Марионетка. Место под солнцем.

Глава 4.

Станция "Темень" была конечной. Эта станция не представляла из себя ничего необычного. Всё та же бетонная платформа, и домик, пожалуй, даже меньше по диаметру раза в два, чем все остальные на предыдущих станциях. Однако, он был в тысячи раз выше их. Казалось, здание высокой трубой уходило в потолок. Детей высадили из вагонеток и дружным строем повели к нему.

Бертоль шёл на несколько шагов впереди, и у Камиллы отлегло от сердца. Больше всего на свете она хотела отдохнуть от противного солдата.

Соня держалась рядом с ней, и, цепляясь за подол ночнушки Сверчка, постоянно крутила головой, осматриваясь.

Кто-то быстрыми шагами нагнал их сзади и знакомый шёпот нарушил тишину.

- Теперь мы в безопасности, как думаете? - На удивление спокойно и без вызова спросил Тэнан. После станции с погребной ямой он значительно присмирел, и, возможно даже подобрел по отношению к девочкам. Тэнан то и дело всю дорогу выглядывал из вагонетки и грустным взглядом, словно провинившийся щенок, посматривал на Камиллу и Соню. Он, видимо понял, что держаться вместе в таких условиях куда безопаснее.

Камилла вздохнула и помотала головой.

- Я не знаю, - честно ответила она и поджала губу.

Они вскоре миновали платформу и по короткой лестнице, больше похожей на порожек, спустились на мёрзлую землю.

- Должно быть, сейчас снаружи зима, - вдруг предположила Соня. Она понятия не имела, как устроен внешний мир, и как погода там влияет на температуру под землёй.

Однако, девочка читала в приюте книги о временах года, и читала довольно таки много.

Соня знала из энциклопедии, что всего есть двенадцать месяцев в году и четыре времени года, правда, названия месяцев девочка так и не запомнила. Зато она помнила, что есть лето, осень, зима и весна.

Соня очень гордилась своими знаниями и каждый раз перед сном хвасталась этим перед Камиллой.

Она часто садилась в позу лотоса на кровати и, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник на часах, или забавная, маленькая неваляшка, на распев повторяла одни и те же строчки из детского стихотворения. Камилла предполагала, что стишок был написан так, чтобы детям, таким как Соня, было проще запоминать и усваивать информацию.

- Зимой, мороз и стужа, а весной, всё тает в лужи, летом, палящее солнце сияет, а осень, природу догола раздевает.

И потом, девочка заливисто смеялась над последними строчками, падая на спину и перекатываясь с одного бока на другой.

- Какая осень наглая! - В шутку возмущалась она, и снова начинала хохотать.

Камилла грустно улыбнулась. Она безумно скучала по временам, когда Соня могла вот так беззаботно смеяться. И сейчас, слушая взбодрившуюся девочку, она в глубине души обрадовалась этой внезапной, абсолютно неуместной лекции о том, что зимой, вообще-то, бывает холодно, и земля мёрзнет.

- Всё вокруг мёрзнет, - вдруг уточнила Соня, пару раз моргнув, и усиленно вспоминая, что можно ещё такого рассказать недалёкому Тэнану, который, слушал её с придыханием, не перебивая.

И не удивительно. Мальчишка ведь почти не читал книжек, а на уроках няньки Аргентины, бессовестно спал, игнорируя всё вокруг.

Камилла не сдержала ехидной усмешки, - видишь, как много полезного можно узнать, открыв книгу, - поучительно произнесла она, и Тэнан вдруг покраснел и сконфузился, отведя взгляд.

Девочке даже стало неловко, она не ожидала такой реакции с его стороны.

- Ничего страшного, - заверила Соня, похлопав Тэнана по плечу, - ещё почитаем, а если там нет книг, мы с Мистером Иа всё тебе расскажем! - Она подняла к лицу тряпичного ослика, с глазами - пуговками, которого всё это время держала другой рукой, ни на секунду не отпуская, и потёрлась о пыльную игрушку щекой.

- Мистер Иа - очень умный ослик, - хмыкнула Камилла, - будешь обижать Соню, он тебя лягнёт копытами.

Тэнан в ответ лишь вздохнул. Он прекрасно понимал, что полного доверия к нему ещё нет, и Сверчок не упустит возможности поддразнить мальчика, в отместку за годы издевательств.

