Когда зародилась любовь

Мысли так давят на голову, что я скоро сойду с ума — начну просто биться головой о стену. От них так хочется сбежать, но просто некуда. Кажется, мне нигде нет места. Ни в доме мужа — там находиться тяжелее, чем где-либо. Ни в родительском доме — теперь тут так пусто и всё кажется чужим.

У меня не получается здесь больше находиться — хватило всего трёх дней. Каждый шаг по коридорам этого дома даётся с трудом, потому что повсюду мне мерещится Роза. Она приходит ко мне во снах. Мы сидим вместе в парке, на месте, которого я никогда не видела, но почему-то оно запечатлелось в моей памяти с невероятной ясностью. Мы смотрим на рассветы и закаты, говорим о будущем — это именно то, что заставляло меня после пробуждения ещё пару часов реветь в подушку.

Было больно каждый день видеть брата, который изменился кардинально. Настолько замкнутым его не видел никто. И это убивает меня так медленно и мучительно, что больше просто невозможно.

Проснувшись сегодня в пять утра — снова от плохого сна, в котором была Роза, — я твёрдо решила, что это последний день в родительском доме. Пока что у меня не было никакого понимания, куда я буду переезжать. Снова к Асмодею не хочу, потому что… потому что. Может быть, я смогу с кем-то втихую договориться приютить меня? Тристана о помощи просить точно не буду, а вот Логана…

Попробовать стоит.

Минут сорок я стояла на балконе, дышала свежим утренним воздухом. Куталась в одеяло, которое накинула сверху на плечи, и не переставала думать о будущем. Меня всегда мучил вопрос «что будет дальше?», а после последних событий его значимость выросла.

Я выжидала на часах цифру 8:00, чтобы позвонить Логану и попросить о помощи. Это так смешно. Раньше за любой помощью я обращалась лишь к одному человеку, а теперь от безысходности обращаюсь к другу человека, от которого и сбежала…

Уже не помню, откуда у меня его номер телефона, но кажется это была идея Асма. Чтобы в случае чего я звонила им. После третьего гудка мне захотелось сбросить вызов: сомнения нахлынули с такой силой, что стало трудно дышать. Но я всё же подождала ещё несколько секунд, и в трубке раздался голос.

— Ты сегодня вместо будильника? Ровно восемь часов утра, Киара, — в трубке раздаётся язвительный и до боли раздражающий меня голос. И это совсем не голос Логана.

— Где Логан?

— Зачем он тебе? — хмыкнув, интересуется Тристан.

— Не твоего ума дело. Дай ему трубку. Пожалуйста, — с трудом выдавила из себя волшебное слово.

— Я сейчас начну ревновать. Чем тебе я не угодил?

Тристан заливается задорным смехом, от которого у меня только повышается раздражительность и злость. Ему весело.

— Дай. Трубку. Логану.

— Занят Логан! Занимается делами капо. Скажи, что ты хотела, я ему передам. Когда освободится — перезвонит.

— Я тебе не буду говорить. Просто скажи, что звонила я, буду ждать.

— Нет, стоять. Что ты хотела?

— Я не буду тебе рассказывать, — настойчиво повторяю я и слышу раздражённый вздох консильери.

— Шустрее. Или я вообще сотру тебя из его записной книжки.

— Ты меня сдашь.

— Я что, не похож на партизана? Я тише воды, ниже травы.

Знаю, что совершаю ошибку, однако, кажется, другого выхода просто нет на данный момент.

— Я хочу покинуть родительский дом так, чтобы Асмодей этого не знал. Хотела перекантоваться у Логана, если бы он разрешил и не сдал меня мужу.

Повисшее молчание меня напрягло. Я даже не слышала его дыхания. Сразу стало ясно, что я действительно зря рассказала обо всём Тристану. Я так думала пару секунд. А потом услышала его ответ:

— Можешь пожить у меня. Логан сейчас действительно занят, и ему не до ответственности за тебя.

— А ты?

— А я консильери твоего мужа и лучший друг.

— Сдашь меня?

— Пока нет. Пока не придумаю, что делать-то. Когда ты хотела уехать?

— Сегодня.

— Конкретно когда?

Я протянула долгое «а-а-а», не зная, как дать ответ на этот вопрос.

— Сейчас мне хочется сходить к Розе. Я ведь не была у неё… А потом хотела собирать вещи.

— Ок. Я приеду за тобой через три часа.

Тристан сразу же скинул трубку. Я ещё недолго простояла в ступоре, после чего стала собираться, понимая, что времени у меня совсем немного.

