30.
Разумеется, Биби моментально опутал Бенджамена конечностями, как осьминог щупальцами, стоило тому только лечь. Мужчине ужасно хотелось съязвить насчет того, не считается ли это распусканием рук и не подходит ли под определение "слюнявиться", но он благоразумно промолчал: в конце концов, парень не виноват, что его эмоции вступили в противоречие с воспитанием.
Сладко посапывающий Биби действовал, как снотворное, и Бенджамен тоже провалился было в сон, но замигавший новым сообщением телефон вырвал его из дремы. Стараясь не потревожить Биби, Аммер осторожно высвободил одну руку и поднес к глазам ярко вспыхнувший в ночной тьме экран.
Сообщение было от Димтера-старшего.
Честно говоря, Бенджамен уже не ждал от старика и взгляда в свою сторону после последнего общения, но Отто, видимо, наступил на свою гордость - и в этом, без сомнения, можно было рассмотреть искреннюю отеческую любовь к непослушному, но все же сыну. Пусть и крестному.
"Твое слушание состоится завтра. Утром тебя официально известят. Постарайся не наговорить на заседании таких же глупостей, каких наговорил мне. И не бери с собой мальчишку, он сорвется и все испортит. Тебя отправят в подчинение Максу, если все пройдет хорошо".
- Чего это я сорвусь, - пробурчал вдруг Биби, и Аммер чуть телефон не выронил, - я что, совсем дурак - тебе вредить?
- Я думал, ты спишь, - неловко оправдался профессор.
- Ты шевельнулся - и я проснулся.
- Но я же не могу совсем не двигаться, - возмутился Бенджамен.
- Да и на здоровье. Просто далеко не отползай. Я чувствую сразу.
Аммер улегся поудобнее, отложив телефон, и вздохнул.
- Боишься? - догадался Биби.
- Мгм.
- У Димтера разве плохо?
- Не умею быть в подчинении. Даже у Макса.
- Да он же тебя любит. Будешь сидеть себе спокойно...
- И так я тоже не умею... кстати, я был в него влюблен. Давно.
- В кого? - подпрыгнул Биби, - В этого надутого индюка?!
- Мгм. В Макса.
- А он в тебя?
- Нет.
- Да ладно, не верю! - Биби привстал на локте и внимательно изучил лежащего Аммера в неверном свете льющейся из окна подсветки высотных зданий, - Как он мог в тебя не влюбиться?
- Он не... не мужелюб.
- Да в тебя и не мужелюб влюбится, - не подумав, брякнул Биби и поспешно улегся на прежнее место, спрятав лицо, - и что? Он знал?
- Не знаю. Догадывался, наверное. Но я ему не говорил.
- Ну да, по тебе и не скажешь, что ты влюблен. Наверное, он думал, что тебе все равно.
- Может быть.
- И сильно ты был влюблен?
- Мгм.
- Долго?
- Мгм.
- И если сейчас к нему попадешь... опять можешь влюбиться? - Биби снова привстал и встревоженно заглянул Аммеру в лицо. Мужчина не удержался и легонько погладил парня по мягким волосам.
- Нет. Прошло уже много лет.
- Только поэтому? - Биби нахмурил брови, но не отстранился.
- Не только.
- А почему еще?
Бенджамен молча улыбался, наслаждаясь ощущением тяжелых волнистых волос под пальцами. Биби вывернулся и лег, уткнувшись Аммеру в плечо.
- Ну и молчи дальше.
Профессор хмыкнул. Парня, видимо, раздирало изнутри желание поговорить на эту тему, и он снова первым нарушил тишину.
- А зачем ты меня по лицу гладил? В такси. Когда пьяный.
- Я гладил тебя по лицу? - Бенджамен смутился, - Извини...
- Зачем?
- Я, понимаешь, иногда рисую. Портреты. И когда мне хочется запомнить чье-то лицо, я всегда дотрагиваюсь до него пальцами.
- А чьи портреты ты рисуешь? - загорелся Биби, снова приподняв взъерошенную макушку, - Покажи!
- Ты же спать хотел...
- Я расхотел!
- Тебе не понравится...
- С чего ты взял?
- Там мужчины.
- Все равно покажи.