Процессия, во главе с солдатами и грузной женщиной, Камилла узнала в ней

миссис Бок, так дети звали кухарку, остановилась перед большой железной дверью, с множеством замков и примочек.

Мила, и остальные дети притихли, и с удивлением уставились на самое выделяющееся из всех примочек устройство.

Это был небольшой экран на двери, похожий на телевизор с множеством кнопок. На экране, вдруг, возникла картинка, и из ниоткуда раздался женский, приятный голос.

- Пожалуйста, введите пароль. Камилла обомлела и раскрыла рот. Лифт в Городке, и его устройство, которым она восхищалась, и рядом не стоял с чудо-дверью.

- Она волшебная, - прошептала Соня, подёргав Милу за подол ночнушки.

- Говорящая дверь, - шёпотом восхитился Тэнан. Он так широко распахнул глаза, что Камилле даже показалось, что они сейчас выпадут из орбит.

Тем временем один из солдат вышел вперёд.

Он выглядел намного старше, чем остальные. Мила даже разглядела седину на его висках. Мужчина не был полностью облачен в форму, как остальные солдаты, но с гордостью носил китель с кучей значков и медалек.

Девочка, по мере возможности, старалась их рассмотреть, но у неё ничего не вышло, так как мужчина развернулся к детям спиной и стал тыкать на кнопки, подбирая комбинацию для пароля.

На экранчике вновь появилась картинка, и Мила вдруг осознала, что эти картинки меняются. В прошлый раз было что-то абсолютно непонятное, похожее на круг с множеством палочек внутри, а сейчас Сверчок чётко разглядела схематически нарисованный глаз.

- Пожалуйста, пройдите аутентификацию, - вновь потребовал всё тот же голос, - для этого подойдите ближе, чтобы сканировать сетчатку глаза.

Солдат сделал всё так, как ему было сказано. Он сделал шаг в перёд и замер, пока невидимая женщина, видимо, изучала его. Камилла так и не поняла, как работает эта штука.

Вскоре невидимый голос вдруг объявил, - вы успешно прошли аутентификацию, добро пожаловать в лабораторию, - и дверь распахнулась.

Внутри дома оказался лифт. Точно такой-же, по какому детей несколько недель назад спустили в подземные тоннели.

Сердце Камиллы замерло.

- Неужели, мы вернулись в Городок? - выдохнула она, когда лифт тронулся. Её охватило волнение, сердце забилось чаще. Девочка предвкушала возвращение спокойной жизни, тепло, и уют. Надеялась на то, что они вернутся домой.

- Приюта больше нет, - развеял её фантазии насмешливый голос одного из солдат. Это был тот самый седовласый мужчина в кителе.

Камилла и Соня задрали головы, чтобы получше рассмотреть его лицо.

Мужчина был сед, но далеко не стар, хоть на лбу и выступали морщины. У него были иссиня голубые глаза и большой, немного выпирающий подбородок. На кителе, среди медалей и остроконечных железных звёзд, красовался значек, на котором серебристыми буквами было выведено.

"Капитан второго подразделения объединённой армии правительства. Харрис Уилстон."

- Капитан Уилстон, - вежливо обратилась к нему Камилла. Она не могла не заметить, как тот гордо выпрямился.

- Чего тебе, Чип? - Он, как бы невзначай, поправил значок на груди.

- Что значит, приюта больше нет? - Наконец спросила девочка. Она почувствовала, как Соня сильнее сжала её руку, для храбрости. С ней Сверчок, и правда, чувствовала себя увереннее.

- То и значит, - строго ответил Капитан Уилстон, - варвары повстанцы подорвали приют и украли добрую половину детей, - он недовольно нахмурился и продолжил возмущаться уже себе под нос, не обращая внимание на заинтересованно слушавшую его Камиллу.

- Мерзкий обморыш Алексей возомнил себя Робином гудом, - прошипел капитан, - а как умно было подослать в один из приютов шпиона. Кто бы знал, что Хендрикс, этот старый стервятник...

Капитан вдруг выпрямился и сжав кулаки замолчал.

Камилла отошла от него, насколько позволяла толпа, набившаяся в хоть и большой, но явно не рассчитанный на тридцать человек лифт, максимум, на двадцать.

Девочка остаток пути молчала, обдумывая услышанное.

Она не раз видела мистера Хендрикса в коридорах Городка, но старалась его избегать. Страшный старикашка в тёмных одеждах, и с вечно скрипящей тележкой, внушал страх и был героем чуть - ли не самой пугающей байки среди детей, живущих в Городке.

