Яд панацеи

Самолет был тот же самый, да и картина за иллюминатором казалась полной копией уже виденной: те же самые порванные неизвестным псом клочки цветастого одеяла, хаотично набросанные на пустые зеленые поля, да ощетинившиеся пнями остатки вырубленных лесов.

Бенджамену сегодня не хотелось смотреть на это одеяло.

Он с трудом боролся с наползающей на него слабостью и головной болью, стараясь ничем не выдать свое состояние.

Конечно, причина решения все-таки лететь в экспедицию была вовсе не в энтузиазме новичка, который рвался бы выполнять приказ, невзирая на отравление: нет, причина у Бенджамена была совсем другой.

Он испугался.

Испугался за себя и за Биби - получалось, что они кому-то чем-то сильно помешали. Если помешал Бенджамен, то Биби рядом с ним подвергается опасности как свидетель, постоянно болтающийся рядом; если же не по вкусу неизвестному врагу оказался Биби, то Аммер просто обязан был его защитить, увезя из-под прицела. Экспедиция подходила для этого как нельзя лучше: всего семь человек вокруг, шесть из которых - безвредные панацеи, по природе своей не способные плести интриги и причинять вред, если нет необходимости защищаться. В такой обстановке будет безопаснее переждать какое-то время, даже если это время и пройдет в "темном" городе. По крайней мере, здесь можно не опасаться подброшенных отравленных продуктов, поскольку "темные" привыкли заявлять о своей враждебности прямо в лицо.

Да, экспресс-анализ, сделанный подчиненным Димтера, показал наличие яда именно в пироге: хитрый состав, "прячущийся" сначала внутри, а затем высвобождающийся и становящийся летучим. По плану отравителя, Аммер и Биби полакомились бы восхитительно выглядящим десертом еще до того, как опасное содержимое начало испаряться, и все процессы пошли бы намного медленнее: яд должен был постепенно убить своих носителей изнутри, совершенно незаметный снаружи. Романтическое настроение парочки безупречный план испортило: пирог, брошенный у порога, провалялся там всю ночь, и химическое соединение, как бомба с часовым механизмом, который нельзя отключить, принялось испускать ядовитые миазмы прямо в воздух.

"Этот яд разработан нами, "чистыми", - удрученно говорил Димтер в телефон, - состав напоминает неудачные попытки изобрести средство для массового воздействия на "темных"...

Да, Бенджамен хорошо помнил те опыты: небольшое количество вещества, сброшенное на землю с самолета, должно было через несколько часов медленно испариться, распространяя подавляющий агрессию препарат. Тогда никак не получалось синтезировать именно успокаивающие компоненты, и вещество либо не действовало совсем, либо усыпляло подопытных так крепко, что они едва удерживались на границе жизни и смерти. Неудачные исследования решено было прекратить, к тому же отец и сын Аммеры замаячили на горизонте с их революционным Препаратом... Однако принцип действия начинки пирога и в самом деле напоминал тот неудачный опыт, просто вместо снотворного пирог выпрыснул в воздух токсины.

Бенджамен силился вспомнить, кто занимался разработкой того химического соединения - и не мог. Тогда он еще работал под началом отца и с коллегами из других проектов знаком не был... Максимилиан Димтер выпытывал все мелочи жизни последних двух недель: подозрительные случаи, внезапные недомогания... Профессор и "темный" переглядывались и пожимали плечами: ничего. Они совершенно ничего необычного не заметили... именно тогда Бенджамен и озвучил Максимилиану свой резон: убраться подальше от Чистого города, чтобы дать время Димтеру провести тщательное изучение всех фактов, не рискуя нарваться на новую - и возможно, более удачную! - попытку свести в могилу профессора и его "темного" приятеля.

Скрепя сердце, полковник Димтер согласился с доводами, хотя и вызвал к себе майора Довери "для дополнительных инструкций". Судя по мрачному виду вернувшегося майора, полковник не стеснялся в выражениях, расписывая кары, которые обрушатся на несчастного Довери в случае потери бесценных новичков. Однако был в этом и существенный плюс: майора проинформировали о состоянии здоровья его подчиненных, и он больше не задавал вопросы относительно их бледного вида.

Однако вопросы принялись задавать сослуживцы, уже забывшие вчерашние распри. Панацеи дружелюбно приветствовали новеньких и подходили полюбопытствовать, отчего у вчера еще бывших бодрыми мужчин такой утомленный и нездоровый вид. Биби собирался было ответить всем в своем стиле, но Аммер мягко остановил его.

- Мы просто не выспались, - улыбнулся он тому самому крепышу-переговорщику, который предлагал им заранее ввести себе Препарат. Крепыш понимающе хмыкнул и, видимо, благополучно разнес эту новость остальным, поскольку больше к сидящей поодаль парочке никто не сунулся.

