2.
Итак, Макс изучил видеоотчеты, кивнул сам себе и направился в кабинет к нынешнему руководителю научных исследований - Бенджамену Аммеру, который в прошлом, до-разломном мире считался бы "молодым, но несомненно подающим надежды ученым". В "чистых" городах сохранились и университеты, и профессора, поэтому недостатка в образованных людях не было. Бенджамен в числе прочих молодых людей получил блестящее образование: родился он как раз накануне Разлома, и старый мир увидеть не успел, но с лихвой компенсировал этот недостаток тягой к знаниям. Постаревший отец с легким сердцем отдал в его руки и лаборатории, и проект, и все результаты своих научных исследований, накопленных за прошедшие годы.
Проект, ради которого лабораторию - и особенно нижний ее уровень - так бдительно охранял Макс Димтер, имел поистине мировое значение: отцу и сыну Аммерам удалось выделить гормон, который провоцировал в зараженных "темных" всплески агрессии и злобы. Ничего нового, конечно, Аммеры не открыли - гормон норадреналин, отвечающий за агрессию и отчаянную смелость, известен был человечеству давно, но изучив пробы крови "образцов" - пойманных и запертых в палаты заразившихся - ученые пришли в необычайное волнение: химическая структура гормона подопытных подверглась изменениям! Вероятно, маленькие темные сущности, проникая в организм, встраивались в клетки человеческого тела и значительно увеличивали выработку норадреналина в ситуациях, когда он вовсе и не должен был вырабатываться. У нормального человека не возникает желания забить ногами соседа, не придержавшего перед ним дверь лифта; "темные" же, обладая повышенным содержанием норадреналина в крови, выходили из себя и по куда менее значимым поводам.
Тогда же отец и сын Аммеры сделали еще одно важное открытие: темные сущности не могли атаковать людей с низким уровнем адреналина и норадреналина, именно поэтому "чистым" удалось избежать участи быть зараженными. Люди, изначально миролюбивые, дружелюбные или просто способные держать себя в руках, не подвергались воздействию мерзких тварей, прыгавших от человека к человеку и оставлявших в каждом свои темные следы в виде измененной гормональной структуры.
"Образцы", содержащиеся на нижнем ярусе лаборатории, являлись носителями как раз таких "дефектных" наборов. Ученые постоянно исследовали их состояние, пробовали различные методы воздействия на надпочечники, вырабатывающие видоизмененный норадреналин, но успехов не было до тех пор, пока кому-то из другого "чистого города" - в другом полушарии - не пришло в голову попробовать блокировать норадреналин "темных" препаратом, созданным из плазмы крови "чистых". Результат оказался обнадеживающим: на некоторое время "темные" возвращались к своему доразломному состоянию, ужасались тому, что натворили, каялись, плакали, просили предоставить им возможность извиниться... однако действие препарата длилось недолго: буквально через сутки чужая, "чистая" плазма усваивалась и растворялась в организме, возвращая человека в "темное" состояние.
Все научное сообщество, испытавшее было надежду на скорое исцеление мира, снова приуныло. Однако, вдохновленные результатами коллег, прорыв совершили ученые из третьего "чистого города": в результате полевых испытаний они обнаружили, что в дальних уголках их материка, из которых до "чистых" городов добраться крайне тяжело, все еще встречаются люди, не заразившиеся темными сущностями. Попав в лаборатории "чистых" городов, эти люди показывали поразительные результаты: состав их крови отличался от крови обычного жителя "чистой" зоны. Любой из "чистого" города легко мог заразиться, оказавшись рядом с "темным" и проявив агрессию, жадность или злобу; как только в нем возникали эти эмоции, темная сущность моментально проникала внутрь. Сколько таких заразившихся "чистых" было помещено в карантин по возвращении из экспедиций к "темным"! Люди же, десятилетиями жившие среди "темных", оказались в принципе не восприимчивы к темным сущностям. Они успешно выживали в опасных зонах в повседневной жизни - и ни в одном из лабораторных результатов не было найдено и следа норадреналина! Именно тогда отец и сын Аммеры и провели эксперимент, ставший началом новой эпохи в науке: препарат из плазмы крови такого уникального человека ввели подопытному заразившемуся...