Камилла даже невольно обрадовалась тому, что, возможно, страшный разнорабочий остался там, в приюте.

Про некого Алексея Камилла не слышала ни разу. Был у них в приюте, разве что, Алёшка - мальчишка, которого забрали, как и брата Сони, на верхний этаж, как только ему исполнилось шестнадцать.

Камилла вдруг осознала кое - что очень важное, и, подняв голову, стала разглядывать лица в толпе. Где-то здесь должен быть Чес. Вот Соня обрадуется!

Но из всех состоявшихся Чипов, Сверчок смогла разглядеть лишь трёх незнакомых девочек и четырёх мальчиков. Камилла впервые видела старших настолько близко. Они стояли, словно столбы, практически не шевелясь. Их лица, без намёка на какие-либо эмоции, казались безжизненными, а взгляды были пусты.

Чипы были одеты в одинаковые серебристые одежды, напоминавшие спортивную униформу с двумя чёрными полосочками по бокам, от чего ещё больше напоминали Камилле серые статуи.

Однако, больше всего девочку поразили блестящие круглые металлические пластинки, расположенные у каждого Чипа с правой стороны, в районе висков. Вены вокруг них были сильно вздуты, а на самих пластинках иногда мигали красные огоньки.

Камилла заметила, что Соня тоже внимательно изучает Чипов. В её взгляде, Сверчок заметила тоску и полное разочарование. Соня отвернулась, прижимая к себе ослика и беззвучно заплакала.

Чеса здесь не было.

Лифт остановился и двери его открылись. Солдаты вывели детей и чипов наружу. Они оказались в большом помещении с множеством лестниц, ведущих наверх, а, поднявшись по этим самым лестницам, вышли в длинный, освещённый белым светом коридор.

Камилла обернулась и увидела табличку, которая висела над дверью, из которой они только что вышли.

- Выход, - тихо прочитала она вслух.

Коридор, где оказались дети, был длинный и извилистый, и соединял несколько комнат между собой. Планировка здания была абсолютно такая же, как в приюте, откуда двумя неделями ранее увели детей.

Когда процессия остановилась напротив большой комнаты, отгороженной от общего коридора одной лишь аркой, Капитан Уилстон подозвал к себе Бертоля и ещё несколько солдат, и начал раздавать указания.

Камилла их даже не слушала. Она абстрагировалась от внешнего мира, как только увидела знакомый интерьер. Память сама по кусочкам дорисовала заброшенную гостиную: несколько потрёпанных диванов, книжные полки и горящий камин.

Рядом с камином, на животе лежит Соня, перед ней раскрытая разукрашка с яркими картинками, изображающими различных животных: на одной странице, по просторам саванны гуляет розовый слонёнок, а на соседней расположился зелёный жираф. Соня мусолит губами фломастер с жёлтым колпачком, усиленно размышляя о том, кого раскрасить следующим.

Ронд Ковальски сидит неподалёку, прислонившись к книжной полке и лениво листает какую-то книжку. Он с глубоким интересом всматривается в страницы, переворачивая их одну за другой. На диване сидят Себастиан и Честер.

Рыжий патлатый мальчишка что-то упорно доказывает старшему брату Сони, широко размахивая руками, но тот, кажется, пропускает всё мимо ушей, наблюдая за сестрой и тепло улыбаясь.

Призраки прошлого окружили Камиллу и хороводом закружились вокруг неё. Она неотрывно всматривалась в очертания друзей и искала взглядом ещё один силуэт.

Астари Корнелиус – бледнолицый, худощавый мальчишка с белыми, как снег волосами и кристально-голубыми глазами, стоял напротив, и смотрел на Камиллу в ответ. Он протягивал руку, словно звал девочку за собой.

Мила грустно улыбнулась и помотала головой, прогоняя лживое ведение. Она посмотрела на Соню, и, казалось, в эту самую минуту мысли девочек совпадали. Малышка тоже застыла, рассматривая заброшенную комнату с давно потухшим камином. Во взгляде подруги Камилла прочитала тоску по дому.

- Мы больше не увидим их? – Насмелилась спросить Соня, поджав задрожавшую губу, - Мы больше никогда не увидим Чеса и Асту?

