43. Не одни.
Улица, прохладная и покрытая на стёклах и потухших витринах магазинов каплями, всё же оказалась спокойнее и умиротвореннее, чем я ожидала, когда выскочила из бара, заливаясь смехом: прямо перед нашим уходом в нём начался небольшой стенд-ап бармена, решившего, пока посетителей осталось всего ничего, рассказать несколько случаев из жизни.
Николас, подбитый несколькими стаканами выпивки подряд, светился от счастья и, убирая отросшие русые пряди со лба, шёл следом, качая головой:
— Если бы завтра не вставать так рано, я бы остался!
— А куда тебе завтра? — спросила я, чуть пошатнувшись, когда не заметила неожиданный порожек, означающий переход к спуску.
— Придём — расскажу. — ответил он, протягивая мне руку, за которую я тут же охотно схватилась и посильнее сжала, отчего-то вспоминая раннюю школу, когда я привыкла шляться по ночам со старшеклассниками, болтать о жизни и не думать о дальнейшем.
Почти неестественная тишина заволокла район, позволяя любому постороннему звуку разноситься громче и чётче: где-то далеко звенела сигнализация, ехала патрульная машина полиции, а глухие разговоры доносились с первых этажей и открытых окон.
Николас потёр большим пальцем мои костяшки и с улыбкой покосился:
— Точно не против переночевать у меня?
Даже не представляя, как всё это будет выглядеть, я согласилась. Пусть у меня и не во что переодеться, я всё ещё думала, что быть в компании Николаса лучше, чем одной в пустой квартире.
И дело уже не только в квартире...
— Нет, я только за. Тем более, что меня скоро свалит в сон, а завтра нужно будет ехать обратно.
— Так быстро решила?
— Просто... Хочется уже поговорить с ним на чистоту и всё решить окончательно.
Конечно, мне требовалось вернуться и разобраться с Джонатаном и его будущим, которое пройдёт без меня.
Без требований надеть платье получше, без лишней зацикленности для меня о том, изменяет ли мне мой мужчина или мне просто кажется. Без избыточного безразличия, ставшего главной эмоцией нашего брака так резко и непрошенно.
— Да, я не думаю, что будет классно жить в одном доме с изменщиком, вспоминая каждый раз его любовницу за вашим столом...
Слова, прозвучавшие от Николаса, вдруг оказались колким ударом по всему телу: почему-то со стороны слышать это было куда больнее и безумнее. Настолько, что я почувствовала себя дурой на пару секунд. Надо же так не заметить подвоха?
— Не могу в это поверить, до сих пор кажется шуткой. Такое ощущение, будто за нами была скрытая камера, а всё вокруг — постановка.
Мы прошли дальше по улице, так и держась за руки, пока я осматривала тихий район и подмечала, что улыбка так и не сходит с губ Николаса: он казался воодушевленным, пусть и немного покрасневшим, но всё ещё милым.
Да, именно так. Он выглядел мило со своей колючей — я была уверена — щетиной, блестящей иногда в свете фонарей вместе с прищуренными глазами, а расслабленная походка и беспечное выражение лица придавали ещё большего шарма.
— Мне тяжело давался развод, врать не стану, — начал Николас, провожая меня за угол, где одна линия района перекочевала в другую, — Но сейчас я хотя бы знаю, что меня не водят за нос. Это важнее.
— Ты прав. — только и смогла ответить я, ведь ничего спорного в голову не шло.
Почти полночь, а может — даже больше, а мы всё ещё гуляем по улицам вместо того, чтобы вызвать такси, но я и не думала о том, чтобы побыстрее закончить этот вечер. Я хотела, как и Ник, сжимающий мои пальцы, растянуть его как можно сильнее.
Я знала, что сегодня у нас ничего не будет, потому что я безумно устала, а он — слишком приятен, чтобы давить на первом настоящем свидании. И, по правде говоря, я пока совсем не могу сосредоточиться на чём-то одном.
Мой взгляд слетал с длинной тропы, вдоль которой вместе с двухэтажными домиками из красного кирпича тянулись ещё и высокие голые деревья, на Николаса, идущего рядом и безмятежно поглядывающего в ответ.
И снова я вспоминала, что раньше точно так же мы гуляли и с Джоном. Именно так, не думая ни о чём лишнем, немного пьяные и не боящиеся никого вокруг — ни родителей, ни времени...
А сейчас всё совсем иначе. И мне и вовсе не надо ничего бояться и перед кем-либо отчитываться.
— Мы почти пришли, — сказал Ник, кивая на левую сторону, по которой выстроились ровными рядами одинаковые двухэтажные дома с одинаковыми приятными фасадами, — Живу здесь уже пару лет, своевременно плачу за квартиру. Повезло — оба уровня принадлежат мне, два этажа...
