Голосовые сообщения [Rus x Ame]

Америка пролежал половину дня, и проснулся ближе к 13 часам. Глаза потерянно утыкались в потолок, не сдвигаясь и не сменяя ракурс. В руках и теле была слабость, голова неприятно болела. Двигаться не хотелось, думать не хотелось, и даже перевернуться со спины на бок, чтобы было удобнее, тоже не хотелось. Он словно оказался в вакууме, абсолютной пустоте и бездвижии, и, кажется, ничего не могло вытащить его из такого состояния. Любое действие казалось лишней тратой энергии, и не важно, был в этом действии смысл или нет. Это всё так не важно теперь.

В комнату постучали. А он даже не мотнул головой, чтобы посмотреть. Стеклянный взгляд продолжал полировать потолок. Дверь открылась, и в комнату вошёл Канада. При взгляде на Америку его лицо переменилось. Он подошёл к брату и сел рядом. А Америка, в свою очередь, отвернулся, пряча глаза.

– Как ты? – обеспокоено спросил Канада.
– В порядке, – полушёпотом ответил США, закутываясь в одеяло.
– Нет, ты не в порядке, – возразил Канада, – я же вижу. Скажи, что с тобой?

США молчал.

– Послушай, – Канада глубоко вздохнул, подняв голову к потолку и сцепив руки в замок, – ты ведь даже не поел. Я чай принесу. Будешь?

Уловив тихое «угу», Канада встал с кровати и отправился на кухню.

Америка лежал, укрывшись одеялом, и его взгляд перестал быть столь затуманенным. Он перебирал пальцы и думал. О чём-то отдалённом и, может, даже не важном. Обо всяких мелочах вроде маминых слов «мальчики мои» и о поведении Канады в тот момент, когда Америка, казалось, всем своим видом вынуждал оставить его в одиночестве. И, хоть Америка и не улыбался, он определённо смог почувствовать себя капельку лучше.

Спустя несколько минут Канада поднялся с чашкой чая и бутербродами на подносе. Сев на кровать, он поставил поднос себе на ноги. Америка приподнялся и сел, облокотившись о стенку кровати, взял чашку и бутерброд и начал завтракать. Канада смотрел на его оживлённое лицо и повеселел, а вместе с ним и Америка.

И всё-таки Канаде не терпелось услышать причину вчерашнего веселья и сегодняшнего душевного кризиса. Взгляд канадца не сильно изменился, но он внимательнее всматривался в лицо брата. Америка, как никто другой, понял, к чему ведут эти серьёзные нотки. И он был готов рассказать: только спроси.

– А вот теперь выкладывай, – Канада вновь скрестил руки, не отводя взгляда от Америки.
– Что ж, – Америка отложил чашку, – ну, я бы не сказал, что случилось что-то вот прям серьёзное.
– Так, Америка. Ну-ка не уклоняйся в философию, – прямолинейно сказал Канада, по-доброму улыбаясь и смотря прямо в глаза.
– Ничего от тебя не скроешь, – с наигранной обидой в голосе произнёс Америка, отворачивая голову по всем канонам мыльной оперы.
– Именно. А потому признавайся.
– Ну хорошо. Я написал России, – Америка начал активно жестикулировать руками, – и, в общем, из-за этого я такой.

Радостная и интригующе-зловещая ухмылка расползлась на лице Канады. Америка знал, что теперь, возможно, это будет причиной для большого количества шуток и подколов со стороны брата. А впрочем, скрывать уже нет смысла: часть истории уже известна. Пара секунд волнения, и дышать можно будет свободно.

– Начну с того, что волосы покрасил. Хотел с кем-нибудь поделиться, но не знал, кому хочу такое рассказать. С чего-то решил написать России: он обычно необщительный, да и мы толком не пересекаемся, так что это был самый безопасный вариант, – он волновался, активно жестикулировал и периодически поглядывал на Канаду, то и дело отводя глаза, – а он, представляешь, ответил. Я так не ожидал этого. Попросил отправить фотку и написал, что выгляжу красиво и мне даже идёт.
– Ууу, прям так? – удивился и решил уточнить Канада.
– Ну, на деле не совсем. Он сказал, что норм. Но, поскольку он редко вообще говорит мне что-то хорошее, я подумал, что это комплимент.
– Действительно, – по-доброму усмехнулся Канада, чем ввёл брата в замешательство.
– Ты хочешь сказать, что я ему не нравлюсь? – возмущённо спросил Америка.
– Этого я не говорил.
– Но ведь намекнул. Так?

Канада засмеялся, и настроение Америки мигом перешло из фазы «будь что будет» в фазу «пусть только попробует сказать, что я себе всё надумал».

