36. Пятнадцатый день рождения
Неделя пролетела незаметно, словно скользкая тень, оставляя за собой чувство легкой липкости времени. В доме то и дело царил шум и суматоха, иногда превращающиеся в ссоры между миссис Уизли и Адарой. Однако все это, несмотря на постоянное движение и разногласия, казалось таким уютным и домашним. Взаимоотношения с Гарри у Мелиссы оставались сложными, между ними вновь возникло молчание, и они просто игнорировали присутствие друг друга.
12 августа Гарри был отправлен в судебное заседание по делу о том, что он использовал волшебную палочку за пределами Хогвартса. К счастью, суд решил в его пользу, признав, что использование палочки произошло в целях самозащиты.
Несмотря на их недавнюю ссору и сложности в отношениях, Блэк была рада, что Гарри сможет продолжить учебу в Хогвартсе.
Сегодня на календаре стояла дата 17 августа — теплого солнечного дня, и ровно пятнадцать лет назад в этот день появилась на свет Мелисса.
Мелисса в это утро стояла около письменного стола в своей комнате, рассматривая себя в зеркале. На имениннице было красивое длинное платье, которое ей отдала Адара из своего гардероба. Черный бархат обволакивал ее худую фигуру, доходя до щиколоток и создавая элегантный силуэт. Короткие волосы привычно распущены, и Мелиссе очень нравился ее образ с каре. В день, когда она его отстригла, Адара и Сириус не прекращали заваливать её комплиментами. Платье было немного велико, поскольку у тетушки были более пышные формы, поэтому на талии был перевязан тугой тонкий серебряный ремешок. Плечи оставались открытыми, а руки украшали черные перчатки в сеточку. Несмотря на то что никакого грандиозного празднования не ожидалось, Мелиссе просто хотелось выглядеть великолепно, и у неё это более чем удалось.
Когда раздался тихий стук в двери, она не обернулась и лишь робко произнесла: «Войдите». Дверь с легким скрипом открылась, и на пороге раздались несколько шагов.
Гарри, войдя в комнату, оглядел её силуэт, который стоял к нему спиной. Аккуратно вычерченная тонкая талия, худые руки, а белоснежные блестящие волосы касались её хрупких плеч. Поттеру безмерно нравился стиль каре на её лице, он просто не мог насытиться этим восхитительным образом. Он прикусывал нижнюю губу до крови каждый раз, когда видел её, сдерживая своё желание дотронуться до коротких волос, убрать пряди, падающие на лицо, и прикоснуться к её желанным горячим губам.
— Чего тебе, Поттер? — с легким вызовом она обернулась к нему, светя темно-карими глазами, наполненными озорством.
Гарри почувствовал, как тяжесть невидимого гнета накатывает на него, словно прилив, поднимая волнение внутри. Он не отводил своих зеленых глаз от её взгляда, в котором читалась целая палитра эмоций. Длинные черные ресницы мягко обвивали её глаза, словно легкая тень. Гарри усмехнулся и взъерошил свои волосы, не отводя взгляда.
— Хотел поздравить тебя с днём рождения. Признаться честно, подарка я не придумал... — он не успел договорить, как Мелисса его перебила.
— Поэтому решил подарить себя? — усмехнулась она, смело сокращая дистанцию между ними.
Юная волшебница сделала несколько шагов босыми ногами по полу, приближаясь к нему. Он не сводил с неё глаз, полный восхищения и нежности. Гарри хмыкнул, кивая, и его губы стали очерчены легкой ухмылкой. Несмотря на то что Гарри был не слишком высоким, Блэк все же ощущала себя по сравнению с ним, как будто ниже, поднимая взгляд до его носа. Поттер, словно боясь её напугать, аккуратно заправил ей за ухо прядь белоснежных волос, обводя её лицо внимательным и восхищенным взглядом.
