Фарфоровая кукла
Сергей смотрит в пол, боясь поднять взгляд на Господина. Мужчина стоит у самой границы, его лицо искажено в едва сдерживаемом гневе, что выдают сведенные к переносице брови и губы, сжатые в линию. Он ведет вдоль искаженной «пелены» рукой, и та рассекается следом.
- Если мы его не найдем, - рычащим низким голосом, граничащим с шепотом, произносит Арсений, заставляя демона вздрогнуть. - Это будет нашей последней встречей, - все тем же ледяным тоном добавляет он, не слушая извиняющегося лепета, и делая резкий шаг вперед.
Чертово место. Арсений не любит этот свинарник всей душой, если таковая у него вообще имеется. Люди, потерявшие человеческий облик - просто безмозглые, вечно вусмерть пьяные или запуганные туши, живущие лишь инстинктами. Это место существовало задолго до того, как он, падший ангел, пришел к власти: существовало так долго, что сложно представить, сколько миллионов лет ему кануло... И из года в год, из века в век одна и та же картина. И Антон среди этого отребья - глоток свежего воздуха. А сейчас Арсений ощущает, словно ему наступили на горло и не вдохнуть. Наверное, это был момент, когда в мыслях впервые мелькнуло донельзя глупое: Антон интересен ему не только как игрушка.
Мужчина сегодня зол, нет, просто в гневе. Сергею, который сопровождает его всю дорогу, становится это ясно, когда уже мертвое тело мужчины, налетевшего на Дьявола, опускается к их ногам, из головы сочится кровь: Арсений наградил его точным ударом серебряного клинка, когда тот встал на пути. И, что самое угнетающее в этой ситуации, даже глазом не моргнул. Вытер клинок о рукав белой рубашки и перешагнул через труп. Сергей тяжело сглатывает, представив себя на месте жертвы, и решает, что точно не готов примерить на себя роль трупа. Он бросает последний взгляд на тело, обвернутое в черную мантию, и спешит пройти мимо.
***
Антон стоит на раздорожье. Ему буквально открыты все пути на четыре стороны света. Он стоит в центре перекрестка и боится сделать хоть шаг, боится, что прогадает с выводом. Размышляет, куда направиться: к кабаку, откуда разносятся звуки драки и пьяные возгласы, к бесконечной дороге-полосе из горячей щебенки, ведущей неизвестно куда, в темноту, за которой, по слухам, прячется нечто ужасающее, по другим же слухам там находятся круги Ада, или же назад, к непонятному порталу... Нет, туда он не отправится точно. Его цель - найти Дьявола и подобрать к нему ключик, пусть эта схема и кажется изначально провальной, но пока он здесь, в Аду, ему нужно во что-то верить, хоть что-то должно мотивировать его, иначе он останется здесь навсегда. Нет, ни за что. Лучше он... что? Умрет? Парню смешно от своих мыслей, и этот громкий смех скорее напоминает истерический припадок, чем веселье.
Антон думает, что хуже уже не будет, когда, вооружившись тупым лезвием со сломанной ручкой, позаимствованным у бессознательной тушки на входе, проходит в кабак, тут же по стеночке проходя в угол зала, где его почти не видно. Его крылья так сильно болят, что он был не в силах связать их и прикрепить к торсу, а потому их скрывает лишь легкая длинная мантия, найденная на улице, и снятая с человека, которому она уже никогда не пригодится. Ему вообще больше ничего не пригодится. Его голова пробита почти насквозь и, кажется, совсем недавно... Ужасно.
Он видит забившуюся в угол девушку. Она молода, она наверняка красива, но этого не видно из-за низко опущенной головы. Волосы ее сильно спутаны, а из одежды лишь лифчик, накинутая сверху короткая кофта, явно не ее размера, и какие-то короткие шорты или укороченные бриджи. Антону почему-то кажется, что она выглядит более дружелюбно, нежели те люди, что уже бросили на него пару косых взглядов и зашептались. Нужно уходить отсюда как можно скорее.