– Так вот, это определённо что-то значит. Правда, есть проблема, – сказал Америка.
– Проблема в духе «где наши свидания в скайпе и красные сердечки в конце каждого предложения»? – перебил Канада, продолжая заливаться смехом.
– Канада! – смущённо выпалил американец, легонько ткнув его в плечо, – что ты такое говоришь. И вообще-то нет, – Америка звучал собраннее и серьёзнее, – мы с ним... утром сегодня... поругались.

После этих слов Канада начал сдерживать смех и сохранять более серьёзное лицо.

– Получается, – продолжал, не прерываясь, Америка, – я грубовато спросил, почему он не отвечает, он грубовато ответил, я разозлился и написал ему гадостей, и он, понятное дело, тоже решил не сдерживаться, – Америка говорил, делая паузы и стараясь контролировать выражение своего лица, – глупо как-то вышло, на самом деле. В итоге я пролежал в кровати полдня, забыв обо всём на свете, и только сейчас вот, благодаря тебе, проснулся.

Америка погрустнел, и, чтобы не выпадать из жизни ещё на день, перебирал пальцами край одеяла, из которого до сих пор не вылез. Канада погрузился в раздумия. Что сейчас нужно Америке: поддержка словами, объятия, которые он не любит в своём нормальном состоянии, или ему необходимо просто посидеть в одиночестве и подумать? А если словами, то что сказать? Кто знает, с какими мыслями Россия отвечал на его слова? В голову не залезешь.

– Америка.
– Что?
– Чего ты хочешь сейчас? – Кан рассматривал горизонт сквозь оконную раму, и мягкие, растёкшиеся по небу облака успокаивали его буйный ум.
– Чего хочу?
– Да.
– Не знаю, – Америка перевёл взгляд с одеяла на окно, и нежно-голубая пастель в небе, казалось, обволакивала его сознание, – хочу... не знаю, – он призадумался.

Он был растерян и не готов дать ответ на этот вопрос. Ему нужно было подумать. Но не здесь. Где-то не здесь.

– Давай свалим куда-нибудь, – внезапно выдал Америка.

Кан посмотрел на брата и на секунду в его голове промелькнуло что-то вроде «Че?». Но, увидев лицо Америки, все вопросы тут же отпали.

– Собирайся.

Америка, услышав это, почувствовал прилив сил. Он откинул одеяло и встал с кровати, переодевался из пижамы в футболку с джинсами, попутно допивая остывающий чай. Уже через несколько минут он стоял возле машины, в которую Канада уже взял тосты с вареньем для их внезапного пикника.

Канада сел за руль, а Америка на пассажирское.

– Куда едем? – спросил Аме, пристёгиваясь.
– Увидишь, – сказал Кан, заводя машину.

Они ехали по дороге, упуская из виду дома и людей вокруг. Затем пейзаж сменился с городского на просёлочный. Через какое-то время они остановились, припарковались и вышли.

Безлюдное поле устилала сухая трава. Лёгкий ветерок колыхал её. Веяло свежестью. Небесные тона словно закутывали, утягивали за собой в безмятежность. Здесь было спокойно и хорошо.

– Здесь красиво, – сказал Америка, достав из машины солнцезащитные очки, чтобы не ослепнуть от солнца и яркости красок.
– Я подумал, что это будет подходящим местом, – сказал Канада, взяв с собой сумку с едой.
– И был прав, – чуть улыбнулся Америка, посмотрев на брата, – идём. Кажется, там дальше есть хорошее место.
– Иду, – сказал Кан и последовал за ним.

Они нашли место, уселись и, поедая тосты с вареньем, смотрели вдаль. Они не обсуждали то, что произошло с Америкой за последние два дня. Они просто наслаждались видом и происходящим в целом. Иногда между ними происходили разговоры о чём-то незначительном, но были они непродолжительными. Они наблюдали за закатом, медленно окутывающей розово-оранжевой акварелью неба, и это помогало хоть на время отстраниться от проблем. Садящееся солнце заканчивало свою колыбельную. Америка с Канадой наслаждались лучами засыпающего солнца до последнего, а когда оно уже совсем скрылось – отправились домой.

По дороге домой у Аме опять возникли мысли насчёт России. Растерянность и беспокойство Америки никуда не исчезли, но теперь он не собирался укатываться в яму безнадёжного существования. Он решил, что просто будет осторожен. Если Россия напишет, он будет общаться, но точно постарается сильно не привязаться. Никаких больше разочарований.

Они доехали до дома. Канада вернул машину на место и выключил её. Мысли Америки о России улетучились, как только он вышел из машины. Оба брата вошли в дом, где их уже заждались родители. Франция с Великобританией, увидев сыновей, переглянулись, но ничего не сказали. Вся семья отправилась ужинать.

Все четверо сидели за столом. Обстановка была располагающая для разговоров, поэтому Канада, Франция, Америка и даже Великобритания, предпочитающий тишину, болтали без умолку. Вспоминались былые годы: как взрослели мальчишки, как уезжал Австралия, как познакомились Франция с Великобританией. Были и радости, и печали, и всякое разное. С течением разговора воспоминаний всплывало всё больше, и, кажется, такого единения, как в этот момент, они ранее не ощущали. Но, правда, не всё из этого было весело.

