20
- Жутковато тут, да? – сказала растрёпанная толстушка, бросая мётлы и приступая к работе.
Загремели ставни, открыв угнетающий беспорядок: брошеный на спинку стула халат Сары, пара тапочек - в умывальнике.
- Ну и ну! Похоже, она взяла с собой не очень-то много, - сказала горничная, стягивая с кровати покрывало.
- Здесь ночная рубашка и сумка для туалетных принадлежностей, - произнесла Мадмуазель. – Со всем содержимым. Мадам говорила, что она взяла в корзинку лишь самое необходимое для поездки. Будет лучше, если мы положим всё в шкаф до возвращения мисс Сары.
- Говорят, у опекуна много наличных, - нахально сказала Элис. – Думаю, ничего с ним не станется, если он раскошелится девочке на новый халат. Мне застелить здесь свежее постельное? Это кровать мисс Миранды, да? Чудесная была девочка! Настоящая леди, но никогда не задирала носа и могла запросто посмеяться со мной и Минни.
Бестактная горничная становилась невыносимой.
- Нет, не нужно заправлять эту постель. Просто постелите покрывало. Comme ça.32
Миранда больше никогда не будет здесь спать...
- Поверить не могу, что малышка Сара не надела в воскресенье своё красивое синее пальто с меховым воротником. 13- летний ребёнок ничего не смыслит в одежде, скажу я вам.
- Мисс Сара уезжала в спешке и то, что она выбрала для путешествия, Элис, вас не касается. Позаботьтесь лучше о пыли, уже почти обед.
Она взглянула на остановившиеся часы на мраморной каминной полке, где с серебряной оправы ей спокойно улыбалась Миранда. В отличии от большинства фотографий, эта была необычайно живой и осязаемой. Обиженная Элис молча вытирала паль, а Мадмуазель задумчиво смотрела на портрет Миранды.
- Элис, - внезапно произнесла она, - ты приносила в воскресенье утром завтрак мисс Саре?
- Да, мисс. Минни спала.
- Надеюсь, там было яйцо и фрукты? В субботу у неё сильно болела голова и она ничего не ела.
Элис, совершенно забывшая указания Минни по поводу завтрака для больной девочки и на самом деле в тот день ничего ей не принёсшая, просто кивнула, что казалось ей меньшим грехом, чем неприкрытая ложь. В любом случае, он была сыта по горло ученицами и их глупостями. И пока вытирала пыль между двумя кроватями, решила поискать себе после Пасхи работу официантки.
В ночь на вторник Диане де Пуатье особенно не спалось. Уже круглая и яркая пасхальная луна пробивалась серебряным лучом между занавесок. Открытое окно выходило на часть западного крыла. В комнате Минни горел свет, а остальное здание, насколько ей было видно, стояло в темноте. Облокотившись на подоконник, она видела, как переливается в свете луны крутая скатная крыша, а за ней на фоне неба чернеет приземистая башенка. Правда ли, что луна влияет на наши мысли и даже чувства, находясь в тысяче миль от земли? Она чувствовала, как поток серебристого света касался её нежной кожи. Не только ум, но и всё её существо было необычайно бодрым и восприимчивым. Она снова легла в постель, но слабое жужжание комара, парящего над подушкой, бренчало в тишине словно гусли. Заснуть в такую ночь было невозможно. Закрыв глаза, она подумала о малышке Саре. Может ей тоже не спится при этой луне? Что представляет собой её опекун за очаровательным фасадом хороших манер? Куда он забрал её на каникулы? Какое будущее ждёт одинокое нелюбимое дитя? Миранда была единственным человеком в колледже, способным вызвать у Сары улыбу, но сейчас Миранды нет... Миранда... Улыбающаяся с каминной полки Миранда в овальной рамке была для Сары самой дорогой из всех вещей.
- Представляете, Мадмуазель! Миранда подарила её мне на день рождения!
- Тебе нужно её раскрасить, Сара, ты ведь отлично рисуешь, - предложила тогда Мадмуазель. – У Миранды такой красивый цвет волос – похож на спелую жёлтую кукурузу.
- Не думаю, что Миранде понравится, Мадмуазель. Ирма до ужаса хотела накрутить ей их для фотографии, но Миранда сказала: «Только прямые». Так она всегда носит дома. Малыш Джонни не узнает сестру с кудрявыми волосами.
И ещё в другой день, в саду Балларата. Она так ясно сейчас это помнила.
- Сара, твой карман! Он раздулся, будто там жаба!
- О, нет, Мадмуазель, что вы! Там не жаба.
- Что же тогда? Выглядит кошмарно.
