Точка касания
Выйдя из участка, Лана молча отпустила его руку и сразу же свернула в противоположную сторону.
— Эй! — окликнул парень и почти мгновенно оказался перед ней, преграждая дорогу.
Лана остановилась. Взгляд — холодный, выжидающий. Она вопросительно приподняла бровь, но не произнесла ни слова.
— Мы теперь в одной команде, — сказал он, засунув руки в карманы худи.
Из-за небольшой разницы в росте ему приходилось слегка склоняться, чтобы встретиться с ней взглядом. Смотреть сверху вниз не было его намерением — но и не сказать, чтобы он жаловался.
— И? — не особо заинтересованно спросила она.
— И? — с усмешкой переспросил парень. — Весело, правда?
Он сделал шаг ближе, как будто продолжая начатую на глазах у всех сцену.
— Судя по тому придурку в погонах, особого контакта с ним не наладится. Со мной — тем более. А его свита? Там дрожат от каждого его вдоха. Так что... — он протянул руку. — Отныне мы напарники. Только ты и я.
Лана не отреагировала.
Не потому, что питала особые симпатии к детективу или его команде — но её нейтральность была, по крайней мере, куда полезнее, чем враждебность парня перед ней.
— А ты вообще собираешься участвовать? — спокойно спросила она.
— А зачем бы я здесь был?
— У нас у обоих задание от универа. Разве нет?
— Нет, — коротко отрезал он, бросив взгляд на здание позади. — Ради зачёта или какой-то оценки я бы точно не встал в такую рань, чтобы приехать в это днище.
— Участок, — фыркнул он. — У меня тут личные счёты.
— С детективом?
— Со всеми, — пожал плечами он и подошёл ближе. — Мы, — он кивнул сначала на себя, потом на неё, — должны раскрыть это первыми. Или хотя бы сыграть в этом главную роль.
— Интересно... и зачем?
— Узнаешь, когда придёт время, — сказал он, усмехнулся и потянулся рукой к её волосам, будто собирался по-дружески взъерошить.
Лана резко отступила.
Не грубо — но достаточно, чтобы показать: не стоит.
Она никогда не была тактильной. Неважно — врождённый инстинкт или последствия жизни. Но чужие прикосновения действовали на неё, как удар током. Особенно такие — непрошеные.
— Я не оттолкнула тебя в участке только потому, что это навредило бы нам обоим, — спокойно объяснила Лана. Голос — ровный, почти без эмоций. — Я бы показалась истеричкой, а ты — неудачником.
Она выдержала паузу.
— Но впредь я на это смотреть не буду. Так что держи руки при себе.
— Вот как, — отозвался Нейт, и его взгляд на мгновение потускнел... только чтобы тут же блеснуть прежней дерзостью.
Он чуть склонил голову, словно наблюдая за ней через тонкое стекло.
— Ты сурова. Но честно? Это даже... бодрит.
Уголок губ чуть дёрнулся. Без издёвки. Скорее — с интересом.
Он не выглядел обиженным. Наоборот — будто получал от происходящего почти детское удовольствие.
Как будто только что наткнулся не на стену, а на шахматного соперника.
— Кстати, не знаю, в курсе ли ты, — продолжила Лана, не реагируя, — но формально ты под моей ответственностью.
Слова почти точно повторяли сказанное Аделин. И Лана не упустила шанса их напомнить.
— Так что постарайся не убиться до конца операции. Или, на крайний случай, сделай это где-нибудь подальше от меня.
Лана вновь попыталась уйти — на этот раз без резких жестов, просто спокойно повернулась и шагнула вперёд.
Но не успела и пары шагов, как чья-то рука мягко, но уверенно легла на её запястье.
Она обернулась — Нейт.
Тот самый хват, почти зеркальный, как у неё в участке.
Только теперь — его очередь не дать уйти.
— Куда? — спросил он, с самым невинным видом, будто вообще не замечал, что удерживает её физически.
Лана чуть склонила голову и нервно усмехнулась, как будто сама не ожидала от себя этой реакции:
— Мы так близки, чтоб я тебе отчитывалась, напарничек?
— Не отчитывалась, — легко поправил он. — Просто я вижу, что ты куда-то спешишь.
Он отпустил запястье, но остался рядом.
— Я тебя подвезу.
— Я могу сама, — тут же включилось её упрямство. Она всегда всё делала сама.
И это начинало раздражать — не он, а она сама.
Потому что в последнее время она слишком часто начинала позволять людям быть рядом.
Опираться. Доверять.
А люди — не вечны.
Если к кому-то привыкнешь, а потом...
Мысль обрезал его голос:
— Пошли, — просто сказал Нейт, уже открывая для неё пассажирскую дверь чёрной ламборджини, которая совсем не вписывалась в фон старого полицейского участка.
Лана замялась.
На секунду.
Но всё-таки села внутрь — резко, чуть раздражённо, больше на себя, чем на него.
Она не привыкла к чужим рулям.
Ни в прямом, ни в переносном смысле.
Салон машины был пугающе чист.
Не просто опрятный — стерильный, без единой пылинки, будто он не принадлежал живому человеку, а был выставочным образцом.
Ни следа еды, ни рассыпанных чеков, ни вонючих ароматизаторов на зеркале.
Только тишина, дорогие панели и аккуратно выведенный запах кожи.
