Глава 7. Потеряшка
Ника
— Когда уже будет влог из Турции?
Аленка вгрызается в пуноппан — корейскую булочку в виде рыбки — и допрос ненадолго прекращается. За сегодняшний вечер она уже третий раз напоминает про видео с отдыха. Мне приятно, что Аленка ждет его — она с искренним интересом следит за любыми новостями на моем канале — но я все никак не могу найти в себе силы опубликовать злополучный влог.
А если Луи увидит?
Теперь, черт побери, ему достаточно просто взглянуть на экран моего телефона, оставленного на кухонном столе. Придет уведомление с YouTube, и все — пиши пропало! Влог-то на русском, но название на итальянском: «Rosso, amore, sole».
Интересно, он помнит, откуда эти слова?
Задумавшись, я слишком сильно сжимаю стакан, и бабл-ти, поднимаясь по трубочке, брызгает мне в нос.
Черт!
Тянусь за салфеткой. Благо, официант обновил стопку, когда мы сели за стол. Нам даже не пришлось долго стоять в очереди, чтобы заполучить место, хотя кафе, куда мы пришли, достаточно популярно в сети и собирает толпы посетителей. Корейская кухня, k-pop и карточки с любимыми исполнителями — ну не рай ли? Для Аленки — однозначно. Выиграв спор, она настояла, чтобы мы пошли именно сюда. И все ради этих карточек. На кассе она выпросила три вместо двух положенных к заказу и с благоговением спрятала их в сумочку. Я уже знаю, что дома они отправятся в альбом с сотней похожих. Аленка показывала мне свою коллекцию и даже пыталась посветить меня в тайны k-pop сферы, но сдалась после того, как я несколько раз перепутала имя ее любимого айдола. Корейцы не по моей части, простите!
По моей части итальянцы.
— Влог... А хочешь я его тебе так покажу, до публикации?
Глаза у Аленки тут же загораются диким огнем.
— Эксклюзивный контент? Спрашиваешь еще! Конечно, хочу!
— Доедай и включу, — улыбаюсь я.
— Можем и дома посмотреть. Вместе с Мартой и Луи.
Я закашливаюсь. Подавилась шариком из тапиоки, который в эту секунду проскользнул через трубочку вместе со сладким молочным напитком.
— Лучше здесь, — выдавливаю я. — Дома... э-э... уроки делать будем.
— Не порть мне настроение раньше времени, — Аленка корчит кислую мину. — Ладно, посмотрю влог тут. Только закажу что-нибудь попить.
Она вскакивает со стула и собирается было пойти в сторону кассы, но я хватаю ее за руку.
— Только не газировку! Ты и так уже эту булку сладкую съела...
— Да знаю я, — она закатывает глаза. — Сахар в норме, я проверила.
— Подкололась?
— Ага, — она озирается по сторонам, будто мы говорим о чем-то запрещенном. — Я уже год так живу. Думаешь, я не знаю, когда и что мне можно есть?
— Ну не злись, — смягчаюсь я. — Сама понимаешь, родители уехали...
— Не переживай, я уже написала предсмертную записку, в которой указала, что ты ни в чем не виновата, — усмехается Аленка.
Она опирается одной рукой на стол, другой тянется к моему стаканчику с бабл-ти. Помешивает трубочкой черные шарики на донышке, а затем поднимает на меня глаза.
— Я все время чувствую опасность. Почти физически. Ощущаю, как она растекается по венам, — она проводит пальцами вверх по руке к тому месту, где у нее вживлена помпа. — Все время какие-то правила, ограничения. А мне хочется просто нормально жить! Как мои друзья. Есть всякую гадость и не думать о том, что пару минут наслаждения могут вогнать меня в кому.
— Но ведь...
— Так и есть, да, — перебивает она, не обращая внимания на мое жалостливое выражение лица. — Знаешь, иногда мне кажется, да лучше уж в больнице отлежаться, зато попробовать, что мне хочется!
— Ты это про свою дурацкую газировку? — я качаю головой.
— Не только про нее. Мне хочется...
Она разворачивается, упираясь спиной в стол и мечтательно поднимая глаза к потолку.
— Все! Я хочу попробовать в этой жизни все, понимаешь?
— Абсолютно?
— Ну... Наркотики не в счет. И кинза. Она ужасно пахнет. Клопами.
