26. Жестоко
Ближе к утру, когда Том уснул, я выскользнула из его кровати и вышла из комнаты. В доме царил мрак и такая тишина, что даже скрип половиц мог разбудить мертвых. Меня шатало от изнеможения, я едва переставляла ноги, пока шла. В голове было пусто и тихо: я попросту боялась думать обо всем, что произошло этой ночью.
Обо всем, что я делала с Томом. Обо всем, что он делал со мной. О том имени, что не сходило с его уст – не моем имени. Обо всем, что будет завтра, когда я проснусь. О том, что это был первый раз, когда я отдалась мужчине. Что его тело было моим, а душа принадлежала другой.
Я вздрогнула, когда открыла дверь в свою комнату и обнаружила чей-то силуэт у окна. Я замерла на месте, прекрасно осознавая, что мне в этом доме мне даже спрятаться будет негде.
— Сядь, — сказала Линор, указывая взглядом на кровать.
Я не сдвинулась с места.
— Я ждала тебя. И теперь мне интересно, где же ты гуляла всю ночь.
— Выметайся отсюда, или я вышвырну тебя, — ответила я сквозь зубы.
В любой другой день, в любое другое время я была бы дипломатичней, но сегодня терпения у меня осталось на пару секунд, не больше. Я страшно хотела тишины, покоя, обнять подушку и выплакать в темноте то, что еще не выплакала…
Но у Линор были другие планы.
Она выбросила вперед руку, и в следующее мгновение я услышала металлический звон и почувствовала резкую вспышку боли прямо над бровью. Линор швырнула мне в лицо связку ключей, которая, должно быть, рассекла кожу на моем лбу. Я вскрикнула от пронзительной боли. Теплая кровь залила левый глаз, рана находилась именно там, где я ранила кожу, когда попала в аварию из за Каулитцев. Линор тем временем повалила меня на пол и отвесила такую оплеуху, что из глаз посыпались искры. Я не ожидала от нее такой прыти и такой силы.
— Не смей угрожать мне, змея! Где ты была?! Что ты вынюхивала?!
Я вцепилась в ее лицо, но она схватила меня за волосы и так сильно ударила головой об пол, что я на какое-то время потеряла сознание. Когда я очнулась, то обнаружила на левом запястье браслет наручника. Линор приковала меня к трубе батареи и ушла.
Помолившись о том, чтобы она не вернулась хотя бы до утра, я кое-как дотянулась свободной рукой до кровати и стащила с нее одеяло. Мне удалось целиком завернуться в него и даже уложить прикованную руку так, чтобы не испытывать боли.
Страшно хотелось спать. Хотя бы несколько часов не поднимать голову, никого не видеть, не слышать и ни о чем не помнить. Но каждый раз, когда я закрывала глаза, то видела Тома, который ласкал меня так неистово, будто в последний раз. Как странно было вдруг оказаться на ледяном полу после любовного ложа. Чувствовать запекшуюся кровь на лице после поцелуев…
Я боялась того, что случится утром, но ни о чем не сожалела.
Я забрала его боль – и теперь она стала моей. Теперь мы с Томом вместе.
***
В болезненной дреме я провела остаток ночи. Когда я снова открыла глаза, уже рассвело. Запястье затекло, наручник больно впился в кожу. Я была не одна: в дверях стояла Натали, а рядом с ней Линор
— Она шаталась по дому всю ночь. И если у Тома нет мозгов держать ее взаперти, то, боюсь, он дорого за это заплатит. Все мы заплатим… Смотрите-ка, кто проснулся.
Линор подошла ко мне и коснулась меня носком идеально чистого ботинка.
— Где ты бродила всю ночь?
Я сфокусировала взгляд на ее мрачном лице.
— Зарисовала план дома, сфотографировала его и отправила своим людям. Скоро они явятся и перережут вам всем глотки, — ответила я и показала ему средний палец.
Линор опустилась передо мной на корточки.
— А знаешь, что я успею сделать до его прихода? — спокойно поинтересовалась она.
— Засунешь свой язык себе в задницу? — спросила я.
Меня захлестнуло чувство абсолютной, неадекватной смелости. Когда осторожность и покорность не помогают выживать, то в них пропадает надобность.
