неоднозначная ситуация.
Прежде чем я успеваю раскаяться в том, что приняла необдуманное решение, мы подъезжаем к огромному особняку, который выходит фасадом на набережную. Перед ним стоит блестящий белый «Кадиллак». Да, Кэтрин, похоже, не меняется. Я действительно начинаю жалеть, что согласилась сюда приехать, но уже поздно.
Том вытаскивает кег из багажника так же легко, как туда положил, и ставит на землю. Билл и ботаники катят бочонок к шикарному дому, который весь гудит: музыка играет громко, но возбужденные голоса ее заглушают. Чем ближе мы подходим, тем медленнее ребята катят кег. Наконец они совсем останавливаются. Билл нервно покашливает:
- Может, зря мы? Мы ведь эту Кэтрин даже не знаем…
- Я знаю, – заявляет Кимберли. - Она дрянь. Согласна с Биллом, давайте уматывать отсюда.
- Расслабьтесь, ребята, - говорит парень в бабочке, стриженный под горшок. - Я с ней общался на прошлой неделе.
- Когда она чуть не сбила тебя своей тачкой и назвала оленем? - парировал Билл и посмотрел на друга, будто изумляясь его тупости. - Это не общение.
- А вот и нет! - запротестовал Горшок-с-бабочкой. - Я сказал: «Извини». Мы обменялись репликами, значит диалог состоялся.
- Все будет пучком, пошли, - успокаивает их Том, протягивая мне руку.
Я беру ее и поднимаюсь вместе с ним по ступенькам крыльца. Кимберли хватает меня за вторую руку и тянет назад:
- Уверена, Виола?
Я, сглотнув, киваю:
- Да. Кажется.
- Запомни: если кто-нибудь хотя бы косо посмотрит на тебя, будет иметь дело со мной.
- Слава богу, что я твоя подруга. А то страшно представить, каково это - быть с тобой в плохих отношениях.
Ким, смеясь, отпускает меня. Теперь мы все стоим перед дверью. Том берется за массивное медное кольцо с головой льва и громко стучит. Оттого что он держит меня за руку, мне хорошо и спокойно, словно ничего плохого случиться не может. Кажется, с ним я вошла бы не только сюда, но и в настоящие врата ада.
На пороге появляется Кэтрин. Воспоминания об издевательствах накатывают на меня с такой силой, что я прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть. Она почти не изменилась. Только повзрослела, конечно, и стала еще красивее.
Кжтрин не замечает меня, будто я пустое место. Зато при виде Тома ее глаза загораются. Ощущаю укол ревности, хотя это нелепо: ведь я на этого парня не претендую. У нас просто свидание, а не свадьба.
- А я все думаю: ну где же ты? - мурлычет Кэтрин явно не тем голосом, каким разговаривает обычно, и виснет на плече Тома, словно они стоят на палубе тонущего «Титаника».
Том осторожно высвобождается.
- Извини, что опоздал. Мы вроде как разогревались у Билла.
Хозяйка вечеринки морщит нос, оглядывая тех, кого Том предпочел ей: меня – девчонку, которую, как, наверное, кажется Кэтрин, она видит первый раз в жизни; Ким, сверлящую ее взглядом, будто она готова при первом же неосторожном слове выцарапать Уоллис глаза; троих парней, на которых та никогда не обратила бы внимания.
- Прошу прощения, а кто эти люди?
Том пожимает плечами:
- Мои друзья.
Кэтрин застыла на пороге. Лицо ее выражает нечто очень близкое к отвращению, и похоже, что она сейчас захлопнет дверь прямо у нас перед носом. Но именно в эту секунду Том говорит:
- Мы принесли пива.
Билл хочет для наглядности приподнять кег и, как ему советовал Том, сгибает не спину, а колени. Но это не сильно помогает. К нему присоединяются друзья, и втроем им таки удается при помощи той же тактики оторвать бочонок от пола. Кэтрин хмурится, однако делает шаг в сторону, чтобы их пропустить.
Я медленно выдыхаю. Кризис миновал. По крайней мере, на какое-то время. Похоже, Уоллис не узнала ту самую Кровопийцу, которую мучила в начальной школе.
Билл и его друзья кое-как втаскивают кег на кухню. Их встречают радостными возгласами.
