Любовь цвета клубники (18+)

Ника

Одной рукой я сжимала холодный стакан мохито, другой — крутила телефон, то и дело поглядывая на экран. Разблокирую, и тут же откроется наш чат с Луи в Instagram. Пустой. Он ничего не писал и вряд ли напишет.

— Ты уверена, что он к тебе не подкатывает?

О, я как раз была уверена в обратном! Пока мы с Ниной смотрели вечернее шоу, я с сотню раз прокрутила в голове наш разговор с Луи. Все-таки у меня не поехала крыша: он флиртовал.

А теперь стушевался, оставив меня киснуть у бара с подругой, слушать горячее латино, доносящееся с пляжа, и думать о том, как идеально под эти песни подошли бы звуки наших поцелуев...

Совесть кольнула меня в бок, вызывая желание разблокировать Макса. Но момент был неподходящий. Внимательный взгляд Нины ни на секунду не оставлял меня. Тяжело вздохнув, я потянулась через стол, чтобы выхватить у подруги сигарету. Никогда не курила, но тут резко захотелось. Я меланхолично сделала затяжку, закашлялась, а потом с полминуты выпускала изо рта рваные клубы дыма.

— Осторожно, пеплом юбку прожжешь.

Я спешно вернула сигарету Нине. Юбку я купила по скидке, но все равно не хотелось бы ее испортить. Красная в мелкий белый цветочек, она идеально подходила к хлопковому топу на завязках, который я проносила все лето, не снимая. Мама кривилась при виде него, говоря, что он похож на обрезанную бабушкину ночнушку.

Наверное, поэтому он мне и нравился.

— Судя по твоим рассказам, Владик действительно к тебе катит. И роллы заказывает, и фильмы вы вместе ночами смотрите. Разве что цветы не дарит.

Владик? Так вопрос был про маминого хахаля, а не про Луи!

— Он просто хочет со мной наладить отношения. Мы же, возможно, скоро станем семьей.

Я не сдержалась и закатила глаза. Не то чтобы я была против, чтобы мать расписалась с Владом — мне было все равно, пусть делает, что хочет — но у меня было предчувствие, что этот роман будет недолгим. Как и все ее предыдущие.

Моя мать выходила замуж три раза.

Первый — за бывшего одноклассника. Брак продержался недолго. Через пару месяцев после свадьбы она застукала мужа со своей учительницей. К счастью, тоже бывшей. К тому времени они уже выпустились из школы.

Вторым был мой отец. Матери только стукнуло девятнадцать, а ему было под тридцать. По рассказам бабули, Елизавета Михайловна закатила скандал, когда узнала, что они обручились. Заперла ее в комнате, но мать вылезла через окно — они жили в частном доме в пригороде — и сбежала к моему отцу с одной сумкой.

Когда я родилась, Елизавета поначалу пыталась участвовать в моем воспитании. Потом смирилась с тем, что мать за порог ее не пустит. До сих пор помню день, когда Елизавета притащилась к нам с подарками, пока мама была на работе. Мне было десять, а она сюсюкала со мной, как с грудничком. Просила открыть калитку и дать бабушке «хоть одним глазком посмотреть на сладусю». Мамина ненависть к Елизавете мне не передалась, я относилась к ней... никак. Она была мне совершенно безразлична, но в тот момент, скребя ногтями забор, казалась сумасшедшей, поэтому внутрь я ее, конечно же, не пустила.

Елизавета затаила обиду и с тех пор у нас не появлялась. Следующий раз мы увиделись через год — на похоронах моего отца. Бросая на гроб горстку земли, мать не плакала. Она будто превратилась в фарфоровую куклу, белую, холодную и равнодушную. Смотря на толпу в черном, дешевые пестрые венки и отстраненного священника с кадилом, я думала лишь об одном: она действительно его любила?