Аленка хихикает, подхватывает со стола банковскую карту и убегает к кассе. Смотря ей вслед, я тяжело вздыхаю. Ловлю себя на мысли, что веду себя как надоедливый родитель. Вот она — взрослая жизнь!
Отпиваю бабл-ти и бросаю взгляд в окно. Деревья с желтыми пятнами листвы, первыми признаками наступающих холодов, снующие туда-суда пешеходы и машины.
Вдруг на парковке я замечаю знакомый автомобиль — черное «Рено» Макса.
Или не его? Номер частично закрывает дерево. Мало ли таких машин по городу?
Водительская дверь открывается, и оттуда выходит парень в серой куртке. Не помню, чтобы у Макса была такая.
По фигуре похож.
Лица не видно.
Дурацкое дерево!
Покусывая трубочку, я слежу за тем, как к парню в серой куртке подходит девушка. Последние минут пять она курила у клумбы, я видела краем глаза. Парень обнимает девчонку, а затем они целуются. Парень стоит ко мне спиной, и лицо я по-прежнему разглядеть не могу.
Макс бы так не поступил. Он меня любит.
Любит же?
Просто какой-то брюнет на «Рено»...
— Ника, — доносится до меня голос Аленки.
Он звучит подозрительно хитро. Когда я перевожу взгляд на Алену, она довольно улыбается.
— У меня для тебя сюрприз!
— Тоже взяла мне газировку?
— Кое-что получше!
Я вопросительно вскидываю брови.
— Пойдем!
— Оставить столик? Его тут же займут! — я кошусь на очередь у входа, которую видно из окна.
— Он нам больше не понадобится. Идем!
Аленка тянет меня за руку. Я едва успеваю подхватить сумку и недопитый бабл-ти, клубничный. Я бы не простила себе, если бы оставила его.
Следом за Аленкой выхожу на улицу. Очередь расступается, и на тротуаре чуть поодаль я замечаю... Луи с Мартой? А они что тут забыли?
— Решила выгулять Луи после собеседования, — улыбается мне итальянка.
Ее русский иногда хромает. Я едва сдерживаю смешок, поглядывая на Луи, которого она «выгуливает» и которому едва достает до носа. Марта еще ниже меня, хотя и на каблуках. Кстати, туфли у нее потрясающие — последний тренд зарубежного Инстаграма, у нас в России такие не купишь.
Я смотрю на ремешки, обвивающие ее кукольные ножки, и в очередной раз убеждаюсь: Луи нужна она, а не я. Его обворожительная итальянская сеньорита.
Но почему тогда вчера он так смотрел на меня, когда мы пересеклись в зале? Как на всемирно известную актрису, идущую по красной дорожке на Каннском кинофестивале. И не с этим идиотским лифчиком на голове, а с короной, сияющей бриллиантами как минимум.
Или мне хотелось, чтобы он смотрел на меня так? Может, я все надумала?
Я облизываю нижнюю губу и пересекаюсь с Луи взглядом. Его глаза кажутся темнее обычного в сгущающихся сумерках. Они поблескивают сине-зеленым, как море на закате. Я замираю, завороженная. Магия? Нет, просто блики от цветной подсветки, окаймляющей окна кафе.
— Как посидели? — Луи кивает в сторону двери. Она звенит колокольчиком, пропуская новых посетителей внутрь.
Аленка принимается рассказывать итальянцам про наш вечер, от восторга путая времена и пропуская артикли. Мысленно отмечаю, какие темы нужно будет повторить, когда мы сядем за домашнее задание, но сейчас ее не поправляю. Даю насладиться моментом.
Я рада, что ей понравилось. С подругами она нечасто выбирается на прогулки. Родители переживают за ее здоровье и крайне редко отпускают в компании, где нет взрослых, которые могли бы за ней проследить.
Или в случае чего вызвать скорую.
— Ну что, домой? — улыбается Марта, когда Аленка замолкает.
Я проверяю время на телефоне. До закрытия метро пару часов есть.
— Честно говоря, я хотела еще пройтись и заглянуть в магазин.
Надо купить ингредиенты для завтрашнего рецепта из рубрики «Разговоры на кухне». Думаю приготовить корзиночки с кремом и ягодами. Конечно, все необходимое можно найти и в магазине у дома, но...