Камилла нервно сглотнула и схватилась за тотем сверчка, болтавшийся у неё на шее. Она сжала его до такой степени, что острые, не до конца обработанные края фигурки впились в ладонь и та болезненно за пульсировала. На протяжении текущих недель никто из девочек так и не осмелился заикнуться на эту тему, по крайней мере вслух. И сейчас, услышав нечто подобное из уст Сони, Камилла осознала в полной мере всю ситуацию и почувствовала себя по-настоящему беспомощной.

- Я не знаю, - сдавленно прошептала девочка.

Когда Капитан Уилстон закончил раздавать указания, процессия разделилась надвое. Солдаты, во главе с Бертолем, увели семерых чипированных подростков в ту сторону, где, судя по планировке здания, находился лифт. Всех приютовцев помладше, включая Камиллу, Соню и Тэнана, Капитан оставил на миссис Бок, а сам скрылся в прямо противоположном направлении.

Миссис Бок сопроводила детей в столовую, и усадив всех за стол, пересчитала их по головам. Из кухни вышла тощая девушка, больше похожая на вяленую сельдь. Она подошла к миссис Бок, что- то уточнила и снова скрылась за дверью, ведущей на кухню. Спустя какое- то время, эта же девушка выкатила в столовую большую тележку с множеством подносов с едой.

Камилла не могла поверить своим глазам, когда перед ней вдруг поставили большую чашку с ароматным фасолевым супом, кусок хлеба, тарелку с макаронами на второе, и кружку компота. Она подняла взгляд и убедилась, что точно такой же набор блюд стоял перед каждым ребёнком, сидевшим за столом.

- Это всё можно съесть? – Осведомился кто-то из ребят, и миссис Бок молча кивнула.

Дети набросились на еду.

Живот свело судорогой, и желудок подал первые признаки жизни, утробно заурчав, когда Камилла жадно проглотила первые несколько ложек супа. Сейчас, вкус, казалось бы, недавно приевшейся фасоли, ощущался особенно ярко. Она словно ела этот суп впервые.

Рядом сидела Соня и за обе щеки уплетала всё подряд. Она брала в рот ложку с супом и тут же следом пихала макароны, заедая это дело внушительным куском хлеба и запивая всё компотом. Камилла последовала её примеру. Чувство голода теперь ощущалось в полной мере и было невыносимо.

Когда тарелки опустели, миссис Бок с отвращением посмотрела на детей.

- Вы похожи на свиней, - писклявым, визгливым голосом известила она, но Камилле сейчас было всё равно на то, что о ней думают другие. Она была сыта и согрета, и теперь, девочку нещадно морило в сон. Она откинулась на спинку своего стула и закрыла глаза.

- Всего пару минуточек, - прошептала Сверчок, и проспала несколько часов.

Соня будила Камиллу очень настойчиво. У девочки просто не было шансов остаться в царстве морфея как можно дольше. Камилла потёрла кулаком заспанные глаза и недовольно посмотрела на подругу.

- Тэнана и еще нескольких ребят куда- то забрали, - шёпотом известила малышка, и Мила окончательно проснулась. Она осмотрелась. Места Тэнана и ещё шестерых ребят теперь пустовали. По спине девочки пробежался табун мурашек. Она даже не успела толком помириться с мальчишкой.

- Кто их забрал, – спросила Камилла, посмотрев на Соню, - солдаты?

- Нет, не они, девочка отрицательно помотала белокурой головкой и прижала к себе плюшевого ослика по имени Мистер Иа, - Это были две тётеньки во всём белом.

Практически сразу после слов Сони, дверь в столовую распахнулась, пропуская внутрь две белых фигуры. Это были женщины. Одна из них, та, что по моложе, с длинными волнистыми рыжими волосами, поправила очки на переносице и окинула помещение взглядом. Достав из широкого кармана белого халата небольшую дощечку, с закреплёнными на ней бумагами, женщина стала читать имена, написанные на первом листе.

- Соня Брэйв, Мартин Хартис, Изабелла Боливи, Дон Долими, Камилла Кейн и Борис Потапов, - перечислила она немного картавым, но очень приятным голосом, и, вновь подняв взгляд, улыбнулась, - пожалуйста, ребята, пройдёмте за мной.

Все шестеро послушно встали и вышли из-за стола. Камилла заметила, что другая женщина, та, что была повыше, с чёрными волосами, зализанными в высокий пучок на голове, в отличие от своей рыжей напарницы, посмотрела на детей с презрением и отвращением. Словно перед ней были не дети, а стая диких обезьян. Она строго покосилась на рыжеволосую.