Отец часто пил и редко появлялся дома. Я и сама там бывала только по выходным, все остальное время жила с бабулей, на соседней улице, поэтому не сразу заметила, как после его смерти у мамы появился новый ухажер. Недолго думая, мать продала старый дом и, взяв меня за шкирку, как котенка, перебралась к нему в Москву.

Я была жутко зла на мать. Моя жизнь перевернулась вверх дном. С бабулей я теперь могла видеться в лучшем случае через выходные — час на электричке туда и час обратно, много не наездишься. Новая школа. Новые друзья, точнее, их полное отсутствие. Если бы не Нина, наверное, я бы стала изгоем класса. Это был тот возраст, когда дразнить за рыжие волосы и веснушки считалось нормальным. Как-то раз одна умная девица даже плеснула мне в лицо замазкой, чтобы помочь скрыть «эти дурацкие пятна». Нина дала ей при всех пощечину и предложила подвезти меня до дома. У нее был личный водитель, и по счастливой случайности оказалось, что живем мы в паре домов друг от друга.

С того дня я стала частым гостем в их элитном особняке, но больше всего мне там нравились не белоснежные стены, увешанные абстрактными картинами, не телевизор на всю стену в зале, где мы с Ниной смотрели фильмы, и даже не холодильник, забитый продуктами, которые моя семья никогда не могла себе позволить. Мне нравилось ощущение уюта и комфорта, которое пряталось в каждом уголке, пропитывало декоративные подушки на диване и сладким ароматом свежих цветов на подоконнике растекалось по всем комнатам.

Нина тоже жила без отца, но в ее семье он будто был и не нужен. Лишняя деталь, без которой паззл и так складывался в идеальную картину. Ее мама, как и моя, работа целыми днями, но, возвращаясь домой, всегда проводила время с детьми — у Нины еще есть сестра и брат. Она и ко мне относилась как к своей дочери: давала советы, которые я никогда не слышала от собственной матери, водила с Ниной в кино, помогала подбирать макияж и одежду.

Я испугалась, что потеряю все это, когда мать вдруг заявила, что разводится с Андреем. Благо, он галантно оставил нам свою квартиру, а сам переехал в центр. Со следующей жертвой мать не могла определиться с год. Таскала домой то молоденьких айтишников, то официантов. Было дело, привела охранника из нашего ЖК. Придя из школы, я застала их на кухне в порыве страсти... Через пару дней охранник уволился.

А потом появился Влад — ребенок в теле двухметрового качка. Мать познакомилась с ним в спортзале, он работает тренером. Посмотришь на эту гору мышц с брутальной щетиной на подбородке, так сразу и не поверишь, что Влад способен час хихикать со слова «многочлен» и еще два — с «саечки за испуг». В целом, ничего удивительного. У нас с Владом разница в возрасте меньше, чем у него с моей матерью. Может, поэтому мать его ко мне ревнует?

— Думаешь, он сделает ей предложение?

Нина докурила сигарету и затушила ее о край стола, вызвав этим недовольный взгляд официанта. Ни капли не смущаюсь, Нина вздернула брови и развела руками, давая понять: сам виноват, пепельницу не принес, хотя мы два раза просили.

— Скорее, она ему, — я положила ладони поверх стакана с мохито и уперлась к них подбородком. — Надо же, чтобы кто-то помогал ей домом заниматься.

— Вот достроят, заведут ребенка...

— Мать слишком любит себя, чтобы еще раз рожать.

Я убеждала себя в этом, но в глубине души боялась, что слова подруги могут оказаться пророческими. В сердце матери мне и так был отведен крошечный уголок. Не хотелось, чтобы меня вытеснили оттуда окончательно.

Телефон пиликнул сообщением, и я чуть не подпрыгнула на месте. На экране высветился ник Луи.

Ну неужели! Может, у меня галлюцинации?

Нет. В диалоге действительно появилось сообщение.

«Тут играет Beggin' – Måneskin».

Ниже прикрепленное видео. Слабо освещенная улица, спуск к морю, расплывчатые огни маленькой таверны и три уличных музыканта у входа.

