20
Милена вернулась домой поздно, усталая после долгого дня. Тишина в квартире сразу насторожила её. Она сняла куртку, аккуратно повесила её в шкаф и направилась в гостиную. Там, на диване, сидела Соня, поглощённая экраном телефона. Но атмосфера была странной — напряжённой, как натянутая струна. Милка почувствовала, что что-то не так, но не могла понять, что именно. Она подошла ближе, и Софья наконец подняла глаза.
— Где ты была? — спросила она, и в её голосе прозвучала такая холодность, что Монтанна сразу поняла: не обошлось без недовольства. — Я тебя вообще не видела целый день.
Милена остановилась в шаге от дивана, как будто эти слова были ударом. Она давно привыкла, что Кульгавая всегда беспокоилась, но эта напряжённость в её голосе была нова.
— Я гуляла, — начала Милка, стараясь сохранить спокойствие. — С подругой. Мы немного поболтали, просто прошлись по городу.
Легавая прищурила глаза, взгляд её стал ещё более настороженным.
— С подругой? — переспросила она, с оттенком недовольства. — А почему ты не сказала, куда идёшь? Где ты вообще была, с кем ты? Ты мне даже не сообщила, когда выходила.
Милена ощутила, как напряжение в воздухе сразу стало нарастать. Она убрала с лица волосы, стараясь не дать волне раздражения захлестнуть её.
— Соня, серьёзно? Ты меня уже как мамочка... Я не маленькая, чтобы отчитываться, с кем и где я гуляю. Это была обычная прогулка с подругой, ничего такого.
Софья резко встала с дивана, её лицо теперь было похоже на закостеневшую маску. Её голос стал холодным и напряжённым.
— Я тебя не заставляю отчитываться, но просто можно, хотя-бы сказать, куда идёшь! Мы ведь с тобой как бы встречаемся... — она сделала паузу, как будто пытаясь подобрать слова. — Мы ведь должны проводить время друг с другом, а не с кем-то другим. Ты могла бы хотя бы сообщить, что у тебя планы с кем-то.
Монтанна почувствовала, как её терпение начинает иссякать. Слишком много эмоций, слишком много предположений и обвинений. Но вместо того, чтобы вступать в перепалку, она постаралась говорить спокойно.
— Я тебе не обязана рассказывать, с кем и где я. Соня, ты не должна ревновать. Просто потому, что я пошла с другой подругой — не значит, что ты для меня не важна.
Кульгавая в ярости сделала шаг к ней, буквально подойдя вплотную, её дыхание стало тяжёлым, глаза сверкали от напряжения.
— А почему ты не со мной? — её голос стал резким. — Почему ты гуляешь с ней, а не со мной? Мы с тобой давно не проводили времени вместе, и ты даже не подумала пригласить меня.
Милена залилась краской, её губы сжались. Это было странно, совсем неожиданно. Они с Соней редко ссорились, и Милка всегда была уверена, что их отношение крепкие, основаны на доверии. Но теперь что-то менялось.
— Соня, я не обязана все время выбирать между тобой и остальными! — ответила она, стараясь не потерять самообладание. — Не думай, что я тебя игнорирую или не ценю. Ты для меня важна, но мне нужно общаться с другими людьми тоже.
Легавая сделала шаг назад, её лицо стало ещё более мрачным.
— Ты даже не заметила, как ты меня игнорируешь! Ты с ней, и ты забываешь про меня! — в голосе Кадетки звучал едва сдерживаемый гнев. — Я рядом, а ты просто уходишь. Ты забыла, что я тоже хочу быть рядом, проводить время с тобой!
Милка почувствовала, как в её груди сжимается боль. Софья была права в одном — они давно не проводили время вдвоём. Но всё это было так неожиданно, что ей трудно было осознать происходящее.
— Ты, наверное, не понимаешь, но для меня это важно, — продолжала Кульгавая, её голос стал дрожащим. — Я хочу, чтобы ты выбрала меня, хотя бы иногда. А ты всегда выбираешь других.
Монтанна пыталась сгладить ситуацию, но чувствовала, что её слова не помогают.
— Сонь, я не хотела тебя обидеть. Просто не думала, что это станет такой проблемой. Мы могли бы провести время вместе в другой раз, я обещаю.
Софья подняла взгляд, и в её глазах была боль, которую трудно было скрыть.
— А когда этот "другой раз"? Мы с тобой, как всегда, откладываем. Я так больше не могу, Мил. Ты даже не замечаешь, как я скучаю. Просто... я не могу быть всегда на заднем плане.
Милена почувствовала, как её сердце начинает сжиматься. Она не могла понять, почему это затянулось так сильно, почему Кульгавая так болезненно реагировала. Она сделала шаг вперёд, но Соня отступила, не желая продолжать разговор.
— Нет, всё. Я устала. Я больше не хочу разговаривать, если ты не понимаешь, как это важно для меня.
Дверь захлопнулась за ней с громким звуком, оставив Монтанну стоять в комнате, переполненной мыслями и неразрешёнными чувствами. Она понимала, что что-то в их отношениях менялось, но не знала, как всё это исправить.
Она тихо опустилась на диван, ощущая, как тяжёлое молчание заполняет пространство вокруг.