- Доктор Брэйсон, - противным голосом проскрипела она, и Камилла заметила, как вышеупомянутая доктор слегка подпрыгнула на месте, и повернула голову в сторону напарницы, прежде чем та продолжила, - вы забыли разделить детей на категории Б и В.

Доктор Брэйсон охнула, прикрыв рот ладонью, а затем виновато улыбнулась, посмотрев на детей, - девочки пойдут за мной, а мальчики последуют за доктором Агатой Бэсс, - тут же мягким голосом разъяснила она, - нужно провести медосмотр, прежде чем..

- Доктор Брэйсон, - строго перебила рыжеволосую Агата Бэсс, - скажите, зачем вы церемонитесь с расходным материалом?

- Они же дети, - прошептала доктор, ссутулившись и вновь поправила на носу очки. Агата Бэсс цокнула языком и неодобрительно покачала головой. Она посмотрела на молодую женщину предупреждающим взглядом, мол, мы еще об этом поговорим, а затем, подтянув к себе за шкирку троих мальчишек, увела их из столовой.

Из всех детей остались только Камилла, Соня и девочка с большими ушами и маленьким курносым носом, по имени Изабелла Боливи, по мнению, Камиллы, Изабелла смахивала на мышонка. Все трое задрали головы и посмотрели на доктора Брэйсон, которая вновь выпрямилась и расправила плечи, как только ушла Агата Бэсс.

- Идём, девочки, - произнесла доктор, убирая дощечку с бумажками обратно в карман. Она протянула обе руки Камилле и Соне, и проследила за тем, чтобы Изабелла ухватилась за другую ладонь Милы.

- Будем держаться вместе, чтобы вы у меня не потерялись, - мягко пояснила доктор Брэйсон.

Миновав коридор, они поднялись на лифте на четвёртый этаж, по которому время от времени, из одной комнаты в другую, хлопая дверьми шныряли люди в белых одеждах. По словам Доктора Брэйсон, здесь должен был проходить медосмотр.

Камилла вовсе не боялась. И она, и Соня с Изабеллой, и остальные дети, жившие когда-то в Городке, ежегодно проходили ряд обследований. Сверчок спокойно относилась к докторам, которых посещала, и не придавала медосмотрам никакого значения.

Весь день доктор Брэйсон таскала детей по комнатам на этаже: за то длительное количество времени, что они там находились, девочки успели посетить более пяти комнат, в каждой из которых были люди в белых халатах и страшные на вид, но вполне безопасные медицинские оборудования. Кроме того, Камиллу отвели к мужчине, который гордо называл себя психиатром, и девочке пришлось остаться с ним один на один, несколько часов выполняя различные тесты, предложенные им.

Когда под конец дня доктор Брэйсон, под ручку с вымотанными обследованиями Соней и Изабеллой, вернулась за ней, девочка была несказанно рада. Ни один из докторов ей не понравился. Все они обращались с Камилой так, словно она была их подопытным кроликом, и у всех у них, зачастую, были либо без эмоциональные пустые лица, либо лица, выражающие эмоцию отвращения и презрения, точь-в-точь, как у Агаты Бэсс.

Когда доктор Брэйс вновь сжала ладошку Камиллы в своей руке, девочка ощутила лёгкий укол электрического тока, вслед за которым, по всему телу распространилось мягкое, ненавязчивое тепло. В последний раз, Мила ощущала такое, когда касалась Асты. Это было приятное, никакими словами не передаваемое чувство. Чувство защищённости и покоя.

- Вы могли бы стать моей мамой, - услышала вдруг девочка, и, повернув голову, заметила широко улыбающуюся Соню. Доктор Брэйсон немного напряглась, сжав ладони девочек чуточку сильнее, но на щеках у неё заиграл румянец.

- Думаешь, у меня получится? – Тихо посмеялась она, и Соня в ответ активно закивала головой.

- Конечно получится, - заверила девочка, - вы станете самой лучшей мамой для меня и Камиллы!

Камилла теперь тоже смутилась, но так и не смогла сдержать широкой улыбки, наблюдая за тем, как молодая женщина усердно старается поддержать беседу.

Оживлённо болтая они миновали коридор. И, когда доктор Брэйсон вызвала лифт, они поднялись на нём на несколько этажей выше.

Отчего-то, в груди Камиллы вновь поселились волнение и страх. Она рефлекторно сильнее сжала руку доктора, когда двери лифта плавно разъехались в стороны, открывая вид на длинный, освещённый голубоватым светом тёмный пустой коридор.