Я просмотрела видео два раза, но так и не смогла стереть с лица глуповатую улыбочку. На пирсе я вскользь сказала Луи, что Måneskin — моя любимая группа. Не думала, что он запомнил.

«Ну, это знак».

Отправила сообщение и отпила мохито. Алкоголь подогревал азарт, смешанный с легкой тревогой.

«Знак?»

«Знак, что тебе стоит вернуться в отель».

Нажав на самолетик, я крепко стиснула зубы, не позволяя себе удалить сообщение до того, как Луи его прочитает. Галочки загорелись через пару секунд. По экрану забегали три точки. Печатает. Точки замерли, а затем пропали. Мое сердце ухнуло с Эвереста прямиком в Марианскую впадину.

Я все испортила.

— Запиши ему видео, — Нина лениво болтала в стакане остатки коктейля.

— Какое? — я запустила руки в волосы. — Как я сосу из трубочки, а потом многозначительно покусываю губу?

— Почему бы и нет? — совершенно спокойно ответила Нина, но в ее глазах загорелись пытливые искорки. Какой бы отстраненной она не пыталась казаться, чужие интрижки ее всегда интересовали.

С отчаянием врача, вводящего тяжело больному непроверенное лекарство, которое может как излечить, так и отправить страдальца прямиком в могилу, я решила, что лучше ошибиться, но сделать хоть-что, чем не сделать вообще ничего.

Включив камеру, я поднесла к губам стакан с мохито, поймала трубочку и кокетливо заправила за ухо прядь. Пара невинных женских трюков, и результат не заставил себя долго ждать.

Видео просмотрено.

Печатает.

«Дай мне пятнадцать минут».

— Да!

Наверное, я выкрикнула это слишком громко, потому что половина отдыхающих, а также все бармены разом повернулись в мою сторону. Тот, что просил мои соцсети, едва заметно улыбнулся. Надеюсь, подумал, что я только что приняла предложение от «своей девушки».

Луи появился на веранде бара ровно через пятнадцать минут. Шорты и стильная светлая рубашка с коротким рукавом. Пара пуговиц расстегнуты. Я мысленно поблагодарила здешний климат за эту обворожительную картину.

Оглядевшись, Луи не нашел нас с Ниной, и мне пришлось выйти в центр зала, чтобы провести его в темный угол, где прятался наш столик. По пути мы взяли по коктейлю. К счастью, мой сталкер-бармен в этот момент ушел на кухню.

— Привет, — кивнула Нина, когда мы с Луи опустились на плетеные стулья. — У тебя все хорошо?

Мне неимоверно хотелось пнуть подругу ногой под столом, но я не дотягивалась. Луи, кажется, подвоха не заметил.

— Да, все отлично.

Он улыбнулся и чуть оттянул ворот белой футболки. Несмотря на поздний вечер, было жарко и душно.

— Я гулял с семьей по поселку...

— Знаю, — перебила его Нина, с невозмутимым видом помешивая трубочкой напиток.

Луи чуть смутился, кинул взгляд на меня и снова перевел его на Нину.

— Мы нашли лавку с местным мороженым за углом. Оно делается из козьего молока и немного тянется, когда подтает. Дондурма называется.

— Класс. Люблю мороженое.

Нина вежливо улыбнулась, а затем посмотрела на меня так, будто пыталась сказать что-то силой мысли. У нее получилось. Я два раза провела рукой за ухом, поправляя волосы, и Нина облегченно выдохнула. Выкурив сигарету, она поднялась из-за стола и пожелала нам хорошего вечера.

Жест с рукой был тайным знаком, разрешавший Нине оставить меня с Луи наедине. Пробравшись через аккуратно подстриженные кусты, она вышла на тропинку, минуя оживленную веранду, и растворилась в ночи. Нина любила проводить время одной — я бы даже сказала, ей это было жизненно необходимо — поэтому я не переживала, что на вечер «променяла» подругу на парня.

— И что же мы будем делать?