С тех пор прошло уже более пяти лет. Ни один из заразившихся "темных", вакцинированных Препаратом, не вернулся в свое привычное агрессивное состояние. Все вакцинированные продолжали содержаться под контролем врачей и ученых, но никто из них не проявил больше ни ненависти, ни злобы, ни алчности... это был прорыв! Настоящий прорыв! Оставалось только обнаружить всех уникальных людей, имеющих такой редкий и ценный состав крови.
Их стали называть людьми-панацеями. Довольно рискованно было искать их, снаряжая в экспедиции подверженных риску заражения "чистых" ученых, и тогда академик Бероа создал удивительный прибор, способный распознавать нужный состав крови. Сам академик говорил, что взял за образец органы обоняния собаки, которая способна учуять страх, волнение и доброжелательность человека за десятки метров. Прибор, напоминавший маленький детектор, точно так же мог "учуять" отсутствие норадреналина и избыток окситоцина, который и выступал блокатором темных сущностей.
С прибором, получившим название "Эсперо", дело пошло куда как быстрее: держась от "темных" городов на безопасном расстоянии, экспедиция "чистых" выпускала маленький незаметный квадрокоптер с закрепленным на нем прибором и микрокамерой; как только Эсперо замечал нужного человека, камера фиксировала его и провожала до места жительства, куда потом и направляли группу переговорщиков - тоже, разумеется, из числа людей-панацей, тех, кому не пришлось бы опасаться заражения, оказавшись в городе "темных".
За четыре прошедших года людей-панацей обнаружилось несколько сотен - понятное дело, поиски велись только на близлежащих территориях, поскольку в самые удаленные уголки планеты экспедиции пока еще выбираться побаивались.
Бенджамен Аммер как раз заканчивал проверять какие-то результаты, когда вошел Максимилиан. Мужчины сдержанно кивнули друг другу и сели за круглый стол: важные дела здесь обсуждать привыкли без иерархических церемонностей.
- Сколько в прошлый раз доставлено панацей? - без предисловий начал Бенджамен, нахмурившись, - у нас слишком много заказов на Препарат, может не хватить материала...
Люди-панацеи, как ценный груз, доставлялись в "чистые" города и делились на группы: немощных стариков или слабых женщин определяли в "материал": у них брали плазму крови для изготовления препаратов; юношей, мужчин и крепких девушек готовили в переговорщики и экспедиционные отряды: обучали пользоваться техникой, оборудованием и переносными лабораториями.
- Из последней экспедиции привезли четверых: двоих подростков, старушку и мужчину лет сорока.
- Значит, только старушка... - Аммер вздохнул и устало потер переносицу, отбросив очки.
Если бы они жили в до-разломном мире, Бенджамену Аммеру наверняка предложили бы сниматься в кино или рекламе - в образе бессердечных красавчиков. Здесь же, в "чистом" городе, который предпочитал науку развлечениям, красоту Бенджамена Аммера мало кто видел: он практически не выходил из стен исследовательской базы, а коллеги давно перестали обращать внимание на внешность. В приоритете были совсем другие задачи... Аммер-младший и вовсе, казалось, не замечал, как он выглядит. В очках он казался внимательным, мягким и спокойным, но как только мужчина очки снимал, он превращался в холодного и безжалостного убийцу. Бледная, никогда не видевшая загара кожа обтягивала уверенные скулы, серые, почти прозрачные глаза казались отрешенными, а светлые, холодного оттенка волосы, прядями обрамлявшие высокий лоб и доходившие до широких бровей, только подчеркивали ледяное безразличие лица. Максимилиан Димтер каждый раз вздрагивал, когда видел своего старинного приятеля без очков: ему казалось, что на месте Бенджамена появляется кто-то другой, тот, кого он совсем не знал и немножко побаивался.
