6
Мистер Хасси проталкивался между рыдающих с обезумевшими глазами девочек.
- Миссис Эпплъярд, можно поговорить с вами наедине?.. Кажется, француженка сейчас упадёт в обморок.
Он был прав. Измученная напряжением и переживаниями, Мадмуазель сомлела на ковре в прихожей. Минни и кухарка, которые уже давно поснимали чепчики и фартуки чтобы немного вздремнуть, выбежали из людской под лестницей, когда по ней с зажжённой свечой в пурпурном халате и бумажных бигуди спускалась мисс Ламли. Нашатырь и бренди сделали своё дело, и Тома попросили отнести Мадмуазель в её комнату.
- Бедняжки, - сказала кухрка, глядя на девочек - они так измучены. Что такого могло произойти на этом пикнике? Минни, не стоит беспокоить мадам, быстро налей всем горячего супу.
- Мисс Ламли... немедленно отведите девочек в постель. Минни вам поможет... Итак, мистер Хасси.
За его широкой и по-прежнему удивительно ровной, утомлённой спиной затворилась дверь гостиной.
- Если вы позволите, мэм, я бы для начала что-нибудь выпил.
- Конечно. Понимаю, вы очень устали... Так что расскажите по возможности коротко и ясно, что именно произошло?
- Господи боже, мэм, если бы я только мог...видите ли, хуже всего то... что никто не знает, что произошло. Три юных леди и мисс МакКроу пропали на Скале.
Выписка из рассказа Бэна Хасси предоставленная констеблю Бамферу в полицейском участке Вуденда утром воскресенья, 15 февраля.
Когда мы с двумя воспитательницами поняли, что не знаем точного времени – часы мисс МакКроу и мои остановились по дороге, - то решили покинуть «Поляну для пикников» сразу же после обеда, так как миссис Эпплъярд ждала нас назад не позже восьми. Я запряг лошадей, и француженка предложила выпить чаю с пирогом, поскольку нам предстоял довольно долгий путь. Хочу отметить, что, судя по теням на скале, тогда было около половины четвёртого.
Когда вода закипела, я пошел сказать двум главным леди, что чай готов. Учительницы постарше, которая до этого сидела и читала под деревом, уже не было. В целом, я больше её вообще не видел. Француженка казалась очень расстроенной и спросила меня, не заметил ли я как уходила мисс МакКроу, но я не заметил. Она сказала: «Никто из девочек не видел куда она пошла. Не понимаю почему мисс МакКроу ещё не вернулась, ведь она всегда такая пунктуальная». Я спросил, на месте ли все остальные пассажиры и готовы ли они ехать. Она ответила: «Не хватает четырёх. Я разрешила им немного пройтись вдоль ручья, чтобы поближе взглянуть на Висячую скалу. Все, кроме Эдит Хортон, старшеклассницы и на них можно положиться». Трое из ушедших девочек ехали рядом со мной на козлах на «Поляну для пикников». Я их хорошо знаю. Это были мисс Миранда (чей фамилии я никогда не слышал), мисс Ирма Леопольд и мисс Мэрион Куэйд.
Я сильно не беспокоился, разве только немного из-за того, что придётся задержаться. И поскольку я довольно хорошо знаю местность, то быстро разбил девочек по парам и направил их по обеим сторонам ручья искать и звать недостающих. Прошло где-то около часа, когда из-за кустарника с юго-западной стороны скалы, плача и смеясь, в разорванном платье выбежала Эдит Хортон. Думаю, у неё была истерика. Указывая на Скалу, она сказала, что девочки остались «где-то там», но, кажется, понятия не имела в какой именно стороне. Мы спрашивали её снова и снова, просили вспомнить откуда от пришла, но единственное, что нам удалось от неё добиться это что она испугалась и всё время бежала вниз по склону. К счастью, я всегда ношу с собой немного бренди для таких крайних случаев. Мы дали ей немного, обернули в мой плащ для езды и мисс Розамунд (одна из старшеклассниц) увела её полежать в повозке, пока мы ушли на поиски.
Я позвал всех назад, пересчитал, и мы пошли дальше до самого основания скалы на южной возвышенности, надеясь найти следы Эдит Хортон, но на камнях они сразу потерялись из виду. Без лупы было невозможно что-либо разглядеть. Ни один кустарник, казалось, не был заломлен, кроме одного в нескольких ярдах, где она вышла на открытую местность и побежала к нашему лагерю у ручья. Мы отметили это место между деревьями палками.
