Когда зародилась любовь

Восемь лет назад

Закаты летом кажутся самыми красивыми, чем в другие времена года. По крайней мере, мне так кажется. Нежные оттенки фиолетового, розового и синего переплетаются в небесном полотне, создавая картину, от которой невозможно отвести взгляд. Подойдя к окну, я открываю его и замираю в ожидании, пока не услышу знакомый стрёкот сверчков. Обожаю это время. Их песня — единственный звук, дарящий мне покой, которого мне так давно не хватает.

Ведь спокойствие — нечто почти недостижимое для дочери Босса мафии. Я должна была бы привыкнуть к постоянной тревоге, но всё ещё не смирилась с этим. Каждый раз, как я прошу разрешения выйти погулять с Розой, слышу одно и то же: «Нет, Киара. Сейчас неспокойно». Когда же наступит то самое спокойное время?

Моя душа разрывается от несправедливости и злости. Я хочу уехать отсюда далеко, чтобы меня не нашли никогда, и гулять в своё удовольствие!

Сегодня всё так же. Папа разрешает гулять только на территории дома и не выходить за её пределы или же приглашать Розу к нам. Дядя Карлос полностью его поддерживает, и мы с Розой снова обсуждаем эту несправедливость.

— Улыбнись, а то ты как будто лимон съела, — улыбается подруга, стараясь своими руками вытянуть улыбку на моих губах.

Не могу.

Надоело это всё!

— Я хочу гулять, блин, Роза! Хочу делать то, что делают обычные девочки нашего возраста. А что делаем мы? Сидим дома.

— Папа говорил, что мы можем гулять, но с охраной.

— Да, — раздражённо взмахиваю руками. — Ты представляешь, как это выглядит со стороны, блин? Пять охранников будут идти сзади нас!

— Ну... тебе не угодишь... — вздыхает Роза, плюхаясь на мою кровать. — Я смирилась с этим. Это наша жизнь. Ничего не поделать с тем, что мы родились в такой семье, понимаешь? Тут нужно просто... привыкнуть к такому образу жизни.

Вот смотрю на неё и поражаюсь её мышлению. Она такого же возраста, как и мой брат! Ей всего пять, но она так глубоко мыслит, что на её фоне я себя чувствую пятилетнем ребёнком, а ей словно десять!

Несмотря на то, что она младше меня на пять лет, я играла и дружила только с ней. Потому что больше подруг у меня не было.

— К какому, Роза? Вечно сидеть под замком? Вечно бояться? Вечно чего-то опасаться? Вечно быть настороже? Я не хочу всего этого!

От накатившего гнева моё сердце стало выскакивать из груди. Могу поклясться, что мои зубы скрипят от этой ярости...

— Я полностью понимаю и поддерживаю тебя, — Роза подсаживается поближе ко мне. — Но такова наша жизнь. С ней, увы, ничего не поделать. Мне тоже много чего не хочется.

Роза совсем другая: покорная, послушная, никогда не дерзит. Мягкая, добрая девочка. А я — её полная противоположность. Уверена, что эта черта от мамы. Папа часто говорит, что я дерзкая и острая на язык. Не умею молчать, если что-то не так, не могу прятать свои эмоции и притворяться, что мне всё подходит. Поэтому говорить об этом с Розой — словно об стену биться. Мы смотрим на жизнь по-разному.

Разговор об этом мире и нашей жизни завис на середине, ведь ни я, ни подруга больше не хотели говорить на эту тему. Она настаивает на своём: мне нужно смириться, нужно принять такую судьбу. А я, кажется, всю жизнь буду рвать и метать за возможность пожить, как нормальный человек: без опасности, без страха, без кучи запретов.

Время близилось к десяти вечера. Мы уже давно забыли о том, о чём спорили. Включили «Барби» и лопали печенья, которые всегда стоят в моей комнате для таких вечеров. Марио, по моей просьбе, раз в неделю ездит и покупает всё необходимое мне для развлечения в этих четырёх стенах. Ладно... пентхаус вряд ли можно назвать четырьмя стенами, однако, вы ведь поняли суть?

В момент, когда Барби пела, музыка заглушила скрип двери, и я заметила Ривена только тогда, когда он чуть не опрокинул тарелку с печеньем.

— Ривен! Иди отсюда! — брат убежал так быстро, что я смогла разглядеть только его тёмные волосы.

Закрывать за собой двери он, похоже, никогда не научится. Мне пришлось поставить фильм на паузу, сбросить ноги с кровати и направиться к двери. Но я её так и не закрыла. Роза, хмуря брови, уже смотрела на меня с любопытством, а я замерла, прислонив ухо к косяку.