О том, что ухожу, сообщила только папе. Мама бы стала задавать кучу вопросов, от которых бы моё сердце остановилось в который раз. А Ривен наверняка бы захотел пойти со мной, чего мне, опять же таки, не хотелось. Не хотелось видеть его горьких слёз.

Чем ближе я подходила к кладбищу, что находилось неподалёку от дома родителей, тем холоднее становилось. Вероятно, это было просто самовнушение, но именно на кладбище моё тело покрывалось мурашками от холода. Ледяной ветер будто сносил меня с ног.

Могила Розы находилась далеко от всех остальных. Она была одна. Наверное, так решили её родители. Могила была аккуратно ухожена, вокруг лежали свежие цветы, но одни особенно бросались в глаза — пионы. Мама говорила, что Ривен приходил к ней почти каждый день… И он знал, что пионы были её любимыми цветами.

— Привет… — голос обрывается. Я опускаюсь на колени, подгибаю ноги и наклоняю голову. В горле застревает ком.

Психосоматика, самовнушение? Может быть. Но я ощущаю её присутствие. Ощущаю всё настолько хорошо, будто Роза сейчас сидит рядом, положив голову мне на плечо. Будто она что-то шепчет на ухо — отчего меня бросает в дрожь.

— Мне так стыдно перед тобой… — всхлипнув, шепчу я, крепко зажмуривая глаза, что перед ними появились искры. — Я так виновата… Ты была бы жива, наверное, будь я с нормальным мужем. Но ты знаешь, что мир мафии именно такой. Знаешь, — я подтираю нос рукавом толстовки, — я обещаю, что Ксавьер заплатит. Он сполна заплатит.

В венах текла злость и ненависть. Такая сильная, что мне хотелось прострелить ублюдку череп.

— А ещё… я запуталась в себе и своих чувствах. Я очень люблю Асмодея, и ты это знаешь, да? Но то, что произошло, заставило меня задуматься, испугаться, сделать десять шагов назад. Мне очень хочется разобраться во всём, потому что иначе скоро сойду с ума. Была бы ты рядом, Роза, уверена, ты бы дала массу советов и щелбан.

Лицо онемело от слёз и холода, и когда я смахиваю мокрые дорожки с щёк, — не ощущаю абсолютно ничего.

Я вздрагиваю и дёргаюсь вперёд, оборачиваясь назад. Шелест и шаги напугали меня. Сзади стоял Асмодей. Смотрел мне в глаза, а они начинали слезиться от этого ещё сильнее.

— Что ты здесь делаешь?

— Я тоже пришёл к Розе, Киара, — его слова звучат тихо, а мой взгляд невольно падает на букет пионов в его руке. Откуда он знал, что это её любимые цветы?

— И… как давно ты здесь?  

— Если быть честным, то как минимум час. С того момента, как мне позвонил Тристан и сообщил о твоём плане.

Так и знала! Знала, что ему нельзя было доверять и рассказывать свои планы!

— Блядь…

— Я не собираюсь тебе мешать, Киара. Не беспокойся.

— Не собираешься? — по-настоящему удивляюсь я.

— Хочешь пожить у Тристана — живи. Я не запрещаю и домой за волосы не тяну. Просто мне важно знать, что ты в порядке. Важно знать, что у тебя всё хорошо. Киара, я прошу тебя, если что-то тебя беспокоит или что-то случилось, — пожалуйста, позвони мне.

Асмодей сокращает расстояние между нами полностью. Мужчина кладёт цветы на могилу, а после наклоняется ко мне и целует в лоб. Так нежно, что снова бьётся бешено сердце.  

— Хорошо.

— Возвращайся ко мне поскорее, Киара… Я сильно скучаю по тебе.

Пять секунд назад он был рядом, а теперь его фигура растворяется вдалеке. С его уходом сердце сразу перестало биться — снова замерло, как старый заржавевший механизм.

♆♆♆

Тристан не соврал и не забыл о своём обещании. Более того, он даже побил все мои рекорды по пунктуальности, приехав ровно через три часа. И если верить его словам, которые он повторяет в который раз за последние десять минут, он бы даже пальцем не пошевелил, если бы знал, сколько всего ему придётся загрузить в багажник.

— В следующий раз, когда попросишь моей помощи, будь добра уточнять все её нюансы, — кряхтя, бурчит консильери, загружая мой четвёртый чемодан в свою машину.

— Ты не спрашивал.

— Я понятия не имел, что ты будешь такой наглой!

— Беру от жизни всё, — я улыбаюсь в первый раз за последние дни.

Как бы я не относилась к Тристану, это не отменяет того факта, что он всегда поднимает мне настроение. Именно эти перепалки вызывают детский смешок. И кто бы мог подумать, что этот человек будет мне помогать в такой ситуации?