Бровь Луи взметнулась, заставляя меня посмотреть в его игриво прищуренные глаза. Они сверкали отражением огней, скопившихся под крышей веранды. Как ночное море с проблесками света с дальних берегов. Бескрайнее и чарующее.

— Разговаривать.

Я поспешила сделать глоток, чтобы спрятать смущение. Моя былая смелость, похоже, ушла вместе с Ниной. Теперь вдвоем с Луи в томном сумраке мы были слишком открыты, уязвимы и честны. Луи без стеснения изучал меня взглядом, и мне нравилось его внимание. А еще его пальцы, скользящие по граням стакана. Венки, выступающие на запястьях и шее. Широкая улыбка с острыми лисьими уголками. Растрепанные волосы.

Растрепанные волосы Макса хотелось пригладить. В его жизни всегда все было ровно и стабильно.

Волосы Луи хотелось взъерошить еще сильнее. Рядом с ним хотелось бунтовать, громко смеяться и петь, не попадая в ноты. Он выглядел как человек, ищущий ярких эмоций и с радостью дарящий их другим.

— Ну хорошо. Тогда расскажи мне про свой город.

Луи подсел ближе и выудил из кармана телефон. Я ввела в гугл-картах «Москва». Было непривычно видеть названия знакомых улиц на итальянском.

— Это Красная площадь, — ткнула я пальцем в центр. — На самом деле она не красная. Красный Кремль. Кстати, изначально он вообще был белым...

Луи подложил свою ладонь под мою, придвигая телефон ближе к себе. Я потеряла мысль.

— А это что? Река или канал?

— Москва-река.

— Вы в ней купаетесь?

— Нет. Только сумасшедшие дайверы, ищущие всякие затонувшие вещи и приключения на пятую точку.

Луи рассмеялся.

... — он отпил глоток коктейля, поджал губы, но уже в следующий миг его выражение лица снова стало беззаботным. — В детстве много что перепробовал: конный спорт, гольф, теннис. Даже на борьбу ходил. До первого соревнования, где мне чуть не отбили печень.

Я не сдержала улыбки. Его голос был мягким, густым и теплым, как тесто для пирожков, которые мы с бабулей пекли летом. В сезон клубники. У бабули урожай всегда был что надо, но она никогда не закрывала варенье. Говорила, клубнику надо есть свежей, пока она не потеряла свой настоящий вкус.

Жить надо сейчас.

— Скажи еще что-нибудь на итальянском, — попросила я, когда мы закончили изучать карту Москвы.

Луи отложил телефон и пристально посмотрел на меня. Былая хитринка в глазах исчезла. Взгляд был открытым, искренним и... смиренным? Так смотрит воин, который загубил тысячи жизней, а теперь сам напоролся на меч противника. Он был готов принять удар в самое сердце.

— Voglio baciarti.

Я прекрасно поняла, что он сказал, но это никак не стыковалось с тем, что читалось в его глазах. Они кричали: «Ну же, убей меня! Пошли меня к черту. Встань из-за стола и убеги, но только не соглашайся... Ведь я безумно хочу этого».

Я тоже хотела.

Но растерялась, поэтому смущенно улыбнулась и неосознанно потянулась к завязке топа. Смяла ткань и накрутила ее на палец.

— Что?.. Можешь перевести?

Луи стрельнул взглядом в сторону, затем наклонился ко мне через стол и оставил едва уловимый поцелуй в уголке моих губ.

— Вот тебе перевод.

Наверное, на моем лице отразился весь спектр эмоций, начиная с удивления и заканчивая страхом быть уличенной в измене. Луи напрягся.

— Что скажешь? — он сжал стакан. Лед растаял, смешавшись с остатками сливочного ликера.

Я тяжело вздохнула, будто для смелости пыталась впитать из воздуха алкогольные пары.

Больше всего меня волновал Макс. Он бы никогда не узнал — Нина бы точно ему не разболтала — но само осознание того, что я была готова изменить ему, кислотой разъедало мое сердце.