Я не хочу ехать и смотреть, как милуется эта парочка. Марта и так вчера все время, пока мы пили чай, сидела у Луи на коленках. Встала, только чтобы проводить Маттео. Тот напоследок отвесил очередной комплимент моему торту, а я чуть не сгорела со стыда. Я готовила его для видео и вовсе не ожидала, что Аленка поставит его на стол.
Внешне он выглядел вполне прилично, но лишь потому что за пару часов до нашего чаепития мне с горем пополам удалось обрезать обуглившиеся края коржей и тщательно вымазать их кремом. Люди любят смотреть на чужие ошибки, так что для видео это только стало плюсом. Но в жизни...
В жизни я с пунцовыми щеками наблюдала за тем, как Луи поедал торт с натянутой улыбкой. Когда ему попалась скорлупа, застрявшая в бисквите, он аккуратно отложил ее в сторону и ничего мне не сказал, но я поняла: итальянец в шоке от моих кулинарных способностей. А точнее — их отсутствия.
— Пойдемте с нами! — Аленка умильно надувает губки и тянет Луи за рукав рубашки.
Ее коронный ход — никто после такого не может отказать, что бы она ни просила.
— Я натерла ногу, — Марта виновато вздыхает и поглядывает на раскрасневшуюся пятку. — Мы с Луи хотели заказать такси. Но если хочешь, caro, можешь остаться, а я поеду.
Луи мнется. Он еще думает? По-моему, это выбор без выбора.
— Могу помочь донести сумки. Наверняка тяжелые будут.
Произнося это, он прячет взгляд. Скользит глазами по экрану телефона, заказывая Марте такси.
— Да я справлюсь! — пытаюсь спасти ситуацию.
— Не переживай, Луи тебе поможет. Ему несложно, — Марта легонько хлопает своего парня по плечу. — Должны же мы как-то отблагодарить тебя за вчерашний торт.
Торт! Какой ужас! Лучше бы она не напоминала.
Сверкая фарами, такси останавливается у тротуара. Марта забирается в машину, прихрамывая, а мы с Аленкой и Луи направляемся в сторону ближайшего супермаркета. Ненасытное дите ныряет в отдел с продуктами без сахара, перед этим бросив нам с Луи:
— А приготовите мне клубничное желе? Корзиночки я не буду.
Я киваю и отправляюсь на нужных ингредиентов. Луи следует за мной.
— Ты правда собралась покупать готовые корзиночки?
Итальянец смотрит на меня с осуждением, когда я тянусь к стеллажу с выпечкой.
— Самой слишком долго делать, — я отмахиваюсь и снимаю с полки пластиковую упаковку. — Да и настолько ровными они у меня точно не получатся.
— Oh mio Dio! — он качает головой. — Так не пойдет! Ты испортишь десерт! Сделать корзиночки проще простого. Это же песочное тесто.
— Ну, я не такая умелая, как некоторые, — ворчу я.
— Я помогу.
Он не спрашивает, утверждает. Я нервно сглатываю. Готовить для блога вместе с Луи? И снимать все это на видео? Подписчики точно будут в восторге от его рельефных рук... А вот из моих все будет валиться.
— Не стоит.
Я заправляю прядь за ухо и опускаю глаза, пряча испуганный взгляд. Однако Луи не сдается. Он встает между мной и стеллажом, а затем тянется к моей корзине с продуктами.
— Верни этот позор кулинарии на место, — смеется он, забирая у меня пластиковую упаковку.
Он кладет ее обратно на полку, но я опять пытаюсь ее достать. Для этого мне приходится встать на носочки.
— Нормальные корзиночки! Меня устраивают!
— Мы с тобой приготовим лучше, — Луи преграждает мне путь.
Мы с тобой...
Он вытягивает руку, и мои пальцы вместо того, чтобы схватить коробку, смыкаются на его предплечье. Луи бросает на меня насмешливый взгляд. Его кофейные глаза с изумрудным ободком заставляют меня замереть, а затем покорно опустить руку.
Я только что поддалась его чарам и проиграла. Осознав это, я фыркаю.
— Так уверен в этом?
— Хочешь поспорить?
— Почему бы и нет?
Я вздергиваю нос. Луи все равно смотрит на меня сверху вниз. Но без издевки. С интересом и... азартом?
— На что спорим? — спрашиваю я.
— На желание.