Из соседней комнаты доносились громкие голоса родителей. В животе неприятно заныло: за всю жизнь я ни разу не слышала их по-настоящему ругающимися. А теперь в их голосах слышался настоящий гнев, особенно в мамином.

— Да что там такого?! — всплеснув руками, негодующе спросила подруга, приближаясь ко мне.

Теперь мы обе стояли у двери, развешивая уши.

Наверняка так делать некрасиво. И наверняка, узнав об этом, папа бы сказал: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». А мама бы просто сказала, что их с папой дела или разногласия меня никак не касаются.

Дверь в их комнате была приоткрыта, и, когда родители подошли чуть ближе, мы с Розой слышали всё настолько хорошо, что не особо нужно было прислоняться к двери…

— Маттео, ты обещал!

Шаги прекращаются. Должно быть, папа хотел выйти из комнаты, дабы закончить дискуссию и не сорваться, но остановился из-за маминых слов.

— И я сдерживаю обещание, чёрт возьми, Ханна! — закричал отец. — Я защищаю вас всеми силами! Вы ни в чём не нуждаетесь, и я делаю, блядь, всё, чтобы наша семья была счастлива. Что ты ещё от меня хочешь? Что тебя не устраивает?!

Градус ссоры повышался, а мои ноги начинали трястись от всего услышанного и от его тона.

Роза в поддерживающем жесте положила свою руку мне на плечо, хотя еле дотягивалась, давая понять, что всё хорошо, и я сейчас не одна.

— Ты обещал, что она никогда не познает этот мир, а что сейчас? Мало того, что ты ей ещё будучи ребёнком рассказал о том, что ты мафиози, так сейчас она страдает от этого! Она постоянно сидит дома из-за вечной опасности, а не гуляет, как обычный ребёнок её возраста со сверстниками! Чёрт возьми, Маттео, она даже в школу не ходит, у неё индивидуальные уроки! Я не этого хотела и не этого ожидала, когда соглашалась снова быть с тобой.

Снова быть с тобой? Мои родители расходились?

Неважно, что было. Главное, чтобы сейчас они… я не хочу об этом думать.

— И ты наверняка уже знаешь, что в дальнейшем ей придётся выполнять твои приказы, да? Скажи честно, ты собираешься отдать её замуж за такого же, как ты?

— За какого — такого? Ты сейчас понимаешь, что оскорбляешь меня по всем фронтам, Ханна?

— Я имела в виду…

— Что? — громко спрашивает папа. — Выдать замуж за убийцу? За мразь? Кем ты меня считаешь?

— Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

Мама больше не кричит. И я слышу папин вздох.

— Я не собираюсь управлять её судьбой, Ханна. Да, у нас у всех принято выдавать своих дочерей за наследника другого клана, чтобы связать семьи, улучшить отношения. Но я не собираюсь следовать этому, поскольку не хочу рушить жизнь Киаре. И я помню про своё обещание, Ханна.

Я разворачиваюсь к Розе, которая стоит с такими же круглыми глазами, как и у меня. Выдавать замуж за наследника другого клана — это традиция, правило, закон…

Папа сказал, что меня это не коснётся. И я хочу верить в это. А вот Роза испугалась слишком сильно. Теперь руки и ноги тряслись у неё.

— Я не хочу замуж за какого-то дурака! — заревела подруга, а я стала отводить её от двери, чтобы это не услышали родители.

— Уверена, что дядя Карлос не сделает этого. Так что расслабься!

— Думаешь?

— Конечно…

Через время мне удалось успокоить Розу, и она откинула мысли по поводу вынужденного брака. Я уверена, что её отец так не поступит. Он, как и мой, желает ей счастья, поэтому не сможет пойти на такое.

Нам кое-как удалось отвлечься. Больше я ничего не слышала от родителей. Они вели себя так, будто ничего не было. Или умело притворялись передо мной.

Несмотря на обещание папы, мне всё равно было неспокойно. Что-то не давало мне этого спокойствия. Может, рядом нагнетающая Роза. А может, я просто чувствовала, что папа соврал.

♆♆♆

Была уже поздняя ночь, когда что-то вытянуло меня из моего прекрасного сна. Не помню, что именно и кто именно мне снился, но там было что-то романтичное... По всей видимости, так на меня повлиял мультфильм, что мы с Розой посмотрели. Я чувствовала чьё-то дыхание над собой — от этого и проснулась.

Мне хватило ума не заорать поздно ночью и не поднять этим криком весь дом. У моей кровати стоял растерянный брат, который что-то держал в руках. Его трясло от страха. И это сразу передалось мне.

— Эй, что случилось? — всеми силами стараюсь разлепить глаза и дать им привыкнуть к темноте

Ривен кидает взгляд на спящую Розу и отвечает мне шёпотом:

— У меня небольшие проблемы, Киара... И ты, как старшая сестра, просто обязана меня прикрыть!