Даже несмотря на летнюю жару, её молочная кожа светилась, а аккуратный маленький вздернутый нос, который она любила кривить, показывая пренебрежение, был очень выразительным. Острые скулы и тонкие коричневые брови дополняли образ, а ее глаза с лисьим разрезом, обрамленные пышными ресницами, манили к себе несказанной притягательностью. Гарри, погружаясь в ясный, темный океан её радужки, заметил губы, которые сейчас слегка приоткрыты. Пухлые, яркие губы цвета спелой вишни манили его, и он жаждал отведать их вкус. Гарри вдруг ощутил, как собственное желание охватывает его, и, осознав, что в этот момент никто не может остановить его, он наклонился к Мелиссе, словно спросив её разрешения на прикосновение. Мелисса лишь моргнула, и этого мгновения оказалось достаточно.
Гарри охватил одной рукой её талию, притягивая ближе к себе, и накрыл своими сухими губами её мягкие, сладкие. Поттер поцеловал её аккуратно, но с бо'льшим настойчивым желанием, чем в первый раз. Блэк усмехнулась ему в губу, но на поцелуй ответила, запуская в его волосы свою руку, наслаждаясь мгновением, полным надежд. Он ощущал обжигающий вкус её губ, проникая внутрь языка, и именинница позволяла ему это. Гарри изучал полость её рта, вкус зеленого чая, который она так любила пить, и в этот момент их языки переплетались, случайно касаясь друг друга кончиками и ощущая приятную горечь от этого сближения. Пальцы Поттера сладко сжимались на её талии, давя на нежную кожу, вызывая трепет. Она в ответ сжимала его волосы, и он непроизвольно издал тихий стон, от чего её сердце заколотилось быстрее, а по спине побежали мурашки.
Гарри чувствовал, как сплетаются его чувства внутри, словно они давили на его органы, заставляя его гореть от желания. Холодные пальцы Мелиссы касались его скул, заставляя его вздрагивать от неожиданного ощущения. По телу словно проходил разряд электрического тока, и шрамы обоих начинали вибрировать в унисон.
Мелисса, не желая этого, но не в силах больше дышать, отстранилась первой. Гарри прижал её ближе к себе, так что она уткнулась в его шею, обжигая её горячим дыханием.
— Ты мне нравишься, Блэк, до жути просто, — хрипло прошептал он ей на ухо, сбитым дыханием.
Мелисса почувствовала, как её сердцебиение сбивается, отдавая чечетку в голове. Внутри всё сжималось, и в сознание словно ударился плотный туман. Она подняла голову и вгляделась в его зеленые глаза, которые обрели яркий оттенок, а зрачки немного увеличились от волнения.
Она молча накрыла его губы своими, и Гарри, немного опешив, тут же ответил взаимностью. Блэк проникла языком в его рот, изучая его полость теперь уже сама. Поттер податливо позволял ей это делать, чувствуя, как дрожь проходит по всему его телу. Она кусала его нижнюю губу, и, от этого, его руки резко сжались на её талии. Мелисса ощущала, как от этого поцелуя накрывает приятный дурман, в котором не было места разуму, и её улыбка с лёгкой вибрацией отдавала по губах Гарри. Он разворачивал её тело и прижимал к холодной стене поместья, позволяя ей обвить руками его шею. Её ногти аккуратно царапали кожу его шеи, и, несмотря на то что это было немного болезненно, Гарри это нравилось.
Он отстранился, тяжело дыша, ощущая, как в животе словно порхают бабочки, которые просятся вылететь наружу.
— С днём рождения, — шепнул он ей.
Поттер опустился к её лицу, внимательно смотря на юную волшебницу, и оставил мягкий аккуратный поцелуй на её фарфоровой щеке. Мелисса улыбнулась, ощутив тепло его припухших губ, и прижалась к его груди, когда его запах обволакивал её. Поттер пах зеленой свежескошенной травой, домашней выпечкой миссис Уизли и сладким медом, вкус которого, казалось, остался на её языке.
— Спасибо, Поттер, ты не прогадал с подарком, — прошептала она ему на ухо и сдержанно хрипло рассмеялась.
Гарри улыбался, пряча свою радость в её волосах. Он перебирал пальцами её мягкие пряди, вдыхая яблочный запах её шампуня, радуясь этому мгновению.