— Дай мне ключ, Натали. — Линор отстегнула второй наручник от батареи. — Идем-ка, детка. Поищем твой страх, который ты потеряла.
Зря она сделала это. Как только второй браслет соскочил с ножки батареи, я размахнулась и изо всей силы хлестнула Линор наручником по лицу. Прежде чем она успела схватить меня за шиворот, я успела рассечь ей щеку и губу. Потом рука, твердая как камень, влепила мне затрещину и потащила за собой вниз по лестнице. Помню, как мои ступни молотили по ступенькам, пока я извивалась, вопила и пыталась вырваться. Натали шла следом, явно довольна зрелищем.
Меня проволоки мимо кухни, по всей гостиной, потом Линор распахнула пинком дверь и вытащила меня на улицу. Ледяной ветер ударил в лицо. Скупое утреннее солнце освещало сосновый лес, начинавшийся сразу за оградой, и я почему-то подумала, что это, может быть, последний день, когда я вижу солнце.
Линор уложила меня лицом в землю и прижала сверху коленом.
— Эй, что за дела? — послышался сонный голос Билла, который стоял пижаме.
— Натали, принеси-ка мне ведро холодной воды.
— Том прикончит тебя, когда увидит, что ты с ней делаешь, — ответил Билл. — Что на тебя нашло?
— Девка бегала ночью по дому и делала что-то, о чем не хочет рассказывать, — ответила она.
— Она была со мной всю ночь.
— Что? — переспросила Линор.
— Что слышал. Мы пили какао и играли в картишки. Теперь убери с нее ногу, дикарка.
Билл подскочил к Линор и оттолкнул ее. Поднял меня на ноги, обнял за плечи и повел в дом. Я вцепилась в его руку, опасаясь рухнуть без опоры. Меня трясло, и я едва шевелила ногами. Когда я споткнулась, переступая через порог, Билл крепче прижал меня к себе.
— Ее семья украла у нас много денег, Билл, — бросила Линор нам в спину. — А ты пьешь с ней какао? Играешь с ней в картишки? У тебя есть совесть? Или эта змея усыпила и ее?
Билл остановился на месте. Развернулся и прожег Линор взглядом:
— Вот именно. Ее семья украла наркотики. Не она.
— Закройте рты, вашу мать! — послышался хриплый окрик с лестницы. — Вы даже поспать нормально не даёте!
Прямо перед нами, загородив дорогу на лестницу, стоял Том. Он только что проснулся и выглядел так, словно всю ночь сражался с полчищем демонов. Под глазами залегли тени, а сами глаза были мрачнее ночи.
Мгновение я пыталась отыскать в его взгляде нечто особенное. Может быть, воспоминание о том, что произошло ночью. Или хотя бы намек на воспоминание.
— Что с твоим лицом? — внезапно спросил у меня Том. Спросил спокойно, даже безучастно, но я заметила, как на его шее быстро-быстро запульсировала жилка.
Должно быть, мое лицо выглядело не лучше, чем у рестлерши после боя на ринге. Линор рассекла мне ключами лоб, и добавила пару затрещин, после которых наверняка остались следы…
— Кто посмел тронуть ее? — хрипло проговорил Том, оглядывая брата и подруг. — Я все равно узнаю, и тогда…
— И что тогда? — ухмыльнулась Линор. — Билл прав. Если она заложница, то я буду делать с ней все, что захочу. Если же она твоя дорогая гостья, которую нельзя и пальцем трогать, то сними с нее этот ошейник и снова пригласи есть за общий стол, покажи нам пример.
Я посмотрела на Тома, едва дыша от волнения. Еще ни один человек не ждал от другого милости так отчаянно, как ждала ее в тот момент я…
— Я советую сто раз подумать, прежде чем прикасаться к ней. Она не заложница, а... просто находится здесь какое-то время.
— Как благородно с твоей стороны, — сказала я насмешливо. — Но прибереги свое покровительство для кого-нибудь другого. Мне оно триста лет не нужно.
Я обошла его и отправилась в свою комнату. Я знала, что Том смотрит мне в спину. Чувствовала его взгляд кожей. Он мог бы прожечь меня насквозь.