14
сияла ямочка.
- Милая мадмуазель! Я так за вас рада! Ваш Луис прекрасный человек!
- Tiens! 14Ты уже догадалась о моём секрете?
- Милая Диана я не догадывалась, я знала. Миранда говорила, что я угадываю умом и знаю сердцем.
- Миранда... - вздохнула воспитательница. – Только 18 и уже столько мудрости.
Они снова смолкли; рядом с ними над лужайкой проплыла Миранда с блестящими волосами. Миссис Катлер, которой сразу же понравилась элегантная француженка, появилась с клубникой и сливками на подносе.
- Милая миссис Катлер! Чтобы я без неё делала? А Фитцхьюберты, они так добры ко мне!
- И красавец племянник? – спросила Мадмуазель. – Он тоже? Какое фото в газетах!
Ирме нечего было сказать о племяннике, который, как ей сообщили, был ещё слишком слаб чтобы покинуть свою комнату.
- Диана, вы забыли, я всего раз, издалека видела Майкла Фитцхьюберта, тогда на пикнике.
- Женщина может многое понять, взглянув лишь мельком, - отметила Мадмуазель. – Tiens! Когда я впервые увидела затылок моего Луиса, то сразу сказала себе: Диана, это твой мужчина.
В эту минуту Майк полулежал в шезлонге на лужайке, укутав тётушкиным пледом из коляски длинные ноги. За покатым склоном лужайки, украшенное раскрывшимися лилиями озеро, переливалось в дневном свете полированным оловом. Оттуда донеслись громкие крики Альберта и мистера Катлера: они правили плоскодонками сквозь заросли кувшинок, ища спутывающие воду сорняки. По голубому небу, которое всегда будет напоминать ему лето в Маседон, над тёмными клинышками сосен и гребнем горы плыли пушистые белые облачка. Впервые после болезни, он почувствовали лёгкое волнение от радости находиться здесь.
- А, Майкл, вот ты где! Наконец-то на свежем воздухе!
На веранде, с трудом неся зонтик, подушки и рукоделие, появилась миссис Фитцхьюберт.
- Завтра у тебя будет посетительница. Немного тебя развеселит. Помнишь мисс Анжелу Спрак из губернаторского дома?
Племянник, однако, не проявил никакого воодушевления относительно перспективы тет-а-тет с мисс Спрак, о которой он помнил лишь то, что у неё девятифунтовые ноги и розовато-белое лицо, напоминавшее ему смешной портрет Рейнольдса в столовой Хаддингема.
- Не понимаю, почему ты так критичен к бедной Анжеле.
- Я не хотел её критиковать. Это полностью моя вина, что я нахожу мисс Спрак... Как бы это сказать... Слишком англичанкой.
- Что там за бредни про слишком англичанок? – спросил полковник, выходя из-за кустов со спаниелями. – Скажи, бога ради, как человек может быть слишком англичанином?
Однако, Майку не нравилось вести спор на международном уровне. Визит из губернаторского дома нанесли на следующий же день. Мисс Спрак была точно такой, как и представлял её Майк – из тех девушек, с которыми его мать всегда умоляла потанцевать на графском балу.
- Чёрт возьми, Энжи, - сокрушался майор, пока они ехали в экипаже вниз по улице, - ты настоящая размазня. Ты что, не понимаешь, что этот молодой человек лучшая партия во всей Англии? Прекрасный старинный род. Титул... Много наличных.
- Но что я могу сделать, если он даже разговаривать со мной не хочет, - хныкала несчастная девушка. – Вы сами сегодня всё видели. Уверена, я ему не нравлюсь. Это конец.
- Дурында же ты! Ты что совсем ничего не понимаешь? Уверен, маленькая красотка из домика садовника опробует свои чары на достопочтенном Майкле, наследница она или нет.
