Глава 15
— Салат со спаржей и капучино? Как обычно? — Майли встаёт со стула и смотрит на меня вопросительно.
— Да, и возьми мне шоколадный маффин.
— Маффин? — усмехается Руби, шутливо толкая меня коленом под столом. — Что-то новенькое в меню.
— Я голодна, — я машинально обвожу взглядом зал, и в груди горячо ёкает, потому что я встречаюсь глазами с Джейденом. Он сидит через три стола от нашего в компании двух девушек и нескольких парней. На его лице нет улыбки, но я знаю, что он улыбается. Я отвожу взгляд в сторону, чтобы не привлекать внимание Руби, но потом не выдерживаю и смотрю на него снова. Соблазн слишком велик, воспоминания о ночи на пляже слишком свежи, а он слишком красивый.
«Хватит на меня так смотреть», — взяв в руки телефон, быстро набиваю ему сообщение. — «Мы привлекаем внимание».
«Ты тоже смотришь на меня. Я тебя хочу. Очень сильно».
Я краснею до корней волос и быстро гашу экран, как если бы кто-то мог это прочитать. В кафе работают кондиционеры, но мне всё равно становится жарко и перед глазами плывут картинки того, как Джейден сажает меня на стол, а я обхватываю его ногами.
— Капучино, салат и маффин, — Майли опускает передо мной поднос, вырывая из запретных фантазий. — Селена сказала, всё свежее.
Она садится напротив и начинает ковырять салат, а рядом с ней на тарелке я замечаю точно такой же маффин. Если я вдруг решу разжиреть, очевидно, что Майли последует за мной.
— На неё жалко смотреть, — подаёт голос Руби. Я и без имени знаю, о ком она говорит. О Дженне. — Удивительно, что она всё ещё приходит сюда и не таскает обед с собой в пакете.
— Подожди ещё немного — именно так она и начнёт делать.
После того как студенческий комитет коллективным решением исключил Дженну из членов совета, в чате университетских сплетен появились скрины слитой переписки между ней и Майли, которая распространилась по университету со скоростью смерча. Если после того, как она выбыла из числа моих приближённых, она стала социальным изгоем, то сейчас её откровенно ненавидели. Люди обожают кого-то презирать, особенно когда имеют возможность это презрение безнаказанно выместить. Дженна стала объектом насмешек и, как моя бывшая подруга, приняла на себя весь негатив, который люди растили по отношению к моему лидерству. Разве я могу быть плохой, если наказала ту, кто распускала грязные сплетни об окружающих и оскорбляла тех, с кем общалась? Сплошные плюсы для меня и куча минусов для Дженны. Мысленно я поставила месяц на то, что она переведётся в другой университет. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем злословить и протыкать колёса.
— Кстати, как я и говорила, — Руби крутит на вилке кусок спаржи и выразительно поднимает брови, — Коул настучал по поводу драки с новеньким своему отцу. Теперь все замерли в ожидании, когда на территории университета появятся полицейские.
Я в течение нескольких секунд разглядываю неровные края маффина, пытаясь обуздать растущую дрожь в руках. Значит, говнюк остался верен себе и это сделал. Даже несмотря на то, что был виноват сам и отделался ссадинами и лёгким сотрясением. И что теперь будет с Джейденом? Что, если его и правда отчислят или, что хуже, — заведут уголовное дело? Мысли наваливаются одна на другую, и я уже не слышу, о чём говорят Руби и Майли. Я просто не могу позволить себе вновь его потерять.
Я отрываю глаза от тарелки и смотрю на Джейдена. В этот момент он разговаривает с соседом по столу, но, словно почувствовав обращённое на него внимание, поворачивается ко мне, и уголки его губ ползут вверх. Он вообще понимает, какая угроза над ним нависла? Или он из тех безбашенных типов, которым наплевать на будущее? Я мотаю головой, чтобы отогнать эту мысль. Нет, Джейден вовсе не такой.
Внезапно по его лицу пробегает тень, рот сжимается в твёрдую полоску, а глаза гневно щурятся. Через секунду я понимаю почему. Тёплая рука касается моего плеча, запах знакомого парфюма проникает в ноздри, и я ощущаю лёгкое давление чужих губ на своих.
— Привет, детка, — Айзек отстраняется и смотрит на меня сверху. Его взгляд полон нежности, отчего внутри неприятно скручивает. Вчера я отказалась пойти с ним в кино, сославшись на плохое самочувствие, так как не готова была его видеть. И до сих пор не готова, потому что не могу решить, как мне быть со всем этим. С ним, Джейденом и моим предательством. Я не привыкла прятать голову в песок, но именно этим мне хочется заняться, пока в мыслях, наконец, не прояснится.
— Привет, девчонки, — Айзек кивает Руби и Майли и, подтянув соседний стул, садится рядом. — У тебя ведь ещё две лекции сегодня, правильно?
Я киваю и невольно нахожу взглядом Джейдена. Он, не отрываясь, следит за нами, пока его компания беззаботно переговаривается между собой.
— Да, — я тру висок и, как ни пытаюсь, не могу заставить себя посмотреть Айзеку в глаза. Я с лёгкостью могу сказать человеку в лицо неприятные вещи, но ложь в любом её проявлении для меня мучительна.
— Я дождусь тебя после занятий, чтобы мы вместе поужинали. Надеюсь, ты уже себя хорошо чувствуешь.
— Да, нормально.
— Останешься у меня сегодня ночевать?