Мы с Томом идем в гостиную. В красиво обставленном доме нет ни одного свободного уголка: везде народ. Из невидимой стереосистемы, как из насоса, бьет струей хип-хоп. Гости пьют из красных пластиковых стаканов, смеются, флиртуют, пытаются разговаривать, перекрикивая музыку, и проливают напитки на восточные ковры - наверное, дорогущие.
Мы пробираемся в гущу толпы. Том на ходу здоровается со знакомыми. Кто-то говорит ему: «Дай пять!» – кто-то хлопает по спине. Похоже, он здесь всеобщий любимец. А девушку, которая идет позади него, если и замечают, то вида не подают.
Постепенно мой восторг сменяется беспокойством. Мысли лихорадочно путаются. Понятия не имею, как вести себя с этими людьми и как отвечать на их неизбежные вопросы о том, где я пряталась до сих пор. Том, видимо, чувствует, что мне не по себе, и обнимает меня за талию. Я расслабляюсь, круговерть в мозгах прекращается. Ким, от которой ничего нельзя скрыть, замечает это.
- Пойду… разведаю обстановку. В общем, оставлю вас, - говорит она и, наклонившись ко мне, шепчет: - Я горжусь, что у меня такая смелая подруга! Слабак не заявился бы сюда на твоем месте. И еще раз говорю тебе: ты нравишься Тому. Ну а если что, мигни мне - и я спалю эту хату!
Кимберли уходит. Какой-то парень протягивает ей красный стакан. Она, не останавливаясь, берет и отпивает. Интересно, есть ли здесь что-нибудь, кроме пива, от одного запаха которого меня тошнит? Стоит ли вообще пить или лучше не искушать судьбу? До сих пор я только один раз пробовала алкоголь. Это случилось у Кимберли. Ее родителей дома не было, и мы решили пропустить по рюмочке странной зеленой жидкости - мятного ликера. После этого меня рвало, а потом я навсегда разлюбила мятный пирог мамы Ким, который мне раньше так нравился. В это пойло, видно, добавляют какой-то секретный ингредиент. Потому-то оно и кажется таким вкусным. Поначалу.
Я поднимаю голову и смотрю на Тома, а он смотрит на меня. Мы подходим к столу, приспособленному под бар. Застенчивость обрушивается на меня, как цунами.
- Кимберли веселая, – говорит он, оглядываясь через плечо. - Давно вы дружите?
- Сколько себя помню, - отвечаю я. - Хотя нет. Есть у меня и более ранние смутные воспоминания. Например, как я объясняла кукле, что нельзя есть бумагу, и в процессе сама сжевала целый блокнот. Дело кончилось вызовом «скорой». Мне было года два. А в другой раз я смотрела мультик и до того увлеклась, что засунула туфлю Барби себе в нос. Мама не углядела, потому что готовила мне обед. Так я опять попала к дяденькам в белых халатах… А-а-а-а-а… Опять меня понесло. Извини. Я болтаю без умолку, когда нервничаю.
Том с усмешкой протягивает мне стакан с чем-то розовым, похожим на сок. На вкус в тысячу раз приятнее, чем мятный ликер. Я глупо улыбаюсь.
- Уже заметил, - сухо произносит Том. - А почему ты нервничаешь?
Я выдаю упрощенную версию:
- Потому что никого здесь не знаю.
- А я знаю всех этих идиотов. Тебе не из-за чего переживать.
- Да ладно! Всех знать невозможно.
Том оглядывает комнату и осторожно указывает на громогласного высокого рыжего парня, который одну за другой опрокидывает в себя стопки с чем-то крепким.
- Видишь этого чувака? Изображает отморозка, а в школе занимается по программам повышенной сложности. Собирается в Йель, но косит под тупицу.
Я киваю. Йель… Человек туда едет и не хочет, чтобы об этом знали!
- Это действительно тупо. Как бы мне тоже хотелось туда поехать…
- Так поезжай. Разве они могут не взять лучшую выпускницу твоей крутой домашней школы?
Я слегка прижимаюсь к Тому. Он теплый, но твердый. Нежный, но сильный. Мне нравится это сочетание. На долю секунды мелькает мысль, что надо все рассказать. Дескать, никуда я поехать не могу из-за своей пигментной ксеродермы. Пожалуй, попробую пошутить: «Если только откроется ночной университет…» Но нет. Не нужно портить вечер, который может стать таким чудесным. Для правды время еще не настало.