Как только Майкл почтительно помог ужасным ногам взобраться в повозку, он решил прогуляться к озеру перед ужином. Спраки, как все скучные гости, сильно засиделись; небо уже покрывали закатные облака, спокойное и прекрасное озеро лежало в затухающем свете. Он только повернулся спиной к удаляющейся повозке и неуверенно прошелся по лужайке, как услышал всплеск воды со стороны озера, где под дубом, рядом с огромной раковиной, похожей на поилку для птиц, стояла девушка в белом платье. Её лицо было отвёрнуто, но он сразу же узнал её по грациозному наклону головы и стал бежать с жутким страхом, что она исчезнет прежде чем он достигнет её, как это всегда случалось в его беспокойных снах. Он уже почти мог коснуться её муслиновых юбок, как они стали превращаться в едва дрожащие крылья белого лебедя, привлечённого искрящейся струёй воды. Когда Майк опустился на траву в нескольких футах, лебедь почти вертикально поднялся над раковиной, рассеивая радужные капли, отлетавшие к ивам на другой стороне озера.
С каждым днём Майк чувствовал, как набирается сил, и ощущал больше уверенности ногах, которые всё лучше его слушались.
- Я считаю, что Майклу наконец следует нанести визит вежливости мисс Леопольд, - сказала тётушка. – В конце концов, ты, Майкл, спас ей жизнь. Это лишь правило хорошего тона.
- Да и девушка весьма симпатичная, - добавил полковник. – В твоём возрасте, мой мальчик, я бы уже давно стучал к ней в дверь с бутылкой шампанского и букетом.
Майк знал, что они правы на счёт визита. Откладывать уже было некуда, и Альберта отправили с запиской, предлагающей встречу завтра днём; на что мисс Леопольд ответила на лучшей розовой бумаге миссис Катлер крупным размашистым почерком, что она будет рада его видеть и надеется он придёт к чаю.
Одно дело – принять спокойное и разумное решение вечером, и совсем другое воплотить его при свете дня. Волоча ноги, Майкл приблизился к домику садовника. Ну и о чём ему говорить с этой незнакомой девушкой? Сияющая миссис Катлер ждала на крыльце.
- Я отправила мисс Ирму в сад, чтобы она немного подышала свежим воздухом, бедняжка.
В маленько решетчатой беседке стоял чайный столик покрытый вязаной крючком белой скатертью и шезлонг для гостя с красной бархатной подушечкой в виде сердца. Бедняжка сидела в пене муслина, кружев и алых лент под сенью малиновой вьющейся розы, которая чем-то напомнила молодому человеку валентинки сестёр.
Хотя Майку достаточно часто повторяли, что Ирма Леопольд - «раскрасавица», когда она повернулась, он оказался неподготовленным к утончённой реальности её прекрасного серьёзного лица. Она выглядела младше, чем он ожидал, почти как ребёнок, пока не улыбнулась и с непринуждённой взрослой грацией не протянула ему руку, украшенную восхитительным браслетом из изумрудов.
- Так мило, что вы пришли. Надеюсь, вы не против выпить чаю в саду? Вам нравятся каштаны в глазури? Они настоящие, французские, я их обожаю. Шезлонги обычно едва держатся, но мистер Катлер сказал, что с этим всё в порядке.
Обрадованный тем, что не нужно принимать активного участия в беседе – по его небольшому опыту, раскрасавицы были тревожно немногословны, - Майк опустился в провисающее кресло и честно ответил, что нет ничего лучше, чем пить чай в саду. Это напомнило ему о доме. Ирма снова улыбнулась и на этот раз на её лице появилась, ставшая вскоре всемирно известной, ямочка.
- Мой папа милый, но отказывается есть снаружи. Говорит, это «варварство».
- Мой тоже, - ухмыльнулся Майкл, принимая более удобное положение и не церемонясь беря ещё один каштан в глазури. – Моим сёстрам нравится всё, что напоминает пикник... О, боже... Какой я бестактный дурак. Я хотел сказать, что пикник... Да что такое, опять.
- О, пожалуйста, не волнуйтесь так. Говорим мы об этом или нет, то ужасное событие никогда не выходит у меня из головы... Никогда-никогда.
- И у меня тоже, - тихо сказал Майк, словно между ними, в своей сверкающей красоте, выросла Висячая скала.
- Я действительно рада, - наконец произнесла Ирма, - что вы упомянули о пикнике сейчас. Будет легче поблагодарить вас за то, что вы сделали на Скале..
- Не за что, совершенно не за что, - пробормотал юноша в сторону своих безупречных английских ботинок. – Кроме того, знаете, это всё Альберт.
- Но, Майкл, я не знаю кто это. Доктор МакКензи не разрешает мне читать газет... Кто этот Альберт?
