28.
Бенджамен с трудом дождался, когда Дуди отправится обратно в свою школу. Едва не приплясывая от нетерпения, Аммер даже разрешил забрать с собой целых пять книжек, лишь бы только за мальчиком поскорее закрылась дверь!
Наконец, это случилось, и профессор порывисто развернулся к парню.
- Как ты это сделал?
- А? - Биби еще не успел переключиться на серьезную волну и обернулся к Бенджамену такой сияющий и радостный, что тому стало стыдно.
- Все было очень вкусно сегодня, - попытался выкрутиться он, но Биби раскусил неудачный маневр и посерьезнел.
- Ты про кровь спросил, да?
- Да, - признался Аммер.
Парень покачал головой, то ли осуждая профессорскую нетерпеливость, то ли удивляясь ей. Не спеша подошел к столу, долил в свой стакан кока-колы и устроился на диване, посматривая на напряженно ждущего ответа мужчину.
- Так и будешь там стоять, профессор?
- Ты меня вроде до этого по имени называл, - неловко усмехнулся Бенджамен. Он потер ладонью лоб - и в самом деле, хватит вести себя, как подросток-идиот! - и отправился к кухне. Словно передразнивая Биби, неспешно занялся загрузкой грязных тарелок в посудомоечную машину, убрал остатки продуктов в холодильник, расставил по полочкам появившиеся специи и незнакомые ему баночки, вытер салфеткой рабочие поверхности и, войдя во вкус, собрался было вымыть плиту, когда на его пути возникла легкая фигурка, прислонившаяся к столу.
- Обиделся?
- Нет, - мужчина пожал плечами, - ты обещал рассказать, но не обещал, что сделаешь это немедленно. Так что обижаться не на что. Все честно.
- Я собирался тебя потомить немножко, но ты не стал томиться, а просто свалил убираться. Так неинтересно, - с сожалением признался Биби и протянул профессору пустой стакан, - спрячь его тоже в свой чудо-аппарат. Пусть маленькие гномики его помоют.
Аммер послушно забросил стакан в посудомойку и окинул взглядом кухню и стол: все чисто и пусто, как и раньше. Словно и не было ни развеселого обеда, ни спокойного ужина, ни Дуди, ни Биби... Впрочем, Биби собственной персоной все еще стоял напротив и выжидательно смотрел на мужчину. Они словно бы ролями поменялись: теперь парень чего-то ждал, а Бенджамен его "томил", хотя и не понимал сам, как.
- Пойдем, посиди со мной, - первым сдвинулся с места "темный" и естественным жестом взял Аммера за руку, потянув за собой. Профессор заморгал удивленно, но возражать не стал и пошел следом. Они вернулись на диван, и мужчина занял свое привычное место в углу у окна. Биби, подумав немного, устроился по-турецки рядом, практически, под боком.
- Я читал вчера про тебя и твой Препарат, - начал парень, не глядя на Бенджамена, - нихрена почти не понял... но ты говорил, что Препарат делают из крови лютиков, и я кое-что вспомнил. Дуди часто били, но еще он очень неловкий, и чтобы пораниться, посторонняя помощь ему не нужна, сам справляется. То упадет и коленку расшибет, то порежется... и сразу бежит ко мне. А у меня твоего клея не было волшебного, я мог максимум бинтом перевязать, и то не всегда. Но каждый раз, когда я хотя бы как-то контактировал с его ранками, я ощущал, что внутри меня что-то как будто скручивается в узел. Ну знаешь, как бывает, когда съел что-то несвежее и живот прихватило? Вот так. На минуту, не больше. Я думал, что это такая реакция при виде крови, но ничья другая кровь меня так не цепляла. Только его. А вчера как будто в голове какая-то картинка целиком сложилась... я вспомнил, как корчились те твои деды, которым ты Препарат колол, вспомнил, как меня каждый раз торкает... может, сама по себе кровь лютика, без Препарата даже, тоже что-то умеет? К крови Дуди я уже привык, ничего опасного от нее не происходит, поэтому... решил попробовать.
