Связанные душой

Проливной дождь не прекращался до самого прибытия в Хогвартс, промокнув учеников до нитки. Оказаться в теплом, уютном Большом зале после такой непогоды было настоящим блаженством. Тепло разливались по телу, вызывая приятную дрожь. Зал был празднично украшен к началу учебного года: золотые тарелки и кубки мерцали в свете тысяч парящих свечей, создавая волшебную атмосферу. За четырьмя длинными столами, соответствующими факультетам, расселись студенты, оживленно болтая друг с другом. На возвышении, за отдельным столом, лицом к ученикам, расположились преподаватели. Взгляд Мелиссы упал на пустующее место, где в прошлом году сидел профессор Люпин, и сердце сжалось от грусти. Почти Безголовый Ник, привидение Гриффиндора, парил по залу, радостно приветствуя учеников. Сегодня он был в своем обычном камзоле, дополненном огромным плоеным воротником, который служил одновременно и праздничным украшением, и своеобразной поддержкой для его едва держащейся головы. Мелисса сидела рядом с близнецами Уизли, недалеко от «золотого трио. Все, изрядно проголодавшиеся после долгой дороги, с жадностью набросились на угощения, едва дождавшись окончания церемонии распределения. Разнообразие блюд поражало воображение. За высокими окнами все еще бушевала непогода. Раскаты грома сотрясали стекла, а вспышки молний на мгновение озаряли зал, заставляя золотые тарелки с остатками первых блюд исчезать и тут же появляться вновь, уже с горами свежеиспеченных пирогов. Когда и пироги были сметены со столов, а золотые тарелки вновь засияли чистотой, Альбус Дамблдор поднялся со своего места. Шум голосов мгновенно стих, и в зале остались слышны лишь завывание ветра за окнами и барабанящий по стеклам дождь. Объявление директора о том, что в этом году межфакультетский чемпионат по квиддичу проводиться не будет, повергло всех в шок. Однако, прежде чем Дамблдор успел объяснить причину отмены, двери Большого зала распахнулись, и на пороге появился незнакомец, опирающийся на посох и закутанный в черный плащ. Все взгляды устремились на вошедшего. Вспышка молнии осветила его лицо, когда он откинул капюшон и тряхнул гривой темных, тронутых сединой волос. С глухим стуком, похожим на клацанье, он направился к преподавательскому столу. Каждый его шаг отдавался эхом в наступившей тишине. Еще одна вспышка молнии озарила зал, позволив разглядеть лицо незнакомца. Оно напоминало грубую деревянную скульптуру, словно вырезанную неумелой рукой. Кожа была покрыта шрамами, рот представлял собой кривой разрез, а часть носа отсутствовала. Но самым жутким в его облике были глаза: один – маленький, темный и блестящий, а другой – большой, круглый, как монета, и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрерывно двигался, вращаясь во все стороны, независимо от темного. Иногда он и вовсе закатывался, словно заглядывая внутрь черепа, оставляя на виду лишь белок. Мелиссу пробрала дрожь, она едва заметно скривилась от отвращения. Позже Дамблдор представил этого пугающего человека как нового преподавателя Защиты от Темных Искусств – профессора Грозного Глаза Грюма. И только после этого директор вернулся к прерванному объявлению.

— Как я уже говорил, – Дамблдор улыбнулся, обводя взглядом обращенные к Грюму лица студентов, — в ближайшие месяцы нам выпадет честь принимать у себя весьма волнующее событие, какого не случалось уже столетие. С огромным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников.

— Вы шутите! — воскликнул Фред Уизли, разрушая напряженную тишину, повисшую в зале с момента появления Грюма.

Блэк вздрогнула от неожиданности. Она слышала разговоры о Турнире Трех Волшебников в доме Малфоев. Это событие не проводилось уже очень давно, поэтому реакция учеников была столь бурной. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул.

— Я вовсе не шучу, мистер Уизли,— сказал он. — Хотя, раз уж вы заговорили на эту тему, этим летом я слышал один анекдот... В общем, заходят как-то в бар тролль, ведьма и лепрекон...

Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула.

— Э-э-э... пожалуй, сейчас не самое подходящее время... да... – Дамблдор почесал густую бровь. — Так о чем это я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Полагаю, некоторые из вас не имеют ни малейшего представления о том, что это за турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за краткое пояснение и пока займут себя чем-нибудь другим.
Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как дружеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства: Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Турнир проводился каждые пять лет и считался лучшим способом укрепления дружеских связей между юными волшебниками разных национальностей... до тех пор, пока число жертв не стало настолько высоким, что турнир пришлось прекратить.

— За прошедшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, – но ни одна из них не увенчалась успехом. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что настало время попробовать еще раз. Все лето мы упорно работали над тем, чтобы в этот раз обеспечить максимальную безопасность для всех чемпионов. Директора Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, а сами выборы чемпионов состоятся на Хэллоуин. Беспристрастный судья определит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и, конечно же, за приз в тысячу галлеонов.

— Я хочу участвовать! — снова выкрикнул Фред. — Будешь за меня болеть, Зефирка? — шепнул он следом Мелиссе на ухо.

Девушка вздрогнула от неожиданности и нахмурилась, глядя на него.

— Обязательно, — с сарказмом буркнула она, и Фред тихонько рассмеялся.

Энтузиазм Фреда разделяли многие ученики, которые с огромным интересом начали обсуждать Турнир и возможность в нем поучаствовать. К всеобщему разочарованию, Дамблдор объявил о возрастном ограничении: только студенты семнадцати лет и старше допускаются к участию. Это была необходимая мера предосторожности, поскольку задания Турнира были чрезвычайно сложными и опасными. Дамблдор заверил, что лично проследит за соблюдением правил, и призвал студентов не пытаться обмануть судью. Он также напомнил о скором приезде делегаций из Шармбатона и Дурмстранга, попросив всех быть вежливыми с гостями и поддерживать чемпиона Хогвартса. После этого директор вернулся на свое место и отпустил студентов по комнатам. Расстроенные ученики, которым еще не исполнилось семнадцать (включая близнецов Уизли), продолжили яростно обсуждать несправедливость возрастного ограничения. Мелисса же молча встала из-за стола и направилась к выходу из Большого зала, быстрым шагом идя в гостиную Гриффиндора. Она чувствовала сильную усталость, голова кружилась, и ей не терпелось упасть на кровать и уснуть. Мельком осматривая знакомые стены Хогвартса, по которым она так соскучилась за лето, Мелисса добралась до гостиной и поднялась по винтовой лестнице в свою комнату. Вещи ее соседок, как и ее собственные, уже были здесь. Самих соседок все еще не было – скорее всего, они остались в Большом зале, обсуждая Турнир Трех Волшебников. Достав из чемодана голубую пижаму, состоящую из шорт и рубашки, Мелисса отправилась в душ. После душа она переоделась и заплела свои длинные волосы в хвост, чтобы не мешали спать. Девушка с наслаждением упала на мягкую кровать, ставшую за четыре года обучения почти родной. Голова утонула в большой подушке, и Мелисса почувствовала, как расслабляется каждая клеточка ее тела. В этот момент свет в комнате словно растворился в белом дыму, и перед глазами начали всплывать размытые картинки. Она увидела Поттера, дрожащего, сжимающего в руках Кубок Огня. Он что-то жалобно кричал. Парень был весь в грязи и крови, в его обычно ярких зеленых глазах не было ни искорки – лишь слезы. Сухие губы беззвучно шевелились, издавая жалобные, почти беззвучные крики. Все вокруг окутывал черный, непроницаемый туман. Мелиссу пробила дрожь, она резко села в кровати, часто моргая. Дыхание сбилось, голова закружилась. Юная волшебница смотрела в одну точку, пытаясь понять, что за странное, жуткое видение посетило ее. Это же невозможно... Гарри всего четырнадцать.

