44. Плакат.
В кухне мерно шипел электрический чайник с голубой подсветкой, так же негромко гудела улица за приоткрытым окном и сопела, свалившись на стол, Саманта; сложив руки на парочке спортивных вырезок из газет, она делала вид, что не спит, иногда поднимаясь и подпирая подбородок кулаком, но в итоге вновь засыпала.
— Кому-то уже пора на боковую... — пробормотал Николас, возвращаясь из гостиной, где мягким свечением притягивал взгляд ночник, — А проект доделаем сами... — глянув на меня, он подмигнул, а я усмехнулась и откинулась на стуле, поднимая брови.
— Сэм... — шепнула я, дотрагиваясь до её ладони, и девочка подскочила, осматриваясь.
— Нет, не сплю! Осталось только велосипедиста приклеить! — выпалила она на одном дыхании, на что Николас аккуратно взял дочь за плечи и поднял с места.
— Пойдём, всё... Для тебя время закончено. Ко скольки завтра в школу?
— К десяти...
— У тебя почти восемь часов на сон, не вздумай только залипать в телефон...
Николас повёл сонную Саманту наверх, где, как я успела понять, большую часть этажа занимали комнаты: в целом расположение квартиры мне нравилось, потому что напоминало то место, где я проживала, когда только начала вести самостоятельную жизнь: узкая длинная кухня, серые шкафчики и высокое окно с видом на соседний ряд домов.
Ночь была спокойной, прерываясь лишь на гул проезжающих редких машин или вой полицейской сирены из соседних районов, а упомянутая Николасом собака лишь раз подала сигнал о своём существовании.
Я смотрела на свои руки, чуть испачканные в акварели, и с улыбкой понимала, что этот вечер, пусть Саманта и отвлекалась большую часть времени или засыпала, оказался очень тёплым и семейным: Николас молчал, вырисовывая фигурки хоккеистов, а в моей голове всплывали отрывки с того матча.
Может, когда-нибудь у меня получится подружиться с Сэм? Узнать о ней побольше, попробовать стать близким человеком...
Я не спешила, когда думала об этом, но никак не могла как-то отрезать эти рассуждения от Николаса, ведь если я планирую и дальше с ним общаться, то необходимо дать Саманте уверенность в том, что я — не такой уж и плохой человек.
— Не удивляйся тому, что она так много молчит. — сказал Ник, возвращаясь и усаживаясь напротив, вновь хватаясь за ножницы, — Вся в меня.
— Когда мы сидели с ней на лавочке и ждали тебя, мне так не показалось... — вздохнув, я пожала плечами, — Я себя накручиваю?
— Надеюсь, что да. — он посмотрел мельком, не скрывая взволнованности, — Просто Сэм сегодня устала. Ей не нравится, что Эми отправляет её на китайский.
— Она учит китайский?
— Да. И говорит мне, что это не то, чем она хотела бы заниматься... — теперь голос мужчины немного повысился, колеблясь от нервного к раздраженному.
— А что она любит? — я притянула к себе край плаката и доклеивала рамку, которую Сэм пыталась до этого сделать самостоятельно, — Может, рисовать?
— Нет, — со смешком выдал он, потирая подбородок, — Она любит футбол. Там они с Диной и сдружились.
— Бедняга, ходить и на секцию и к репетитору...
В юности я тоже занималась спортом, но всё это было лишь моим личным решением. Родители старались никогда не вливаться в интересы, и сейчас я понимала, что всё это к лучшему.
— Да, и Эми относится к этому слишком... Слишком ревностно, наверное. На футбол согласилась с трудом.
— Не ей же им заниматься. — выдохнула я, сонно потирая глаза и широко раскрывая, чтобы следом вновь вернуться к плакату.
Осталось всего-ничего: наклеить уголок и вырезанного велосипедиста — всё это приурочено ко дню спорта в школе девочек. Помнится, что такими вещами занимались самые талантливые в классе, а я привыкла такой ответственности избегать.
— Да, но... Я не лезу. Просто говорю Сэм, что если она хочет заниматься чем-то, то пусть настаивает на своём. А китайский... — он зажмурился, — Не знаю, не самое весёлое занятие для десятилетнего подростка. Я в её возрасте с парнями бил палками кусты...
Я рассмеялась, но тут же прикрыла рот, чтобы вдруг не разбудить Сэм. Почему сегодня меня всё так веселит? Интересно, послушалась ли она просьбы Николаса не зависать в телефоне?
— А почему именно водитель? — спросила я неожиданно для самой себя. Просто сорвалось, а лишь потом я начала думать — стоило ли подобное спрашивать.
— Просто понял, что больше ничем не хочу заниматься. Приглашали в охрану — сразу отказался, не хочу вспоминать ни о чём, хоть отдаленно напоминающем службу. А так — я вожу обеспеченных людей, со мной почти не разговаривают, а главное — хорошо платят.
Немного погодя, я заговорила:
— А я уже даже не знаю, что буду делать, когда разберусь с Джоном. Наверное, договорюсь о квартире и просто попрошу не лезть в мою жизнь после развода. У меня даже есть у кого спросить про юриста.
— Эми — юристка. — вдруг кивнул Ник, — Я могу поговорить с ней.
— Думаю, она не особенно позитивно отреагирует... — я отпила уже остывший кофе, совсем забыв, что недавно Николас поставил чайник, но больше пить ничего не хотелось. Мы уже успели протрезветь.
— Нет, мы с ней спокойно общаемся, и у неё уже давно есть отношения. Мы друг другу просто старые знакомые и родители Сэм — ничего такого, чтобы ругаться.
— Я рада, что у вас всё именно так, потому что... Мне кажется, что с Джонатаном так не получится.