***
Когда Мелисса спустилась в гостиную, в воздухе царило спокойствие. На диване сидел Сириус, подперев кулаком лицо и внимательно слушая свою сестру. Адара расположилась в кресле напротив него. На её коленях сидел Кастор, кудри которого волшебница перебирала пальцами, рассказывая Сириусу о своей жизни, когда она была в рядах Пожирателей. Несмотря на то что брат осуждал её выбор и желал забыть подобные истории, он всегда слушал их с большим интересом, даже сам не понимая, почему. Чета Уизли отправилась на Косую аллею, и в доме вновь воцарилась тишина.
Зашедшая в комнату племянница сразу привлекла их внимание. Сириус оглядел её силуэт с нежной улыбкой на губах, а Адара взглянула на неё с самодовольством.
— С днём рождения, Бетти! Самое главное: будь всегда счастлива, — произнес Сириус, поднимаясь с места и обнимая племянницу за плечи.
Он поцеловал её в макушку, ощущая знакомый запах любимых белоснежных волос, что всегда исходил от Авроры. Мелисса улыбнулась, вдыхая терпкий запах дяди и ощущая, как в её груди расползается тепло.
— Спасибо, Сириус, — ответила она, когда старший Блэк наконец её отпустил.
Он шаркал по карманам своей дорогой мантии цвета терпкого кофе и достал оттуда небольшую бархатную коробочку бордового цвета. Они переглянулись с Адарой, и Мелисса давно заметила, что между ними есть особая связь — брат и сестра словно умели мысленно общаться.
И казалось, дело не в их чистокровных способностях проникать в чужие мысли, а в их связи, установленной при рождении. Эта связь была не просто магической — она скорее напоминала тонкие нити, связывающие их родством, и даже в моменты, когда они находились далеко друг от друга, эти нити никогда не обрывались.
— Детка, поздравляю тебя с твоим пятнадцатилетием! Будь подобающе Блэк, не позволяй каким-то соплякам унижать себя, — с легкой насмешкой произнесла Адара, грациозно провела рукой по воздуху, показывая свои белоснежные ровные зубы в улыбке.
— Мы решили, что на правах наследницы ты имеешь право носить этот кулон, который передается нашему роду из поколения в поколение, и всё такое, — быстро проговорил Сириус, открывая коробку, его голос звучал уверенно, но с неким пренебрежением к собственному роду, от чего Адара закатила глаза.
На бархатной подложке лежал кулон. Большой черный камень в серебряной оправе, по середине которого была вычеркнута буква «B» — символ, означающий название рода Блэк. Мелисса с восхищением взглянула на кулон, ощущая сильную магическую энергию, исходящую от него. Казалось, стоит лишь дотронуться до него, и можно обжечься.
Сириус усмехнулся, беря кулон в руку и говоря Мелиссе развернуться, чтобы он мог повесить его на неё. Она послушно выполнила его просьбу. Цепочка позволила кулону повиснуть на её груди. Внезапно Блэк ощутила, как по всему телу пронесся разряд электрического тока. Каждая клеточка её тела будто окуталась магией, наполняя ее волшебной силой. Её магическое ядро запульсировало, ощущая поток ауры, исходящей от наследственного кулона, который с почтением носили Блэки.
— Спасибо огромное, это большая гордость для меня, — произнесла Мелисса, касаясь кулона холодными пальцами.
Адара вздернула подбородок, выглядя гордой, и продемонстрировала свое одобрение к уважению племянницы к их роду.
— Только не потеряй его, — подмигнул ей Сириус, его тон был шутливым, но с легким намеком.
Мелисса тут же залилась краской, ощущая стыд перед Сириусом. Дело в том, что она не так давно заметила пропажу кольца, которое дядя подарил ей перед их первой встречей на Рождество. Она сама не поняла, как это случилось. Последний раз она видела кольцо на своем пальце перед святочным баллом. Потеря кольца вызывала в ней грустные чувства и ужасное угрызение совести, даже несмотря на то, что Сириус поспешил успокоить её и сказал, что ничего страшного не произошло.
— С днём рождения, — раздался детский, немного стеснительный голос.
Мелисса мгновенно перевела взгляд на Кастора, который чуть-чуть улыбнулся. Даже сидя, расслабленный на коленях матери, будучи всего лишь пятилетним ребенком, он держал осанку ровно, подобая своему статусу чистокровного отпрыска. Адара нежно улыбнулась, глядя на сына. Кажется, только этот маленький мальчик мог превратить её из жестокой и холодной волшебницы в нежную маму, которая всегда смотрела на своего сына с особой любовью и была готова вскинуть волшебную палочку на каждого, кто обидел бы её детёныша.