Тем временем две старшеклассницы пошли вдоль ручья расспросить группу отдыхающих, бывших там до обеда, когда мы только прибыли, но те затушили огонь и уехали. Я, кажется, тогда запрягал лошадей. Четыре человека и экипаж. Думаю, это был полковник Фитцхьюберт с женой, но я никого из них не видел, так что мы с ними не разговаривали. Некоторые девочки сказали, что видели, как экипаж с юношей позади на белом арабском пони уехали нескольким ранее.
Наверное, мы потратили на крики и поиски несколько часов. Я никак не мог этому поверить: как трое или четверо здравомыслящих людей могут так быстро исчезнуть в таком относительно небольшом месте, не оставив никаких следов? Я и сейчас озадачен не менее, чем вчера.
Зная, что даже нижние и самые пологие уступы Скалы бывают чрезвычайно коварны, особенно для неподготовленных девочек в длинных летних платьях, я боялся, что не замечу их, если они провалились в какую-то яму или попали расщелину. Насколько мне известно, к вершине Скалы ведёт только одна поросшая тропа, по которой, они, скорее всего, не шли, так как после очень тщательного изучения я не нашел там ни следов, ни примятой зелени, ни чего-то ещё.
Так как время шло и уже начинало темнеть (узнать который час мы могли лишь по заходящему солнцу), мы разожгли несколько костров вдоль речки, чтобы их было видно с разных сторон Скалы. Все вместе и порознь мы продолжали громко звать пропавших. У меня было два чугунных котелка и я колотил по ним ломом, который всегда на всякий случай держу у себя в повозке.
К тому времени мы с француженкой были в таком смятении, что никак не могли решить стоит ли нам вернуться в Вуденд и всё рассказать о случившимся или сейчас же пуститься на поиски. В повозке имелись лишь две масляные лампы и моя керосинка, которые могли осветить всего несколько ярдов. Если пропавшие были всё ещё где-то на Скале, в чём я уже начал сомневаться, то без спичек ночью им грозила явная опасность, если только им не хватило смекалки плотно прижавшись друг к другу, спрятаться в какой-нибудь пещере и не выходить оттуда до рассвета. Француженка и некоторые девочки понемногу стали впадать в истерику, и это не удивительно. Со времени обеда мы даже чаю не пили. Все были слишком взволнованы, чтобы даже об этом подумать. Мы выпили немного лимонада с печеньем, и я решил отвезти всех в колледж, приостановив на сегодня поиски.
Честно говоря, я не знаю поступил ли тогда правильно, но я полностью беру на себя ответственность за это решение. Я довольно хорошо знаком с тремя пропавшими девочками и подумал, что если только с ними со всеми одновременно не случился несчастный случай, что кажется мне маловероятным, то мисс Миранда, не понаслышке знакомая с чащами, не потеряет голову и найдёт безопасное место для ночлега. Что до учительницы, то надеюсь она, ради своего же блага, не станет ходить по лесу одна. Арифметика в таких случаях мало кому помогает.
По пути назад мы обратились в полицейский участок Вуденда и коротко рассказали дежурному офицеру что произошло у Висячей Скалы, после чего сразу поехали в Колледж. Я также забыл упомянуть, что тщательно обследовал на «Поляне для пикников» уборные (мужские и женские), что находятся между речкой и подножием Скалы, и не обнаружил там никаких следов или признаков недавнего использования.
Воскресенье 15 февраля стало для воспитанниц колледжа Эпплъярд днём кошмарной неопределённости: полусном и полуреальностью; в котором, в зависимости от темперамента, вспыхивали то безумные надежды, то тревожные страхи.
Директриса, которая провела всю ночь уставившись в стену спальни и бесконечно побелевшая к наступлению нового дня, в обычный час была уже у себя на посту с неизменной причёской, убранной в стиле помпадур. Её первой задачей этим утром было удостовериться, чтобы никакая информация о вчерашнем происшествии не просочилась за стены колледжа. Три экипажа, которые обычно отвозили учениц с воспитательницами в церковь, были отозваны ещё вчера перед отъездом мистера Хасси, поскольку по мнению миссис Эпплъярд, в прекрасное воскресное утро церкви являются настоящим рассадником сплетен. Слава богу Бен Хасси понимающий человек и будет держать рот на замке, за исключением того конфиденциального донесения, которое уже в руках у местной полиции. Сохранять строжайшую тишину, до появления особых указаний, стало в колледже правилом. Можно предположить, что ему следовали те работники и ученицы, которые ещё держались на ногах и были способны разговаривать после вчерашнего испытания, хотя по меньшей мере половина из них находилась у себя в комнатах, оправляясь от шока и истощения. Однако, есть подозрения, что Том и Минни, как естественные распространители новостей, и возможно кухарка, принимавшие личных посетителей в воскресенье, не придерживались подобной сознательности, и что мисс Дора Ламли могла перекинуться парой фраз у задней двери с Томом Комптоном, который привозит по воскресениям сливки.
