Связанные душой

Поместьем Блэк оказалась квартира, скрытая от посторонних глаз. На картах ее невозможно было найти из-за мощных защитных чар. Попасть сюда могли только волшебники, знающие точное расположение. Внутри это было большое многоэтажное помещение. Дом буквально дышал неуютностью: здесь было холодно, мрачно и заброшено, несмотря на то, что Сириус жил здесь почти год. Сам Блэк прокомментировал это тем, что чувствует себя здесь, как в клетке, и даже прибираться не собирается. Стены излучали мрачность и темную магию, которую можно было ощутить каждой клеточкой тела, с горьким привкусом на языке. В доме пахло табаком, сыростью и немного золотом, которое преобладало в интерьере. На стенах висели старинные газовые рожки, издававшие шипение при появлении новой гостьи. Темные обои отходили от стен, а ковры на полу были вытертыми. Люстра, как и все в доме, была покрыта толстым слоем пыли. В интерьере преобладали болотные и черные оттенки с золотым декором и множеством змей, что говорило о любви Блэков к факультету Слизерин. Высокие потолки в доме только усиливали впечатление запущенности. Окна были заколочены, не пропуская ни единого лучика солнечного света. На цокольном этаже располагались кухня и кладовая. Мелисса настороженно двинулась вслед за Сириусом. На первом этаже находилась столовая с буфетом, из которой вел длинный, мрачный коридор. На стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены в «змеином» стиле. За парой длинных, изъеденных молью бархатных портьер находился портрет в натуральную величину. На нем красовалась статная красивая женщина с худой фигурой и аристократично-фарфоровой кожей. Жгучие черные кудри, грубые черты лица и глаза... Глаза точь-в-точь как у Мелиссы, черные, как смоль, которые одновременно пугали и завораживали.

— Сириус, поганый мальчишка! Кого ты притащил в мой дом? — вскрикнула волшебница, от чего Мелисса вздрогнула.

Сириус закатил глаза и хотел было ответить матери, как та перевела взгляд на его племянницу, осматривая ее высокомерным, любопытным взглядом.

— Денебола? — тихо прошептала женщина. Мелисса неуверенно кивнула ей в ответ. — Ох, моя милая внучка! Красотой удалась, вижу, в меня будешь, — она сдержанно, но довольно хрипло рассмеялась.

— Здравствуйте.

Мелисса изобразила подобие улыбки, поклонившись портрету бабушки Вальбурги Блэк в знак уважения. Сириус в ответ фыркнул, закрывая портрет шторами под злостный вопль своей матери. Мелисса изогнула бровь, но спрашивать ничего не стала.

В конце коридора находилась дверь, за которой по узкой каменной лестнице можно было спуститься на небольшую, сырую и грязную кухню.

Наверх вела темная лестница. Над ней, на декоративных пластинах, располагались отрубленные головы домовых эльфов, у всех с одинаковыми вытянутыми носами-рыльцами. Младшая Блэк поморщилась от отвращения и прошла дальше, на второй этаж. Там располагалась гостиная дома Блэков. Продолговатое помещение с высокими потолками выглядело мрачно, оформленное в темных серо-зеленых тонах, с тяжелыми бархатными шторами на окнах. Пол гостиной был застлан толстым ковром. Также на этаже находилась ванная комната с черным мраморным полом. Ванну поддерживали серебряные змеи, а краны были выполнены в виде раскрытых змеиных пастей.

На третьем этаже справа располагалась мрачная, сырая комната с высоким потолком, камином и двумя кроватями. Голые стены с отстающими обоями украшал только пустой холст в нарядной раме — портрет Финеаса Найджелуса. Также на этом этаже было около пяти комнат приличного размера с высокими потолками. Обои в них были в лучшем состоянии, чем в других комнатах, стояли большие двуспальные кровати и шкафы. Все было выполнено в привычных для дома зелено-черных тонах. Эти комнаты Сириус назвал гостевыми.

