Глава 15.Услышанная правда.
Колючая дрожь пронзила Майю.
Что-то в голосе Летти, доносившемся из-за кустов, заставило её замереть. Она хотела уйти, но ноги словно приросли к земле. Притаившись за зарослями папоротника, она невольно стала свидетельницей чужого откровения.
Первые слова Летти пронзили Майю, как кинжал. "Отец всегда меня презирал..." Она словно впервые услышала эти слова, хотя, казалось бы, знала их всю жизнь. Но раньше они не имели для неё такого значения. Раньше она думала, что Летти просто преувеличивает, что она слишком драматизирует.Но теперь, слушая её дрожащий голос, видя, как по её щекам катятся слезы, Майя поняла, что ошибалась. Летти не преувеличивала.С каждым словом Летти,мир Майи переворачивался с ног на голову. Она вдруг увидела Летти совершенно с другой стороны. Не как избалованную и эгоистичную девчонку, а как ранимого и одинокого человека, отчаянно нуждающегося в любви и понимании.
Рассказ о детстве, о презрении отца, о сравнении с ней и Августом – всё это оглушило Майю.
Когда Летти прошептала о своей заветной мечте – увидеть в глазах отца гордость, а не презрение – Майя почувствовала, как по её щекам катятся горячие слезы. Сердце разрывалось от жалости к сестре и от осознания собственной вины. Она всегда считала Летти слишком жёсткой и нечувствительной, а теперь увидела, как сильно она страдает.
В этот момент Майя почувствовала, что ей нужно было что-то сказать, что-то сделать, чтобы исправить свои ошибки. Но она понимала, что сейчас это было бы неуместно.
Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, Майя бесшумно отступила назад, растворившись в ночи.
...
После того, как Люси ушла за Летти, между оставшимися Певенси, воцарила неловкая тишина.
Решительнее всех стала Сьюзен,она тихо произнесла:
— Я поговорю с Августом. — И, не дожидаясь ответа, направилась в сторону, куда ушёл юноша.
Долго искать не пришлось. У небольшого озерца, в тени плакучей ивы, на поваленном пне сидел Август. Опустив голову, его черные кудри закрывали его лицо,молча смотрел на водную гладь. Спокойный, сдержанный, словно ничего и не произошло.
Сьюзен подошла к нему, остановившись в нескольких шагах. Она не села, не стала пытаться утешить. Её тон был жёстким, отрезвляющим, словно она отчитывала провинившегося мальчишку:
—Что это было, Август? — спросила она, смотря прямо в его голубые глаза. — Зачем вы с Летти устроили этот цирк? Вы же понимаете, что у нас и так полно проблем, чтобы ещё и ваши семейные разборки решать?
Она не собиралась проявлять снисходительность.
— Зачем ты спровоцировал Летти? Ты же знал, что она не выдержит. Знал, что её заденут слова о воспитании и образовании. Зачем? — продолжала Сьюзен, не давая ему возможности ответить.
Август поднял на Сьюзен взгляд. В его глазах не было злости или обиды, лишь какая-то глубокая потерянность. Он выглядел не как надменный аристократ, а как потерявшийся ребёнок.
— Я... я не хотел, — тихо произнёс он, словно говоря сам себе. — Я не хотел этого всего говорить. Просто... просто вырвалось. Всё, что копилось во мне годами. Вся эта злость, вся эта агрессия. Просто выплеснулось на Летти.
Сьюзен почувствовала, как её гнев постепенно сменяется сочувствием. Она видела, что Август не гордится своим поступком, что ему действительно стыдно. Смягчившись, она присела рядом с ним на пень.
— Ты не понимаешь Летти, да? — спросила она уже более мягким тоном.
Август покачал головой.:
— Никогда не понимал. Её язвительности, её грубости, её колкости... Она всегда казалась такой... недовольной. Неблагодарной. — Он вздохнул, словно пытаясь избавиться от тяжёлого груза. — Но она не заслужила этих слов. Она не заслужила, чтобы я так с ней разговаривал.
Он надолго замолчал, глядя на своё отражение в озере.
— Знаешь, — тихо произнёс он, словно вспоминая что-то очень важное. — После смерти матери Летти помогала мне. Поддерживала.
Сьюзен удивлённо посмотрела на него. Она не ожидала услышать такое.
— Мама... она единственная поддерживала моё увлечение скрипкой. Отец считал это пустой тратой времени. После её смерти я замкнулся в себе, перестал играть. Не видел смысла. И тогда Летти... она просто сунула мне в руки скрипку. Сказала, что я не должен сдаваться, что это моя страсть. Сказала, что ей очень нравится моя игра... Говорила какие-то одушевляющие слова. Как мама. Она напомнила мне маму.
Голос Августа дрогнул. Он отвернулся от Сьюзен, словно стесняясь своих эмоций.
— Тогда я не понимал этого. Не замечал. Но теперь... Теперь я вижу, как много она для меня сделала. — Он снова посмотрел на своё отражение в озере. — И я всё испортил. Я повёл себя, как отец.
Сьюзен удивленно вскинула брови.
— Эта ссора... Она показалась мне похожей на ссору отца и матери. Он вымещал свою злость, а у Летти был такой же разочарованный взгляд, пропитанный болью и злостью одновременно. Только сейчас я понял, как часто видел этот взгляд у матери. Я... я не хочу быть таким, как отец.
Август закрыл лицо руками. Его плечи задрожали. Он словно разрушил что то очень важное в себе.
Сьюзен молча смотрела на него, чувствуя глубокое сочувствие. Она понимала, как тяжело ему сейчас. Он внезапно осознал, что повторяет ошибки своего отца, что превращается в того, кого больше всего ненавидит.
Сьюзен положила руку ему на плечо, мягко погладив:
— Август, ты не отец, — тихо произнесла она. — Ты другой. Ты можешь быть другим. Ты уже сделал первый шаг – ты осознал свою ошибку. Это уже много значит. А теперь нужно извиниться перед Летти.
Август убрав руки от лица,взглянув на девушку с надеждой.Понимая что он может еще все исправить.
Сьюзен протянула руку — в знак поддержки и надежды, для начала хороших отношений между Августом и Летти. Он, улыбнувшись, встал, последовав за Певенси к лагерю, ведь уже была глубокая ночь.
Они поняли что дошли до лагеря, увидев спящего Питера и Эдмунда. Питер, видимо, много размышляя об ситуации ранее, уснул, уткнувшись в пенек. Эдмунд же,недалеко от брата,засунул облокотившись об дерево.Он, скрестив руки, нахмурившись сопел, будто во сне у него было важное политическое заседание.
Одновременно с Августом и Сьюзен, пришла и Майя. Её опухшие глаза выдавали ее печаль, хоть она и пыталась выдавить фальшивую улыбку. Они не стали начинать обсуждать произошедшее. Все понимали, что ни у кого нет на то ресурсов,они были слишком измотанны собственными терзаниями. Майя, использовав свою сумку как подушку, укрылась плащом,неподалеку от Эдмунда. Рядом с ней также устроилась Сьюзен. Август же принял такую же позу как у Эдмунда, сев напротив него.
Люси и Летти, также после эмоционального вечера, уснули рядом с друг другом, прижавшись плечами. Их укрывал один плащ Летти, на которую оперлась головой Певенси. Эти двое спали так мирно, будто они не выворачивали друг другу душу ранее, что сделало их связь особеннее.