Когда все поутихли и устали говорить, всё же переключаясь на еду, громко хлопнула дверь. Это пришла Мексика: с растрёпанными волосами, в грязных ботинках, одетая в порванную на локте ветровку и кричаще-красные джинсы. Сменив ботинки на домашние кеды, чтобы не оставлять следов на полу, она прошла на кухню.

– О, надо же, наша королева круглосуточных прогулок вернулась, – язвительно заметил Америка.

Мексика проигнорировала его слова, взяла сухарики из ящика и лишь выходя бросила на него грозный взгляд. В семье привыкли, что она болтается сама по себе, поэтому даже Великобритания не причитал по поводу её неподобающего вида. Не хочешь нарваться на шквал нелестных слов – не лезь не в своё дело. Только Америка иногда поддевал её, но всё же черту не переходил.

После появления Мексики разговоры поубавились и плавно сходили на нет. Доужинав, все четверо убрали за собой посуду и вышли из кухни. Великобритания с Францией отправились к себе, а Америка с Канадой – по комнатам.

– Кстати, Америка, – сказал Канада уходящему вперёд американцу, – есть ещё кое-что.
– Что же? – остановился Америка и посмотрел на брата.
– Твой телефон. Ты его оставил утром на столе – сказал Кан, протягивая телефон.
– Ах да, точно, – опомнился Америка и потянулся к телефону – спасибо.
– Пожалуйста. И ещё, – сделав небольшую паузу, продолжил Канада, – тебе там Россия написал.

Америка удивился и посмотрел на экран телефона. Точно. Сообщение.

Канада и Америка поднялись на второй этаж и разбрелись по комнатам. Зайдя в свою комнату, Америка присел на кровать и открыл диалог с Россией.

Russia
17:26
[голосовое сообщение]

Лицо Америки исказилось: оно выражало то ли недовольство, то ли радость, то ли невесть что. В сумбурных чувствах он не знал наверняка, стоит ли игра свеч. Кто знает, достаточно ли он готов, чтобы спокойно прослушать и не словить случайный приступ чего-нибудь.

«Канада бы не сказал мне о сообщении, если бы не считал это хорошей идеей, верно?»– подумал Америка, пытаясь найти оправдание своему любопытству.

Он включил голосовое, прибавил звук и приложил к уху.

«Хех, ну привет. Я решил извиниться. Извини за те грубые слова, которые я написал. И за высмеивание твоих волос. И за «псевдо-друзей» тоже. Я знаю, ты злишься на меня. И я, к слову, тоже не питаю к тебе особо добрых чувств. Будем честны: спроси ты вежливее, я бы тебе, может, нормально ответил. И не говори ты про «узнаю прежнего нахала», я бы тебе ничего не припомнил и не приплёл. Поверь, я знаю, что такое быть не классным. Что такое не чувствовать себя лучше других. Не нужно напоминать мне об этом, ок да?

И кстати. Раз уж я разговорился, то скажу вот что: я понятия не имею, о чём ты написал «здорово», и как я должен был на это реагировать. Я надеюсь, что это было сказано к моему случайному голосовому, потому что эти слова – та самая причина, по которой я говорю сейчас с тобой. Мне кажется, так моё извинение будет звучать искреннее. По крайней мере, я надеюсь, потому что за свои резкие слова мне жаль. Надеюсь, тебе тоже.

Отпишись там как-нибудь, когда прослушаешь. Хочу знать, как ты.
       Пока»

Америка слушал и думал. Иногда он сбивался от хода своих мыслей, и приходилось переслушивать, чтобы не пропустить ничего важного. Каждое слово России находило отклик в душе Америки. Он чувствовал, что полон энергии, когда местное время близилось к 11 вечера. Его приободрило то, что Россия первым решил извиниться, хоть и начал конфликт не он. Его порадовало, что Росс извинился за «псевдо-друзей», хотя это отчасти правда. Ему стало грустнее, когда голос России поник на словах «не нужно напоминать мне о том, что я отпугивающий, ок да?». Его совершенно точно тронуло «надеюсь, я правильно понял и тебе понравилось голосовое». И, кажется, сердце Америки было готово сделать тройное сальто, когда Россия говорил «Я записал для тебя ещё одно. Надеюсь, что звучу искренне».

Америка был непередаваемо счастлив, услышав всё это. И хотел отплатить России тем же. Он решил извиниться.

Америка хотел написать сообщение, но, видимо, подумал, что день недостаточно изматывающий и экшена слишком мало на сегодня. Он собирается записать ответное голосовое.

–_–_–_–_–_–_–_–_–

Это было сложно. Надеюсь, эта глава стоила моих усилий и вам понравится.
А вообще автор сдох.
Слов: 2034.