Четвертый этаж был меньше по площади. Здесь находилось только три просторные комнаты: спальня покойных родителей Сириуса, кабинет Ориона Блэка и еще одна комната. Сириус, фыркая, показал свое нежелание заходить в первые две. Третья комната была небольшой. Здесь не было ни кровати, ни письменного стола, ни шкафа. Стены были выкрашены в мрачный цвет. Вдоль одной стены располагался большой коричневый диван. На противоположной стене, во всю ее длину, находилось большое фамильное древо Блэков. Мелисса с любопытством начала его рассматривать. «Фамильное древо Блэков» представляло собой огромный выцветший гобелен с портретами всех членов семейства Блэков, их супругов и потомков. Полотно занимало все пространство от пола до потолка. Это была немыслимо старая ткань, которую местами проели докси. На самом верху большими, достаточно яркими буквами было выведено:

БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭК
Чистота крови навек.

На фоне зеленых листьев было изображено стилизованное дерево, на ветвях которого располагались портреты членов семьи. Под каждым портретом находилась белая лента с именем и датами жизни, а золотые нити тянулись от родителей к детям.

Здесь можно было найти Драко и его родителей, выжженный портрет Андромеды, портрет безумной Беллатрисы и многих других. Юная Блэк нашла глазами свой детский портрет. Маленькая малышка Ми нежно улыбалась, ее волосы были собраны на макушке, а глаза блестели. Она была связана золотой нитью с матерью. Вторая нить была размыта и запачкана черным порохом, но логично вела к отцу. На портрете Аврора сдержанно улыбалась, а снизу виднелась надпись: «Аврора. 1960-1981». Регулус Блэк стоял более сдержанно, его холодный взгляд пробирал до костей. Снизу виднелась надпись: «Регулус. 1961-1981».

«Интересно, почему в итоге мама выбрала его, а не его старшего брата?» — промелькнуло в голове у Мелиссы, но она тут же отбросила эту мысль.

Рядом с Регулусом был выжжен портрет Сириуса, черная дыра скрывала его лицо, имя и несколько сантиметров вокруг. Возле Сириуса был портрет молодой, до жути красивой девушки. Обладательница выразительных скул, хитрых серых глаз и черных кудрей. Снизу подпись: «Адара. 1959-...». Год ее смерти был задет, когда сжигали портрет Сириуса.

Адара...

***

Нарцисса перевернула страницу альбома. На ней была она. Ее белые волосы, собранные в красивую косу, свисали по плечу. Юная волшебница мягко улыбалась, придерживая за плечи девушку лет шестнадцати. Та высокомерно вздернула подбородок, смотря в камеру хитрыми серыми глазами и подмигивая. Молочная кожа, четкие скулы, небольшой аккуратный нос, пухлые губы, которые были приоткрыты в улыбке, открывая обзор на ровные белые зубы. Чем-то отдаленно она была похожа на Беллатрису и Андромеду. Девушка была очень красивой.

— А это кто? — спросила Мелисса, внимательно рассматривая колдофотографию.

Нарцисса грустно улыбнулась, проводя пальцем по изображению своей младшей сестры.

— Адара Блэк, — выдохнула она. — Сестра-двойняшка Сириуса, дочь Ориона и Вальбурги Блэк. Выдающаяся слизеринка, красавица. Вышла замуж за чистокровного волшебника Рабастана Лестрейнджа и была им убита по приказу Волан-де-Морта, будучи беременной.

Мелисса притянула ближе к себе колени, ощущая, как горечь накрыла язык. Она перевела большие черные глаза-бусинки на Нарциссу, хлопая ресницами. В лице тетушки читались грусть и боль, в отличие от холодных рассказов про Сириуса и Андромеду. Сейчас ей и вправду было очень больно.

— Какой ужас... — тихо прошептала Мелисса. — А почему?... — неуверенно сорвалось с ее губ.

— Никто не знает тонкостей в причине ее смерти. Рабастан в ней души не чаял еще будучи подростком, никогда не обижал ее. По словам Люциуса, она просила Темного Лорда дать ей отставку на вынашивание ребенка, тот ей отказал. Ему нужны были бойцы, время тяжелое. А Адара была способной, очень способной...