По телу пробегает холодок предвкушения. Не дай бог он попросит его поцеловать!
Я не смогу остановиться.
— Certo.
Услышав от меня родную речь, Луи широко улыбается. На кассе он, несмотря на мои бурные протесты, оплачивает все продукты, включая Аленкин батончик для диабетиков, а затем забирает пакет.
— Мы и так уже пятый день за счет Фроловых питаемся, — находит он оправдание своему галантному, но абсолютно неуместному поступку.
— Ну, я же это для себя брала, для видео.
— Ага! С нами решила не делиться, да? Так я и понял, Fragoletta!
Свободной от пакета рукой он трепет меня по волосам, сдвигая красный ободок, удерживающий мои кудри. Я пытаюсь в шутку ударить его по руке, но промахиваюсь. Луи смеется, звонко, заразительно.
— Можешь платить за наше гостеприимство приготовлением завтраков и концертами на фортепиано. Мне понравилось, как ты вчера играл! — Аленка протискивается между нами и берет за руку сначала меня, потом Луи. — Научишь?
— Попробую, — неопределенно кивает Луи.
— Круто! — подскакивает она от восторга. — А сможем сделать аранжировку на...
Аленка называет одну из своих любимых k-pop групп и начинает напевать их последний хит. Я молча слушаю ее, пытаясь понять, что меня больше удивляет: Аленкино предложение или то, что она знает слово «аранжировка», еще и по-английски.
— Блин, телефон разрядился! — печально вздыхает она на эскалаторе в метро. — Хотела включить тебе эту песню, ну, видимо, не судьба.
— Веришь в судьбу? — Луи разворачивается к ней лицом.
Он стоит на пару порожков ниже, и мне в кои-то веки удобно смотреть ему в глаза.
Плохо. Очень плохо. В них ведь так и утонуть можно.
— Верю, — Аленка деловито поправляет очки. — Хотя порой и сильно на нее злюсь.
Она проводит рукой по рукаву платья, под которым прячется помпа.
— А ты, Луи? — я вздергиваю бровь.
— Как тут не верить?
Уголок его губ скользит вверх, и гул голосов, заполняющий метро, на секунду становится тише. Мое сознание затапливает клубничное варенье, сладкое, вязкое, соблазнительно вкусное.
Мы сходим с эскалатора, и нас сносит толпа. Поток неумолимо движется вперед, и даже я, коренная москвичка, поддаюсь панике.
— Алена! — зову я, когда понимаю, что девочки нет в моем поле зрения.
— Тут я, тут! — ворчит он, догоняя нас. — Шнурки остановилась завязать.
Под платье она надела массивные кроссовки, которые смотрятся как тракторные гусеницы на ее маленьких ножках, но Аленке безумно нравятся. На голове — ободок с кошачьими ушками. Попади она в Японию, слилась бы с местными поклонницами айдолов.
— Не отставай! Потеряешься еще!
Алена закатывает глаза и ускоряет шаг. Мы находим нужную платформу. Поезд приходит через пару секунд. Люди ломятся внутрь, едва давая другим пассажирам выйти.
— Осторожно, двери закрываются! — звучит из динамиков.
Я озираюсь по сторонам в поисках темной шевелюры с кошачьими ушками. Вижу ее у противоположных дверей. Я и не заметила, как Аленка проскользнула внутрь!
Мы с Луи едва успеваем заскочить в вагон, как двери захлопываются. Поезд трогается. Я подхожу к Аленке...
И тут понимаю, что это не она. На меня смотрит девочка с такими же темными волосами и ободком с ушками, но лицо у нее другое.
Осознание окатывает ледяной волной.
— Аленка осталась на станции!
От испуга я вцепляюсь в плечо Луи, и тут же отдергиваю руку.
— Ты уверена?
Он хмурится и обеспокоенно шарит глазами по вагону. Я тоже осматриваюсь, но Алену нигде не вижу.
— Боже, надеюсь, она не упала с края!
— Не паникуй, — Луи гладит меня по спине, отчего я начинаю нервничать еще сильнее. — Позвони ей.
Я тянусь в карман, но потом вспоминаю, что телефон у Аленки разрядился. Говорю об этом Луи, и несколько долгих секунд мы сверлим друг друга обеспокоенным взглядом.
