28. Фисташковое.
«Я принял решение и не могу отступить, каждая секунда на счету» — OneRepublic — Love Runs Out.
— Я попробую ему позвонить. — сказал Николас, когда я уже поднялась и, держа Дину за руку, которую она никак не хотела отпускать, потянулась в карман за телефоном.
Самонадеянно усмехнувшись, я ждала, пока звучали гудки в его трубке, а сам он, остановившись у машины, глядел на улицу, провожая взглядом идущих от школы родителей с детьми.
Мне всё ещё казалось, что всё это — просто совпадение. Так или иначе, не может же он заставить свою племянницу намеренно сдружиться с дочерью Ника, только чтобы подколоть меня?
Нет, не в стиле Лафферти. Он пусть и шутник, но не настолько требовательный к совершенству.
Но Николасу он ответил, на что я прикрыла глаза и теперь уже улыбалась совершенно сконфуженно, будто проиграла в лотерею, в которой существовало всего два билета — для меня и для Буша.
— Да, мы встретились, — проговорил он, медленно кивая, — Дина с нами. Куда её? Домой?
Разговор их был недолгим; убрав мобильный, Николас посмотрел на меня и склонил голову, теперь тоже поддаваясь этой странной волне неловкого молчания, которое гарантированно возникает в таких случаях. Это ли не свидание вслепую? Или тренировка перед сегодняшним вечером?
— Уверяю тебя, — Николас открыл дверь для Дины, которая тут же запрыгнула в машину, — Это совпадение.
— Да, — я пожала плечами, — Хотя бы девчонкам не скучно.
— Тут уж ты права. Прыгай, поедем есть мороженое.
Хорошо, это утро мне нравилось определенно куда больше, чем все предыдущие: пусть я и выглядела не так собранно, как всегда, но не чувствовала себя скованной в движениях или общении.
Я — просто я. И от этого мне снова захотелось улыбаться.
— Он просто разбудил тебя? — Николас занял место водителя и посмотрел на меня снова, медленно выезжая на дорогу.
— Да, я спала. Но ничего, зато пробежалась!
— Бежала до школы?
— Ну, время от времени. Боялась опоздать. Раньше было проще, меня довозил автобус.
— Да, из этой школы просто так никого не забрать. Видимо, Рэй поручился.
Так и было, и мне понравилось, что он это продумал: если бы я залетела в школу, чтобы забрать незнакомого ребёнка, то это могло бы закончиться не особенно хорошо.
А сейчас, сидя в знакомом салоне, я просто смотрела на полупустые улицы района, удаляющиеся ряды магазинчиков и закрытых комиссионок, и пыталась сосредоточиться на том, что сегодня нужно максимально посвятить себя... себе?
Девочки на заднем сиденье верещали, что-то показывая друг другу в телефонах, как и до этого; короткие видео стали каким-то современным аналогом наркотиков. Помнится, и я страдала подобным — могла часами глазеть на девушек, наносящих макияж, и время летело просто как бешеное.
Сейчас и для этого мне было нужно... слишком уж сильное желание.
Николас долго молчал, изредка поглядывая назад и на меня, словно о чём-то переживал, но это выражалось только в кратких хмурых взглядах, но, спустя ещё пару минут езды, заговорил снова:
— Ты была на хоккейном матче до этого?
— Нет. — сразу выдохнула я, — Я не фанатка, но Рэй...
— Я тоже не был. Как-то в школе только, но не думаю, что считается. Волнуешься?
— О чём? Это будет весело, я уверена. По крайней мере, если меня не приспичит посреди игры сходить куда-нибудь и заблудиться.
— Пап, не дай ей заблудиться! — хихикнула сзади Саманта, и я ощутила себя сокрушенной, сразу же переводя испуганный взгляд на Николаса, будто он вообще мог чем-то помочь.
Но он сам удивился; потерев подбородок и повернувшись на светофоре к дочери, он вопросительно глянул на неё:
— Это что за выкидоны?
— Я потом с тобой поговорю. — важно ответила Сэм, и тогда я восхитилась ещё больше.
Буш тихо усмехнулся, а потом рассмеялся вслух вместе с девочками, пока я сидела и обновляла ленту диалога с Амандой. Оказывается, всё это время она без устали строчила мне по самым разным тематикам: выпила кофе, кофе кончился, пошла в магазин, думает, что надеть...
«У Николаса есть дочь» — написала я, а сама уставилась пустым взглядом в стекло, когда машина остановилась напротив небольшой кафешки.
Не то, чтобы мне хотелось хоть с кем-то поделиться новостью — скорее не так. Осознание настигло меня в моменте, и даже не том, когда Сэм подбежала к Николасу, чтобы его обнять, назвав его «папой». Это произошло сейчас, когда я набрала текст и отправила подруге сообщение — и не ранее.
— Всё в порядке? — Буш открыл дверь с пассажирской стороны и осмотрел меня, — Укачало?
— Задумалась. — я вылезла из салона, — Спасибо.
— О чём Сэм успела рассказать тебе? — он поравнялся со мной, подворачивая рукава куртки и с интересом заглядывая в лицо, отчего мне сразу же стало понятно — мы наравне, а он не на работе.