***

Из воспоминаний Мелиссу выдернул тяжелый вздох Сириуса. Она перевела взгляд на него и увидела, как он пристально смотрит на портрет сестры, рядом с которым висел портрет того самого Рабастана. Мелисса невольно задержала на нем взгляд. Красивый парень с четко очерченными скулами, глубокими карими глазами и волнистыми каштановыми кудрями, обрамляющими лицо. Под портретом значился лишь год рождения: 1959. Мелисса знала, что он жив и в данный момент находится в Азкабане, об этом упоминал Волан-де-Морт на кладбище.

— Ада, моя сестренка, — тихо прошептал Сириус. — Мы с ней поссорились из-за ее вступления вместе с Регулусом в ряды Пожирателей Смерти. А она гордая, упрямая, как и я. Мы долго не писали друг другу. Потом мне пришло от нее письмо, я был рад. Ведь несмотря ни на что, я любил свою сестру. В письме говорилось, что она ждет ребенка, — Сириус смолк, прочищая горло, в котором застрял тугой ком. — Следующим письмом была весть о ее смерти. Из-за непослушания Волан-де-Морту. Ада никому никогда не подчинялась, я знал, что к этому придет...

Он смолк. Мелисса смотрела на дядю, а после хрипло произнесла:

— Мне Нарцисса сказала, что Адара просила отставки у Волан-де-Морта, чтобы выносить ребенка. Он ей не дал, сказал, что нужны бойцы. И... она была убита своим мужем.

Сириус резко пришел в себя, словно очнувшись от кошмара. Он перевел широко распахнутые, полные ужаса глаза на Мелиссу, тяжело дыша. В комнате вдруг стало невыносимо душно, словно стены начали сжиматься. Рабастан... Образ добродушного парня, с которым Ада познакомила Сириуса еще в Хогвартсе, представив своим другом, всплыл в памяти. Басти — как она всегда его называла — тогда хрипло рассмеялся, говоря Сириусу, что его сестра еще обязательно станет его женой. Воспоминание о помолвке пронзило острой болью. Басти смотрел на Адару карими глазами, полными счастья и безграничной радости, крепко обнимал ее и целовал нежно, трепетно, обхватывая дрожащими руками ее щеки. А потом... письма Адары, в которых она не переставала нахваливать Басти, описывая его доброту и заботу. Сириус не мог поверить, что тот самый добродушный слизеринец Басти, близкий друг его младшего брата, муж его сестры, способен на такое чудовищное преступление – убить так горячо любимую, беременную супругу. С хриплым вздохом Сириус перевел взгляд на портрет Рабастана. Горящие карие глаза словно насмехались над ним. В этот момент ему захотелось сжечь его портрет, как когда-то сожгли его собственный в этом же доме.

Мелисса молча наблюдала за дядей, лихорадочно перекручивая его слова в своей голове: «из-за ее вступления вместе с Регулусом в ряды Пожирателей Смерти».

— Отец с ней были Пожирателями Смерти? — тихо, почти шепотом спросила она, боясь услышать подтверждение своим страхам.

Сириус лишь коротко кивнул, не в силах произнести ни слова. Но этого кивка хватило, чтобы юную Блэк словно ледяным клинком пронзили до костей. Она быстро моргнула, пытаясь прогнать подступившие слезы, и ощутила ноющую боль в шраме на боку. Боль, которая теперь казалась отражением боли в ее душе. Ее отец... Был одним из них, из этих ужасных, бесчеловечных Пожирателей Смерти. Он был в их рядах, носил эту проклятую метку. Мир, который она так старательно строила для себя, рухнул, разбившись на тысячи осколков.

— Пойдем, выше твоя комната... — наконец прервал образовавшееся молчание хриплый голос Сириуса.

Мелисса лишь кивнула, проходя вслед за ним на четвертый этаж. Здесь располагались четыре комнаты, на каждой из которых были таблички с гравированными инициалами. Напротив лестницы, на черной двери, висела табличка: «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка», а рядом был приклеен бумажный стикер с надписью: «И его жены». Мелисса холодно усмехнулась, переводя взгляд на дверь рядом. Она была светло-зеленого цвета с табличкой: «Маленькой госпожи Денеболы». Юная Блэк устало, но искренне улыбнулась. Наличие отдельной комнаты ее немного удивило. Справа было несколько ступеней, которые вели к еще двум комнатам, расположенным напротив друг друга. На одной табличка: «Многоуважаемый Сириус Орион Блэк», на второй: «Самая уважаемая Адара Каллидора Блэк. Вход запрещен всегда». Мелисса тихонько рассмеялась, замечая грустную усмешку на губах Сириуса.

