Марионетка. Место под солнцем.

Глава 2.

В кабинете стало тихо. Так тихо, что аж тошно. Честер Брэйв не слышал даже стука собственного сердца, однако где-то в районе висков, больно пульсировали вены, руки были тёплыми, почти горячими, дыхание ровным и спокойным.

Он был жив.

Парень всё прислушивался к собственному сердцебиению. Он хотел сейчас услышать хотя бы намёки на исправную работу «жизненного аппарата» под рёбрами, но в голове была лишь тишина. Звенящая и всепоглощающая.

В руках он, по-прежнему, сжимал плюшевую игрушку в виде ослика с глазами пуговками, сшитую криво из разных лоскутов ткани. Честер помнил, как сам же её и сшил из щедро пожертвованных мальчишками кусков простыней и пододеяльников. Он помнил, как украл иголку из кабинета няньки Аргентины, как распустил какие-то старые игрушки и собственную рубаху, выудив из них нитки, и как у той же самой рубахи позаимствовал пару пуговиц. В конце концов, Честер вспомнил счастливую до одурения Соню, которая, выхватив Ослика, тут же привязала его на какую-то верёвочку, как на поводок и с того самого дня, окрестив его Мистером Иа, везде таскала игрушку с собой. Чес слабо приподнял уголки губ в болезненной улыбке.

Звенящую тишину в голове нарушил тихий, едва слышный «тудум», эхом отдавшийся где-то из области груди, а затем Чес отчётливо услышал чей-то голос и вспомнил сказанные им ранее слова и события минувшего часа.

- Операционную, - повторил парень, поднимая взгляд на женщину перед ним и невольно отмечая немного округлые черты её лица и бледную россыпь веснушек на переносице. Тёмные круги под глазами, должно быть, она получила от недосыпа, однако, сами глаза были внезапно такими ясными и зелёными, словно где-то в радужке у неё раскинулось большое травянистое поле, о котором сам Чес, к сожалению читал только в книжках и наблюдал на картинках. Сейчас же он блуждал по этому самому полю, бесцельно скитаясь и пытаясь что-то вспомнить. Черты лица женщины казались неуловимо знакомыми.

- Я помню и вас, доктор Брэйсон, - наконец вяло произнёс он. Конечно, маловероятно, что из всей серой массы детей, кому доктор Брэйсон четыре года назад устанавливала пластины, Честер Брэйв чем-то выделялся и мог бы ей запомниться, однако, сам Чес ещё тогда заметил, что из всей белой массы врачебных халатов и безразличных, почти кирпичных лиц, молодая доктор показалась ему наиболее комфортной из всех, с кем Честеру, да и не только ему, пришлось контактировать.

Доктор Брэйсон была доброй и гуманной по отношению к детям. Она была единственной, кто видел в них детей и единственной, кто беспокоился.

Четыре года назад, Чес встретил её ледяным безразличным взглядом. Его разлучили с Соней и эта мысль была единственной на тот момент проблемой, терзавшей сердце. Долгий и утомительный медицинский осмотр и подготовка к операции лишь ещё больше угнетали. Время от времени, Чес ловил на себе её обеспокоенный взгляд и это нервировало. Настолько, что хотелось сорваться и накричать на доктора, которая одна из немногих постоянно суетилась где-то рядом, записывая что-то в блокнот и раздражая своими этими беспокойными взглядами, не свойственными этому месту.

- Вы так же смотрите на жареную утку, прежде чем её съесть? - Чес помнил, как ядовитые слова ненароком слетели с его уст, когда он в очередной раз поймал жалостливый взгляд доктора в чью-то сторону, даже не в свою. Он сидел на одной из кроватей, в комнате ожидания, куда подростков отвели после утомительных осмотров и процедур. Доктор Брэйсон и ещё несколько людей в белых халатах присматривали за будущими Чипами, и, кажется, вели какие-то наблюдения. Брэйсон стояла у стены, чуть поодаль, однако, прямо напротив Честера Брэйва, делая заметки в блокноте и время от времени посматривая на детей. В ответ на резкое высказывание, она лишь покачала головой.