Профессор, тяжело вздохнув, выбрался из-под одеяла и зажег бра у изголовья. Биби внимательно следил за тем, как мужчина прошел к полкам, за которыми стояла кровать, потянулся к верхней и достал оттуда толстую папку со старомодными завязочками. Заметив, что Бенджамен собирается выйти с папкой в комнату, Биби приподнялся и для верности похлопал рукой по одеялу:
- Ты куда? Давай здесь посмотрим.
Аммер послушно вернулся и сел на край кровати. Биби проворно подполз к нему и прилип со спины, уложив подбородок на плечо.
- Показывай, - довольно приказал он, оплетая руками талию мужчины. Бенджамен не удержался и, повернув голову, приподнял бровь.
- Руки не распускай, - ехидно посоветовал он, и Биби, вспыхнув, огрызнулся:
- Мечтай! Так просто теплее. Ну?
Аммер со вздохом открыл папку.
Он ненавидел эти рисунки. Каждый из них делался в момент острой, сильной влюбленности. Иногда по памяти, иногда видя перед собой оригинал, а иногда и имея возможность прикоснуться к чертам лица... каждый из портретов напоминал о любви. Неудачной, разумеется, любви, поскольку ни одного из нарисованных рядом с Аммером давно уже не было... На всех листах стояли даты - педантичная хронология не сложившихся отношений. Самый первый рисунок - Бенджамену 15, одноклассник в музыкальном классе играет Шопена. Еще совсем не умелыми, неуверенными штрихами изображены изящные пальцы на клавиатуре, тонкое красивое лицо чуть повернуто к художнику, вся фигура слегка наклонена вперед... Макс Димтер, еще молодой офицер, подпер ладонью щеку, смотрит на художника - Аммеру 19. Самый последний рисунок - обаятельный парень в форме, прищурившись, зажал в пальцах сигарету. Около года назад.
- Кто это? - Биби, мрачнеющий с каждым новом рисунком все сильнее и сильнее, показал пальцем на последний лист, - Это же не твой муж...
- Нет, это не он, - спокойно подтвердил Аммер, - К тому моменту мы уже развелись и жили порознь. Это один из переговорщиков.
- Он и сейчас служит у Димтера? - тут же вскинулся Биби.
- Наверное. Я не знаю.
- Ты был в него влюблен?
- Немножко.
- И вы... это... ну...
- Мгм.
- Фу, профессор!
- Я взрослый здоровый мужчина, мне все-таки иногда нужно, как ты выражаешься, "фу", Биби.
- Фу, блин... а почему вы это, ну... не живете вместе?
- Мы и не жили. Встретились пару раз, и все.
- А почему?
- Не знаю. Почему иногда у людей ничего не получается? Вот у тебя с твоими девчонками почему не получилось?
- Да я их не любил совсем. И влюблен даже не был. И не хотел, чтобы получилось.
- Ну, а у меня оно само не сложилось. А может, тоже не был влюблен.
- А он?
- И он, наверное.
- И зачем тогда в кровать к тебе влез, - буркнул Биби и отвернулся.
- Это было взаимное желание, - улыбнулся Аммер и плотно завязал ленточки на папке, - ну? Ты удовлетворил свое любопытство?
- Удовлетворил, - хмуро кивнул парень, - красивые все какие-то. И их много. Ты что, с ними всеми... ну... это...
- Нет, - Аммер осторожно освободился от обхватывающих его рук и встал, пряча папку на прежнее место, - иногда это была просто влюбленность. Иногда они даже и не знали ничего. Как Макс, например.
Бра у изголовья погасло, слегка скрипнула кровать. Бенджамен лег на свое место - и не сразу понял, чего ему не хватает. Спустя секунду до него дошло: Биби не прильнул, как обычно, сбоку, не обхватил руками и ногами.
Мужчина потянулся в ту сторону, где лежал парень, и нащупал напряженное плечо.
- Где ты?
Гибкое тело с готовностью вкатилось в объятия.
- Ты передумал меня рисовать, да? - с детской обидой в голосе спросил Биби, и Аммер едва не рассмеялся, но вовремя спохватился.
- Нет.
- Нарисуешь? - теперь явственно слышалась радость.
- Да.
- Правда?
- Мгм.
- Ты только меня покрасивее нарисуй. Красивее всех.