Самое ужасное — для измены был повод. Я была не нужна Максу. Он не ценил меня, не переживал обо мне. Ему было все равно. Я заблокировала его только в Telegram, показав, что я недовольна, но оставив кучу других мессенджеров для связи. Он не написал мне ни в одном из них.

Мне хотелось отомстить ему. Доказать самой себе, что меня можно любить и есть за что.

— Давай возьмем еще по коктейлю и пойдем на пляж.

Итальянец тут же расцвел. Да и сама я не могла перестать улыбаться, пока мы шли к бару. В очереди Луи завел разговор о политике. Мы с серьезным видом обсуждали недавние митинги во Франции, то и дело поглядывая на губы друг друга. Мы были будто два магнита, чьи поля уже пересеклись и притягивались с неумолимой силой, но кронштейны обстоятельств не позволяли нам окончательно сойтись. Невыносимое напряжение.

— У тебя красивая улыбка, — я не удержалась и произнесла это вслух.

Уголки его губ поползли в стороны, в очередной раз доказывая правдивость моих слов. Я думала, он поцелует меня в прямо там, у бара. Или как минимум когда мы свернем на темную тропинку, ведущую к морю. Но Луи не сделал ни того, ни другого. Я уже успела испугаться, что он передумал, поругать себя за грязные желания, которые сами собой всплывали в голове, когда я смотрела на этого парня — Не моего парня! — и наконец выдохнуть, когда мы опустились на лежак. Луи оперся о спинку, я села к нему лицом. Благо, юбка была не в обтяжку.

— Знаешь, я никогда не купалась ночью в море.

— А я да. Это весело, — он зачесал назад темные пряди, упавшие на лоб. — И романтично. Тишина, звезды... Сегодня, кстати, звездопад.

— Правда?

Мне казалось, итальянец просто хотел очаровать меня, вот и прибегал ко всем возможным методам. Что там любят девчонки? Ночь, море, звезды, красивые слова и томные взгляды...

У него получилось.

— Ночь Святого Лаврентия.

Никогда не слышала о таком празднике, но позже прогуглила и выяснила, что он действительно существует. В Италии считают, что падающие звезды — это слезы святого, которые он проливает в муках. Какая трагичная и красивая выдумка!

Заставив своего внутреннего скептика замолчать, я все-таки посмотрела на небо. Непроглядная густая чернота. Мы будто прятались под куполом стеклянного шара, вроде тех, что продают в сувенирных магазинах, но этот был заполнен чернилами. Море и небо — вязкая жидкость. Огоньки на горизонте, блики на волнах, звезды на небосклоне — серебристые блестки. Потряси шар, и они рассыпятся, заметаются внутри и закружатся мерцающим вихрем.

Может, звезды оттого и падают? Кто-то трясет наш шар, просто играет, а мы в оправдание придумываем миллион поверий и научных доказательств? Не в силах признать, что все в этом мире куда проще.

— Hai dei bellissimi capelli.

Луи провел ладонью по моим волосам, пропуская кудри сквозь пальцы. В ночи они казались медно-красными.

— Спасибо, — я улыбнулась и закусила губу. — Но, честно говоря, я бы хотела прямые.

— Не надо, тебе очень идет, — он откинул прядь мне за спину, оголяя плечо. — Ты так хорошо понимаешь итальянский.

— Да нет, — я отмахнулась. — Только базовые слова из песен про любовь и разбитые сердца.

— Ну, тогда это должна понять. Mi piace la tua sincerità e apertura, la tua risata e i tuoi occhi incantevoli.

Я замерла, пытаясь понять перевод слов, которые знала разрозненно, но все никак не могла сложить в единую фразу. Пальцы Луи, вырисовывавшие узоры у меня на плече, только мешали.

— Cosa vuoi fare? — другая рука Луи опустилась мне на талию.

Всем плевать. Максу плевать. Луи было бы плевать, если бы я что-то сделала не так, ведь это всего лишь курортный роман. Падающая звезда. Горит мало, но ярко, исполняя мечты и освобождая место на небосклоне для чего-то нового.