— А оно и не должно, Олив, — поднявшись, Ник прошёлся вокруг стола, собирая оставшиеся краски, маркеры и карандаши, пока я избавлялась от ненужных обрезков, — И это нормально.
— Спасибо, что поддерживаешь. — я улыбнулась, выбрасывая в приготовленное мусорное ведро то, что больше не пригодится.
Плакат был готов и лежал на столе, сияя наклеенными блёстками по всему периметру крупных букв, закрашенных в цвета флага.
— Чудесно вышло... — выдохнув, Николас приобнял меня за плечи и осмотрел получившуюся коллаж-картинку, — Как думаешь, на «отлично» выйдет?
— Думаю, даже на «отлично с плюсом».
Словно пощёчиной, но достаточно резкой и почти безболезненной, меня хлестнуло осознание того, что сейчас я наедине с водителем собственного мужа, и познакомилась с Николасом лишь потому, что Джон не мог забирать меня с работы, запрещая получать права и кататься в метро.
И к чему всё это было? Чтобы сейчас переехать к его любовнице, узнав от Марты всю правду?
— Как думаешь, — начала я негромко, почти шёпотом, глядя на то, как в свете включенной лампы переливаются крупные блёстки на плакате, — Важно ли держать образ идеальной семьи на публику, если хочешь продвигаться по карьерной лестнице?
— Ты о Джоне? — так же тихо переспросил Ник, обнимая сильнее и опуская подбородок на моё плечо, тоже глядя на готовый проект, — Мне так не кажется. Если он со временем понял, что ему важно лишь то, что видят другие — это его личные тараканы. Пусть травит их сам.
— Интересно, как это всё выглядело в его голове...
— Он идиот. И всё.
— Да. — так было легче.
Легче, чем искать ему оправдания и пытаться выставить невиновной себя — кому нравится копаться в себе, лишь бы не ощущать этого странного обвинительного чувства в собственной голове?
Меньше всего мне хотелось думать о Джонатане рядом с Николасом — особенно в его руках. Вздохнув, я улыбнулась самой себе, тихо промычав. Сонливость накатывала волнами, заставляя пропадать на несколько секунд. Тёплая мужская ладонь взяла меня за руку.
— Пойдём, я покажу тебе комнату. — сказал Ник, выключая свет в кухне и медленно провожая меня следом за собой по лестнице.
— Я не засыпала. — выдохнув, я прижалась спиной к стене и посмотрела на него так, будто чего-то ждала.
Да, конечно я ждала. Давно ждала, и это наваждение, такое лёгкое и глубокое одновременно, не могло бы угаснуть так быстро только из-за физической усталости. Николас остановился рядом, где закончились ступени и начинался маленький тёмный коридор.
Из небольшого окна за моей спиной отсвечивали холодные фонарные лучи, рассеченные тонкими рёбрами жалюзи и падающие на худое лицо Буша; он почти не улыбался, серьёзно сведя брови у переносицы и глядя на меня с отчётливым интересом.
Мы ждали друг от друга действий так, будто играли — или всё дело в том, что столь долгожданный момент не так уж просто прочувствовать так сразу?
По кончикам пальцев пронеслась ощутимая дрожь, заставляя меня молча раскрыть рот и шагнуть навстречу, протягивая ладони к лицу мужчины. Он же медленно втянул воздух и прикрыл глаза, проводя губами сначала по щеке.
Рука замерла на моей талии, сжав футболку и оттянув её, чтобы следом оказаться на горячей коже, которая покрылась мурашками от прохлады чужих пальцев.
— Ох... — выдала я шёпотом, не понимая, как вообще могу не грохнуться в обморок от такой неспешности. Именно она вытягивала из меня звуки и дрожь, блуждающую по коже вместе с ладонью Николаса.
— Ох... — подтвердил он тихо, следом мучительно медленно касаясь моих губ своими, притягивая ближе, так, чтобы я ответила, вдруг закрыв глаза так резко, что в них замелькали пятна.
Ни единых звуков — совсем ничего, будто звук в голове выключили, оставив только возможность чувствовать.
Николас, неспешный и чуткий, всё так же аккуратно целовал меня, сталкиваясь мягко с языком и оказываясь ещё ближе; теперь я прижата не к стене, а именно к нему — обжигающее тепло мужского тела было настолько чётким, что моментально бросило в жар, а ноги начали подрагивать.
Пальцы оказались на его шее, проглаживая, а сама я не помнила, когда всё началось и сколько мы уже стоим вот так, на одном месте, схватившись за друг друга.
И мне не хотелось заканчивать.
Хотелось, как и любой девушке, оказавшейся в такой ситуации и влюбленной в другого мужчину, быть с ним до тех пор, пока не кончатся силы.
Я обняла его за талию, пуская обе руки по спине и благодарно касаясь губами шеи, когда поцелуй прервался, оставляя свободу для того, чтобы наполнить лёгкие воздухом. Оглушительный шум в голове и прикрытые глаза Николаса.
Он не убирал моих рук, а я — его. От такого избавляться никто не стремился. И он, и я — оба с мутными взглядами и горящим по телу желанием, пока нереализованным. Скрытым поглубже.
Всё такое необычное, невероятное.
— Надеюсь, ты сделаешь правильное решение... — шепнул Ник, кратко целуя ещё раз, прежде чем показать комнату, где мне предстояло уснуть после произошедшего, — Да, можешь воспринимать это как собственничество.
— Так быстро? — подколола я, вдруг решив попрощаться на весёлой ноте, — Но... Спасибо.
— Завтра встаём и...
— Разберёмся утром. — сказала я.
— Сладких снов.
— И тебе, Ник.
Следующая будет в понедельник/вторник, точного срока пока не могу назвать, так как возник небольшой форс-мажор!