- Привет, - не получив никакой реакции, он толкает ее в плечо. Девушка (не столь красивая, как он думал) вздергивает голову, и ее раскосый взгляд не сразу фокусируется на собеседнике. Она пьяна в драбадан. Прекрасно. Вместо приветствия она хмурится и кивает головой. Антон зависает, мысленно формулируя вопрос. - Мне... как мне встретиться с Дьяволом? - казалось, фраза была сказана довольно тихо, ну, относительно, ведь перед ним все же стояла задача перекричать местных посетителей. Вдруг, голоса пошли стихать, и он ловил на себе все больше взглядов. Единственным существом, кого не смутила суть вопроса, была девушка, к которой он и обратился. Она отпила из чужого бокала и вдруг заливисто рассмеялась, еще больше сбивая Ангела с толку.
- Он сам найдет, - хохочет она. - Тебя найдет, - с ее плеч соскальзывает кофта и он видит картину, от которой в жилах стынет кровь: из лопаток виднеется основание крыльев, покрытое давно засохшей кровью, и две раздробленные кости напоминают о некогда срезанных крыльях. Срезанных грубо и беспощадно. - Ангел, - выделяет она последнее слово, и помещение начинает погружаться в тишину, что выбивает из Антона звук, похожий на скулеж. Он не понимает, что происходит, просто, блять, не понимает.
На плечах появляются чьи-то чужие огромные ладони и начинают грубо тянуть мантию вниз, а Антон лишь рефлекторно начинает отбиваться, вырывается из хватки и натягивает верхний элемент одежды плотнее, держа его за края капюшона руками. Судя по замелькавшим совсем рядом силуэтам - это лишь начало. А девушка, так бесчестно выдавшая его секрет, с беспечным видом допивает чей-то напиток, встает из-за стола, собранного из пары деревянных коробок, и, бросив короткий нечитаемый взгляд на Антона, уходит.
***
Сергей боится лишний раз поднять голову и увидеть голубой огонь в глазах Господина. Арсений старается выглядеть беспечно, ведь кто, в конце концов, этот Антон, но все его существо, идущее вразрез со здравым смыслом, тянулось к Ангелу. Он не уйдет отсюда, пока этот чертов мальчик с бархатной кожей снова не окажется в его руках, и он сможет мять его, как мягкий пластилин, делая все, что придет в голову. Он соскучился по его дрожащему голосу и громкому писку, совсем не похожему на стоны, как бы не хотелось признавать это.
Резкий шум разрезает относительную тишину. Да, откуда-то издалека слышался вой, который сложно назвать пением, прерываемый икотой, неподалеку стонет женщина с исцарапанными в кровь руками и торчащей из бока железкой, а небо переливается темными бордово-черными тучами, словно что-то вверху горит и тлеет, дополняя атмосферу. Но этот шум - совсем другое. Это не пьяный дебош. Внутри очередного покосившегося трактирчика слышны встревоженные и возбужденные голоса, что-то грохочет и с треском ломается, словно группа людей набросилась на одного беззащитного, а потом вдруг громкий надрывный крик рассекает спертый воздух. Арсений знает этот голос, знает, что не мог ошибиться.
Он не срывается с места, как мальчишка, помня о своем статусе прежде всего. Но когда Сергей оборачивается - рядом уже никого нет. Перемещаться по Аду - задача не сложная, это не отнимает и четверти тех сил, что заняло бы на Земле. Это действительно удобно - пересекать расстояние в мгновение. Не здорово то, что, пока ты находишься в состоянии перемещения, твое тело словно в мясорубке, не здорово то, что первые несколько секунд все тело болит, но здорово то, что самообладание Арсения слишком высоко, чтоб выдать эти мелочи.
***
Антон предпринимает попытку отбиться лезвием от вездесущих рук, но в итоге кто-то так резко бьет по нему, что парень успевает только расцарапать острием свою же ладонь до крови, что еще больше подстегивает других людей к действиям. Его плащ буквально разрывают на части, он слышит треск каждой нитки, и этот звук до сих пор стоит в ушах. Ему страшно и больно, он думает, что ненавидит проклятый Ад, людей, и Арсения тоже. Все началось с Арсения.
Ангел начинает заваливаться на спину и хватается за края деревянных ящиков, чтоб удержаться, но те падают вслед за неловкими движениями и с треском разлетаются на щепки. Антон чувствует себя какой-нибудь мухой, от которой группа детей ради своего развлечения отрывает по лапке и смотрит, как существо мучается и мечется в агонии.
Он слышит, как громкий звук вынимаемого клинка утопает в гуле, и голоса, кажется, начинают стихать, и думает, что это его конец. А что потом? Чистилище? Небытие? Перерождение? Черт, он даже не знает, что там впереди. Надеялся, что все никогда не закончится. Его трясет, он пытается подняться на ноги и осмотреться, но кто-то то и дело задевает его или наступает ногой, вновь и вновь прибивая к полу.
Антон и сам не понимает, как вдруг вылавливает из сплошного потока слов «Сатана» и что-то вроде «... он тут делает». Парень думает, что начал сходить с ума, когда кто-то пораженно повторяет «Это он», а на руки вдруг попадает кровь. Не его кровь. И тут же рядом падает тяжелое тело человека, который минутой ранее сжимал его шею, оставив отпечатки. Антон смотрит на происходящее с ужасом и старается отползти в угол, забиться там в укромное местечко и ждать смерти. И план соблазнить Дьявола уже вовсе не прельщает. Кровь, крик, «Это он...», «Что он тут делает...», «За кем он пришел...» - все сливается воедино. Ангел каким-то чудом, не иначе, находит в себе силы подняться на ноги и в первый же миг его взору предстоит усеянное кровью и трупами помещение, люди, в спешке бегущие, как крысы с корабля, мужской, до боли знакомый крик (эта мысль бьется на корке подсознания). В ушах пульсирует, а общий хаос вдруг поселяется и в нем. Прямо перед ним, повернутый спиной, стоит крепкий мужчина с темными волосами, сквозь которые пробиваются рога, а по рукам, что видно по закатанным рукавам, бегут черные вены. С ужасом он думает, что это существо - тот самый, которого он искал. Тот самый, кого хотел обхитрить.
Сатана. Люцифер. Дьявол. Сколько у него имен?..
Антон дышит громко, часто, загнанно. На его глазах клинок проходит сквозь грудь очередного обидчика, который падает к ногам существа. Ангел испытывает трепет и липкий страх. Мужчина перед ним резко оборачивается, его глаза застелены черной пеленой, и он не думает, когда рефлекторно вонзает клинок в живот стоящего перед ним. Антон выгибается навстречу ножу и первые несколько секунд даже не осознает, что произошло, ведь он слишком шокирован произошедшим. Не тем, что вот-вот истечет кровью и, скорее всего, так и умрет.
Перед ним стоит Арсений. Чертов Арсений, который столько времени провел с ним. Арсений, которого не узнать. Он выглядит так мощно и непривычно, что Антон, кажется, узнает его лишь в тот момент, когда иссиня-черный, заполонивший радужку, вмиг сменился на ярко-голубой. Мужчина, кажется, шокирован не меньше, когда медленно опускает голову и смотрит на свою руку, сжатую вокруг рукоятки, а лезвие, вошедшее на три четверти, поблескивает у основания кроваво-красным. Антон медленно кладет руку на его ладонь, кажется, даже неосознанно, и слегка толкает назад, словно стараясь вынуть из себя клинок в таком слабом жесте. Мужчина, как завороженный, тянет оружие на себя, и Антон мычит от боли, бледнея на глазах. Его глаза закатываются, а ресницы дрожат, когда такое хрупкое тело заваливается набок. В этот момент он похож на фарфоровую куклу. Такой прекрасный, щемяще-нежный и такой же мертвенно-бледный, прижимающий изящные тонкие пальцы к стремительно краснеющей и намокающей футболке.
Арсений растерян, и его рот приоткрыт. Он чувствует, как внутри что-то надрывается, когда парень лежит у его ног, чуть не захлебываясь в крови, которой тут так много... так чертовски много... все пропитано тошнотворным запахом металла. Клинок выпадает из онемевших пальцев и едва не задевает Антона, приземляясь аккурат возле его ног.
- Ты... - только и слышит он совсем ослабевший шепот Ангела. Его бесценная фарфоровая кукла.