Глава 16.Охота и Остроты.
Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь листву зачарованного леса, окрашивали землю в невероятные цвета.
Тишина, повисьшая после ночного сна, была не тишиной покоя, а тишиной скованности, напряженной и тяжелой.
Питер, с отчетливым красным отпечатком на щеке, медленно открыл глаза.Питер с трудом поднялся, почувствовав как его тело затекло.
Майя проснулась следом, её лицо было бледным, а глаза — опухшими и красными от слез, которые она тщательно пыталась скрыть.
Август, сидящий напротив Эдмунда, словно отражение его состояния, выглядел подавленным. Вина и раскаяние были написаны на его лице, словно неумолимые обвинения.
Эдмунд, проснувшись, медленно откинул голову от грубого ствола древнего дуба. Его шея хрустнула с лёгким щелчком, и он поморщился, чувствуя затекание мышц.
Питер уже успел отправиться к дриадам. Он нашел их на склоне холма, среди раскидистых папоротников и древесного мха. Дриады, с волосами, сверкающими как листва, и глазами, сияющими мудростью, терпеливо ждали его. Питер расстелил карту, показывая им местоположение их лагеря, и спросил о дальнейшем пути к Горе Паир. Дриады указали на небольшой тропинке, проходившей у реки, и Питер, записав необходимые пометки, вернулся в лагерь.
Они увидели Летти и Люси уже стоящими у лошадей. Девушки спокойно чистили своих коней мягкими щётками, их движения были плавными и уверенными.
От лица Летти:
Я привычно держалась позади, мой внутренний мир был бальзамом лишь для Люси, ехавшей рядом, и наши редкие улыбки были хрупкой нитью в утреннем кошмаре, тогда как Питер уверенно вел впереди, а Майя лишь изредка бросала на него взгляд. Август тащился в хвосте, его виноватые взгляды были словно невидимые уколы в спину, но больше всего меня выводил из себя Эдмунд. Он ехал рядом с Питером, но его темные, задумчивые глаза не просто скользили мимо – они впивались в мое лицо, изучали каждую черточку, каждый жест, и это было чертовски раздражающе. Ведь всего сутки назад, когда мы варили тот проклятый суп, между нами наметилось что-то похожее на перемирие, даже робкое понимание, а теперь – снова эта стена, эта горечь, и воздух был таким плотным от невысказанных обвинений и обид, что дышать было трудно.
Мы вновь остановились на привал.Это была небольшая уютная поляна в чаще леса.Её освещали последние лучи солнца, скрывающегося за горизонт.Мы расположились.Каждый занимался своим делом. Питер все также изучал карты, пытаясь выстроить безопасный путь к горе Паир, к Ловцу Снов.Неподалеку от меня, у небольшого, примерно с моего роста кривого камня, устроились Август и Люси. Я тихонько наблюдала за ними. Август был все также немного тревожен, и часто ловил мои взгляды на себе.Люси же, откуда-то раздобыла разноцветные мелки и рисовала ими на этом камне. Я могла только в глубине души восхищаться ею.То, как даже, казалось, в самые темные времена, она могла оставаться такой же мечтательной девушкой. Словно единственный лучик света в темноте.
От лица Августа:
После того, как мы остановились на привал, я не знал куда себя деть. Каждый был занят своей работой, а я чувствовал себя беспомощным. Вдруг, недалеко от лагеря, я увидел знакомую фигуру — Люси.
Она сидела у какого-то плоского камня, чем то занимаясь. Казалось что там, у нее, самый уютный уголок в этом лесу.Я подошел ближе. С ее спины, я увидел, что она рисовала мелками картину: Прекрасный пейзаж Нарнии и возвышающийся на скале Лев.
Я был восхищен.Она казалось такой занятой, но я не мог не сделать комплимент ее шедевру:
— Люси... — Она вздрогнула, и повернулась ко мне лицом, — Это невероятно красиво... — на самом деле я не хотел ее отвлекать, мои щеки порозовели.
Люси мягко улыбнулась. Я присел рядом с ней.
—А почему именно лев? — спросил я, все еще разглядывая рисунок.
— Потому что он не просто лев,Август, — тихо ответила она, словно делясь самой сокровенной тайной. — Он Тот Самый Лев. Он... Он и есть Нарния, понимаешь? Он создал этот мир из ничего, из песни, и он всегда заботится о нём. Даже когда мы его не видим, мы чувствуем его присутствие, как тепло солнца или прохладу воды. Он — наша надежда, наше сердце, наша справедливость.
Она снова взглянула на свой рисунок, на льва, что смотрел вдаль с мудрым спокойствием.
— Он — это то, почему Нарния есть и почему она никогда не сдастся. — Лицо девушки поникло.
Мое лицо помрачнело.Было чувство, что она управляет моими эмоциями.Она улыбается - я, будто автоматически начинаю улыбаться в ответ. Она грустит - мне тоже уже не до веселья. Я не понимал как это работает.
Она поднимала мне настроение своей улыбкой, поэтому, я решил поднять ей.
Я взял один мелок в руки:
— У тебя и вправду талант,Люси! — восхищался я ею, — Я никогда не был хорош в рисовании, но очень хотел бы, — я взглянул на ее оживленное лицо, намекая чтобы она провела для меня урок рисования.
Она вновь улыбнулась. Щеки девушки порозовели, как и мои. Веснушки Люси стали еще виднее на фоне румянца. Её голубо-зеленые глаза сияли,пока она показывала мне как «красиво нарисовать дерево». Мне стыдно,но, я даже не вникал о чем она говорила. Но она говорила так оживленно, так воодушевляющее, что я мог поверить любому ее слову. Я все чаще поднимал глаза, чтобы снова увидеть ее лицо.И с каждым разом в моем сердце становилось теплее.Небрежный каштановый хвост Люси, иногда щекотал мне шею, ведь мы сидели так близко, склонившись.Что со мной происходит?
Но так же часто я чувствовал и заставал взгляды Летти на меня. Она сидела в лагере, наблюдая за всеми.Но чаще всего она рассматривала как мы с Люси рисуем.Меня терзали мысли о той ссоре.Я все же не смог извиниться перед ней.Не хватило духу.
От лица Летти:
Я продолжала следить за братом и Певенси, пока меня резко не отдернули из моих мыслей.Это была Сьюзен.Было странно, ведь мы особо не общались, лишь обменивались взглядами.
— Летти, если ты без дела,то, может потренируемся стрельбой из лука? — дружелюбно спросила она.
Делать все равно было нечего, поэтому я согласилась, коротким кивком.
И вновь мы соорудили собственный тир. Мы по очереди пускали стрелы в дерево, уже насквозь забитый этими дырками. Вот только, эти дырки сделала Сьюзен.Я же ни разу не попала.
Уже десятый раз, я раздраженно натягивала тетиву, думая что снова попаду мимо. Но вдруг, стрела вонзилась прямо посередине дерева - куда я целилась. Я раскрыла рот, даже не ожидая от себя такого.
Сзади меня послышался знакомый и бесячий до чертиков голос:
— Неплохо,для такой дикарки как ты. — Эдмунд издевался, проходя мимо меня.
— Ты даже так не сможешь.Только и умеешь своим мечом размахивать как тупица.
Эдмунд остановился, все также с усмешкой глядя на меня. В его карих глазах читался вопрос: «Это вызов?».
— Так, — между нашими горящими глазами встала Сьюзен. — Если хотите пострелять — то идите на охоту. Как раз запасы на исходе.
Я громко вздохнула, показывая что не желаю даже видеть этого самовлюбленного придурка.Он же согласился, взяв свое оружие, мы направились в глубину леса.