- Решил попробовать? - не веря своим ушам, переспросил Аммер, - Ты специально попросил его порезать овощи?
- Да. Он обязательно порезался бы. И я получил бы капельку его крови.
- О господи, - простонал Аммер, хватаясь за голову, - ты с ума сошел...
- Почему это? - удивился Биби, - Оно ведь сработало? Или у тебя были идеи получше?
Профессор отрицательно покачал головой, продолжая потирать виски: нет, конечно, никаких других идей у него не было, если не принимать всерьез идею бить по голове Тони и офицера. Но мальчик сам додумался до такого? Сопоставил? Сделал вывод - и, судя по результату, вывод правильный? Но...
- Но кровь панацей в чистом виде никогда, ни на одного заразившегося не влияла, - вслух закончил Бенджамен свою мысль, - мы же проводили эксперименты... иногда даже происходил сепсис у того, в кого попадала чужая кровь...
- Что такое сепсис? - тут же заинтересовался Биби.
- А... заражение. Вместе с чужой кровью попадают и чужие бактерии, например...
- Ого... Но... может, это потому, что вы прямо внутрь колете, а я просто языком слизывал?...
- Может быть, - заморгал Аммер и заторопил, - и что, так было всегда? Вот эти ощущения? Внутри? И больше никаких других?
- Ну да, через минуту боль проходит, и дальше все, как всегда.
- Значит, эффект кратковременный, - пробормотал негромко мужчина, - ведь твой первый анализ вообще не показал окситоцина...
- Понятия не имею про эффект и что там происходит. Просто подумал, что пока Дуди рядом, я могу попробовать. Я догадывался, что твой бывший спохватится именно сегодня.
- Почему? - снова оторопел Аммер.
- Потому, что вчера у него не было на это времени, но сегодня он уже разобрался, наладил убийство старичков и освободил время для мести за твой недавний триумф. Это слово я тоже в статье вычитал, - похвастался Биби, - там так и написано: триумф профессора Аммера-младшего.
- Биби, - Бенджамен во все глаза смотрел на своего собеседника, - ты... ты просто невероятный какой-то.
- Правда? - с детской радостью переспросил парень, - Тебе со мной интересно?
Брови Аммера поползли вверх: формулировка, прямо скажем, была необычной.
- "Интересно" не совсем правильное слово, - осторожно поправил он, - правильнее было бы сказать, что я от тебя в шоке.
- То есть, неинтересно, - тут же погас Биби.
- Да нет же... Это намного сильнее, чем "интересно". Я потрясен, понимаешь.
- Но разговаривать со мной тебе все равно неинтересно, да? Я мало читал. И совсем не умный.
Профессор насторожился: почему у мальчишки так настойчиво мелькает одно и то же слово "интерес"? С чем связана его зацикленность на этом "интересе"? И почему ему кажется, что буквально недавно он уже слышал все эти слова, только... в каком-то другом контексте? Но память отказывалась сотрудничать, и вместо нужных воспоминаний подсовывала почему-то то Дорис с ее тележкой, то самого Биби, забрасывающего в корзину покупок все подряд...
- Я же сказал, что ты невероятный, - Бенджамен прекратил насиловать собственный мозг и решил не скупиться на комплименты, раз уж парень так явно на них напрашивается и трогательно ждет, затаив дыхание, - не понимаю, кто тебе сказал, что ты не умный? Ты практически совершил научное открытие. Жаль, что я больше не заведую лабораторией, иначе мы проверили бы твою догадку - и, возможно, ты получил бы за нее академическое звание. Большинство людей читает всю жизнь, но так и не совершает открытий. А ты - моментально! Это же уникально. Ты уникальный, понимаешь?
По лицу Биби медленно растекалась улыбка, и Аммер понял, что угадал: да, ему очень хотелось, чтобы его похвалили. Ну конечно... девятнадцать лет. Совсем ребенок.
- А я смелый, профессор?
- Смелый, - неожиданный вопрос сбил мужчину с толку, и ему показалось, что он догадался неправильно: целью вопросов было что-то совсем другое, - разве это не очевидно?