- Там Миранда. Нет, не смейтесь. Пожалуйста! Если Бланш и Эдит узнают они вечно будут меня дразнить. Знаете, я беру её повсюду, даже в церковь. Овальная рамочка отлично помещается в карман. Но обещайте, что никогда не расскажете Миранде.
Острое личико покраснело и приняло торжественны вид.
- Почему? – смеясь, спросила Диана. – Это amusante, ça. 33 Меня в церковь в кармане никто никогда не брал.
- Потому что Миранда не одобрит, - честно сказала малышка. – Она говорит, что её скоро здесь не будет и я должна научиться любить других людей, помимо её.
Что могло случиться тем воскресным утром, что она забыла по обыкновению взять с собой с каминной полки портрет? Маленький и лёгкий... Она спешила, Элис... Я же вам сказала...Мисс Сара спешила и забыла взять халат. Халат. Сумочка для туалетных принадлежностей. Их легко могли забыть взволнованное дитя и хмурая нехозяйственная взрослая, помогавшая упаковать кое-что из вещей в корзинку. Но не портрет. Никогда, никогда она не забыла бы портрет. Может она серьёзно заболела? Настолько сильно, что Мадам не захотела в этом признаться? И опекун, поклявшись молчать, отвёз малышку в больницу? Сквозь кружевные занавески в комнату залетел ночной воздух... ей было холодно. Ужасно холодно. И страшно. Накинув на плечи халат, она зажгла свечу и села за туалетный столик писать констеблю Бамферу.
К вечеру среды 25-го числа, последний из экипажей Хасси отвёз последнюю ученицу вниз по дороге. Тихие комнаты наполняли кусочки упаковочной бумаги, обронённые шпильки, обрывки ленточек и завязок. В столовой погасили камин, гвоздики в высоких стеклянных вазах почти завяли. Напольные часы на лестнице стали такими громкими, что миссис Эпплъярд воображала будто слышит их нескончаемое тиканье сквозь стену кабинета. Минута за минутой, час за часом: словно бьющееся сердце в уже мёртвом теле. В сумерках Минни принесла на серебряном подносе почту.
- Сегодня поздновато, мэм. Том говорит, что поезда в Пасху ходят хуже. Вам уже зашторить окна?
- Как пожелаешь.
- Здесь одно для мисс Ламли. Возьмёте?
Директриса протянула руку.
- Нужно найти адрес её брата в Варрагуле.
Кто, кроме Ламли, мог умереть, не оставив адреса? Дора Ламли всегда была растяпой по части писем. Даже сейчас. Она сидела, не сводя глаз с тяжёлых занавесок, закрывающих тихий сумеречный сад, думая о том, как мало в жизни ясных и понятных вещей, и такие ли они на самом деле? Можно всё разложить по полочкам, распланировать и организовать каждый час и всё равно никак не справляться. Ничто в жизни нельзя назвать совершенно определённым, тайным или безопасным. Взять хотя бы таких людей как Дора Ламли и малышка Сара. Слюнтяйки... берешь их под опеку, а стоит отвернуться, как они выскальзывают у тебя между пальцев... Машинально она взяла стопку писем и начала их сортировать. Она всегда настаивала на том, чтобы делать это собственноручно. Два или три письма для сотрудников: подписанное нежно-фиолетовыми чернилами от Луиса Монпелье для Мадмуазель, пёстрая открытка из Квинклиффа для Минни. Нелепо огромный счёт от пекаря в грязном конверте положила слева. Ни одного чека. Сразу после Пасхи ей придётся поехать в Мельбурн и продать несколько акций, тогда же можно будет зайти на Рассел-стрит. Если когда-то и наставало время для активных действий, то теперь. Сколь бы она не предпочитала спокойный ужин в одиночестве, этим вечером она позвонила в колокольчик у камина.
- Элис, я поужинаю внизу с Мадмуазель и мисс Бак. Будь добра, скажи об этом кухарке и попроси, чтобы после десерта нам подали поднос с кофе, сахаром и сливками.
Больше никаких подробностей на данном этапе. Особое внимание к туалету: бархатный бант под горном и дополнительная брошь. Мадмуазель заметит эти детали и найдёт их обнадёживающими. Мисс Бак с пустой ухмылкой и в очках с толстой оправой может вполне оказаться из подозрительных. С девушками, которые предположительно должны быть умными, никогда точно не знаешь. Есть болваны и олухи, которые многое подмечают, а есть такие, что вообще ничего не видят. О, как она нуждалась в поддержке Артура! Или хотя бы в холодном спокойствии Греты МакКроу. Впервые за много недель она подумала об учительнице математики и стукнула кулаком по туалетному столику с такой силой, что гребни, кисточки и шпильки для волос подскочили на полированной поверхности. Немыслимо, чтобы женщина с таким мужским умом, на который она так полагалась в последние годы, позволила себе потеряться, быть похищенной, изнасилованной, хладнокровно убитой, словно невинная школьница, на Висячей скале. Она никогда не видела эту Скалу, но последнее время часто ощущала её присутствие – давящую, нависающую чёрной стеной глыбу.