— Я выйду сейчас, а ты езжай до нашей станции, — командую я. — На случай, если она сядет на следующий поезд, а не останется ждать нас там, где мы разошлись. Если найдешь ее, напиши... — я осекаюсь. — А, у тебя же нет моих контактов.
— Я помню твой Инстаграм.
Луи взъерошивает волосы, будто ему неловко. Думал, я не замечу, что он от меня отписался?
Из динамиков звучит название станции. Я дожидаюсь от Луи кивка в знак согласия с моим планом, и выхожу. Пересаживаюсь на поезд в обратную сторону, доезжаю до предыдущей станции и принимаюсь осматривать каждый угол, каждую колонну и каждую лавочку. Аленки нигде нет.
— Вы не видели девочку с ободком-ушками? — спрашиваю я охранника, стоящего у лестницы.
Тот чуть прищуривается.
— Квадроберы? Анимешники? Косплееры? Вам кого надо? У нас в будке полный набор.
Он кивает в сторону комнаты охраны с окном, сквозь которое виднеется решетка.
— Вы тоже из этих?
Он окидывает меня взглядом. И угораздило же меня сегодня надеть короткую юбку-тенниску и гольфы с бантиками! Думала, это мило, но, судя по взглядам прохожих, выгляжу я скорее как «аппетитная тяночка». Некоторые тренды, пожалуй, не стоит выносить за переделы интернета.
— Нет-нет, — я отступаю на шаг. — Я блогер.
— Блогер... Фигогер... Все одно! Безработная шпана!
Он кривится, и я решаю, что настало время ретироваться. Отойдя подальше и спрятавшись за колонну, открываю Инстаграм. В графе активности горит уведомление. Новый подписчик. Аккаунт Луи.
На лице вмиг расцветает улыбка, а в груди будто взрывается фейерверк. Один, другой... А потом я вспоминаю, что, вообще-то, потеряла ребенка, за которым мне было поручено следить. Мне оставили Аленку всего на неделю, а я облажалась в первый же день!
«Нашла нашу Потеряшку?» — читаю я сообщение от Луи.
Прислоняюсь спиной к колонне. Хочется взвыть и сползти по ней прямо на пол.
Но мысль о вредном охраннике заставляет меня сдержаться.
«Нет. Стой там. Сейчас подъеду к тебе», — отправляю я сообщение итальянцу.
В поезде я бездумно пялюсь на свое отражение в дверях. Гольфы сползли, волосы растрепаны. Я как лохматый гибрид одуванчика и календулы. Пытаюсь пригладить кудри, но они пушатся еще сильнее. Черт!
И как меня угораздило влипнуть в такую ситуацию? У меня определенно талант — привлекать неприятности. Хорошо, что в блоге это можно преобразовывать в контент. Пожалуй, единственное место, где работает правило «Если жизнь подкинула тебе лимоны, сделай из них лимонад».
Но сегодня обойдемся без съемок. Фроловы в обморок упадут, узнав о случившемся. Тут же прилетят из своего образовательного лагеря, сорвав смену всему потоку. Потом еще и мне по шапке надают. Наверное, после такого они больше не доверят мне Аленку. И все — прощай работа!
А вместе с ней и моя безумная идея приехать к бабуле в Германию. Я стараюсь откладывать на билеты, хотя бы в один конец. Обратный-то мне бабуля оплатит, но просить деньги на дорогу туда я не буду. Хочу устроить сюрприз.
И все же должна признать, дело не только в заработке. Я боюсь потерять саму Аленку. За эти восемь месяцев, что мы знакомы, я успела к ней привязаться. Она мне уже как младшая сестра, да и с ее родителями у нас хорошие отношения.
Лучше, чем у меня с мамой.
Когда я объявила им с Владиком, что ближайшую неделю не буду ночевать дома, она даже не спросила, куда я собираюсь. Видимо, была настолько рада, что квартира останется в их полном распоряжении.
Сочувствую Владу. Обязанность мыть полы ведь ляжет на него.
Двери открываются, и я выхожу на платформу. Луи замечаю в центре зала, где мы и договорились встретиться. Кремовые льняные брюки и светлая рубашка с легким зеленым подтоном. Каштановые пряди торчат в разные стороны, но этот беспорядок ему идет.
Вселяет надежду на то, что он любит нарушать правила и готов переступить черту еще раз...