Вроде бы и не должна была удивляться — по машине ясно: Нейт не из тех, кто живёт в хаосе.
Но всё равно... непривычно.
— Куда нам? — бросил он, не отрывая взгляда от зеркала, выруливая плавно и резко одновременно, как будто даже движение руля должно подчёркивать контроль.
— Тебе — не знаю, — отозвалась она сдержанно. — А мне... на Рейнольдс-стрит. Можешь просто высадить у метро.
Глупо, но что-то в ней всё ещё цеплялось за независимость — даже в таком, казалось бы, базовом моменте.
Словно признать, что она не против, чтобы её подвезли — это уже слабость.
— Я тебе что, такси? — голос прозвучал чуть резче, чем, возможно, он рассчитывал. — Адрес говори. Или боишься, что наведаюсь?
Она не ответила сразу.
А вдруг и правда боюсь? — пронеслось в голове.
Мелькнуло, зацепилось, оставило осадок.
— Не бойся, — добавил он чуть позже, всё тем же небрежным тоном. — У меня слишком много дел, чтоб бегать за кем-то.
Кем-то.
Почему-то это задело.
Он даже не вкладывал в это ничего личного, а она всё равно — на секунду скривилась.
Не наружу. Внутри.
Главное, чтобы действительно не пришёл.
Ни из интереса, ни из принципа.
Она не пускала в свою жизнь тех, кого потом надо выдворять обратно.
Она молча вбила адрес в навигатор.
30–40 минут.
Если ехать нормально.
А если ехать как он — вразвалочку, с видом короля дороги, — могло растянуться и на час.
Ей казалось, он делал это нарочно. Чтобы затянуть.
Молчание было вязким, как густой дым.
Неловким. Натянутым.
И... подозрительно личным.
— Раз уж ты ещё не прозрела, чтоб оценить, какой я великолепный собеседник... — проговорил он с кривой ухмылкой, — может, хоть музыку послушаем, а?
Риторически.
Без запроса.
Уже тянулся к панели — стильно, с лоском, всё так же не глядя на неё.
И Лана уже морально готовилась.
Что угодно: клубный бит, злой рэп, что-нибудь, от чего у неё полезут вены.
В нём было что-то... такое.
Подобающее его типажу. Арогантное, громкое, навязчивое.
Но из динамиков вдруг прозвучало...
Паганини.
Та самая фраза из прошлого.
Ледяной, высокий скрипичный пассаж — точный, техничный, болезненно знакомый.
— ...Паганини? — не веря, прошептала она, отрывая взгляд от окна.
Смотрела на него.
Но старалась, чтобы в голосе не дрогнуло ничего лишнего.
— Не любишь классику? — спросил он, не поворачивая головы, глядя на дорогу.
— Нет, просто... неожиданно, что...
Она чуть запнулась.
Не хотела его обидеть — да и не была уверена, в чём именно суть её удивления.
Но он, как и раньше, закончил за неё — легко, буднично, будто знал её мысли лучше, чем она сама.
— Неожиданно, что я слушаю классику, — хмыкнул, чуть скосив на неё взгляд.
Без упрёка. Без горечи. Даже без иронии.
Просто... как факт.
И снова — в точку.
Лана мельком посмотрела на него.
Уже который раз он ловит её реакцию с точностью, от которой не по себе.
Ни грубости, ни наглости — а всё равно будто нарушает границы.
Слишком точно.
Слишком быстро.
Это настораживало.
Хотя — она слишком быстро отвлеклась.
Не потому, что стала доверять.
Скорее потому, что не привыкла позволять себе думать о второстепенном, когда не закончено главное.
Паганини.
Лана не слушала его с тех пор, как мама ушла.
Раньше — он звучал почти каждый вечер.
Живая скрипка, приглушённый свет, короткие моменты, в которые всё казалось правильным.
Потом — тишина.
Музыка осталась слишком личной.
Слишком близкой к тем дням, которые она давно закрыла за крепкой дверью.
...Слишком близкой к тем дням, которых не хотела вспоминать.
Именно в эту секунду —
резкий визг шин пронзил тишину.
Лана вздрогнула.
Машина, вылетевшая с перекрёстка на полной скорости, почти врезалась в их сторону.
Всё произошло за доли секунды.
Резкий поворот.
Тормоз.
И — рука, лёгшая поперёк её груди.
Инстинктивно.
Резко.
Как щит.
— Ты не ушиблась? — коротко бросил он, не убирая руки.
Пальцы всё ещё ощущали её дыхание —
а взгляд был не дерзкий, не ленивый.
На этот раз — внимательный.
Она молча покачала головой.
Дыхание только-только начинало выравниваться.
Внутри всё ещё дрожало.
Но снаружи — камень.
— Придурок... — прошипел Нейт, выглядывая в окно вслед исчезающей машине.
— Смотреть на дорогу не учили?!
— Ретард хромой! — добавил он в сердцах, ударив по рулю ладонью.
Он откинулся назад, резко выдохнув.
Рука с её груди медленно опустилась.
Тишина опять воцарилась в салоне.
Но уже другая.
Лана всё ещё молчала —
но в груди гулко отозвался странный, незнакомый толчок.
Нечто едва уловимое.
Не от торможения.
А от того,
как легко он поставил себя между ней и опасностью.