Майкл принялся описывать спасение со Скалы, где Альберт предстал как герой и руководитель, и закончил: - Это кучер моего дяди. Замечательный парень!
- Когда я могу с ним встретиться? Он, верно, считает меня ужасно неблагодарной.
Майкл рассмеялся.
- Только не Альберт.
Он такой скромный, храбрый и умный...
- Но вам нужно с ним познакомиться...
Ирма, однако, ничего об этом не знала, и видела перед собой лишь покрасневшее лицо молодого человека, очаровательно искренне нахваливавшего своего друга. Она уже начала уставать от неизвестного Альберта, когда из домика вышла миссис Катлер, неся поднос с чаем, и разговор перешел к шоколадному торту.
- Когда мне было 6 лет, - сказал Майкл, - я съел весь торт, приготовленный к дню рождения моей сестры.
- Вы слышали это, миссис Катлер? Вам лучше поскорее отрезать мне кусочек, пока мистер Майкл всё не слопал.
Хорошенько посмеяться, вот в чём они нуждались, юные бедняжки...
Этим вечером, как только ему удалось ускользнуть с ужина у тётушки, Майкл отправился в конюшню с керосиновой лампой и двумя бутылками холодного пива. Кучер голым лежал в кровати и читал газету с советами для любителей гонок при свете свечи, чьё колеблющееся пламя пускало рябь по его могучей, укрытой грубыми чёрными волосами груди. Драконы и русалки извивались и корчились с каждым движением мускулистой руки, указавшей на сломанное кресло-качалку под крошечным окном.
- Здесь чертовски жарко даже после заката, но я уже привык. Снимай пиджак. Здесь где-то на полке есть пара кружек.
Кружки наполнили, и они сразу стали плавательными бассейнами для привлечённых светом мошек.
- Приятно снова видеть тебя на своих двоих, Майк.
Старая уютная тишина взяла верх, и теперь была прервана Альбертом.
- Видел тебя сегодня на лужайке с мисс как там её.
- Боже! Ты как раз напомнил! Она хочет, чтобы я завтра покатал её на лодке.
- Я привяжу её перед сараем для лодок и оставлю весло на столе. И не забывай про корни лилий на мелководье.
- Хорошо, я буду осторожен. Не хочу опрокинуть эту бедняжку в грязь.
Альберт ухмыльнулся.
- Думаю, будь это мисс Ноги-бутылки, ныряние бы ей не повредило. Эти тихони, Майк, хуже всего...
Он подмигнул и отхлебнул ещё пива.
- Между прочим, - смеясь ответил Майк, - Ирма Леопольд очень хочет с тобой познакомиться.
- Правда? Впрямь хочет? Чёрт, это пиво отлично освежает.
- До того, как я рассказал о тебе сегодня, она понятия не имела кто нашел её на Скале. Не хочешь завтра присоединиться к нам возле навеса для лодок?
- Ни за что! – и после ещё одного глотка стал насвистывать «Две девчушки в голубом». Когда он сделал передышку, Майк спросил:
- Когда же?
Но Альберт, подобрав подходящий мотив, вновь принялся выводить изводящие трели. Когда он наконец остановился, Майк повторил:
- И? Когда?
- Никогда. Можешь на меня не рассчитывать, Майк.
- И что я, по-твоему, тогда должен ей сказать?
- Твоё дело.
Он снова стал насвистывать, и Майкл, на этот раз по-настоящему раздосадованный, бросил недопитое пиво, открыл дверь в полу и спустился по лестнице в темноту кормовой комнаты. Да будь он неладен! Какая муха его укусила?
На следующий день, когда Ирма ждала Майка на деревянной лавочке в домике с лодками, она услышала шелест колёс по гравию и взглянув вверх, увидела широкоплечего юношу в выцветшей синей рубашке, катившего тачку, огибая озеро. Он шел так быстро, что, когда она встала и крикнула ему у двери, тот был уже на полпути к кустарниковой аллее и не мог её услышать. Или мог. Она позвала снова, на этот так громко, что он остановился, посмотрел по сторонам и медленно начал идти назад. Наконец он оказался достаточно близко чтобы она разглядела его квадратное кирпично-красное крестьянское лицо под копной сбившихся волос и глубоко посаженные глаза, судя по всему, сосредоточенные на каком-то невидимом предмете у неё над головой.