— Ты можешь поехать домой, если хочешь, — предлагаю я.
Луи смотрит на меня так, будто я только что предложила ему раздеться прямо здесь, посреди зала.
— Нет, мы будем искать вместе.
Вместе. Какое красивое слово. Я повторяю его про себя. На языке остается сладкое послевкусие.
Так! Аленка! Думать надо о ней! Только о ней!
— Может, она уехала в другую сторону?
— Давай посмотрим, — пожимает плечами Луи.
Мы заходим в вагон. Задумавшись, я забываю взяться за поручень и, когда поезд отходит от платформы, падаю прямиком на Луи.
— Прости, — тяну я.
Он подхватывает меня за талию. Тепло его прикосновений сводит меня с ума. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не прильнуть к его груди. Я выпрямляюсь, одернув юбку.
— Не достаешь до поручня, piccola Fragoletta?
Я недовольно сдвигаю брови.
— Держись за меня.
Он берется за верхний поручень, сгибает руку в локте, а затем находит мою ладонь и кладет ее себе на плечо. Я сжимаю его мускулы, выступающие из-под рукава рубашки, и память переносит меня в ту ночь, когда рубашки на нем не было.
В груди ноет, будто кто-то протыкает мне ее иголкой и красной нитью принимается прошивать легкие, стягивая их все сильнее и сильнее. Они превращаются в один пульсирующий комок, а потом опускаются — в низ живота. Боль становится горячей и приятной. Я вспоминаю, как совсем недавно меня касались там руки Луи, его язык, его...
Наша станция. Слава тебе, Господи!
Мы рыскаем по платформе, как сыщики. Или как закладчики. Со стороны наверняка выглядим подозрительно. Еще и общаемся на смеси английского и итальянского.
— Нет?
— Нет, — качает головой Луи, когда мы в очередной раз пересекаемся в центре зала.
— А что, если она пересела на другую ветку?
Я представляю в голове карту метро и ужасаюсь от количества вариантов, куда могла деться Аленка.
— Может, разойдемся и поищем по отдельности? — предлагаю я.
— Хочешь и меня потерять? — усмехается Луи.
— Тебя я терять не хочу.
Голос звучит слишком серьезно, даже трепетно. Я закусываю губу. Луи смотрит на меня пристально и грустно. Глаза бегают. Лево-право-лево. Он делает шаг вперед, и на миг мне кажется, что сейчас он меня поцелует.
— Я еще не настолько хорошо разобрался в схеме, — виновато улыбается он.
Я киваю, и мы вместе отправляемся на следующую станцию. На этот раз мы садимся рядом. Я стараюсь не касаться ногой его ноги, но по другую сторону сидит тучный мужчина, от которого ужасно воняет перегаром. Когда он ставит на колени рюкзак, достает оттуда бутерброд с колбасой и пластиковую бутылку с пивом, я не выдерживаю и все же придвигаюсь к Луи.
Открываю YouTube и читаю свежие комментарии. Даже под новыми видео, не связанными со свадьбой, все пишут про итальянца, с которым я поцеловалась. Требуют подробностей, свято веря, что этим моментом наш роман не ограничился.
Знали бы они, насколько правы.
Я кошусь на Луи, наблюдающим за двумя девушками, справа от нас. Одна из них рыжая, как я, другая с темным каре, как Марта. Интересно, на кого он смотрит?
В любом случае, на меня он сейчас не обращает внимания.
И я решаю этим воспользоваться. Открываю камеру и незаметно, снизу, снимаю себя и его. Лицо итальянца не попадает, только затылок и плечо, но для блога и этого будет достаточно. Не думаю, что у меня хватит смелости опубликовать видео про наше судьбоносное воссоединение, но на всякий случай оставлю этот фрагмент в галерее.
Буду пересматривать томными ночами, когда Луи уедет, и убиваться по недосягаемой мечте.
— Как у тебя дела с блогом?
Луи поворачивается ко мне. Я еле успеваю погасить экран телефона.
— Все хорошо! Уже пять тысяч!
Я улыбаюсь, пожалуй, слишком широко. Неужели он что-то заподозрил? Видел, что я снимала? О, ужас! Позор! Катастрофа!
— Мои поздравления!
Он хлопает меня по коленке, и я выпрямляюсь, будто проглотила кол.