Доктор МакКензи, за которым послали в Вуденд, прибыл на своей двуколке вскоре после завтрака: пожилой врач широкого профиля и безграничной мудрости, оценивший всю ситуацию одним проницательным взглядом в позолоченной оправе очков, прописал всем обязательный выходной в понедельник, нежирную питательную пищу и лёгкое успокаивающее.
Мадмуазель не вставала с постели из-за мигрени. Пожилой доктор похлопал изящную руку, лежавшую на покрывале, брызнул несколько капель одеколона на горячий лоб пациентки и мягко сказал:
- Надеюсь, моя дорогая юная леди не столь безумна, чтобы винить в произошедшем несчастье себя? Совсем скоро это может оказаться всего лишь небольшим происшествием.
- Mon Dieu, доктор, я молюсь чтобы это было правдой.
- Никто не может быть в ответе за выходки судьбы, - ответил он.
Эдит Хортон, впервые в жизни оказавшаяся главной героиней происходящего, по заверению доктора МакКензи прибывала в хорошей физической форме, благодаря долгим крикам, которые для девушки её возраста являются природным освобождением от истерии, - однако доктор всё же был встревожен тем, что она не помнит почему вернулась одна и что её так напугало на Скале. Доктор МакКензи нравился Эдит (а кому он не нравился?) и она, насколько позволял её не самый острый ум, старалась отвечать на его вопросы. Возможно, - думал доктор по пути домой, - малышка ударилась головой о камень, что вполне могло произойти в этой местности, и теперь у неё лёгкое сотрясение.
Большую часть воскресенья миссис Эпплъярд провела в одиночестве у себя в кабинете после разговора с констеблем Вуденда Бамфлером, взявшим с собой не особо смышлёного юного полицейского чтобы тот вёл записи относительно неважных деталей, которые Бамфер собирался прояснить к вечеру воскресенья. Городские жители часто терялись в высоком лесу и на их поиски приходилось поднимать в воскресенье добрых христиан. Однако, в случае исчезновения трёх девочек и их учительницы, сведения оказались более обычного расплывчатыми, кроме истории Бена Хасси, который мог только повторить и подтвердить уже им сказанное. Бамфлер связался с двумя молодыми людьми, которые так же были на пикнике у Висячей Скалы в субботу, - именно они в последний раз видели пропавших, когда те переходили через речку. Он попросил их быть готовыми в понедельник предоставить полиции дополнительную информацию, которая может понадобиться, если девочек к этому времени ещё не найдут. Единственным другим человеком, с которым, по возможности, хотел бы поговорить этим утром Бамфлер – была Эдит Хортон, которая провела с тремя пропавшими девочками несколько часов, до того, как в панике прибежала на «Поляну для пикников».
И вот, Эдит, с красными глазами и в кашемировом халате под цвет, привели в кабинет чтобы продемонстрировать каким нечленораздельным и полностью бесполезным источником информации она является. Ни констеблю, ни директрисе не удалось вытащить из неё ничего более конструктивного чем один или два пошмыгивания носом и несколько угрюмых отрицаний. Вероятно, молодой полицейский справился бы лучше, но ему не дали такой возможности и Эдит увели обратно в постель.
- Это так уж важно, Мэм, - сказал Бамфлер, принимая стаканчик бренди и воды. – Я лично считаю, что через несколько часов всё прояснится. Вы даже не представляете, как много людей теряются, стоит им отклониться на несколько ярдов от протоптанной тропинки.
- Хотела бы я с вами согласиться, мистер Бамфлер, - сказала миссис Эпплъярд. – Но моя старшая ученица Миранда родилась и выросла среди лесов...Что же касается воспитательницы, мисс МакКроу, то...
Было уже установлено, что никто не видел, как мисс МакКроу покидала «Поляну для пикников» после обеда. Однако, по каким-то неизвестным причинам, она скорее всего решила встать из-под дерева, под которым читала и последовала за четырьмя девочками в направлении Скалы.
- Если только у леди не было с кем-то личных договорённостей, - сказал полицейский. - Может она собиралась встретиться с другом или друзьями? Например, где-нибудь за воротами?
- Определённо нет. Насколько мне известно, мисс Грета МакКроу, которую я взяла на работу несколько лет назад, не имеет ни одного друга, или даже знакомого в этом полушарии.