Больше я не переживала. Провела рукой по шее парня и сказала:

— Я хочу поцеловать тебя.

Луи наклонился, едва коснулся губами моих губ и отстранился. Провел кончиком носа по щеке, снова потянулся к губам. Каждый раз, когда он приближался, о мои ребра будто разбивалась волна, оставляла на берегу игривую пену и снова ускользала в море.

Наконец он сдался. Поддел языком мою губу и проник внутрь. Руки притянули меня ближе. Я вдыхала через раз. Волна накрыла меня с головой, закрутила в пленительных водах и утянула в морскую пучину. Только в этот раз глубина меня не пугала. Она дарила нежность, страсть и обещание навсегда сохранить мою тайну.

Луи скользнул рукой под подол моей юбки и отодвинул белье. Оно уже было мокрым. Жара. Во всем была виновата она — такое оправдание я себе нашла.

— Можно? — Луи вскинул брови и продвинул пальцы чуть дальше.

Я нервно огляделась. На пляже никого не было, но голоса, доносившиеся с прибрежного бара, меня напрягали. Пара человек облокотились о перила и, кажется, смотрели в нашу сторону. Силуэты отчетливо выделялись на фоне медовых облачков кальянного дыма, но лица я разглядеть не могла. Уверена, они наши тоже.

— Не переживай, — прошептал Луи мне в губы. — Им пофиг. А если и нет, ты же больше никогда с ними не увидишься. Тебе и впрямь так важно, что они подумают?

Луи был прав. По большей части людям плевать на твою жизнь — блог отличное тому доказательство. Принеси подписчикам сенсацию на серебряном блюде, все равно ее не проглотят, пока не убедятся, что приготовил ее мишленовский шеф-повар. Вот когда ты станешь знаменитостью, тогда да, всем захочется покопаться в твоем грязном белье. Хоть раз найдут там чужие стринги, никогда не забудут.

Если ты звезда вселенского масштаба. Только в этом случае.

Начнет гаснуть Солнце, все тут же встрепенутся. Упадет звезда с безликим номером в названии, ей полюбуется одинокий мечтатель — всего долю секунды — и уже на следующий день о ней забудет.

Я — эта маленькая безликая звездочка.

Но у любой монеты есть оборотная сторона. Почему бы этим не воспользоваться?

— Можно, — я кивнула и снова коснулась губами его губ.

Резко вдохнула, когда Луи проник пальцами глубже и нежными движениями начал ласкать меня изнутри. Другой рукой он сжимал мои бедра, заставляя подкручивать их в такт его движениям. Через некоторое время Луи притянул меня к себе, и ногой я почувствовала его возбуждение. Перехватив мою руку, он положил ее себе на пах. Я встретилась с парнем взглядом. Он не был настойчив, наоборот, будто спрашивал, комфортно ли мне. Мы исследовали границы друг друга, и было что-то волнующее в том, что по этим тропам мы пройдем лишь раз.

— Voglio entrare dentro di te.

Его голос проскользил вниз по моей шее, оставляя за собой мурашки. Из нагрудного кармана рубашки Луи достал презерватив, и я растерянно посмотрела на парня. Так он все спланировал!

В другой раз это бы вызвало у меня возмущение, но должна признать, мне самой безумно хотелось продолжения.

Макс...

Потянувшись за коктейлем, оставленным на столике под зонтом, я сделала глоток и вернула стакан на место. Алкоголь обжег горло леденящим пламенем, пробуждая страсть и заглушая последние сомнения.

Макса там не было. Только я и Луи. А еще запах морской соли, базилика и лимона, слова, от которых плавилось сердце, и поцелуи, которые уносили под самый купол чернильного шара вселенной.

Выхватив блестящий квадратик из рук Луи, я открыла его и потянулась к шортам парня. Он расстегнул молнию, помогая мне. Мы несколько раз коснулись руками. По телу пробежал ток, но мне было мало этого. Луи тоже, я видела.