Я подавляю идиотскую потребность вновь посмотреть на Джейдена и отрицательно мотаю головой. Я не могу остаться у Айзека, пока всё для себя не решила. Не могу заниматься с ним сексом после всего. Это бы означало пасть ещё ниже, чем сейчас.
— Нет. У меня много дел.
Айзек хмурится, но возражать не пытается. Тянущее чувство вины перед ним усиливается, и я заставляю себя улыбнуться.
— Но мы обязательно поужинаем. Расскажешь, как прошла поездка с отцом.
После того как он уходит, я залпом выпиваю остывший кофе и встречаюсь с пристальным взглядом с Руби.
— Проблемы в королевской семье?
— С чего ты взяла?
— Потому что обычно ты не мямлишь так, как делала сейчас.
Майли отводит глаза в сторону, оттого что стала свидетельницей беспардонности Руби, а я смотрю на подругу с раздражением.
— Оставь свои домыслы при себе. У нас всё отлично.
Руби хмыкает и утыкается в свой салат, а я вновь ищу Джейдена. Его компания всё ещё сидит за столом, но его самого там нет.
****************
— Если дело выгорит, то, скорее всего, в ближайший месяц мы откроем офис в Орландо, — Айзек смотрит на меня поверх бокала с водой и, отставив его в сторону, улыбается. — Ты выглядишь очень красивой, Таша.
— А кто будет им заниматься? — я намеренно игнорирую комплимент, чтобы не позволить разговору перетечь в личное. Слушать его рассуждения о семейном бизнесе гораздо спокойнее и безопаснее.
— В этом году я заканчиваю университет и набираюсь опыта. Если всё сложится, то возглавлять офис буду я.
— А мой папа в курсе?
В глазах Айзека мелькает тень обиды, как и всегда бывает, когда я задаю вопросы, которые ему не нравятся.
— Да, Таша, он в курсе и эту идею поддержал. Гордон высокого мнения о моих управленческих навыках.
— Я никак не хотела тебя обидеть. Просто уточнила.
За столом повисает молчание, каждый из нас занимается содержимым собственной тарелки. Я знаю, что Айзека задевают мои неосторожные высказывания в его адрес, но вины за них не чувствую. Я лишь озвучиваю вслух вещи, о которых думаю, и совсем не преследую цели его обидеть. На мой взгляд, это гораздо лучше, чем недомолвки.
— Ты точно не передумаешь по поводу ночёвки у меня?
— Точно. Если у тебя появились какие-то планы, не стоит их менять.
— Тогда я схожу с Коулом и ещё с парой ребят из братства в боулинг.
При упоминании имени Коула все нервы подбираются к поверхности кожи, а в крови начинает пениться знакомый азарт. Прекрасно, что Айзек сам завёл о нём речь.
— Он сегодня пропустил лекции, однако это не мешает ему пойти развлекаться, — мой тон холоден, и я не пытаюсь это скрыть. Айзек прекрасно знает, насколько я не выношу Мэнсона.
— Ты видела его лицо, Таша? Этот ненормальный разбил ему нос и губы.
— А остальные десять человек стояли в стороне и смотрели. Нужно говорить почему?
— Слушай, Таша, — Айзек откладывает вилку и, положив локти на скатерть, подаётся вперёд, — я знаю, что ты недолюбливаешь Коула, но давай будем честными: он прав, что рассказал обо всем отцу. Таких, как этот новенький, нужно ставить на место, чтобы все подряд не думали, что могут безнаказанно распускать руки.
— А как ставить на место тех, кто думает, что может безнаказанно распускать язык?
Лицо Айзека багровеет, потому что он прекрасно понимает, что выпущенный камень летит в том числе и в его огород. Ситуация повторилась спустя двенадцать лет: Коул нагрубил Джейдену и получил за это сдачи, как и Айзек когда-то.
— Это не одно и то же, Таша.
— Ты прав. Слова гораздо хуже: их невозможно забыть.
— Так или иначе, — Айзек надевает на себя маску равнодушной снисходительности, но я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять, что сейчас он в гневе, — это решать не нам с тобой, а полиции.
— Коул уже написал заявление?
— Нет, но он напишет.
— Тогда передай Мэнсону, что, если он это сделает, Эрин во всех подробностях узнает, как её жених трахал дочь ректора в мужской раздевалке. Дважды, если я не ошибаюсь.
Айзек бледнеет, но сейчас я нахожусь на эмоциональном взводе, а потому ничего внутри не ёкает. До этого момента я не была уверена, что решусь использовать имеющуюся информацию, но мне просто не оставили выбора.
— Я рассказал об этом лишь тебе, Таша. Ты понимаешь, как будет выглядеть, если я скажу такое Коулу? Он же перестанет мне доверять и вообще что-то рассказывать.
— Для него это будет хороший опыт. Если в следующий раз решит трахнуть какую-нибудь несчастную дуру, то не станет трепаться об этом своим друзьям.
Я делаю глоток сока и выдыхаю. Во мне бушуют адреналин и чувство удовлетворения — это куда лучше, чем то, что я испытывала в начале ужина. Я пребываю в своей стихии: использую слабости людей, чтобы добиться желаемого. Свобода Джейдена этого стоит. Айзек переживёт.
— Почему? — Айзек выглядит злым и растерянным, а я уже точно знаю, что Коул никакого заявления не напишет. Эрин Вотерхаус — единственная дочь нефтяника из Техаса и наследница миллионов долларов. Он скорее на лоботомию согласится, чем потеряет шанс жениться на ней.
— Для чего ты это делаешь, Таша?
— Как ты правильно сказал: я терпеть не могу Мэнсона и хочу, чтобы он хотя бы раз ответил за свой поганый рот.