- Ты и так красивый.
- А ты хорошо меня запомнил? Тебе не надо... ну... еще раз потрогать?
Аммер, сдерживая улыбку, осторожно дотронулся пальцами до щеки Биби. Парень, словно выполняя серьезную работу, подставлял свое лицо под легкие прикосновения, и в какой-то момент профессор не выдержал: склонил голову и слегка провел губами по волосам у виска. Биби замер, потом мотнул головой, как лошадь, отгоняющая мух, и уткнулся Бенджамену в шею.
- Фуууу, профессор... - в голосе, несмотря на "фу", гадливости не было, слышались только смущение и скрытое волнение, от которого обычно слегка дрожат коленки, - ну фууу...
Аммер молча улыбался. Он подтвердил для себя свою догадку: несмотря на всю свою показную грубость и оскорбительные реплики, парень вовсе не испытывает того отвращения, которое хотел показать. Ну что ж... "может быть, когда-нибудь". Ощутив, как руки и ноги Биби, вступив в противоречие с "фууу", снова опутали его горячим осьминогом, Бенджамен повторил свой провокационный жест и прошептал:
- Спокойной ночи.
Удивительное дело, но про завтрашний процесс ни один, ни второй больше не вспомнили.
А офицер, принесший документы, действительно разбудил их, перепутавшихся во сне, около восьми.
- В одиннадцать? - плохо соображая спросонья, переспросил Аммер, рассматривая бумажку, - Сегодня?
Офицер коротко кивнул и, развернувшись, молча зашагал к лифту.
- Мне ехать самому? - вдогонку крикнул Аммер.
- За Вами приедут, - уронил офицер в ответ и скрылся.
- Неужели нельзя нормально сказать, - зевая, Бенджамен захлопнул дверь и чуть не выронил лист: практически раздетый Биби все это время, оказывается, стоял позади него.
- А я-то думал, чего это офицер так поспешно ретировался, - хмыкнул профессор, - а это ты его своим грозным видом напугал...
- Никого я не пугал, - скривился Биби, - просто посмотрел, кто это. Вдруг это твой... с рисунка.
- И что тогда? - поддел мужчина.
- Пусть знает, что ему ничего не светит, - огрызнулся парень.
- А ему не светит? - притворно удивился Бенджамен и едва успел увернуться от увесистого шлепка по плечу.
- Ты забыл, что обещал нарисовать меня? - Биби упер руки в бока, - Не смотри даже в их сторону, ясно? Иди, собирайся. И даже не рассчитывай от меня отделаться. Я поеду с тобой.
- Но Отто просил...
- Мне насрать на твоего Отто. Я буду молчать, как рыба, клянусь.
***
Судебная комиссия заседала в небольшом зале при канцелярии Старейшины. Обычно важные слушания проходили в присутствии всех патриархов города: на центральном месте сидел Старейшина, справа и слева от него - Отто Димтер и Аммер-старший, далее располагались остальные уважаемые лица: академики, доктора, заслуженные и почетные граждане... всего в заседании могло участвовать около 15 патриархов, но сегодня, в связи с тем, что Аммер являлся не просто ученым, а ученым военной базы, заседание ограничилось лишь тремя: Старейшиной, Отто Димтером и академиком Роуди, который по причине своей окончательной и бесповоротной старости был совершенно глух и присутствовал исключительно для численности состава.
Разумеется, Бенджамен понял, что к этому "щадящему" процессу приложил руку отец и, возможно, Отто Димтер, несмотря на обвинения Биби. Так или иначе, весь этот маскарад, именуемый "судебным процессом", имел перед собой только одну воспитательную цель: щелкнуть по носу зарвавшегося мальчишку и научить его слушаться старших.
Биби, демонстративно вошедший в зал следом за Аммером и приткнувшийся в уголке, слегка разозлил патриархов: особенно недовольно сморщился Отто Димтер, посмотревший на своего крестника с выражением "ну я же просил!..."
Аммер делал вид, что не замечает недовольных взглядов. Он спокойно встал на возвышение для обвиняемых, поднял руку и прочел присягу, необходимую для начала слушания. Судебный секретарь взял у него подпись и сел на свое место, готовый протоколировать происходящее.
Максимилиан Димтер, исполняющий роль обвинителя, откашлялся и встал со своего места.