- Я от тебя хотел услышать. Искренний?
- Несомненно, - окончательно потерялся Аммер и наморщил лоб, - но... я не понимаю...
- Не бери в голову, - Биби повеселел и подвинулся поближе, - теперь про татуировки расскажу. Тоже обещал. Первую я сделал вот эту...
Парень задрал рукав футболки и ткнул пальцем в клубок змей. Профессор наконец-то рассмотрел плечо в деталях: оказывается, змей было три, и они оплетали рельефный бицепс и плечо, образовывая какой-то причудливый узор в виде смутно проглядывающего женского лица. Рисунок был выполнен очень профессионально и даже изящно, а линии и цвета казались уверенными и четкими.
- Ты говорил, что сделал ее для банды, - покивал Бенджамен, рассматривая изгибающиеся чешуйчатые хвосты.
- Да. Обычно все делали просто змею, а я захотел эту, как ее... Горгону.
Мужчина потрясенно моргнул и поднял глаза: Биби смотрел на него в упор и слегка усмехался.
- Да не удивляйся ты так, это я в книжке у Дуди увидел. Он притащил из библиотеки старую... мне там понравилась ведьма со змеями.
- С ума сойти, - выдохнул Бенджамен.
- Ты такой смешной, профессор... - хмыкнул Биби, и Аммер вспомнил, о чем хотел его спросить.
- Ты меня днем называл по имени. А сейчас опять "профессор". Почему?
- Для них я изображал твоего любовника, - пояснил парень, - подумал, что по имени будет правдоподобнее. А что? Тебе неприятно, когда я тебя уважительно профессором зову? Или наоборот, по имени неприятно?
- Да нет, все приятно, просто... удивился. Не ожидал.
- А как тебе больше нравится?
- Как угодно. "Дядей" только не зови, - невольно вырвалось у Бенджамена, и Биби расхохотался.
- Ну ты вспомнил... Нет, дядей больше не назову, не переживай. Так вот... потом я сделал вот эту, - парень приподнял волосы над ухом и подставил мужчине свою шею с рядом римских цифр. Аммер снова заморгал, стараясь смотреть только на цифры, а не на изгиб красивой длинной шеи, - тут дата рождения моей бабушки. Никакой слезливой истории про чудесную старушку нет, просто она жила в Ормонде, на берегу океана, и на ее день рождения мы туда как-то поехали. Мне было семь. Я влюбился в океан и перестал спать по ночам.
- Это там ты увидел змею? - вспомнил Бенджамен, и парень кивнул, опуская волосы.
- Потом я сделал вот эту...
Аммер снова едва уловил молниеносное движение, которым Биби сдернул футболку, и уставился на разворот плеч с крылышками на лопатках.
"Просто какое-то испытание сегодня для моей силы воли, - пронеслось у мужчины в голове, - красивый парень демонстрирует мне свое обнаженное - пусть только наполовину! - тело, но это равносильно ходьбе по лезвию бритвы: коснешься его - получишь электрический разряд; не коснешься - сдохнешь от нереализованного желания. Но я, конечно, лучше сдохну, чем сломаю доверительные отношения"...
- Моя фамилия происходит от "орлиной власти". Не помню, с какого языка. Но до орла я как-то не дотянул, да и вообще на невинную птичку не похож. Поэтому захотел полетать хотя бы на таких крыльях... ты чего отворачиваешься? Не нравится?
- Нравится, - кашлянул профессор, заставляя себя снова опустить глаза на смуглую сильную спину, - даже потрогать хотел, когда днем увидел.
- Ну так потрогай, - легко разрешил Биби и шевельнул лопатками, посматривая на мужчину поверх плеча. Кожистые крылья летучей мыши тоже шевельнулись, и Аммеру показалось, что его собеседник сейчас действительно взлетит. Осторожно прикоснувшись к горячей коже, Бенджамен про себя помолился, что электрического разряда не получил, но теперь стало еще сложнее: ощущение было настолько приятным, что ладонь прямо-таки не отлеплялась от чужого тела. Где-то в мозгу истошно заверещала сирена "опасно!", даже красная лампочка замигала.