***

Несмотря на сильную усталость, Мелисса так и не смогла уснуть. Свернувшись калачиком под одеялом, она тихонько дышала, вновь и вновь возвращаясь к той страшной картине, что застыла в ее памяти. Каждый раз ее пробирала дрожь, и она боялась закрыть глаза, боясь снова увидеть разбитый взгляд Поттера, услышать его надрывающийся голос, способный тронуть любого, даже, наверное, Драко, заклятого врага Гарри. Буря за окном и раскаты грома стихли только к утру, уступив место прекрасному алому рассвету, за которым Мелисса наблюдала из окна, обнимая себя руками, пока ее соседки мирно спали. Как только часы в комнате пробили шесть утра, Мелисса, выбрав одежду на день, отправилась в ванную. Взглянув на свое отражение в зеркале над раковиной, она поморщилась. И без того светлая кожа приобрела совсем уж бледный оттенок, а под глазами залегли темные круги от бессонной ночи. Умывшись прохладной водой и почистив зубы, Мелисса решила убрать волосы в тугой пучок. Она выбрала черную юбку-карандаш, молочную рубашку, поверх которой повязала галстук в цветах Гриффиндора, и, конечно же, накинула классическую черную мантию. Когда Мелисса вышла из ванной, соседки все еще спали, хотя время близилось к семи. Решив насладиться утренней тишиной Хогвартса, Мелисса тихонько вышла из комнаты и отправилась бродить по коридорам. В это время замок был наполнен особой, приятной тишиной, которую нарушало лишь пение птиц за окном. Погруженная в свои мысли, Мелисса едва не врезалась в Альбуса Дамблдора, который неожиданно появился из-за угла.

— Доброе утро, мисс Блэк. Не спится? —Директор лукаво улыбнулся, подкручивая свои пышные усы.

— Доброе, профессор. Да, сегодня встала пораньше, — пожав плечами, соврала Мелисса.

Дамблдор внимательно посмотрел на нее сквозь свои очки-полумесяцы.

— Как насчет чашечки чая в моем кабинете? — предложил он с легкой улыбкой.

— Не откажусь. Спасибо.

Они вместе направились к кабинету директора. Мелисса надеялась, что за чашкой чая Дамблдор наконец объяснит, почему она должна была провести остаток каникул именно в доме Уизли. Назвав очередной нелепый пароль, Дамблдор вошел в кабинет, Мелисса последовала за ним. За то время, что она здесь не была, ничего не изменилось. Со стен сопели портреты бывших директоров школы, в тишине слышалось тихое пощелкивание приборов в большом коричневом шкафу, на котором устроился яркий феникс Фоукс. Он уже не спал и радостно щебетал, приветствуя Дамблдора. К удивлению Мелиссы, на директорском столе уже стояли две чашки чая и блюдце с овсяным печеньем, словно Дамблдор предвидел их встречу. Погладив Фоукса, директор прошел к своему креслу, Мелисса села напротив, на стул с алой обивкой. Рядом с ней стояла миниатюрная белая чашечка с золотой окантовкой на блюдце такого же дизайна, рядом лежали два кубика сахара.

– Приятного, — сказал Дамблдор, взяв свою чашку и сделав глоток.

Мелисса благодарно кивнула и последовала его примеру, наслаждаясь приятным вкусом зеленого чая с нотками жасмина.

— Полагаю, у вас ко мне есть вопросы, мисс Блэк? — спросил директор, поставив чашку на блюдце. Мелисса кивнула. — Ваш дядя написал мне письмо в ночь после Чемпионата мира по квиддичу. Он объяснил ситуацию и попросил совета. Я знал, что Гарри проведет остаток каникул у мистера и миссис Уизли, поэтому решил, что вам лучше быть там же. Я до конца не понимаю природу связи ваших шрамов и ваших душ. У меня есть много предположений, но я точно знаю, что вам лучше держаться вместе.