Чему я удивляюсь? Итальянцы в целом тактильные. У них и при встрече поцеловать в щеку нормально.
Жаль, что Луи так меня не поцеловал...
Ну да, он поцеловал в губы — в засос — на свадьбе! Еще какие-то вопросы, Ника?
— Слушай, я хотел тебя кое о чем попросить... — Луи разворачивается ко мне в пол-оборота. — Завтра, когда мы будем готовить для твоего видео, можешь, пожалуйста, не снимать меня с лицом? Мне так будет спокойнее.
Конечно, спокойнее. Не придется потом объяснять друзьям, что он делает во влоге русской девчонки, если тот вдруг попадется им в ленте.
— Без проблем.
Мне не удается скрыть разочарования в голосе.
Его симпатичная мордашка принесла бы мне много подписчиков.
Да и мне было бы чем любоваться при монтаже.
Мы проверяем еще пять станций. Я начинаю переживать за маскарпоне, болтающийся в пакете в руках Луи.
— Может, обратиться в полицию? — предлагает итальянец.
Я поджимаю губы. Тогда Фроловых точно оповестят. Это еще хуже, чем если бы я позвонила им сама.
— Пойдем еще поищем.
Мы заходим в вагон. На этот раз людей в разы меньше. До закрытия метро час.
Час. А значит, столько же мы ищем Аленку.
Фантазия услужливо рисует картину, как несчастный ребенок сидит на ступеньках полупустой станции. Глаза на мокром месте, но она не плачет. Аленка никогда не плачет. Маленькая взрослая.
Сердце сжимается. Я сама уже в шаге от того, чтобы разрыдаться.
Вдруг я чувствую, как кто-то обнимает меня. Утыкаюсь носом в грудь, обтянутую светлой рубашкой. Она пахнет базиликом, морем и спокойствием. Не отдавая себе отчета о том, что делаю, я обхватываю его спину руками.
— Я ни на что не гожусь, Луи, — шепчу я.
Он опускает пакет на пустое сидение рядом и проводит рукой по моим волосам. На этот раз не пытается их взъерошить. Аккуратно гладит меня по голове, нежно, приятно, отчего слезы накатывают с новой силой.
Макс никогда так не делает. Завидев мокрый блеск у меня в глазах, он сдвигает брови и выдает феноменальное «Не плачь». Будто это поможет.
— С чего ты так в этом уверена? — возвращает он мне мою фразу.
— С того! Что бы я ни делала, все идет через... одно место!
Коржи сгорели. Аленку потеряла. Парню изменила. Влюбилась в другого, с кем я никогда не смогу быть вместе, ведь он из другой страны, еще и с девушкой!
Влюбилась я в тебя, Луи!
— Ладно, похоже, судьба у меня такая, — грустно усмехаюсь я, отрывая лицо от его залитой слезами рубашки. — Ошибаться и веселить других своим невезением.
— Судьба, — отстраненно повторяет Луи, качая головой.
Затем вытирает костяшкой пальца мокрую дорожку с моей щеки. Я представляю кадр, как в аниме. Мои блестящие от слез глаза. Его лицо с мягкой улыбкой. Я поднимаюсь на носочки и...
Луи приходит сообщение. Звук громкий, отрезвляющий. Он достает телефон из кармана брюк, и в следующий миг уже сияет от радости, которую я пока понять не могу.
— Марта написала!
Очень за нее рада.
— Она спрашивает, где мы, и говорит, что они с Аленкой уже сели вместе смотреть фильм. Алена дома!
От облегчения я чуть снова не бросаюсь на Луи. Подскакиваю на месте и начинаю громко смеяться на весь вагон. Благо, тут всего пара человек, которым нет до меня никакого дела. Иногда есть свои плюсы в том, чтобы не быть популярной.
— Вот бестия! И не позвонила! — сокрушаюсь я, когда мы подходим к двери квартиры. — Получит сейчас у меня!
Нажимаю на кнопку, по ту сторону раздается трель звонка, а затем чьи-то шаги. Краем глаза смотрю на Луи. Наши последние пару секунд вдвоем.
— Это правда? — шепчу я. — В ту ночь, когда упала звезда, ты попросил, чтобы я осталась с тобой еще ненадолго?
— Не совсем. Я загадал увидеть тебя вновь, — отвечает Луи так же тихо. — Я думал, что мое желание сбылось на следующий день. Ну, когда я пришел к тебе в номер. Но я и подумать не мог, что...