Теперь вот они сидели рядом в самолете и пытались прийти в себя.

Биби, прислонившись лбом к стеклу, смотрел вниз.

Когда он летел в Чистый город вместе с братом, за иллюминаторами было темно - теперь же землю можно было рассмотреть во всех ее подробностях. Но Биби совсем не хотелось ничего рассматривать. Его мысли витали где-то далеко, и Аммер ощутил себя немножко виноватым из-за того, что произошло вчера.

Вернее, не произошло.

Биби охотно отзывался на поцелуи и прикосновения, но едва эти самые прикосновения со стороны Аммера стали более откровенными, парень едва сдержался, чтобы не ударить профессора: его кулаки сжались, а томная нега из черных глаз моментально улетучилась.

- Не надо, - процедил парень, моментально закаменев, - ТАК - не надо.

- Хорошо, - послушно кивнул мужчина и успокаивающе погладил парня по плечу со змеями, - как скажешь.

В остальном все было просто волшебно: Аммер и не ожидал, что "темные" могут проявлять такую нежность! Резкий грубоватый Биби совсем не казался ему способным на такие тонкие эмоции, однако Бенджамен уже перестал удивляться сюрпризам, преподносимым уникальным парнем. И раскаянием, судя по сегодняшнему утру, Биби вовсе не страдал: видимо, со своей совестью он-таки сумел договориться, не допустив самого главного по своим меркам "позора".

Но чувство вины Аммера все-таки грызло. Он прекрасно понимал, как тяжело "темному" принять все, что происходит. Несмотря на его собственные вполне взаимные чувства, такого рода отношения для него - действительно позор, о котором нужно молчать под страхом смерти. А тут, получается, все в курсе, и даже, скорее всего, предполагают нечто бОльшее, чем то, что есть на самом деле! И кто! Болтливые лютики! Бедный Биби так опасно сверкал глазами, когда их встретили вопросами, что Бенджамен даже задался вопросом, не лучше ли было бы, слегка покривив душой, ответить Биби, что он ему совсем не нравится? Пообижавшись денек, "темный" бы успокоился, зато теперь смело смотрел бы всем в глаза, не ощущая себя, по его собственному выражению, "фу" и "извращенцем". И сбегать не было бы причины - зачем убегать, если нет ничего, что идет вразрез с совестью и чувством собственного достоинства?

Да, Аммер все время боялся, что Биби все-таки сбежит, хотя и уверял его парень в обратном. Как ни пытался профессор это скрыть, он и в самом деле сильно привязался к своему странному "темному". Будь Бенджамен чуть более возвышенным, он употребил бы слово "влюбленность" или даже "любовь", но пока он осторожно обходился менее громкими эпитетами. Однако терять Биби не хотелось так отчаянно, что профессор подумывал даже отказаться от экспедиции. Если бы не этот чертов пирог...

- Ты в порядке? - Бенджамен открыл глаза и увидел склонившуюся к нему черноволосую голову. Видимо, думая о наболевшем, профессор сморщился как-то особенно сильно...

- Да, - мужчина кивнул, взял себя в руки и улыбнулся, - а ты? Все прошло?

- Не совсем, но уже полегче. Что сказал твой полковник? Я не понял и половины...

- Он сказал, что токсин разработан у нас.

- А ты сомневался?

- Да не то чтобы... - профессор смущенно почесал макушку, - просто я не понимаю, кому такое может быть нужно. Я же жил спокойно тридцать лет и не мешал никому!

- Ну, а теперь помешал, - Биби дернул плечом, - ничего удивительного. Ты отказался слушаться старых пердунов, знаешь все формулы и общаешься с "темным". Может, они боятся, что ты сбежишь вместе со мной?

- Мне некуда бежать, - Бенджамен грустно улыбнулся, - ваша наука не нуждается в таких, как я. Я ведь не умею конструировать бомбы.

- А химическое оружие? - возразил парень, - Ты забыл? Ты же биохимик. Наши военные базы спят и видят заполучить гениального ученого!

- Но я не соглашусь это делать!

- Ты думаешь, наши базы похожи на ваши? Ха! У нас не спрашивают согласия. Ученых просто закрывают в клетки и заставляют работать, сажая в соседнюю клетку всю их семью. Отказываешься? Пуля в лоб жене. Не проняло? Тогда ребенку.

- Но... это же... бесчеловечно! - задохнулся Аммер.

- Мгм. Но у нас нет такого слова. Мы, конечно, не такие благородные и добрые, как вы, но даже "темные" любят своих детей.

- Кстати... давно хотел спросить... если "темные" любят своих детей, как же они соглашаются отдать панацей переговорщикам?