Юная Блэк улыбнулась и села на коврик около Кастора. Он тут же с любопытством перевел взгляд на её большие карие глаза, рассматривая старшую кузину.
— Спасибо, Каст, — произнесла она, протянув ему ладонь, позволяя мальчику ударить пять с тихим, сдержанным смехом.
— Хозяйка Мелисса, — вошедший в комнату Кикимер привлек внимание именинницы, заставляя её развернуться и встать на ноги.
Домовой эльф тут же поклонился, касаясь крючковатым носом паркета на полу. Руки его были за спиной, и он держал связку каких-то писем.
— Позвольте Кикимеру поздравить вас с днём рождения. Ох, как же Кикимер рад, что в этом доме, полном грязнокровок и предателей, есть Хозяйка Мелисса и Хозяйка Адара, — пропищал эльф, его голос был полон восторга.
Сириус в ответ громко цокнул языком, а Адара усмехнулась.
— Заткнись, Кикимер, — гаркнул на него Сириус, но эльф даже не глянул на него, продолжая говорить.
— Хозяйка Мелисса, хозяин Регулус перед смертью оставил для вас письма на каждый ваш день рождения. Хозяйка Мелисса, наверное, не помнит, но первые три письма моя Великая Хозяйка Вальбурга вам читала. Кикимер не мог вам передать их. Позвольте Кикимеру отдать все сейчас.
Мелисса остолбенела, еле заметно кивнув в ответ. Эльф достал из-за спины стопку писем и передал их юной Хозяйке. Она дрожащими руками оглядела стопку. Мелисса молча, чувствуя себя взволнованной, покинула гостиную и направилась по лестнице в свою комнату, желая прочитать каждую строчку наедине.
Адара, провожая взглядом стремительно удаляющийся силуэт племянницы, ощутила тяжесть в груди и невольно сглотнула. Она перевела взгляд на Сириуса, который смотрел в одну точку, его лицо было непроницаемым, и лишь легкое подрагивание уголка губ выдавало внутреннее напряжение. Сложно было сказать, что он испытывал в этот момент. Их Реджи, их младший брат, знал. Знал о своей приближающейся смерти, знал ту страшную участь, которая его ждала. И, зная это, он оставил послания, мостики через бездну лет, которые должны были соединить его с дочерью, которую он так любил, но которую так рано покинул.
Когда Блэк, почти бегом, добралась до своей комнаты, она, не беспокоясь о том, что красивое бархатное платье может помяться, плюхнулась на кровать, держа в руках внушительную стопку писем. От них исходил тонкий, почти забытый запах старого пергамента и еле уловимый аромат чернил — призрак прошлого, материализовавшийся в её руках. С трепетом, словно прикасаясь к чему-то священному, она начала перебирать конверты, ища первый. Найдя его, с аккуратной, знакомой надписью: «На пятилетие моей звездочки. От Регулуса Блэка», она дрожащими пальцами принялась вскрывать восковую печать. Развернув пожелтевший пергамент, Блэк начала читать текст, написанный ровным, красивым почерком Регулуса Блэка:
«Моя дорогая Денебола,
Сегодня тебе пять. Ровно пять лет назад твоя чудесная мама родила тебя на свет, даря этому магическому миру такую сияющую звездочку, как ты. Ты уже такая умелая и смышленая малышка, и я искренне тобой горжусь. Знай, что я всегда рядом с тобой, даже если ты меня не видишь. Пускай твоя жизнь будет такой же сладкой, как твои любимые конфеты, которыми, надеюсь, тебя часто балует мама.
С любовью,
Регулус
Блэк.»
Мелисса почувствовала, как тело задрожало, и по холодной щеке медленно скатилась одна горячая слеза, которая тут же была поспешно смахнута пальцем. Она глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь, и взяла следующее письмо — на шестилетие.
«Привет, звездочка.
Сегодня тебе шесть лет. Ты ещё совсем мала, но уже одним своим присутствием делаешь этот мир светлее и радостнее. Не забывай чаще улыбаться, так искренне и лучисто, как только ты умеешь, и крепко обнимать свою чудесную маму.