- Вы звали, мисс?
- Я кричала, Альберт! Вы же Альберт Кранделл?
- Да, это я, - ответил он, не глядя на неё.
- А кто я, вам известно, не так ли?
- Да. И знаю, что вы в порядке. Вы зачем меня звали?
Загорелые руки лежали вдоль ручек тачки, синие русалки изогнулись, готовые взлететь.
- Только чтобы поблагодарить за то, что спасли меня тогда на Скале.
- А, это...
- Может пожмём руки? Вы ведь спасли мне жизнь, всё-таки.
Странный парень отпрыгнул назад между ручек тачки, как непокорный жеребёнок. Неохотно опустив глаза от неба, он встретился с ней взглядом.
- По-честному, это всё док и Джим. Они тащили носилки.
Он мог подать ей обронённый зонтик или посылку, обёрнутую коричневой бумагой, но точно не спасти жизнь.
- Вы бы только слышали, что говорит об этом мистер Майкл!
Кирпично-красные черты растянулись в подобии ухмылки.
- Он отличный парень, это да.
- Тоже самое он сказал и о вас, Альберт.
- Да? Очуметь. Простите, мисс – я редко разговариваю с такими как вы. Что ж мне пора за работу. Бывайте.
Решительное движение могучих рук и русалки вновь задвигались. Он ушел, и Ирме показалось, словно её отвергла королевская особа.
Было ровно три часа. Но на этом вращающемся шаре нет ни одного момента, которое миллионы людей не воспринимали бы по необычным меркам: обрывки вечности, не связанные ни с датами, ни с часами. Для Альберта Кранделла, этот краткий разговор на озере будет неминуемо расширяться в памяти, в течение всей его достаточно долгой жизни, полностью заполнив тот летний день. Что говорила Ирма и что отвечал он, было относительно неважно. На самом деле, само очарование ослепительной девушки, чьи чёрные как ночное небо глаза, он так усердно избегал, почти лишили его дара речи. Теперь, 10 минут спустя, оказавшись во влажном уединении кустарника, он присел на пустую тачку и вытер пот с лица и рук. У него было достаточно времени, чтобы восстановить психическое и физическое равновесие, так как он совершенно точно знал, что никогда не поговорит с Ирмой Леопольд снова.
Альберт ещё не успел скрыться в щели лавровой изгороди, когда по точному времени, с появлением трёх деревянных фигур на швейцарских часах (где всегда есть женщина), - Майк вышел из дому и Ирма вновь появилась у дверей сарая для лодок. Она стояла и смотрела, как он, слегка прихрамывая, спешит к ней по пятнистой от солнца траве.
- Я наконец встретила вашего Альберта.
Искреннее лицо Майка просияло, как это всегда случалось при упоминании Альберта.
- И? Разве я был не прав?
Милый Майкл! Поразившись тому, как неуклюжий кирпично-красный юноша может вызвать столько восхищения, Ирма ступила в ожидавшую их лодку.
Погода оставалась тёплой и солнечной, и ежедневные прогулки по спокойному озеру, под умиротворяющие переливы горного ручья, продолжались. В дорогостоящем зелёном уединении, Фитцхьюберты лежали в длинных плетёных стульях, наблюдая за уходящим временем года. В саду «Лейк Вью» этим летом было необычайно спокойно. Было слышно, как жужжат пчёлы на клумбах под окнами гостиной и время от времени смех Ирмы, разлетавшийся над озером. За дубами и каштанами, на крутой коричневой дороге поскрипывала одна из повозок Хасси, распугивая голубей на лужайке. Белый павлин спал, два спаниеля целыми днями дремали в тени.
Майкл и Ирма вместе исследовали каждый уголок розария полковника, огород, впалую лужайку для крокета, кустарниковые аллеи, чьи извилистые тропинки заканчивались восхитительными беседками, идеально подходящими для детских настольных игр, в которые они играли, сидя на садовых стульях с прямыми спинками, полностью сделанными из чугунного папоротника. Прилагать усилий для поддержания беседы не требовалось, и это очень нравилось Майклу. Когда миссис Фитцхьюберт встречала их, держащихся за руки на деревянном мосту, она вздыхала: