Опиоид

Чонина растлили. Ночь пала на город, укрывая его своим темным покрывалом. Бан Чану следовало вернуться на пост, встречать тех, кто ищет утешения в этом грешном месте. Но усталость, словно цепкие объятия, сковала его, увлекая в царство Морфея.

В это время, словно тень, из кабинета вышел Минхо. Печаль, глубокая и всепоглощающая, окутывала его. Заметив отсутствие Чана, он безмолвно занял его место за столом, где вскоре и сам провалился в беспокойный сон, полный обрывков воспоминаний и невысказанных слов.

Лунный свет, проникая сквозь неплотно задернутые шторы, играл на лице Минхо, подчеркивая тени под глазами. Во сне он метался, словно попавший в капкан зверь. В его грёзах Джтсон был юным, невинным созданием, с глазами, полными доверия и надежды. Потом этот образ искажался, покрывался багровыми пятнами, а в воздухе повисал удушающий смрад отчаяния. Минхо просыпался в холодном поту, с колотящимся сердцем, и снова погружался в пучину кошмаров, словно обреченный на вечное скитание по лабиринтам боли.

За окном занимался рассвет, окрашивая небо в нежные пастельные тона. Бан Чан вернулся на свой пост, чувствуя вину за свою минутную слабость. Увидев спящего Минхо, он нахмурился. Что-то было не так. В его позе, в выражении лица читалась такая глубокая скорбь, что Чану стало не по себе. Он тихонько присел рядом, наблюдая за его прерывистым дыханием.

Чан коснулся его плеча, осторожно будя. Минхо вздрогнул и резко открыл глаза, в которых плескалась боль.

- Минхо, что случилось? - тихо спросил Чан, глядя ему прямо в глаза. Минхо отвел взгляд, не в силах выдержать его проницательный взгляд.

- Все в порядке, Чан. Просто устал,- пробормотал он, стараясь скрыть дрожь в голосе. Но Чан знал, что это ложь. Он видел слишком много боли, чтобы не распознать ее в глазах друга. Он не стал настаивать, понимая, что Минхо расскажет, когда будет готов.

Минхо, сменившись с поста, уступил место Бан Чану и теперь блуждал в одиночестве по длинным, гулким коридорам отеля. Встретив горничную, он удостоился вежливого поклона и тихого:

- Доброе утро, господин Ли.

Но взгляд Минхо был рассеян, словно сквозь нее, и он прошел мимо, не ответив.

Шаг за шагом, словно в трансе, он поднимался по лестнице к этажу, где располагалась комната Джисона. Дверь поддалась легко, открывая знакомый, но пустой проем. "Здесь его быть не должно," - пронеслось в голове. Но, вопреки ожиданию, на кровати спал человек.

- Джисон!? - вырвалось у Минхо, и он бросился к нему. Коснувшись плеча спящего, он перевернул его, и ужас сковал его: это было чужое лицо. Не Джисон.

Минхо, словно очнувшись от кошмара, осознал свою ошибку. Извинившись, он поспешно покинул комнату, терзаемый усталостью и дурными предчувствиями. Взор его был прикован к полу, но внезапно он поднял глаза и замер. Навстречу шел Джисон. Живой, настоящий.

Минхо ринулся к нему, словно к спасительному маяку, и заключил в крепкие объятия.

- Джисон!

- М... Минхо... Ты чего? - удивленно пробормотал Джисон.

- Ты не ушел... Прости меня, - шептал Минхо, и слезы потекли по его щекам.

Джисон отстранился, обеспокоенно глядя на заплаканное лицо Минхо. Он провел пальцем по его щеке, стирая слезинку.

- Что случилось? Тебе плохо? - спросил он, чувствуя, как нарастает тревога.

Минхо не ответил сразу, пытаясь унять дрожь в теле. Слова застревали в горле, не находя выхода. Он просто сильнее прижал Джисона к себе, словно боялся, что тот исчезнет, растает в воздухе, как во сне.

- Мне... показалось, что я потерял тебя, - наконец прошептал он, чувствуя, как голос предательски дрожит. - Мне приснился страшный сон. Я искал тебя везде...

Джисон крепче обнял его в ответ, чувствуя, как чужая тревога передается и ему. Он не понимал, что могло так сильно напугать обычно невозмутимого Минхо, но знал, что сейчас ему нужна только поддержка и тепло.

- Я здесь, - прошептал Джисон, целуя Минхо в висок. - Я никуда не уходил. Просто вышел прогуляться. Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Я буду рядом.

Джисона словно вывернули наизнанку. Вчерашний кошмар - наркотический дурман, насилие - еще пульсировал под кожей. Но сейчас... Сейчас Минхо осторожно перевязал его ладони, в каждом движении сквозила непривычная забота. А потом обнял. Крепко, искренне, словно пытаясь собрать осколки разбитой души. Они вышли на улицу через черный ход отеля. Сели на ступеньки, и Минхо, дрожащими пальцами, прикурил сигарету.

- Прости... За вчерашнюю боль. Я лгал тебе, - выдохнул он, выпуская клубы дыма в небо.

- Я знаю...

Минхо вопросительно вскинул брови, и Джисон, отведя взгляд на потрескавшуюся плитку, продолжил:

- Я знаю, что ты... добрый. На самом деле. Ты можешь быть хорошим... и любить. По-настоящему.

Минхо смотрел прямо в глаза Джисону, не произнося ни слова. А потом, резко, обхватил его шею и притянул к своим губам.

Поцелуй был терпким, словно полынь, горьким, как правда, которую они оба пытались спрятать. В нем не было похоти, лишь отчаянная попытка искупить вину, склеить разбитое, вдохнуть надежду в увядающую душу. Джисон ответил не сразу, скованный воспоминаниями о вчерашнем ужасе. Но тепло, исходящее от Минхо, постепенно растопило лед страха, и он подался вперед, углубляя поцелуй.

Когда они отстранились друг от друга, в глазах Минхо плескалось раскаяние. Он опустил голову, не в силах выдержать взгляд Джисона. Тишина давила, звенела в ушах, словно натянутая струна, готовая оборваться в любой момент.

- Я не знаю, что теперь будет, - прошептал Минхо, словно боясь спугнуть хрупкое мгновение. - Я не заслуживаю твоего прощения.

Джисон молчал, всматриваясь в его поникший силуэт. Он видел не монстра, каким Минхо старался казаться, а сломленного человека, отчаянно нуждающегося в тепле и понимании. И, несмотря на боль и страх, в его сердце зародилось что-то похожее на надежду.

Он протянул руку и коснулся щеки Минхо. - Все будет хорошо, - тихо произнес он. - Просто... будь рядом.

В этот момент Чонин, словно хозяин в собственном доме, непринужденно вышел из комнаты. С легкой улыбкой на губах он подошел к Бан Чану и, перегнувшись через стол, одарил его мимолетным поцелуем. После короткой, исполненной нежности беседы, Чонин направился на улицу, где его ждала неожиданная, но долгожданная встреча.

- Джисон?!

Хан резко обернулся на звук знакомого голоса и увидел друга. Сердце радостно забилось, и он, сорвавшись со ступенек, бросился в объятия Чонина.

- Что ты тут делаешь? - с волнением спросил Джисон, крепко обнимая друга.

- Я пришел тебя искать, - ответил Чонин, прижимая его к себе.

Минхо, наблюдавший за этой сценой, неспешно поднялся со ступенек и, затушив сигарету, приготовился к воссоединению друзей.

Минхо, скрестив руки на груди, наблюдал за их воссоединением с легкой усмешкой. Он знал, как сильно Джисон скучал по Чонину, и его радость была вполне понятна.

Парни позавтракали, а Бан Чан и Минхо уединились для короткого разговора. Джисон и Чонин, словно привязанные к объятиям отеля, не выказывали ни малейшего желания покидать его стены. В воздухе витала легкая искорка волшебства: всего один день - и между Чонином и Бан Чаном уже пролегла невидимая тропа чувств. А вот над отношениями Минхо и Джисона по-прежнему клубился туман неопределенности, скрывая их будущее в своей загадочной дымке.