Вдруг на песок рядом с лежаком упал холодный луч. Проследив за ним взглядом, я наткнулась на группу мужчин с фонарями в руках.

— Черт!

Я пригнулась и, не удержавшись на руках, свалилась прямиком на Луи. Он приобнял меня за талию, не давая упасть с края лежака. Конвертик с презервативом выскользнул из рук и затерялся в песке.

— Кажется, там охранники. Или кто-то еще из персонала, не пойму... Что они тут забыли ночью? Смотрят, чтобы никто по пьяни не утопился?

Я почувствовала, как напряглись мышцы Луи. Сердце билось так, словно вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Говорил, что всем плевать, а сам переживал. Парни такие парни...

Луч скользнул по другую сторону от лежака. Неразборчивые голоса. Шаги в нашу сторону. Заметили?

Я неосознанно прижалась ближе к Луи.

— Все в порядке? — прошептал он.

Мужчины с фонарями пару долгих секунд постояли на месте, а затем направились в другую часть пляжа.

— Да, — я положила подбородок на грудь Луи и облегченно выдохнула.

— Пойдем искупаемся в море?

Я провела пальцем по венке на его шее. Хотелось оставить там поцелуй, но настрой явно был испорчен. Чертовы охранники!

— Пойдем.

Поднимаясь с лежака, я зацепила ногой столик, и недопитые коктейли полетели прямиком в песок. Я чуть было не упала следом, но Луи вовремя схватил меня за руку.

— Можешь называть меня своей падающей звездой.

Я засмеялась, а затем, осознав, что именно сморозила, поспешила в сторону моря. Своей. Я сказала своей, хотя прекрасно знала, что своя звезда у него уже есть — Марта. Наверняка, для него она Солнце. Она так светится на их совместных фотографиях, что по-другому просто быть не может.

Но зачем тогда Луи понадобилась я, крошечная звездочка с именем-номером?

Луи обогнал меня, на ходу коснувшись моей талии, и тревога тут же рассеялась красным фейерверком. Искорки до краев заполнили мое сердце, пропитав его озорством. Мы идем купаться в море! Ночью!

Голыми...

Когда я подошла к кромке мокрого песка, Луи уже стоял без рубашки. Она свешивалась с борта катера, оставленного тут на ночь владельцем небольшого экскурсионного агентства. Его домик с выцветшей вывеской стоял здесь же на берегу.

— Давай-давай, — поторопил меня Луи, явно довольный моим замешательством.

В ту же секунду поверх рубашки упали шорты и трусы. Тусклый фонарь, зачем-то оставленный включенным на закрытом домике турагентства, подсветил идеальную задницу итальянца.

Это нечестно. Почему от парней не требуют накачанной пятой точки, но при этом матушка-природа щедро дарит ее каждому второму? А от девушек требуют, но чтобы добиться подобного результаты, мы должны потеть в спортзале по часу в день минимум?

— Идешь?

Луи окунулся по плечи и позвал меня рукой.

Всем плевать, да? Всем плевать.

Я стянула с себя одежду с таким видом, будто собиралась заходить в кабинет флюорографии. Причем я заранее знала, что результаты проверки будут неутешительными. Диагноз: влюбленность. Все легкие забиты бабочками — летальный исход.

Сделав пару шагов, я остановилась в воде по колено. Надо отдать должное, Луи смотрел мне в глаза и только. Терпеливо выждав с полминуты, он хитро улыбнулся, а затем бросился на меня. Руки обвили талию. Всплеск. Мы оба с головой ушли под воду.

— Акула, — засмеялся он, выныривая. В глазах плясали веселые огоньки.

— Я тебе еще отомщу!

— Когда?

И вправду когда?

— Когда, если не сейчас! — пропыхтела я, подпрыгивая и пытаясь надавить ему на плечи.