С днём рождения, малышка.
С любовью,
Регулус
Блэк.»
Следующая слеза, более тяжелая, скатилась по щеке, когда она открыла третье письмо.
«Милая Бетти,
Тебе уже семь. Кажется, это ещё не так уж много, но я уверен, что ты уже очень сильная, не по годам. Уверен, что с каждым годом ты становишься лишь более очаровательной и прекрасной крошкой, ведь ты вся в маму. Пожалуйста, не забывай меня.
С днём рождения!
С любовью,
Регулус
Блэк.»
С каждой строчкой, каждым словом, Мелисса ощущала, как её сердце сжимается всё сильнее, а слезы одна за другой капают на пергамент, оставляя мокрые разводы.
«Чудесная Бета,
Тебе восемь. Мне так жаль, что я не могу услышать твой яркий детский смех, не могу покатать тебя на своих плечах... Пусть кто-то другой сделает это за меня. Самое главное, чтобы ты была самой счастливой на свете. И пусть у тебя будет как можно больше самых лучших игрушек. С днём рождения, малыш.
С любовью,
Регулус
Блэк».
Слезы уже лились водопадом по щекам юной Блэк, смешиваясь с тихими всхлипами. Она сжимала письмо дрожащими пальцами.
«Моя Денебола,
Поздравляю тебя с днём рождения. Тебе сегодня девять. Уверен, что во всех твоих юных начинаниях ты добьешься успеха, ведь ты настоящая маленькая Блэк. Светись ярко, как звезда, в честь которой ты названа. Рад, что могу писать такой чудесной девочке письма.
С любовью,
Регулус
Блэк».
«Дорогая Бетти,
Тебе целых десять. Уже в следующем году ты поступишь в Хогвартс, где, я уверен, найдешь множество верных друзей и поразишь всех своим талантом и маминой красотой. Хочу пожелать тебе удачи, пусть она всегда будет твоим верным спутником. И всегда знай — я рядом.
С днём рождения!
С любовью,
Регулус
Блэк».
« Уважаемая Денебола, — так официально начинал он письмо, словно обращался к взрослой леди.
Тебе пришло приглашение в Хогвартс... Будь я жив, я бы искренне изумился тому, как же быстро летит время. Помни свой первый год в Хогвартсе — для меня он был достаточно волнительным. Но ты не переживай, я уверен, у тебя всё получится. Ты очень сильная и смышленая девочка. И почему-то мне кажется, что ты попадешь на Гриффиндор. Вторая в истории Блэк, которая окажется на этом факультете, очень гармонично. Не думай, что это плохо. Иногда стоит немного отойти от семейных традиций, особенно если это делает тебя счастливой. Главное — будь счастливой. Удачной учебы, звездочка.
С днём рождения!
С любовью,
Регулус
Блэк.»
Слезы текли уже безостановочно, смачивая пергамент и пачкая руки чернилами. Он знал... Он знал, что она может попасть на Гриффиндор, факультет, который в их семье считался позором. Но он не осудил её, наоборот, поддержал.
«Милая Бета, — писал он, его почерк на этом письме казался чуть более торопливым.
Сегодня тебе двенадцать. Ты окончила первый курс Хогвартса и уже переходишь на второй. Неважно, на каком ты факультете, ведь самое главное — это та древняя магия, которая течет в твоей крови. Я знаю, что ты очень умелая, прямо как твоя мама. Пожалуйста, не обижай маму, хотя я и уверен, что ты никогда этого не делаешь. Надеюсь, что мои письма значат для тебя что-то... Пожалуйста, верь — они искренние.
С днём рождения, звездочка.
С любовью,
Регулус
Блэк.»
«Привет, малышка.
Тебе целых тринадцать. Уверен, что в Хогвартсе нет отбоя от парней, ведь ты, должно быть, становишься всё краше и очаровательнее с каждым годом. Выбирай того, кто достоин твоего прекрасного сердца, кто будет ценить тебя по-настоящему.