- Я никогда не ела, жареных уток, - Чес тогда заметил, как её губы тронула слабая улыбка. Доктор Брэйсон уже тогда выглядела измождённой, уставшей, побитой жизнью и отравленной горьким опытом, без слёз не взглянешь. Однако, в её зелёных глазах не гаснувшим светом горела надежда на что-то неуловимое. Чес подумал о том, что точно такой-же свет видел во взгляде приютовцев. Надежда на то, на что надеяться глупо и бессмысленно.

- Мы, считай, уже погибли, - всё так же холодно произнёс Честер. От собственных слов противно и почти больно скрутило желудок. Доктор перед ним отвела взгляд И, поджав губы, зябко повела плечами.

- Я знаю, - Чес не заметил дрожи в её голосе, - мне жаль.

- Вам жаль, - почти утвердительно произнёс Чес и тоже поджал губу. Между ними двоими повисла гнетущая тишина. Конечно, подобного рода диалог не отпечатался в памяти приятным воспоминанием ни у неё, ни у него, но четыре года назад, этот самый диалог почему-то помог Чесу привести мысли в порядок. И сейчас эта же самая доктор сидит перед ним на стуле.

Она всё такая же рыжая, не похожая на остальных, в плохо выглаженном белом халате поверх какой-то старой водолазки и смотрит на него снизу вверх всё такими же зелёными глазами, не лишёнными света, обычно, не свойственного взрослым. Смотрит слегка испуганно, немного даже вжимается в спинку стула, но взгляда от Чеса не отрывает, продолжая безмолвно шевелить губами, словно пытаясь что-то сказать.

Чес прокашлялся, и, отведя взгляд, стал рассматривать стену, вновь погрузившись в собственные мысли. Он всё размышлял о том, что делать дальше, однако размышления его всё-таки прервали.

Доктор Клэр Брэйсон проморгалась и, найдя наконец, подходящие слова, заговорила.

- Вспомнила, - Чес даже усмехнулся, покосившись на неё. Один из докторов помнил кого-то из чипированных. Это ли не парадокс?

- Мы вели беседу, а потом...

- Потом я сдох, - парень покачал головой, заметив как дрогнули плечи женщины, - всё правильно, браво, доктор, - Чес тихо и медленно ей похлопал, одновременно удивляясь тому, какой сильной и болезненной вибрацией отдаётся каждый хлопок на онемевших от чего-то руках.

- Резких движений лучше не делать, - тут же осадила его Клэр, - сейчас твой мозг функционирует более-менее исправно благодаря исключительной дозе ноотропов, - она сняла очки и сложив дужки, сжала их в ладони. Вздохнув, Брэйсон продолжила, - мне очень жаль, Честер, но тебе придётся вернуть микросхему, чтобы ты мог жить как можно дольше.

- Вы хотели сказать - «существовать»?

- Как минимум, исправно функционировать, - зачем-то добавила Клэр, и Чес уловил в её голосе горькую иронию, возможно даже сочувствие. Сочувствие это, как в былые годы, раздражало.

- Прямо как вы, доктор, - Чес скривил губы в полу-усмешке, - вы существуете, думая, что живёте. Доктор Брэйсон опустила взгляд, тяжко вздохнув.

- Какого это быть полезной и бесполезной одновременно? - Продолжал давить Брэйв.

Вообще-то он и сам чувствовал, что перегибает палку, но страх за Соню, ненависть ко всему персоналу, боли в мышцах и в голове не давали думать рационально и он продолжал, в надежде сломать человека напротив.

- Какого это, делать всё, и, в то же время, не делать ничего, доктор Брэйсон?

Он видел, как она уловила ледяные нотки в его голосе, повышенные децибелы в тоне и ненависть во взгляде, поскольку руки доктора Клэр неумолимо задрожали. Честер, осторожно усадив плюшевого ослика на стол, сделал шаг в сторону стула, на котором сидела, практически не шевелясь, доктор Брэйсон, и облокотился обеими руками о его спинку, нависая над женщиной и смотря на неё в упор.