Милка сидела на диване, в голове крутились мысли, как найти слова, чтобы всё исправить. Она не могла понять, когда их с Соней отношения стали такими хрупкими. Сначала всё было так просто — смех, общие интересы, поддержка. Но сейчас между ними возникала стена, и она не знала, как её разрушить. В голову лезли обрывки разговоров, мгновения, которые раньше казались незначительными, но теперь всё это приобретало другую, болезненную окраску.
Софья ушла, и Монтанна осталась одна в этой тишине. Это было непривычно. За время отношений такое случалось редко. Обычно после ссор они быстро мирились, достаточно было поговорить и всё становилось на свои места. Но сейчас что-то было иначе. Кульгавая не хотела разговаривать, и это мучило Милку. Она решила не оставлять всё как есть.
Через несколько минут Милена взяла свой телефон и написала Софье: «Прости, я не хотела тебя обидеть. Давай поговорим». Она не была уверена, что девушка ответит, но решила хотя бы попытаться.
Прошло несколько минут. Соня не отвечала. Монтанна положила телефон рядом с собой, но не могла расслабиться. В её груди сжималось чувство вины. Она знала, что Легавая— чувствительный человек, и сейчас, возможно, её слова звучали для неё гораздо сильнее, чем они были сказаны. Милка захотела обнять Соню, успокоить её, но вместо этого чувствовала растерянность и беспомощность.
Вдруг экран телефона загорелся — сообщение от Софьи.
«Ты не понимаешь, Милена. Я просто не могу так больше. Ты проводишь время с другими, а меня даже не замечаешь. Мне не нравится, что ты не ценишь наши отношение».
Кульгавая не могла скрыть своих эмоций, и Монтанна почувствовала, как тяжело ей самой осознавать, что она могла так сильно заделать свою возлюбленную.
Милена быстро набрала ответ: «Я ценю тебя, Соня, ты знаешь. Но я тоже хочу, чтобы ты понимала меня. Мне нужно время, чтобы быть с другими людьми. Это не значит, что ты для меня не важна. Ты — моя девушка, и я не хочу терять тебя».
Соня долго не отвечала. Каждая секунда ожидания казалась вечностью. Милена начала терять терпение, но тут снова пришёл ответ.
«Я не знаю, Миля... я не знаю, что мне думать. Мне больно. Может, нам нужно просто немного времени, чтобы всё обдумать».
Монтанна поняла, что Софья переживает. Эмоции бурлили в ней самой, но она решала, что сейчас важно не просто «погасить» ссору, а понять, в чём истинная проблема.
Милена положила телефон и опустила голову в ладони. Вдруг вся ситуация показалась ей гораздо сложнее, чем она думала. Её отношение с Соней были для неё важнейшим и, возможно, единственным настоящим отношением, которое оставалось. Она понимала, что каждый поступок и слово имеют значение, и теперь ей нужно было решить, что делать с этим, чтобы вернуть доверие и взаимопонимание.
Она встала, вышла на балкон и закрыла глаза. Ветер немного охладил её горячую голову. Всё, что она могла сделать сейчас, это подумать, почувствовать, понять, что ей нужно для того, чтобы исправить эту ситуацию. Но главное — она не собиралась сдаваться. Кульгавая была для неё слишком важна.
Милка ещё долго сидела в тишине, уставившись в экран телефона. Последние слова Сони звенели в голове эхом: «Я разочарована». Не злая, не обиженная — разочарованная. Это звучало хуже, чем любой крик или обвинение. Будто что-то внутри уже сдалось.
Она поднялась, подошла к окну и уставилась в тёмное небо. Сердце колотилось, мысли метались. Почему всё вышло так тяжело? Неужели их связь, которая раньше казалась непоколебимой, на самом деле была такой хрупкой?
Соня…
Она ведь не просто приревновала. Она почувствовала себя лишней. Будто Монтанна предпочла кого-то другого, не оставив ей даже возможности понять, что происходит. Без объяснений, без участия.
Милена вспомнила, как Легавая всегда замечала, если с ней что-то не так. Как всегда выслушивала, как умела быть рядом, когда никто больше не мог. И теперь — всё это могло исчезнуть из-за одной несказанной правды, из-за одного вечера, когда Милене было проще промолчать, чем поделиться.
В груди стало тесно. Она схватила телефон и снова открыла чат. Пальцы дрожали, но она знала — если не сейчас, то, возможно, уже никогда.
Девушка набрала сообщение:
«Сонь… Я была неправа. Я действительно должна была тебе сказать, куда и с кем пошла. Это не просто — это о доверии. Ты мне дорога. Очень. Ты — моя опора, моя семья, даже если не по крови. И я потеряю покой, если потеряю тебя. Я готова говорить. Готова слушать. Только не молчи, пожалуйста. Приди домой, прощу.. »
Она отправила сообщение и прижала телефон к груди, будто от этого зависело всё.
Прошло пять минут. Потом десять. Ответа всё не было.
Милена уже почти опустила руки, когда экран загорелся:
«Я не хочу тебя терять. Обещаешь, что в следующий раз ты просто скажешь мне правду?»
Монтанна села, тяжело выдохнув. Ответила быстро:
«Обещаю. Всегда. »
И в этот момент ей показалось, что хоть всё ещё зыбко, но мост между ними не рухнул. Он просто дал трещину. А значит — ещё можно всё починить.