- Потом я сделал последнюю, вот эту, - Биби развернулся к профессору лицом и показал на паука, обнявшего мохнатыми лапками два ребра под самой грудью, - тут шрам, и я его решил закрасить.
- От чего шрам? - рассеянно переспросил Аммер, сжав руку в кулак, чтобы не потянуться к пауку, - Операция?
- Да ну, ты что, откуда у меня деньги на операции! Нет. Избили и слегка порезали. Само зажило.
- Они все очень красивые, очень, - Бенджамен все-таки не сдержался и слегка погладил паука, - мастерская работа. Кто это рисовал?
- Один знакомый, - Биби внимательно проследил за рукой Аммера, и у того мурашки по коже побежали: опасно, Бенни, опасно, ты почти сорвался с лезвия... - он художник. Совсем старик. Говорят, до Разлома учился в Академии Искусств, в столице. Но потом его где-то подстрелили, и с тех пор он катается в коляске. Зарабатывает на жизнь раскрашиванием всяких мелких засранцев вроде меня. Тебе правда нравится?
- Да, очень. Я не люблю татуировки, но эти красивые. И тебе идет.
Биби напрягся.
- А, так ты из вежливости? Сказал бы сразу, что не любишь, я бы не показывал, - парень поспешно натянул многострадальную футболку, и Аммер запоздало ухватился за ее край.
- Да нет же! Мне правда нравятся. Именно эти. Без них ты был бы не ты.
- Как может нравиться то, что не любишь, - буркнул Биби.
- Очень просто. Человек часто открывает в себе что-то новое, о чем раньше и не подозревал. Но когда видишь что-то красивое, совершенно нормально восхищаться. И менять свое мнение.
- Менять свое мнение? - вскинул брови Биби, - Разве нормально любить сначала одно, а потом вдруг другое?
- Нормально! - горячо уверил Аммер, - Человек - не застывший кусок глины. Он меняется. Взрослеет. Умнеет.
- Портится, - подхватил с издевкой парень, - ты вот был приличный профессор, а теперь вдруг считаешь красивыми татуировки "темного".
- Такие татуировки - это самое настоящее искусство, - возразил Бенджамен, - чем они отличаются от картин в музее? Ничем. Не вижу ничего стыдного в том, чтобы любоваться татуировками.
- Вот ты все-таки болтливый, - Биби хмыкнул, - аргументы находишь в два щелчка. И я чувствую задницей, что что-то тут не то, но поспорить не могу. А над тем, что человек может меняться, я должен еще подумать.
- Почему?
- Я стал другой в этом вашем "чистом" городе, - Биби смущенно почесал макушку, - по-другому веду себя. Как хлюпик какой-то. Или как лютик. Мысли другие появились. Даже сплю теперь... Я себя за это ругал. Ну, как будто самому себе изменил. А ты говоришь, что это нормально...
- Да, человек меняется всю жизнь, - уверенно кивнул Бенджамен, - не бывает законсервированных людей. Любой нормальный человек развивается, это естественный процесс.
- Это когда в хорошую сторону. А если в плохую?
- А что плохого в твоих изменениях? Разве плохо - спать?
- Спать не плохо, но вот спать с тобой в обнимку для меня кажется неправильным, - бесхитростно заявил Биби, и Аммер замер на полувдохе, забыв заготовленный следующий аргумент, - я так воспитан, что это - плохо. То есть, я сам знаю, что мы ничего плохого не делаем. Но в голове все равно как будто кто-то молотком долбит: это неправильно, неправильно... почему? Да хрен его знает! Но нельзя!
- Тогда... тогда... не нужно, - неуверенно согласился мужчина. Биби страдальчески сморщился.
- Да ты не понимаешь, профессор! Мне НРАВИТСЯ! И от этого противно, будто я самому себе изменил... Но ты мне нравишься, хоть убей, и все.
Бенджамен Аммер все-таки не выдержал и судорожно закашлялся, поспешно отвернувшись от искренне расстроенного парня.