Никогда не бойся своих чувств, Бетти. Особенно не бойся любить. Любовь – это поистине волшебное чувство, самое сильное, что есть в мире, оно помогает нам жить, находить смысл и преодолевать любые преграды. Я умер во имя любви к твоей маме. Я сделал свой выбор, чтобы ты и мама могли жить в мире без войн и страха, чтобы ты могла смеяться, радоваться и дарить свою любовь тем, кто тебя окружает и кого ты выбираешь любить.
С днём рождения, чудо.
С любовью,
Регулус
Блэк.»
Мелисса с силой сжала губы, пытаясь сдержать нарастающий ком в горле. Дыхание стало тяжелым и прерывистым. Соленые слезы текли по щекам, оставляя после себя липкие влажные дорожки, которые холодили кожу. Слова отца проникали в самую душу, обнажая рану, о которой она даже не подозревала. Он отдал свою жизнь ради них...
«Милая Бетти,
Тебе уже четырнадцать. Надеюсь, что твоя жизнь в Хогвартсе наполнена яркими красками радости, что ты часто смеёшься – искренне, от души – и улыбаешься.
Когда я был в твоем возрасте, я очень любил наблюдать за твоей мамой за слизеринским столом. Мне нравилось слышать её нежный, бархатный смех и видеть эту красивую, чуть хитрую, но такую аккуратную улыбку. Твоя мама прекрасна, правда? Уверен, что она дарит тебе всю свою невероятную, безграничную любовь. Всегда отвечай ей тем же, береги её.
Будь счастлива, Бетти.
Никогда не опускай руки, даже когда кажется, что всё идет наперекосяк. У тебя в жизни всё обязательно получится, благодаря твоему уму, твоему характеру и, конечно, твоим магическим способностям. Ты унаследовала лучшее от нашей семьи и от мамы.
С днём рождения!
С любовью,
Регулус
Блэк.»
Слезы не останавливались, они текли всё сильнее, размывая чернила на пергаменте. Слова о маме, о том, как он любил наблюдать за ней, наполняли сердце Мелиссы одновременно болью и нежностью.
«Денебола Блэк,
Тебе сегодня пятнадцать лет. Совсем скоро, через два года, ты уже будешь совершеннолетней волшебницей, полноценной и самостоятельной. Уверен, что с каждым годом ты становишься только краше, мудрее и сильнее духом. Надеюсь, что ты окружена достойными людьми и верными друзьями, которые тебя уважают, ценят и всегда готовы прийти на помощь в нужный момент.
В этот день, твой пятнадцатый день рождения, я хочу пожелать тебе не бояться новых начинаний, даже если они кажутся страшными или непривычными. Не бойся показать миру настоящую себя, со всеми своими мыслями, чувствами и желаниями. Ведь ты чудесна, как та яркая звезда на небе, в честь которой тебя назвали – Денебола. Никогда не грусти из-за пустяков, не позволяй мелким неприятностям омрачать твой свет. Верь мне, впереди тебя ждёт всё самое наилучшее.
С твоим днём, моя дорогая.
С любовью,
Регулус
Блэк.»
Мелисса прижала к груди последнее письмо, словно пытаясь впитать каждое слово, сохранить тепло отцовских рук. На него градом капали её слезы, оставляя мокрые, расплывчатые пятна. В этот момент все сомнения, все вопросы, почему мама выбрала его, рассеялись без следа. Регулус Блэк был не просто волшебником из древнего рода. Он был чудесным, нежным, невероятно любящим человеком, который совершенно не заслужил такой судьбы, такой ранней и трагической смерти. Он заслуживал жить. Жить, чтобы видеть, как растет его дочь, чтобы быть рядом с женщиной, которую он любил всем сердцем.
Юной Блэк стало невыносимо стыдно за то, что раньше она могла думать о нём иначе, принять навязанные стереотипы. Он вовсе не был сторонником зла, он не был просто одним из Пожирателей Смерти. Он боролся. Боролся ради светлого мира, ради своей любви к Авроре, ради будущего своей дочери. Он отдал свою жизнь, чтобы Мелисса и её мама могли жить в мире. Он был невероятно нежным человеком, чьи слова теперь навсегда останутся в её сердце. Она никогда его не забудет. Регулус Блэк. Её отец. Чудесный отец, которого она, к своему огромному сожалению, никогда по-настоящему не знала, но которого теперь любила всей душой.