- Так то панацеи... Если в семье рождается лютик, это позор семьи. Их считают больными. Дурачками. От них пытаются избавиться. И если кто-то предлагает лютика забрать, да еще дает за это деньги - никто не откажется. Но обычно лютики умирают еще в детстве. Годам к трем становится видно, кто есть кто.

- Подожди... - Аммер потер висок, - то есть, ты хочешь сказать, что пана... лютики - не редкость? И рождаются часто?

Биби удивленно уставился на профессора.

- А кто сказал, что они - редкость? Нихрена! Просто мало кто выживает.

- И... много ты видел лютиков?

- Пф. Полно. То и дело рождаются. Но ты ж видел Дуди... он то порежется, то на птичку засмотрится и упадет... если бы не я, он бы давно уже на тот свет отправился. Ну, или избили б его до смерти.

Бенджамен откинулся на спинку кресла. Почему они не знали, что маленьких панацей очень много? И почему тогда Эсперо их не отслеживал? Ведь ни разу Эсперо не привел переговорщиков к порогу дома трех- или четырехлетней панацеи...

- Кстати, у наших соседей тоже родился лютик. Правда, они его случайно утопили, купая, - Биби отвернулся к иллюминатору и вздохнул. Аммер передернулся.

- Почему же ты тогда защищал своего брата, если у вас так никто не делает? - осмелился спросить Бенджамен. Этот вопрос мучил его еще тогда, когда он увидел на экране ноутбука бредущую из школы домой парочку: вертлявого Дуди с заплетающимися ногами и высокого на его фоне Биби.

- Он маленький. И не виноват, что таким родился.

Профессор осторожно пожал лежащую на подлокотнике руку парня, ожидая, что тот отдернется или просто сделает ему замечание, но Биби, наоборот, покрепче переплел пальцы и вздохнул.

- Когда окажемся в городе, так не делай, - предупредил он, - иначе... ну... ты понимаешь.

- Понимаю.

- И не дотрагивайся до меня.

- Даже наедине?

- Наедине можно, - Биби покраснел и отвернулся, - и еще... ты лучше молчи там. Ты и без того привлечешь внимание... а уж если заговоришь - проще табличку на лоб прилепить: "чистый".

- Я так сильно выделяюсь? - расстроился Бенджамен.

Парень склонился к нему поближе, воровато оглянулся и прижался губами к уху:

- Ты просто очень красивый. У нас таких нет. Тебя сразу все заметят. Но ты молчи, тогда не так опасно. И не ходи никуда без меня.

Аммер прикрыл глаза, уткнулся носом в мягкие волосы и вздохнул.

Ему почему-то расхотелось приносить пользу человечеству и искать несчастных панацей. Захотелось оказаться в своей квартире, на кровати, в обнимку с Биби, разговаривать, смотреть видео, обсуждать что-нибудь неважное... "темные" города с их жителями внезапно потеряли для него всякую исследовательскую привлекательность, и даже мелькнула мысль попросить Довери оставить их в самолете, с пилотами. Но профессор, разумеется, поборол малодушный порыв.

Ощущая щекой шелковистые волны, Бенджамен неожиданно для себя уснул...

... и проснулся от резкого толчка: самолет приземлился и пытался замедлить бег на заброшенной трассе возле давно покинутого городка под названием Деттона. Майор Довери и переговорщики посерьезнели, перестали перешучиваться и сидели напряженные и сконцентрированные.

"Как-то я слишком уж легкомысленно отношусь к этим экспедициям, если не чувствую никакой опасности в отличие от опытных ребят," - пожурил себя профессор и осторожно тронул за руку парня, склонившего голову ему на плечо.

- Я не сплю, - отозвался Биби, не поднимая головы, - я просто... лежу. Хочу напоследок. Перед городом. Еще есть пара минут, правда?

- Правда, - согласился Бенджамен и похолодел: интуиции "темного" он доверял. Если тот ведет себя так, словно собирается расставаться - ничего хорошего их в этом городе точно не ждет. И он, Аммер, предпочел бы уж скорее быть убитым, чем оказаться в красочно описанной клетке для ученых безо всякой надежды на спасение.

Самолет остановился, подкатившись к какой-то запущенной ферме. Люк медленно опустился, и военный джип выкатился на заросшие травой дорожки.

Всю дорогу от окраины до бывшего центра маленького городка майор Довери раздавал поручения.

- Наша задача - найти пригодное для ночлега помещение. Выпустим Эсперо оттуда. Если в Орландо результата не будет - полетим дальше. Соваться ближе к городу пока нет смысла. Аммер! Возьми пробы земли и воды для анализа.

- Слушаюсь.

- Арнальдо! Сориентируй Эсперо по карте.