Её книгу и лайковые перчатки нашла одна из старшеклассниц Розамунд, на том самом месте под деревом, где она и сидела. Миссис Эпплъярд и полицейский разделяли общее мнение, что учительница математики, какой бы «умной по части цифр», по выражению Бамфлера, она не была, могла, как и любой другой человек сбиться с пути, хотя, конечно, скорее всего сделала это более утончённо. Было высказано предположение, что даже Архимед, мог пойти не той тропой, задумавшись о более высоких вещах. Всё это, пыхтя и облизывая карандаш, записал молодой полицейский. (Позже, когда пассажирок экипажа коротко расспросили об их поездке, несколько человек, включая Мадмуазель, вспомнили как мисс Грета МакКроу достаточно резко высказывалась о треугольниках и кратчайшем пути, и даже предлагала извозчику ехать назад по другой, весьма неподходящей дороге).
Местная полиция уже начала непрерывные поиски на «Поляне для Пикников» и в той части Висячей Скалы на которую можно было взобраться и осмотреть с близкого расстояния. Одним из самых загадочных обстоятельств происшедшего, которое уже отмечал мистер Хасси, было полное отсутствие каких-либо следов кроме кое-где смятого папоротника и повреждённых листьев на нескольких кустах у нижних уступов восточной стороны скалы. К понедельнику, в случае если загадка не разрешится, для поисков вызвали на помощь туземца из Джипсиленда, и по настоянию полковника Фицхьюберта – собаку ищейку, для которой, по просьбе констебля, мисс Ламли подготовила кое-что из одежды пропавших. Ряд местных жителей, включая Майкла Фицхьюберта и Альберта Кранделла, уже помогали полиции в тщательном прочёсывании окрестных кустарников. В австралийских лесах новости разносятся так же быстро, как и в городе, и уже к вечеру воскресенья трудно было найти хоть один дом в 50 милях от Висячей Скалы, где за ужином бы не обсуждали это таинственное исчезновение. Как и всегда в вопросах чрезмерного человеческого любопытства, те кто почти ничего не знал ни с первых рук, ни даже со вторых, наиболее рьяно высказывались о происшедшем; а как известно, эти высказывания уже на следующий день превращаются в достоверные факты.
Если воскресенье пятнадцатого было для колледжа кошмаром, то понедельник шестнадцатого, пожалуй, выдался ещё хуже. В шесть утра в двери главного входа позвонил молодой репортёр из Мельбурнской газеты на велосипеде со спущенным колесом. Кухарка проводила его на кухню, накормил завтраком и отправил с пустыми руками назад на поезд до Мельбурна. Этот несчастный юноша был одним из многих, многих незваных гостей. Массивная кедровая дверь, редко используемая для торжественных случаев, открывалась и закрывалась с утра до ночи из-за многочисленных посетителей – кто-то приходил с благими намерениями, кто-то из любопытства, а было и несколько гиен, которые довольно откровенно демонстрировали, что их привлек запах крови и скандала. Никого из них не приняли. Даже визит кюре из Маседона с его доброй маленькой женой, прибывавших в большом смущении, но проникнутых искренним желанием помочь в трудный час, был отклонён на крыльце, как и все прочие, кратким «нет на месте».
Еду подавали с традиционной точностью, но лишь немногие из всегдашних любительниц вкусно поесть, садившихся к обеду, одолевали больше небольшого кусочка жареной баранины и яблочного пирога. Старшеклассницы собирались небольшими группками и перешептывались. Эдит и Бланш ходили рука об руку ссутулившись и хлюпали носами, за что им ввиду исключительного случая не делали замечания; сёстры из Новой Зеландии занятые бесконечным вышиванием, бормотали о землетрясениях и прочих ужасах, случившихся на их памяти. Сара Вейбурн, пролежавшая всю субботнюю ночь без сна, ожидая, когда с пикника вернётся Миранда и по своему обыкновению, как бы поздно ни было, поцелует её на ночь, призраком носилась из комнаты в комнату, пока мисс Ламли, у которой раскалывалась голова будто в неё били как в наковальню, не нашла для неё кое-какого белья для починки перед чаем. Сама же мисс Ламли и младшая учительница по шитью, когда не были заняты поручениями от директрисы и другими неблагодарными обязанностями, жаловались на свою «подневольную участь» - удобное выражение, охватывающее все виды отношений с вышестоящими, в том числе и Всевышним. Сочинение о Висячей скале, которое до сих пор было записано на доске как главное задание по литературе на понедельник 16 февраля в 11:30, более никогда не упоминалось. Наконец солнце скрылось за клумбой ярких георгин; в сумерках сапфирами переливались гортензии; в тёплой синей ночи статуи на лестнице держали над головой свои бледные факелы. Так закончился второй ужасный день.