Сейчас я — это Оливия, подруга Рэя, чью дочь мы отвезём домой, а он — Николас, отец и простой мужчина, который позвал нас всех поесть мороженого.
— А можно ли делиться секретами? — спросила я с упрёком, — Я не хочу подставлять Сэм.
Девочки уже подбежали к широкой стеклянной стойке с растянувшимися почти на всю стену рядами с мороженым; разных цветов и вкусов: экспериментальные, вроде острого лайма и лакрицы, или сладкие и популярные — клубника со сливками и «бабл-гам бум».
— Ты не подставишь Сэм. — тихо сказал Николас, косо наблюдая за тем, как перед нами возгорается нешуточное обсуждение того, достоин ли ананасовый щербет уделенного ему места в лотке, — Она рассказала про карты?
— Я не знаю, о чём ты говоришь. — посмотрев в глаза, я пожала плечами, — Лучше пойду займу место... У окна?
— В углу, в углу! — попросила Саманта, и мне не осталось ничего, кроме как согласно кивнуть и, немного погодя, пройти мимо мужчины к указанному месту.
Там, рядом с парой автоматов с жвачкой и игрушками в капсулах, располагался стандартный круглый столик с таким же диваном; упав туда с громким выдохом, я осмотрелась.
Приятная обстановка: музыка тихая и ненавязчивая, лёгкие, едва ощутимые издалека запахи сладких начинок и скрип начищенных столов. Вокруг — пара официанток, туда-сюда бродящих с огромными коробками, а из посетителей лишь мы и несколько таких же групп из детей и родителей.
Таких же? Надо же было так подумать...
Меня и мои блеклые мысли прервали легшие возле локтей ладони Николаса; он наклонился, чуть хмурясь и выжидающе глядя на меня. Так, будто ждал ответа без вопроса.
— Убежать от девочек получится, а от меня — нет. — сказал он негромко.
— О чём ты?
Меня в момент пробрало такой необъяснимой дрожью, что я поёжилась на месте и даже вжалась в диван, глядя на мужчину в ответ; сложилось ложное впечатление вины, а кровь прилила к лицу быстрее, чем хотелось бы.
Нельзя просто так являться в одиночестве, упирать в столешницу руки и нависать таким образом.
— Какое мороженое ты будешь?
— Боже... — я растерянно осмотрелась, — Фисташковое!
— Мгм. — только и ответил Ник, тут же убирая руки и возвращаясь к девочкам, а я растерянно осмотрелась вновь.
Хорошо, что кроме нас никого не было в ближайших паре столов, поэтому моё стремительное покраснение и возвращение к стандартному выражению лица никто не заметил.
Спустя пару минут девчонки, заставив меня двинуться, уселись рядом, сразу же принимаясь поглощать мороженое из пластиковых стаканчиков; разноцветные кружочки с начинками напоминали мне старенькие плакаты на фургончиках, которые катались на улице, где я росла. Подержанные, пожившие больше меня, они всё равно внушали какое-то непримиримое чувство лёгкости.
Вспоминая о прошлом, я невольно упустила момент, когда Николас оказался рядом и мне пришлось двинуться; он поставил передо мной стакан с нежно-зелёными горками подтаявшего по краям мороженого и протянул пластиковый пакетик с одноразовыми ложечками.
— Спасибо... — я кивнула и вдруг поняла, что совсем не хочу есть. Шоколадная крошка в фисташковом мороженом пусть и притягивала взгляд, будоража аппетит, но волнение, которое проснулось одновременно с возвращением Николаса, стало основополагающим чувством.
— Не стесняйся, Олив. — вновь назвав меня по имени, он словно пытался перелистнуть страницу, которую я так долго и навязчиво оставляла на потом, — Это просто мороженое.
— Да, конечно...
Я открыла пачку и достала ложку, убирая с лица волосы и упирая ладонь в щёку, как делала чаще всего, когда ела в компании. Пока девочки, отвлекаясь только для обмена вкусами своих ледяных шариков, продолжали есть, я ковыряла кончиком ложки уже почти стекающее на стол фисташковое нечто.
Пахло изумительно, прямо как кофе, которым как-то угостил меня Рэй — это было перед отпуском. Нужно будет спросить, где он его брал.
Интересно, Лафферти продумал все аспекты этого «столкновения»? Знал ли он, что если Николас опаздывает и не забирает Сэм вовремя, то платит за это?
И на вкус мороженое оказалось не хуже: сладкое, не такое приторное, чтобы после обилия сахара болела голова — просто фисташка и шоколад, самое вкусное, что может предоставить мне это кафе, а большего я и не хотела.
Кроме, конечно, того, чтобы наконец-то избавиться от нервного оцепенения рядом с Бушем. Краем глаза я мельком глянула на него, задумчивого вертящего в руках рекламную листовку, взятую из салфетницы и потирающего щетинистый подбородок.
Такой простой, в лёгкой джинсовке и серой футболке под ней, никакого выпяченного самолюбия или напускной гордости; под столом нога отбивает какой-то собственный ритм, будто в голове у хозяина играет совсем другая музыка, а не та, что доносится из колонок в зале.
— Знаешь, — вдруг заговорил он, и я сделала вид, что всё это время была увлечена мороженым, — Я рад, что Рэй позвал нас на игру. Отвлечемся.