Две девушки никогда не видели директрису столь любезной, как в тот вечер за ужином. Столь приятно словоохотливой. Воспитательницы уже едва сдерживали зевоту после суетливого дня, как мисс Бак попросили позвать Минни.
- Мне кажется в кладовой в графине осталось немного бренди. Помнишь, Минни, с того раза, когда на обед приезжал епископ Бендиго?
Появился графин и три стакана. Все понемногу потягивали бренди и даже выпили за здоровье и счастье Мадмуазель и месье Монпелье. В 11 часов Диана устало взяла свечу, подумав, что это был самый долгий вечер в её жизни.
Часы на лестнице едва пробили двенадцать, как бесшумно, дюйм за дюймом открылась дверь комнаты миссис Эпплъярд и из неё, неся ночник, вышла пожилая женщина. Её голова была согнута под тяжестью бигуди, грудь и живот провисали под фланелевым халатом. Ни один человек, даже Артур, никогда не видел её такой: без облачения из стали и китового уса, в котором директриса являлась миру в течение восемнадцати часов в день.
Лунный свет падал из окна над лестницей на ряд закрытых дверей из кедра. Мадмуазель спала в дальнем конце коридора, мисс Бак в маленькой комнате в задней части башни. Женщина с ночником, выйдя из тени, вслушивалась в тиканье часов. Пронёсшийся по жестяной крыше поссум, довёл её до такой дрожи, что она едва не уронила ночник. В слабом свете появилась большая, хорошо прибранная комната с двумя кроватями: чистая, обитая ситцем, с лёгким запахом лаванды. Все жалюзи были подняты на одном уровне, открывая одинаковые прямоугольники залитого лунным светом неба и чёрные верхушки деревьев. Обе кровати, на каждой из которой аккуратно лежало пуховое одеяло, вышитое розовым шелком, были безупречны. На туалетном столике, между двумя высокими розово-золотыми вазами лежала подушечка для булавок в форме сердца, где она тогда нашла и сразу же уничтожила записку. Она снова увидела себя склонённой над девочкой, лежавшей в меньшей из двух кроватей. Увидела её глаза, - лицо теперь казалось смутным, - только огромные чёрные глаза с жаром смотрящие в её собственные. Она снова услышала её крики: «Нет, нет! Только не это! Только не приют!» Директриса вздрогнула, пожалев, что не надела под ночную рубашку шерстяной спенсер. Она поставила ночник на прикроватную тумбочку, открыла шкаф, где с левой стороны всё ещё висели платья Миранды и начала методично обыскивать полки. Справа было синее пальто Сары с меховом воротником, шляпка на бобровом меху. Обувь. Теннисные ракетки. Теперь комод. Чулки. Носовые платки. Эти нелепые открытки... десятки. Валентинки. Сразу после праздников нужно убрать вещи Миранды. Теперь туалетный столик. Умывальник. Ореховый столик, где Миранда хранила цветные нитки для вязанья. Наконец, каминная полка. Тоже ничего особенного – только фотография Миранды в серебряной рамке. За жалюзи показался ранний серый свет, когда она закрыла дверь, погасила ночник и бросилась в большую кровать под балдахином. Она ничего не нашла, ничего не забрала, ничего не решила. Ещё один день вынужденного бездействия остался позади. Часы пробили пять. О сне не могло быть и речи. Она встала и принялась доставать из волос бигуди.
Четверг выдался не по сезону тёплым, и мистер Уайтхед, бравший в страстную пятницу выходной, решил сделать сегодня в саду как можно больше. Дождя по виду не ожидалось, хотя верхнюю часть горы по обыкновению окутывал пушистый белый туман. Он подумал, что надо бы полить клумбу с гортензиями с задней стороны дома. Без юных леди это место стало необычно тихим, кроме разве мирного кудахтанья птицы, далёкого ворчанья свиней и время от времени гула колёс на главной дороге. Том отправился на коляске за почтой в Вуденд. Кухарка, которой теперь приходилось стряпать лишь для горстки взрослых, в отличии от обычного набора голодных школьниц, устроила генеральную уборку в большой плиточной кухне. Элис, как она надеялась в последний раз, начищала заднюю лестницу. Мисс Бак уехала на извозчике на ранний поезд. Минни вырвалась на 10 минут к себе в спальню и жадно поглощала там гроздь зрелых бананов, к которым пристрастилась в последний месяц, радостно распустив для удобства пояс ситцевого платья, ставший для неё слишком тугим.