Голос Дамблдора был таким спокойным, а чай таким ароматным и расслабляющим, что Мелисса, несмотря на интерес к разговору, чувствовала, как ее клонит в сон. Внезапный храп, донесшийся с одного из портретов бывших директоров, заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. Она устало вздохнула. Неужели теперь ей придется, словно собачке, бегать за Поттером по пятам? Почему нельзя просто сделать вид, что ничего не происходит, и пустить все на самотек? Какая, в конце концов, разница, связаны они как-то магически или нет? Проживут и друг без друга.

— Поверьте, мисс Блэк, это действительно очень важно для вас обоих. Со временем вы сами это поймете, — сказал Дамблдор, словно прочитав ее мысли. Мелисса тут же покраснела от неловкости.

— Эм... хорошо, я вас поняла. Извините за вопрос, но вы не знаете, где сейчас находится Сириус?

— Знаю. По моему распоряжению он отправился в дом своего рода – Блэков, где вы, кстати, жили до четырех лет. Вероятно, вы мало что помните о том времени. Дом надежно защищен, так что сейчас ему там ничто не угрожает, — на губах волшебника появилась легкая улыбка.

Мелисса действительно почти не помнила дом Блэков. Она знала, что до четырех лет ее воспитывала Вальбурга Блэк, ее бабушка, но воспоминания о том времени были обрывочными и смутно различимыми среди ярких вспышек. Лишь изредка в ее памяти возникали какие-то отдельные моменты. Но она была искренне рада, что Сириус в безопасности.

— Спасибо, сэр. Я, пожалуй, пойду на завтрак. Благодарю за чай, — сказала Мелисса, допив последний глоток и взглянув на большие часы в кабинете директора.

— Да, конечно, — улыбнулся Дамблдор. – И если вдруг у вас появится информация, которой, по вашему мнению, со мной стоит поделиться, знайте – двери моего кабинета всегда открыты.

Мелиссу словно окатило ледяной водой. Она вспомнила смутные видения с участием Поттера, которые не давали ей спать всю ночь и заставили ее отправиться на утреннюю прогулку по Хогвартсу. Ей казалось, что директор и так все знает и просто ждет, когда она сама ему все расскажет. Но в горле встал ком, не давая ей произнести ни слова. Мелисса лишь кивнула и вышла из кабинета. Она вспомнила реакцию Люциуса, когда, будучи еще маленькой девочкой, рассказала ему о своих видениях, надеясь найти в дяде поддержку и понимание. Он лишь скривился и сухо сказал, что она просто чокнутая, и нормальные волшебники не видят подобного бреда. Вспомнила и профессора Трелони, которая, кажется, тоже что-то видела, даже предсказала появление метки у Мелиссы, но все вокруг считали ее сумасшедшей и не хотели посещать ее уроки. Эти мысли, словно тяжелый камень, давили на нее, вызывая неприятное чувство. Может, это действительно просто бред, плод ее переутомления? Не нужно привлекать к себе лишнее внимание, ведь она и сама пока не разобралась со своими видениями.

***

В Большом зале царило оживление. Завтрак в Хогвартсе – главное событие утра, и столы факультетов ломились от обилия еды и учеников, которые оживленно обсуждали предстоящий первый учебный день. Мелисса, получив пожелания доброго утра от близнецов Уизли, сидела за столом с пустой тарелкой. Несмотря на разнообразие блюд, аппетита у нее совсем не было.

— Доброе утро, Мелисса, — раздался голос напротив.

Блэк подняла глаза. Напротив нее сели ее соседки по комнате – Парвати Патил и Лаванда Браун. Мелисса удивленно подняла брови – до этого их отношения были довольно прохладными. Парвати, считавшаяся одной из самых красивых девушек на курсе, с длинными темными волосами и индийскими корнями, смотрела прямо на шею Мелиссы, в область шрама, с широко раскрытыми глазами, словно убеждаясь, что все слухи – правда. Ее подруга Лаванда, любезно пожелав Мелиссе доброго утра, начала толкать Парвати в бок, глупо улыбаясь. Лаванда была немного пухленькой девушкой с красивой фигурой, милыми русыми кудряшками, ярко-голубыми глазами и пухлыми губами. Парвати, наконец, очнувшись от своего изумления, перевела взгляд на Лаванду, беззвучно спрашивая: «Ты видела?». Мелисса никак не отреагировала на их эмоции, лишь усмехнулась про себя и решила все-таки положить что-нибудь в тарелку.