- Все довольно сложно… - начинаю я и внезапно спрашиваю, указывая на девушку в суперобтягивающем платье с суперглубоким вырезом - А это кто такая?
- До десятого класса носила брекеты с дугами, торчащими изо рта, а теперь, видимо, пытается наверстать упущенное. А вот он, - Том кивнул на прыщавого коротышку, - описался на экскурсии в шестом классе. Вон та девчонка подсела на таблетки.
Том как будто бы не придает большого значения тому, о чем говорит, а у меня в голове так и вертятся две мысли. Первая: я слишком многое пропустила; вторая: человеку никогда не удается окончательно избавиться от своего прошлого. Даже когда эти же люди соберутся на пятидесятилетний юбилей своего выпуска, они по-прежнему будут друг для друга девчонкой с брекетами, мальчиком в мокрых штанах и так далее. Поэтому разговор, в результате которого может выясниться, что я Кровопийца, лучше отложить на неопределенный срок.
Какой-то парень, возникший из ниоткуда, прыгает Тому на спину. Тот вздрагивает и застывает.
- Ура! - кричит парень. - Том вернулся! Куда ты от нас слинял? Мы… - Заметив меня, он замолкает.
Еще один друг Тома направляется к нам и тащит столько стаканов, что непонятно, как они уместились у него в руках.
- Кто это с тобой, Том? - интересуется прыгун.
Георг, Густав, знакомьтесь, это Виола, - говорит Том, указывая на каждого из них, чтобы я знала, кто есть кто.
Георг целует мне руку влажными от пива губами:
- Виола, ты волшебница. Открой нам свой секрет.
Я смотрю на Тома, потом на его друга:
- Ты о чем?
- Тебе удалось притащить этого парня на вечеринку, и он вроде бы улыбается! Давненько мы его таким не видели! - поясняет Густав, обнимая Тома за плечи.
Мы болтаем и смеемся, как старые приятели, и я совсем не чувствую неловкости. Никто не спрашивает, почему целых восемнадцать лет меня никто не видел, и мне не приходится отвечать. Это огромное облегчение. Я и не надеялась, что все будет так просто. При моем появлении ничего страшного не произошло. Мне меньше всего хотелось кому-либо объяснять свое длительное отсутствие. Подобная перспектива тревожила меня, из-за этого я не делала более настойчивых попыток жить как все. Теперь, чтобы запереться в четырех стенах, нужно искать новую отговорку.
Но едва обретенная уверенность в себе улетучивается, когда к нам подплывает Кэтрин, которая, естественно, тут же приклеивается к Тому.
- Мне та-а-ак пить хочется! - воркует она и, таращась на него, хлопает накладными ресницами, похожими на перья (я всерьез думаю, что она вот-вот взлетит). - Не принесешь для меня чего-нибудь?
Том высвобождается из ее объятий и делает шаг ко мне:
- Сейчас не могу, собирался устроить Виоле экскурсию.
Кэтрин встает так, что мы не можем ее обойти.
- Виола? - произносит она, с подозрением меня разглядывая. - А почему я до сих пор тебя не видела?
Раскрываю рот, но Том опережает меня, прежде чем я успеваю что-нибудь соврать.
- Виола в программе защиты свидетелей, говорит он с милой непринужденностью. - Если бы она тебе это сказала, ей пришлось бы тебя убить.
Кэтрин издает фальшивый смешок, продолжая сверлить меня глазами.
- Кажется, я тебя где-то видела, - говорит она. -Мы встречались?
Я качаю головой:
- Вряд ли.
- Я вспомню, не сомневайся.
Под злобным взглядом Кэтрин беру протянутую руку Тома, надеясь, что он не почувствует, как я разволновалась.
- Пошли? - спрашивает он.
Я иду за ним, а взбешенная хозяйка вечеринки остается одна. На ступенях помпезной лестницы, по которой мы поднимаемся, я оглядываюсь через плечо. Кэтрин стоит на том же месте и смотрит на меня так, будто желает мне сгореть заживо. Вот бы она обрадовалась, если бы узнала, что из-за моей болезни такое вполне возможно!