- Слушаюсь, - Биби неловко поежился, но возражать не рискнул. В картах он так и не научился как следует разбираться, и теперь надеялся только на умную технику, которая сама распознает, куда ей лететь, чтобы найти панацею.

Переговорщики, нагруженные своим оборудованием и рюкзаками, вышли из джипа и настороженно осмотрелись. Бенджамен Аммер, выпрыгнувший последним, не мог поверить, что это те же самые люди, которые вчера оттягивали Стива от лифта, а утром хихикали, говоря про утомленный вид новичков. Теперь эти парни и в самом деле напоминали солдат, только вместо жесткости в чертах их лиц была спокойная серьезность.

Вокруг царила разруха.

Наверное, когда-то одноэтажный городок был вполне милым и даже уютным, но сейчас мало что осталось от его провинциального спокойствия. Дома, мимо которых они проезжали, обветшали, сады и парки потеряли всякий вид и больше напоминали дикие заросли, а когда-то асфальтированные дороги без ремонта превратились в американские горки.

Джип остановился возле двухэтажного здания с четырьмя скромными колоннами, подпиравшими фронтон: бывший муниципалитет. Легкий ветерок приветливо трепал потемневшие оборванные тряпки на флагштоках, но выбитые стекла в больших окнах и облупленный фасад смотрелись намного враждебнее.

- Здание выглядит крепким, и оно из камня, - майор Довери подбородком указал на бывший символ муниципальной власти, - попробуем разместиться там.

Группа из шестерых мужчин - водитель на случай опасности остался в джипе - осторожно вошла в кое-как притворенные двери.

В здании было пусто и пыльно. На полу валялись забытые кем-то бумаги, разломанные стулья и засохшие цветы в кадках, столы и шкафы от влажности превратились в растрескавшийся мусор, и только кое-где свисающие провода напоминали, что когда-то здесь работали люди.

- Поднимемся на второй этаж, - приказал майор Довери.

Группа молчаливо последовала за ним.

Бенджамен Аммер шел и осматривался: такие интерьеры он видел в старых фильмах, где изображали бюро пятидесятых годов двадцатого века. Неужели темные города настолько сильно отстали в развитии?...
По пути он заметил двери с изображением мужской и женской фигурок и собирался уже было свернуть туда, как за руку его дернули: Биби.

- Я первый.

- Но что может быть опасного в ту...

Аммер не договорил, инстинктивно отпрянув в сторону: из рывком открытой двери с громким карканьем вылетела всполошенная и потревоженная ворона, едва не задев его крыльями. За ней следом с дробным топотом мелких лапок вырвались и рассыпались по всему коридору какие-то мелкие грызуны.

- Тут много диких животных, - спокойно пояснил оторопевшей группе Биби, - они давно не видели людей, и если это окажется кабан или медведь - я вам не завидую.

- По крайней мере, животные живы и здоровы, значит, и вода, и растения уже не опасны для человека, - поделился своими соображениями Аммер.

Майор Довери крякнул, панацеи переглянулись.

Бенджамен осторожно вошел в туалет и покрутил кран на раковине. Оттуда вырвался утробный свист и бормотание, но воды, разумеется, не было.

- Вода может быть в подвале, - снова сообщил Биби, - на вторые этажи она вряд ли доберется, если сломаны насосы и нет электричества.

Панацеи снова переглянулись, а майор Довери крякнул еще раз: пока выходило, что эти новички знают и умеют намного больше, чем они, опытные переговорщики...

Выбрав наиболее чистую - если так можно было назвать покрытую полуметровым слоем пыли - комнату со столами и парой стульев, разложили ноутбук и настроили Эсперо. Квадрокоптер мирно стоял на подоконнике, дожидаясь своей участи, и Биби, покосившись на занятых своими делами коллег, незаметно погладил его по лопасти. Аммер улыбнулся: неожиданно было увидеть в "темном" такую сентиментальность, но парень, видимо, вспомнил, что именно этот аппаратик несколько недель назад привел к нему под крышу трех странных людей, один из которых был откровенно "чистым".

- Все готово, - доложил коренастый переговорщик, - запускаем?

Эсперо тихо зажужжал своими пропеллерами и поднялся в воздух. Спустя минуту он уже растаял в голубом небе, и только картинка на мониторе напоминала о его существовании.

Внезапно Биби прислушался и напрягся.

- Мотор машины, - коротко бросил он.

Все прильнули к монитору Эсперо, который еще кружил над зданием муниципалитета, определяя каждую из знакомых ему панацей группы. Когда квадрокоптер развернул камеру к площади перед зданием, майор Довери шумно выдохнул: военного джипа перед крыльцом не было.

На ступеньках лежал только беспомощно раскинувший руки водитель с перерезанным горлом.