Луи лишь рассмеялся, но в волнах, вопреки моим ожиданиям, не скрылся. Тогда я принялась его брызгать. Смеялась, сама глотала соленую воду, но не останавливалась. Замерла, только когда Луи подплыл ко мне вплотную, обхватил сзади и прижал к себе.

— Все, теперь никуда не денешься, fragoletta.

— Как ты меня назвал?

Я попыталась обернуться, чтобы Луи смог увидеть мое наигранное негодование, но он держал крепко. Одна рука лежала под грудью, другая внизу живота, на шаткой границе приличного. Очень шаткой, учитывая наш внешний вид.

— Fragoletta. Fragola. Клубничка.

Он чмокнул меня в щеку и отпустил. Я развернулась к Луи лицом, положив руки ему на плечи. Вокруг черным золотом сверкала вода. С бара доносилась песня, как по заказу, на итальянском. Я начала подпевать, хотя и плохо знала слова.

— Lasciatemi cantare

Сon la chitarra in mano,

Lasciatemi cantare,

Sono un Italiano.

Луи снисходительно улыбнулся, а затем подхватил меня на руки, как невесту, и принялся качать на волнах. Я закрыла глаза. Нежные прикосновения волн, на губах соленые брызги и послевкусие поцелуев.

— Звезда упала!

Я дернулась, на мгновение забыв, что лежу на воде. Я бы нырнула с головой, но Луи поставил меня на ноги, после ближе притянув к себе.

— Что загадал?

Мы почти касались губами.

— Чтобы ты осталась со мной подольше.

Интересно, лапша на уши считается одним из коронных итальянских блюд? Если нет, однозначно стоит внести в список.

Но в тот момент я была слишком счастлива, чтобы язвить. Мы оба знали, что его слова — ложь, и оба выбрали сделать вид, что верим в них. Всего на одну ночь. На пару часов.

Я потянулась к Луи за поцелуем. Он коснулся моих губ, прикусил нижнюю, пуская дрожь по телу. Волны несли нас все ближе и ближе к берегу. Наконец Луи опустился на песок, вода доходила ему до солнечного сплетения. Я забралась сверху, запустила руку ему в волосы и снова поцеловала. Барашки волн били меня в спину, окутывая брызгами, похожими на осколки хрусталя. Они вонзались в сердце все сильнее, напоминая, что время на исходе. Было уже за полночь. До моего отъезда оставалось меньше суток.

— Тебе больно, наверное.

Я непонимающе нахмурилась.

— Там же камни.

Луи подложил ладони мне под колени. В этой части пляжа к завезенному песку была примешана галька, и она действительно неприятно царапала кожу.

Но я привыкла к неудобствам. Привыкла к сексу в машине на парковке и минету в парке. Привыкла к колкостям и отсутствию нежных слов. К тому, что блог — мое «развлечение» и парень не обязан им интересоваться.

С Луи я поняла, что может быть иначе.

Я вкусила запретный плод с древа познания и увидела, что в раю все не так уж и гладко. Это самое опасное — имея хорошее, захотеть лучшее. Ведь можно потерять и то, и другое.

Луи я бы потеряла в любом случае. Но Макс... Разочаровалась бы я в нем, не встреть этого чертова итальянца?

Я чуть не расплакалась прямо там, на берегу моря, когда Луи сделал такой, казалось бы, незначительный, но для меня очень важный жест.

— Теперь лучше, спасибо.

Очередной поцелуй.

Нет, так нельзя говорить про поцелуи с Луи. С ним каждый поцелуй был новым, особенным. Такие отпечатываются в сердце на всю жизнь.

— Ника...

Его шепот заставил меня отстраниться.

— Хочешь, встретимся завтра? В номере?

Я хочу тебя поцеловать.

Мне нравится твоя искренность и открытость, твой смех и твои чарующие глаза. (итал.)

Что ты хочешь сделать? (итал.)

Хочу войти в тебя. (итал.)

Клубничка (итал.)

Клубника (итал.)

Строчки из песни L'italiano – Toto Cutugno.