Диана де Пуатье, в вихре упаковочной бумаги, собирала свой небольшой, но элегантный гардероб. От одного взгляда на простое белое свадебное платье из атласа у неё замирало сердце. Через несколько часов Луис проводит её в скромную гостиницу в Бендиго, где он снял для своей невесты комнату до понедельника Пасхи. Она почувствовала себя птицей, которая вот-вот выпорхнет на свободу, после нескольких лет плена в безрадостной комнате, где она так часто засыпала в слезах, и начала тихонько напевать: «Au clair de la lune, mon ami pierrot».34 Горьковато-сладкая мелодия поплыла из открытого окна над лужайкой, где миссис Эпплъярд обсуждала с мистера Уайтхедом посадку новых бордюрных цветов для подъездной дороги.
- Нужно начать после Пасхи, мэм, если хотите, чтобы весной всё отлично смотрелось.
- Может, шалфей? Полезный цветок, - предложила мадам.
Садовник нехотя согласился.
- У многих юных леди есть любимые. Забавно, но я всегда вспоминаю мисс Миранду, когда вижу рождественские лилии. «Мистер Уайтхед, - часто говорила она, - лилии так похожи на ангелов». Теперь, она, наверное, одна из них, бедняжка.
Он вздохнул.
- А может анютины глазки?
Директриса заставила себя подумать об анютиных глазках и отметила, что они отлично смотрятся у передних ворот.
- Малышка мисс Сара очень любит анютины глазки. Всегда просит у меня немного для своей комнаты. Вам холодно, мем? Мне принести вашу шаль?
- В марте положено мёрзнуть, Уайтхед. Вы хотели ещё что-то спросить прежде чем я пойду?
- На счёт флага, мэм.
- Боже праведный, какого флага? Это так важно?
Её нога нетерпеливо постукивала по гравию.
- У меня на сегодня ещё много дел.
- Ну, - начал садовник, жадный читатель местных газет, - тут такое дело: «Маседон стандарт» просит всех в округе у кого есть флаг, поднять его в пасхальный понедельник. Кажется, лорд мэр приезжает из Мельбурна на обед в Шир-холл.
Двойной бренди после завтрака сделал её мысли кристально ясными. В один миг она представила, как над башней развивается Юнион-Джек, сигнализируя любопытному миру сплетников, что в колледже Эпплъярд всё в порядке.
- Обязательно поднимите, - милостиво сказала она. – Флаг под лестницей. Помните ведь, мы снесли его туда в прошлом году после дня рождения королевы.
- Да, верно. Я сам его тогда убирал.
Позади них появился Том с почтовой сумкой.
- Для вас лишь одно письмо, мэм. Возьмёте сейчас или отнести внутрь?
- Давай сюда.
Она развернулась и ушла без единого слова.
- Странная какая-то, - сказал садовник, - бьюсь об заклад, она не отличит анютины глазки от хризантем, пока я не скажу какие из них какие.
И решил посадить вдоль главной дороги бегонии.
Письмо адресовалось миссис Эпплъярд выразительным, чётким и незнакомым почерком. Отправлено 2 дня назад из дорого мельбурнского отеля.
Уважаемая миссис Эпплъярд,
сожалею, что во время моего пребывания на горнодобывающих предприятиях в Северной Австралии я не имел никаких средств связи, а также возможности оплатить ежеквартальный чек, касающийся Сары Вейбурн, до сегодняшнего дня.
Цель этого письма, уведомить вас о моём намерении приехать за Сарой утром пасхальной субботы (28 числа). Надеюсь, это не станет для вас затруднительным, поскольку всю страстную пятницу я буду занят и не хотел бы оставлять её в отеле одну. Если Саре нужна какая-либо новая одежда, книги, материалы для рисования и прочее, будьте добры, составьте для нас список, чтобы мы могли купить всё необходимое в Сиднее, куда я собираюсь взять мою подопечную на эти праздничные дни. Так как Саре уже почти 14, во что мне крайне трудно поверить, я полагаю, что ей понадобится что-то более изысканное в качестве выходного платья. Будет ли это приемлемым? В любом случае, вы сможете поделиться со мной своими взглядами при личной встрече.