— Звучит как отличное описание для анкеты на сайте знакомств! — улыбнулась я в ответ, поднимая брови, — Не задумывался?
— Я давно не знакомлюсь. — вдруг серьёзно выдал он, скривившись, — После того, как я переехал, мне вдруг стало безразлично женское внимание.
Моё как раз таки женское «я» немного расстроенно дёрнулось в груди пропущенным сердцебиением, но Ник, увидев мой в момент опустошившийся взгляд, вдруг опустил свой.
— Нет, с тобой как-то иначе. — он остановил нас посреди улицы, и я от неожиданности шаркнула кроссовком по асфальту.
— В каком смысле? — тут же не унимался мой интерес.
Глядя на Николаса, я видела мягкое, нерушимое спокойствие. Чувствовала уверенность в тёплых руках, оглаживающих мои пальцы раз за разом в одном и том же жесте, но каждый раз привнося в них всё больше и больше смысла.
Желая донести его и до меня — вне всяких сомнений.
— Ты сама понимаешь. — он посмотрел мне в глаза и медленно облизнулся, — Замужняя девушка вместе с наушниками случайно забыла вернуть мне кое-что ещё...
Провалиться сквозь землю — первая мысль, которая бы настигла меня, будь я трезвее, но сейчас мне вдруг захотелось не отрываться от взгляда, всё ещё преследовавшего даже несмотря на сказанное.
Любой другой бы на его месте стыдливо бы отвёл глаза: любой неуверенный в себе мужчина, загнанный в ловушку, но не он.
Николас очаровательно щурился, выжидающе изучая меня на предмет реакции.
— Ну, давай, скажи что-нибудь, — попросил он ещё тише, — Сведи меня с ума.
Несносная уличная тишина наконец-то прервалась моим громким выдохом, смешанным с истерическим смешком: нет, мне не было смешно от того, что сказал Николас, но...
— Господи, ты так мне нравишься, Ник... — я почти растерянно моргала, схватывая его за обе ладони и продолжая гладить выше, утягиваясь к горячим запястьям, — И мне так... Так не хватает тебя иногда, и мне трудно объяснить почему.
— Я понимаю. — спокойно ответив, он взял меня за затылок и медленно, но чутко коснулся губами моей щеки, — И ты мне тоже безумно нравишься... А может и больше...
Потянувшись навстречу, я поднялась на носочки, чтобы суметь схватиться за шею Николаса; слепо ткнулась губами в его подбородок, ощущая, как широкие ладони оказываются на талии и бережно обхватывают, прижимая к груди.
Сердце забилось в груди, унося меня куда-то слишком далеко. Настолько, что даже руки перестали дрожать от первобытного страха оказаться неправильно понятой или некорректно понять Буша.
Всё шло так, как хотели мы оба, но поцелуя всё не случалось.
Я целовала его лицо, гладила шею и отросшие стриженные волосы на затылке, пока он дотрагивался до края моего подбородка и бережно заводил пряди за уши, не позволяя им лезть в глаза.
Его неспешность пьянила сильнее, чем всё выпитое в баре. Сильнее, чем обволакивающее всё тело ощущение влюблённости, схватившее меня в тиски не желающее отпускать.
Такое громкое, оглушительное, но всё ещё тихое, непримиримо шепчущее голосом Николаса на ухо:
— Пойдём домой, простудишься... — пальцы проходятся по моей щеке, а тёплые губы оставляют на ней влажный след.
— Да, конечно. — хрипло отвечаю я, хватая Николаса под руку и поднимаясь по небольшому крыльцу.
— Только я должен кое о чём сказать... — начал он, доставая ключи и останавливаясь около матовой чёрной двери, когда мы прошли через входную, проводящую в подъезд.
Коридор был совсем маленьким, а впереди вниз вели ступени — возможно, там была прачечная. Или, быть может, там тоже была квартира. Во мне всё ещё плескалось неутомимое желание забить себе голову чем только угодно, кроме сцены на улице и тем, к чему она могла привести.
— Что такое? — заставив себя заговорить, я обратила внимание на смущение Николаса. Он улыбнулся, поджав губы, и посмотрел в ответ.
— Мы будем не одни. Сэмми осталась после школы, не захотела ехать к матери и...
— Это не проблема! — тут же выпалила я, в глубине души обрадовавшись до чёртиков, но всё ещё без возможности показать это. Никогда не лишним будет время побыть подольше с его дочерью.
Николас открыл дверь, и перед нами оказалась она — Саманта, облачённая в пижамные штаны и длинную футболку, держащая в руках огромные ножницы для бумаги и плакат с приклеенными газетными вырезками.
— Конечно не проблема! — воскликнула девочка, переводя взгляд с меня на Ника, — Вот и поможете мне с проектом на завтра! Я как всегда всё забыла!