Дверь распахивается, и на пороге появляется Марта. Она целует Луи в обе щеки, затем в губы, после приветливо машет мне рукой. Из-за спины у нее выглядывает Аленка в домашнем костюмчике с динозаврами. Моя злость к этой маленькой проказнице тут же испаряется. В конце концов, она не виновата в случившемся, это просто стечение обстоятельств.
— И что вы так долго там делали? — Аленка окидывает нас придирчивым взглядом.
Я чувствую, как щеки начинает жечь смущение, будто мы с Луи целовались на каждой станции, а теперь я пытаюсь это скрыть.
— О, это долгая история, — усмехается итальянец. — Расскажем завтра за чаем. Заодно оцените корзиночки, которые мы с Никой приготовим. Во сколько быть на кухне, шеф? — подмигивает мне Луи.
— Я думала снять видео утром, пока свет хороший. У меня завтра нет пар. Отведу Аленку в школу и можем приступать. Часов в десять нормально?
Луи кивает.
— Я бы предложила свою помощь, но у меня в одиннадцать брифинг со стаффом.
Марта проходит вглубь коридора, освобождая место, чтобы мы могли разуться. Затем, смотря на Луи, она добавляет на итальянском:
— Думала, ты тоже пойдешь.
— Я уже пообещал помочь Нике с готовкой, — отвечает он, тоже на итальянском. — Что толку мне идти, если все новые официанты русские? Уверен, ты и без меня прекрасно справишься.
— Может, мне и шефов без тебя выбрать, а, Луи? И ресторан самой запустить? Я думала, мы будем работать в Il Rosso вместе, а получается... — она разводит руками. — Мы пара или как, Луи?
Ее аккуратные брови сдвигаются на переносице. Луи ногой задвигает кроссовки на коврик для обуви и бросает на Марту недовольный взгляд.
— Обсудим позже, ладно?
Натянув улыбку, он произносит по-английски:
— Так, Потеряшка, и о чем вы фильм смотрели?
— Потеряшка? Это вы с Никой Потеряшки, а я, вообще-то, прекрасно знала, куда идти! А фильм...
Девочка утаскивает его в комнату, на ходу пересказывая сюжет. Я остаюсь в коридоре с Мартой. Стараюсь придать лицу невинное выражение, чтобы не было видно, что я прекрасно поняла их разговор. Становится неловко, будто я залезла в чужой ящик с бельем и нашла там вибратор.
— Мы оставим тебе корзиночки, не переживай! — произношу, чтобы разрядить обстановку.
Марта по-доброму усмехается. Я жду ревности в ее глазах, но замечаю лишь теплоту и искреннюю радость.
— Уверена, они получатся сногсбивательными!
— Сногсшибательными, — поправляю ее я.
Мы смеемся, но внутри меня разъедает отчаяние. Почему она такая светлая и милая? Будь она последней стервой, отбивать у нее Луи было бы в разы проще.
А так мне остается лишь смотреть и вздыхать, смотреть и страдать, смотреть и...
Новое сообщение.
Я открываю его, только зайдя в свою комнату. Падаю на кровать, окруженную книжными стеллажами, и читаю: «С ободком на голове тебе лучше, чем с лифчиком».
Отвечаю смеющимся смайликом, и следом мне прилетает: «Buona notte, Fragoletta». В конце клубничка и красное сердечко.
В ту же секунду на экране высвечивается уведомление из Телеграма. Макс спрашивает: «Какие планы на завтра?». Я оставляю сообщение непрочитанным. Вскоре вижу от него еще одно: «Я соскучился».
Чтобы Макс написал такое, должна по меньшей мере начаться атомная война. Он действительно соскучился, очень-очень сильно, раз осмелился мне об этом сказать.
«Я завтра свободен в первой половине дня. Заеду?» — читаю следующее сообщение в уведомлениях.
Отбрасываю телефон на покрывало, переворачиваюсь и беззвучно вою в подушку.
И как тут выбирать? Я совсем запуталась в своих чувствах и мыслях.
Настоящая Потеряшка здесь я.
Дорогой (итал.)
Боже мой! (итал.)
Конечно (итал.)
Маленькая Клубничка (итал.)
Спокойной ночи, Клубничка! (итал.)