Подкрадываясь к нему, закрывающему багажник, я медленно и тихо спрашиваю:

— Зачем ты сдал меня?

— Потому что я в первую очередь его консильери и друг, Киара. А уже во вторую очередь твой друг, который согласился спасти твою задницу.

Брови мигом вскочили вверх, услышав от него «твой друг».

— Мой друг?

— А кто? Ты думаешь, я бы стал помогать тебе, будь ты мне просто какой-то там женой моего Босса? Нет, Киара.

Хотелось обвинить его в предательстве, но после этих слов в голове не осталось ни одного плохого чувства к Тристану…

Попрощавшись с семьёй, которая не особо поддерживала мою идею уехать от них в такой момент, я быстро залезаю на переднее сидение и, хлопнув дверью, сразу прошу Тристана уезжать — мне не хотелось печально смотреть в окно на то, как они меня провожают.

Мама с папой пытались уговорить меня остаться. По крайней мере до тех пор, пока мне не станет лучше. А Ривен буквально умолял не оставлять его. Но я в который раз поступила эгоистично, ведь подумала только о себе.

Но я правда не могла там оставаться…

— Правило номер один в моём доме, — прерывает громкую тишину Тристан. — Не ходить с грустной миной.

— Пока что оно невыполнимо.

— Постарайся выполнить, потому что я правда не хочу видеть твою грустную физиономию. Я, похоже, эмпат, потому что мне тоже становится плохо, стоит только увидеть, как кто-то грустит.

— Какое второе правило?

— Я почти не бываю дома, так что считай, что будешь жить одна. И второе правило: постарайся поддерживать в доме хотя бы минимальный порядок. Не захламляй его, пожалуйста, больше, чем я.

— О, на этот счёт можешь совершенно не переживать, потому что я очень чистоплотная.

И после моей пафосной речи, я тотчас вспомнила шкаф в родительском доме, в котором постоянно были скомканные вещи. Возможно, насчёт моей чистоплотности, я немного перестаралась.

— Вот и чудно. Буду приезжать и проверять тебя.

— Ну… ты только предупреждай заранее…

— Чтобы было время убраться? — подначивает мужчина.

Пришлось сознаться и кивнуть.

Рот у Тристана во время поездки почти не закрывался. Он говорил о разных темах — вплоть до обсуждения кого-либо. Но когда он упомянул в одном из предложений его имя, мой взгляд сразу потух.

Признаюсь, сколько бы я ни старалась не думать об Асмодее и не откладывать свою запутанность в отношениях на задний план, мне это не удавалось. Я чувствую себя истеричкой и сверх импульсивной, потому что сама же себя не понимаю.

Я пообещала себе не думать о нём, не вспоминать его запах, взгляд и касания, но всё это появлялось в голове само, будто издеваясь надо мной.

Дом Тристана был вполне обычный — далеко не такой, как у Асмодея. Простой двухэтажный дом в минималистичном стиле. И внутри было действительно очень чисто. Боюсь, я не смогу придерживаться такой чистоты. Она будет испорчена в первый же день вылитым на ковёр чаем или крошками на полу.

— Ты можешь занять любую комнату, которая тебе приглянётся.

—  Ты здесь редко будешь появляться?

— Крайне редко. Если соберусь приехать, как я уже сказал, буду предупреждать заранее, чтобы не застать тебя врасплох.

Облегчённо вздохнув от осознания, что в доме я действительно буду жить сама, за исключением пары раз, я даже расплылась в улыбке.

— А кто-то ещё имеет доступ к твоему дому?

Мысль выскользнула из головы быстрее, чем я успела осознать, что вообще значат мои слова. По слегка растерянному выражению лица Тристана я поняла, что и ему тоже был непонятен такой внезапно резкий вопрос.

— Ты имеешь в виду Асмодея? — приподняв бровь и край губ, спросил мужчина.

— Может быть…

— Имеет доступ, конечно. Он, как Босс, имеет доступ к дому каждого своего человека. Но он не появится без твоего разрешения, ты же это знаешь.

Я мотаю головой, потому что совсем не уверена в этом.

— Ему ничего не мешает просто прийти в дом и забрать меня насильно, — складывая руки на груди, наклоняю голову вбок и смотрю на косящегося на меня Тристана.

— Ты сейчас серьёзно?

— Вполне, Тристан.

Подойдя ко мне ближе и нагнувшись так близко, что я чувствовала его дыхание на своём лбу, консильери прошептал:

— Асмодей никогда не сделает что-то против твоей воли. Ты просто дура, если до сих пор этого не поняла.