Нехотя поднимаюсь с кровати и выхожу вместе с ним из комнаты в коридор. Судя по тому, что сейчас спит даже отец, должно быть около трёх ночи. И я понятия не имела, что могло случиться у Ривена в такое время...

Только выйдя в коридор, где автоматически включился приглушённый свет, который излучал торшер, я заметила в руках брата то, отчего всегда шарахалась и в детстве, и сейчас. В маленьких, но, кажется, уже опытных руках находился пистолет.

— Ты чё, сбрендил?! — мне хотелось закричать во весь голос, но пришлось сделать это шёпотом. — Откуда у тебя он?

— Из оружейной.

— Она же всегда под замком.

— Ну... — младший улыбается во всю, явно гордясь собой. — Стащил ключи у нашего охранника.

— И на кой тебе пистолет в три часа ночи?

Тогда Ривен надувает губы и отводит их в сторону, а взгляд поднимает высоко вверх.

— Ну, знаешь... я хотел попробовать... и-и-и...

— И-и-и?

— Ну и я попробовал!

Брат сглатывает. Нервно крутит пистолет на пальце. И только через пару секунд договаривает:

— И совершенно случайно выстрелил в стену...

Вот теперь это капец!

Я взрываюсь и стискиваю его плечо своей ладонью.

— Объясни мне, как можно было выстрелить случайно в стену?!

— У меня соскочил палец, и я случайно нажал на курок. Это ещё хорошо, что никто не услышал.

— Лучше бы ты себе мозг случайно прострелил, всё равно его нет!

Я топаю ногой на месте и пытаюсь понять, как помочь брату. Критика критикой, но кодекс старшей сестры, которая всегда должна вытягивать задницу брата из дерьма, никто не отменял!

— Ладно... идём, покажешь мне место. Там же должна быть маленькая дырочка, да? Заставим её чем-то. Цветком, например, или шкафом каким-то.

Когда мы спустились в самый низ нашего дома, где и находилась оружейная, нас ожидал сюрприз. В углу стоял папа. Он стоял прямо в пижаме и держал в руках стакан с водой. Ждал нас. Знал, что мы придём сюда. Значит, всё не так незаметно-тихо, как думал Ривен.

Папа совершенно спокойно смотрел на нас, ожидая, когда мы подойдём, отчего было даже не по себе. Он так умело сохраняет это спокойствие, что от этого всегда страшно. К маминым крикам мы привыкли — так будто спокойнее.

— Понравилось? — мы озадаченно уставились друг на друга, услышав этот вопрос.

— Стрелять? — замешкался Ривен. — Это случайно получилось, пап...

— Тебе понравилось, Ривен?

Брат волновался, а я стояла в ступоре.

— Понравилось. Я чувствовал себя крутым и опасным, держа его в руках.

Тоже мне нашёлся... мелкий гангстер.

— Это меня радует. Потому что ты, Ривен, будущий наследник. Ты будешь во многом помогать мне, а в будущем, когда я уже помру, ты будешь править нашим кланом.

Всё, что мне оставалось, — это быстро хлопать глазами.

— Меня радует то, что ты умело собираешь и разбираешь пистолет. Наши с тобой уроки проходят не зря. Не переживай, у тебя ещё много времени, чтобы всему научиться.

Ривен сиял! Он был рад этому! А я не понимала, как можно хотеть такой участи?

Быть убийцей...

Заниматься всем этим...

Я была бы счастлива, если бы меня оградили от всего этого. Наверное, Ривен радуется этому потому, что он мальчик. А им нравится всё такое... это словно у них в крови.

— Ложитесь спать, — папа подходит поближе и треплет нас по волосам. — Маме ни слова, договорились?

В голове всплывает разговор, который я сегодня подслушала, и я решила не молчать. Мне будет лучше, если я узнаю правду, если сразу узнаю, что ждёт меня в будущем.

— Папа, у меня есть вопрос... — начала я, когда мы медленно поднимались по лифту. Ривен не особо слушал нас — его глаза уже закрывались от усталости. — А что будет с моей судьбой?.. Ты говоришь, что Ривен — наследник. А я? Что будет со мной?

Папа, кажется, побледнел... или, быть может, это просто так упал свет?

— Ничего, кудряшка. Ты будешь жить. Просто жить.

— У меня нет обязанностей, как у дочки Босса?

— Есть, — честно отвечает папа. — Но я не подтолкну тебя к ним. Только если прижмёт, что вряд ли. Но ты в любом случае сама будешь выбирать свою судьбу. Ты не будешь плясать под мою дудку. Я обещаю.

Ответ, который он давал мне и маме, отличается. Кажется, что мне он сказал частично правду.

Я буду сама выбирать свою судьбу.