- Здесь постоянно всё дезинфицируют, не бойся, малышка, - успокоила Сверчка доктор и улыбнулась, как только заметила беспокойство девочки. Однако, улыбка её была больше грустной, нежели ободряющей. Женщина мрачнела на глазах.

Она увела Камиллу, Соню и Изабеллу в самую вглубь, и остановилась вместе с ними перед одной единственной на весь этаж железной дверью, похожей на ту, говорящую, которую дети видели в начале днях и остановилась. Она опустила полный сожаления взгляд на девочек и покачала головой.

- Доктор Брэйсон, - прошептала Соня, - я хочу спать, - в подтверждение своих слов, малышка широко зевнула, и это вызвало у женщины новую грустную улыбку.

- Скоро отоспишься, - поспешно заверила она, - года на три вперёд.

Доктор Брэйсон, так же, как и капитан Уилстон, выполнила все указания невидимой женщины, и, когда дверь отворилась, прошла внутрь. Девочки, не отпуская её рук, семенили следом.

Все четверо очутились в очень просторном, хорошо проветриваемом помещении с множеством новых железных дверей вдоль белых высоких стен, где их встретило ещё несколько докторов.

Камилла побледнела. Липкое чувство страха обуяло её с ног до головы. Соню и Изабеллу взяли за руки и увели в сторону. Белокурая малышка тут же завертела головой, она выронила мистера Иа из рук, и не успев его поднять, испуганно заплакала. Изабелла заревела с нею в унисон. Обе оборачивались и смотрели на доктора Брэйсон, взглядом умоляя забрать их обратно. Но доктор не проронила ни слова. Она лишь крепко сжимала плечи Камиллы, которая рефлекторно дёрнулась вперёд, чтобы побежать вслед за Соней.

Сверчок обернулась, подняла голову, чтобы встретиться взглядами с женщиной, и ужаснулось. На овальном лице доктора Брэйсон, девочка не смогла прочесть ни одной эмоции. Взгляд за стёклами очков охладел, и теперь доктор смотрела на Милу с таким же презрением, как и все до неё. Она грубо отпихнула Камиллу, и девочку тут же подхватили под руки двое в белых халатах.

Она закричала, брыкаясь, старалась вырваться, но попытки не увенчались успехом. Затем Камилла почувствовала боль в районе шеи, и её голова в один миг стала очень тяжёлой, почти свинцовой, а мир поплыл перед глазами.

Сердце тринадцатилетней девочки в один миг разбилось на тысячи кусочков. Камиллу уводили всё дальше и дальше, а она, не отрывая взгляда, разочарованно смотрела на то, как стремительно удаляется, расплываясь белая фигура предательницы доктора Брэйс, постепенно сливаясь с окружением и превращаясь в большой квадрат.

В последний раз сфокусировав взгляд, Камилла увидела, как женщина наклонилась, и подняла что-то с пола, а затем и доктор, и всё, что окружало Сверчка, исчезло, и девочка погрузилась во тьму.

***

Дорогой дневник, сегодня у медперсонала выдался тяжёлый день. Две недели назад, приют под номером тринадцать подорвали повстанцы и к нам привезли выживших детей. Всего их было тринадцать.. Из сорока человек, живших до этого в приюте, выжило всего тринадцать!

Мне, доктору Бэсс и еще двоим медработникам поручили разделить детей на категории Б1, В1, Б2 и В2 и отвести на медосмотр, прежде чем их подвергнут перфузии и поместят в крио-камеры.

Как сказал, Капитан Уилстон, куда надёжнее хранить их в замороженном состоянии, пока им не исполнится шестнадцать.

Я и еще несколько человек этого не одобряем. Дети – не филе цыплёнка, чтобы подвергать их заморозке. Они ещё даже не чипы, просто дети!

Я бы никогда не позволила им сотворить такое с моим сыном, а, может быть, это уже и не требуется. Я так надеялась увидеть своего мальчика, но его не было среди детей. Наверное, он погиб по дороге…

Женщина поставила троеточие и закрыла тетрадь. Она погасила свечу и убрала её в самый нижний ящик в столе. Со стола на владелицу дневника, сверкая в полутьме глазами-пуговками укоризненно смотрел плюшевый ослик.

- Ты прав,- прошептала женщина, вздохнув, - я ужасная мать.

Туда, где гаснет свет. Конец второй части.