— Твои родители жили в комнате Регулуса. Рядом, как видишь, твоя. Можешь выбрать любую, какая тебе больше по душе. Отдыхай.

Сириус поднялся в свою комнату. Мелисса решила сегодня просто зайти в свою, не узнавая еще больше ненужных подробностей. Толкнув дверь, она зашла внутрь и тут же пискнула. На полу сидел домовой эльф. Небольшое существо, покрытое морщинами, видимо, из-за возраста, с большими острыми ушами, бледно-сероватой кожей и крючковатым носом. На нем была разорванная, поношенная серая майка. Домовой эльф тут же поклонился.

— Доброго дня, юная Госпожа. Кикимер очень долго вас ждал и знал, что увидит. Маленькая хозяйка очень любила проводить время с Кикимером, — пропищал Кикимер, кланяясь Мелиссе в ноги, что вызвало у нее смущение.

— Здравствуй. Рада тебя видеть, — хоть Мелисса его и не помнила, разочаровывать эльфа не хотелось.

— Кикимер, подслушав разговор плохого хозяина Сириуса о вашем прибытии, решил убраться в комнате, чтобы маленькой госпоже было хорошо.

Мелисса улыбнулась, медленно оглядывая комнату, словно пытаясь впитать каждую деталь. Стены были выкрашены в насыщенный изумрудный оттенок, создавая ощущение спокойствия и уюта. Посредине комнаты стояла большая кровать с зеленым постельным бельем, украшенным замысловатыми рисунками извивающихся змей, и тяжелым черным балдахином. По одну сторону от кровати располагалась черная, лакированная тумбочка с изящной золотой ручкой, на которой, вероятно, когда-то стояла лампа, а по другую — большой темно-коричневый шкаф с резными дверцами, хранящий. Посреди комнаты на полу лежал круглый пушистый ковер, такой мягкий, что хотелось ходить по нему босиком. На ковре были разбросаны игрушки, словно еще вчера здесь кто-то играл, не заботясь о порядке. Мягкие игрушки были выполнены в волшебном стиле: ведьма на метле и колдун в остроконечной шляпе. Напротив кровати располагался длинный письменный стол. На столе были разбросаны тетради и пергаменты, исписанные аккуратным почерком, а рядом стоял зеленый пуфик, идеально подходящий для чтения. С потолка свисала причудливая люстра в виде свернувшейся кольцами змеи, которая, казалось, вот-вот оживет. Комната и вправду была чистой, в отличие от других комнат в доме, ни пыли, ни грязи не было. Мелисса прошла в глубь комнаты, поднимая с пола плюшевую ведьму и с легкой улыбкой рассматривая ее.

— Когда моя любимая великая Хозяйка Вальбурга умерла, а юную Хозяйку Денеболу забрали к себе жить миссис и мистер Малфой, Кикимер сюда не заходил, — пропищал домовой эльф. — Кикимер оставлял в комнате все, как и было при юной Хозяйке.

Мелисса улыбнулась, оборачиваясь к нему. Здесь, в этой комнате, пахло настоящим детством, ярким, беззаботным, приятным, таким, каким оно должно было быть у нее. Она представляла, как должна была лежать в этой кровати, укрываясь теплым одеялом, слушая сказки матери и чувствуя ее нежные поглаживания по голове. Острая волна грусти кольнула сердце. Это была комната, полная призраков той счастливой жизни, которой у нее никогда не было. Комната, которая должна была быть ее убежищем, ее маленьким миром.

— Спасибо, Кикимер, — вежливо произнесла юная Блэк, стараясь скрыть нахлынувшие эмоции.

Кикимер тут же радостно запищал, дергая большими ушами от волнения, что вызвало тихий смех у Мелиссы.

— Кикимер не будет мешать юной Госпоже, — пропищал эльф, кланяясь. — Если понадобится помощь Кикимера, зовите его.

Мелисса успела только кивнуть в ответ, как эльф с громким хлопком исчез, оставив ее наедине со своими мыслями и чувствами в этой комнате, полной призраков прошлого.