Возможно, с точки зрения Клэр Брэйсон картина действительно была пугающей. От прежнего Честера Брэйва на сегодняшний день остались одни лишь ошмётки: голубые пронзительные глаза, со временем, от чего-то стали практически белыми, пугающе пустыми, и от того жуткими, кожа была болезненно бледной, телосложение неестественно крепким - то был отличный результат тренировок с применением ноотропов. Однако, каждая вена вздувалась и пульсировала от перенапряжения.

Честер знал, что Чипов боятся все. Особенно тех, кто вышел из-под контроля.

Как правило, таких утилизируют, но доктор Брэйсон вдруг ни с того ни с сего предложила операцию и восстановление.

Ощущения от этого предложения были двойственные.

Парень искренне пытался понять, что именно движет женщиной напротив него. Он надеялся, что сможет прочитать это по её глазам, и, в конце концов, в отражении её глаз он рассчитывал увидеть собственное лицо и удостовериться в том, что он всё ещё человек, а не киборг, которому для починки достаточно заменить пару деталей и смазать конечности машинным маслом.

Без шанса на отступление, доктор Брэйсон сильнее вжалась в спинку стула, но взгляд подняла, отчаянно и самоотверженно встречая взгляд напротив, изучающий и пытливый.

В конце концов, надо было признать, что доктор Клэр в ситуации, подобной этой, вела себя достойно. Честер, в какой-то степени, даже восхитился ею.

Ответ на множество вопросов пришёл сам по себе, когда доктор Брэйсон нервно и шумно сглотнула и, немного отстранившись от спинки стула, протянула дрожащую руку к Честеру Брэйву. Он еле заметно вздрогнул, почувствовав мягкое касание к собственной щеке и ощутив многочисленные мозоли на её ладонях, безудержный тремор, и снова наткнулся на сочувствие в её взгляде, немую мольбу о чём-то и что-то ещё.

При взгляде на доктора Брэйсон, у Честера снова появилось множество вопросов в голове.

Что же это, получается, напротив она всё же видит человека? Человека - в нём, в Честере Брэйве?

Вопросы пчелиным роем облепили и без того напряжённый мозг, зажужжали, обустроили свой собственный улей где-то в районе мозжечка и поселились там, должно быть, до скончания дней.

- Кто я? - Собственный голос, хриплый и отчаянный, показался Честеру чужим и инородным. Судя по реакции доктора Брэйсон, вопрос, так внезапно сорвавшийся с губ парня, застал врасплох не только его. Не дав ей ответить, он покачал головой.

- Это уже не важно, - Честер понимал, что это, на самом деле, важно, что ему просто необходимо знать, необходимо было выгнать надоедливых пчёл, которые, передвигаясь по извилинам щекотали слизистую лапками и, временами даже беспощадно больно жалили.

Чес осторожно отстранился от доктора Брэйсон и, выпрямившись, покосился на красную кнопку на панели, которая была встроена в стену, практически рядом с женщиной.

- Кнопка вызова охраны, - спокойно прокомментировал он, - за всё это время вы могли нажать на неё чуть ли не трижды, но даже не посмотрели в её сторону. Почему?

Доктор Брэйсон выпрямилась, видимо, ища ответ на этот вопрос, но так и не найдя его, лишь покачала головой.

- Я согласен на операцию, - Выпалил Честер Брэйв, - но с одним условием, - он невольно покосился на ослика, одиноко сидевшего на рабочем столе доктора Брэйсон. Каждая заплатка напоминала о прошлом, каждая пуговка имела значение и каждый раз глядя на эту игрушку на таком немыслимо близком расстоянии, Чес чувствовал прочную духовную связь с её владелицей. Ощущал, насколько близко она может быть в данный момент.

Парень перевёл взгляд на доктора Брэйсон. Женщина, и правда, выбивалась из всей серой массы белых халатов, не вызывала сильного доверия, но и не казалась врагом. Честер Брэйв смотрел на неё испытующим взглядом.

Мысленно, прямо сейчас он судорожно соображал, почти что играл в русскую рулетку, о которой как-то случайно прочёл в одной из старых книг, завалявшихся в кабинете няньки Аргентины, и настало подходящее время прокрутить роковой барабан.

- Вы поможете мне освободить Соню.