- Уважаемый президиум, прошу Вас заслушать обстоятельства дела...
В изложении полковника Димтера выходило, что полковник Аммер отказался исполнять приказ Квадрумвирата по причине "личной убежденности в неправильности принимаемых мер".
- Это правда, обвиняемый? - грозно спросил Отто Димтер, сдвигая кустистые седые брови.
- Это правда, - спокойно подтвердил Аммер.
- Признаете ли Вы теперь, что принимаемые меры были правильными?
- Нет, не признаю, - поджал губы Аммер, - я считаю...
Старейшина, маленький лысый человечек, нахмурился.
- Вот упрямец, - пробормотал он, стукнув сухонькой ладонью по столу и приказывая Бенджамену замолчать.
Максимилиан Димтер, испуганно бросив взгляд на отца и на Аммера, поспешно продолжил зачитывать официальную форму, лишь бы только не дать возможности Аммеру добавить еще что-то, что ухудшит его и без того пошатнувшееся положение. Судебный секретарь следил за появлявшимися на экране его планшета словами и посматривал в угол зала: там, выпрямившись и прикусив губу, сидел Биби, по случаю важного события согласившийся надеть рубашку. Все, в том числе и сам Бенджамен Аммер, ждали, когда же несносный мальчишка не сдержится и устроит какую-нибудь провокацию, но Биби сидел молча, бледный и напряженный.
Приговор действительно оказался таким, как и писал Отто: профессор Бенджамен Аммер лишался звания полковника, лишался доступа в военную лабораторию и поступал в распоряжение полковника Максимилиана Димтера до "обстоятельств, способных изменить принятое решение". Иными словами, Бенджамен Аммер должен был доблестно и честно трудиться на благо города в подразделении Димтера, и как только за ним обозначится мало-мальски пригодный подвиг или скромненькое геройство, его дело может быть пересмотрено.
С лицом, на котором крупными буквами было написано "только попробуйте что-нибудь испортить, маленькие негодяи!", Старейшина последним поставил подпись под приговором и величественно поднялся.
- Заседание объявляется закрытым, - провозгласил он, и Максимилиан Димтер шумно выдохнул.
Три почтенных старца чинно удалились, шурша одеждой, Аммер сошел с возвышения - и был сбит с ног маленьким черноволосым вихрем, практически запрыгнувшим ему на шею.
- Профессор, да обо... - Биби покосился на нахмурившегося рядом полковника Димтера и поменял формулировку, - обкакаться можно!
Аммер перехватил Биби одной рукой.
- Вытерпел, молодец, - похвалил он.
- Да мне и добавить нечего было, - почесал Биби макушку.
Макс Димтер покачал головой.
- Я чуть тебе рот рукой не заткнул, когда ты собирался пояснять твою точку зрения, - укоризненно сказал он Аммеру, - чего ты добивался? Знаешь же, что никому твоя правда не нужна...
- Вот это-то и печально, - вздохнул Бенджамен.
- Поговорим об этом, когда угрозы для людей в городе не останется, - резко перебил его Димтер, - а пока, сам знаешь, у нас сотни зараженных - и лаборатория, которая без тебя не справляется с таким наплывом запросов. Мы заполнили зараженными все боксы и тюрьму, но по пять-десять человек каждый день продолжают появляться. Гордон приказал использовать всех панацей, и Препарата хватит, но синтезируют они его медленно, поскольку без тебя...
- Меня это уже не касается, - решительно отчеканил Аммер, - я больше не имею отношения к военной лаборатории, Макс. Трудности Гордона меня не волнуют. Лучше скажи, как ты намерен меня использовать. Ведь теперь ты - мой начальник.
- Я подумаю, - перебитый на полуслове, Макс Димтер недовольно пожал плечами.
- Слушай, полковник, а можно и мне тоже к тебе туда, а? - вдруг раздался голос Биби с непривычно-просительной интонацией, - Я про "темных" все знаю. И про наши города. И про лютиков... то есть, панацей. Можно мне тоже, с профессором, а?
Максимилиан Димтер перевел ставшие круглыми от удивления глаза с Аммера на Биби и обратно.
- Я... подумаю, - повторил он, развернулся и вышел из зала заседаний.