— И вам, – спокойно ответила она, намазывая клубничный джем на кусок хлеба, который сейчас выглядел совсем неаппетитно.

— Ты во сколько проснулась? Мы встали, а тебя уже в комнате не было, — продолжила диалог Лаванда.

Мелисса, откусив кусок хлеба с джемом, лениво посмотрела на соседок.

— Решила прогуляться по пустым коридорам. Не спалось ночью.

Она отвела взгляд, и ее внимание переключилось на что-то другое, поэтому следующие слова Лаванды она уже не слышала.
Гарри, в компании своих друзей, уселся на лавку рядом с Роном, который уже начал накладывать еду в тарелку. Перед глазами Мелиссы возникла та же картина: грязный, измученный Поттер, сжимающий в руках Кубок Огня и что-то отчаянно кричащий. Она почувствовала, как у нее защемило под ребрами, грудь сжалась. В ушах стоял его крик, от которого у нее подкосились ноги. Находясь как будто в трансе, Мелисса не заметила, как несколько секунд неотрывно смотрела на Гарри. Он, почувствовав на себе ее взгляд, посмотрел в ответ, изучая лицо девушки, освещенное утренним солнцем, своими зелеными глазами. Мелисса сглотнула, глазами указала ему на дверь. Поттер понял ее без слов и коротко кивнул. Не доев бутерброд и не договорив с соседками, Мелисса встала и направилась к выходу из Большого зала.

— Гарри, ты куда? — спросила Гермиона, глядя на друга, который вскочил со своего места вслед за Блэк.

— Мне надо отойти, — пробормотал Гарри.

— Куда? — с набитым ртом поинтересовался Рон.

— Э-э... туда, — ответил Гарри, намекая на туалет. Друзья понимающе кивнули, не задавая больше вопросов.

Идя к выходу из Большого зала, Гарри думал о том, зачем он вообще идет за Блэк. Между ними состоялся какой-то немой диалог, он не мог отвести от нее взгляда, эти карие глаза, словно бездна, манили его к себе. Поттер поморщился от странного чувства, которое вдруг возникло у него внутри. Открыв большую дверь, он вышел в коридор и тут же столкнулся с Мелиссой. Зачем он вышел? Мог бы спокойно сидеть и завтракать. Она молча стояла, прислонившись спиной к каменной стене. Гарри подошел к ней и тоже оперся о стену.

— Ты что-то хотела? — прервал молчание Гарри, глядя на стену напротив.

Мелисса кивнула, и он это заметил краем глаза.

— Не бросай свое имя в Кубок. Потом очень пожалеешь, — коротко сказала она.

Поттер нахмурился, перевел на нее взгляд, провел рукой по волосам. Он смотрел на нее как на сумасшедшую, но она продолжала спокойно стоять, всем своим видом показывая, что говорит совершенно серьезно. С чего она вообще взяла, что он хочет бросить свое имя в Кубок? Ему это совсем не нужно. И почему он пожалеет? Что за чушь она несет?

— Я и не собирался, — фыркнул он.

— Собирался, — настаивала Мелисса.

Он стоял в видении с Кубком, значит, хотел бросить туда свое имя, попасть на Турнир и обмануть возрастную защиту.

Гарри почувствовал, как в груди поднимается волна раздражения. Зачем он вообще стоит здесь и слушает этот бред?

— Ох, да конечно, ты же лучше меня знаешь, что я собираюсь делать.

Мелисса поморщила нос, уже сто раз пожалев, что вообще заговорила с ним. Может, ее видения – действительно просто бред? Но ведь раньше они сбывались, особенно те, что касались Сириуса.

— Да делай, что хочешь. Мне плевать на твои дальнейшие страдания, — процедила сквозь зубы Мелисса, развернулась на пятках и ушла, чувствуя, как ее уши горят от злости.