Если бы было можно, Макс попросил бы приятеля никогда не снимать очки, но за все десятилетия их дружбы так и не решился это сделать.
- Кому и зачем так срочно понадобился Препарат?
- Мы еще не вакцинировали группу исследователей, заразившихся три года назад. Они не были в приоритете, пока мы "возвращали" профессоров первого звена, но теперь Квадрумвират отдал распоряжение вакцинировать всех зараженных поголовно. Даже в нашем городе их слишком много, а есть ведь и другие...
Квадрумвират, состоящий из отцов-основателей всех четырех "чистых" городов, мечтал вернуть мир обратно в то состояние, в котором они, пребывая уже в солидном возрасте, его помнили. Ученые весьма осторожно высказывались о своих нынешних возможностях, но убеленные сединами лидеры одержимы были идеей массово распространить Препарат и вернуться обратно в до-разломный мир без войн, без насилия и страха, с открытыми границами, радостными праздниками, путешествиями в другие страны, концертами, галереями и горнолыжными курортами... Подобные рассказы дети, родившиеся уже в периметре "чистого" города, слушали, как небывалые сказки. Неужели такое когда-то было, удивлялись они. А что такое "тихоокеанское побережье", дедушка? - и дедушка-рассказчик пускал прочувствованную слезу, вспоминая лучшую часть своей жизни...
Но воспоминания - это прекрасно, однако мечтать об этом отцы-основатели начали слишком рано. Ученые это ясно понимали.
Максимилиан Димтер скривился.
- Квадрумвират хочет невозможного.
- Они так не считают. Когда назначена следующая экспедиция за панацеей?
- Через месяц. Люди должны отдохнуть и восстановить силы.
- Долго... слишком долго. Материала из старушки хватит не больше чем на пять-шесть десятков доз, а зараженных только в нашем городе около двух сотен. Нужно отправлять другую группу.
- Там нет руководителя, они едва успели обучиться...
- Хорошо. Тогда я поеду с ними сам.
- Бен! Это опасно!
- Я не могу сидеть и ждать. Если я уеду, Квадрумвират, по крайней мере, не сможет обвинить меня в бездействии.
- Но ты нужен в лаборатории!
- Квадрумвирату на это плевать. А мы подчинены именно ему. Забыл?
Макс покачал головой. Да, их база и в самом деле находилась в прямом подчинении Квадрумвирата, но ведь без профессора Аммера исследования остановятся! Да, на базе много талантливых ученых, но все они никогда не отвечали за процесс целиком! Каждый заведовал только своим кусочком экспериментов, рассчитывая на гениальные мозги Бенджамена Аммера, сводившего результаты воедино. А если он не вернется?!
Максимилиан Димтер не рискнул озвучивать свои предположения: пока еще перед ним сидел ДРУГОЙ Аммер, без очков, и даже опытный полковник не осмелился бы прогнозировать неудачи. К тому же, поговаривали, Бенджамен не раз и не два проходил подготовку вместе с новичками, пополнявшими ряды участников экспедиции. Не может же он оказаться совсем беспомощным вне периметра? Достаточно просто взглянуть на его рост и разворот плеч, чтобы испытать благоговение и желание решить любой конфликт мирно. Но за периметром - "темные"... а они рассуждают совсем иначе. И про мирные решения конфликтов они, кажется, вообще ничего не знают.
- Тебе виднее, - сдержанно ответил Максимилиан, - когда хочешь выдвигаться?
- Послезавтра, - коротко бросил Аммер и встал, давая понять, что разговор окончен, - завтра я подготовлю последний имеющийся материал. Потом делать будет все равно нечего. Распорядись, Макс.
- Слушаюсь, - перешел на официоз Максимилиан Димтер и все-таки рискнул напомнить прямой спине в черной рубашке, - не забудь взять с собой пару доз Пре...
- Я знаю, - перебил его Аммер и склонился над своим столом, надевая очки, - иди, Макс, иди. Время дорого.
Даже интонация у него стала другая, удивился про себя Димтер, выходя из кабинета. Неужели же очки способны так сильно изменить характер человека?...