Голосовые сообщения [Rus x Ame]

В комнате России тускло. Светает. А он опять проснулся отчего-то слишком рано, словно сегодня какой-то особенный день. Росс не очень хочет вставать с кровати: его состояние скорее сонное, чем бодрое. Но и спать уже не хочется.

Тянется к телефону, еле разлепляя глаза. Видит сообщение от Америки. Не до конца проснувшийся мозг медленно соображает, поэтому он просто пялится в телефон, пока до него наконец не доходит: это Америка. Сон России пропадает без суда и следствия, пока сам русский настраивает звук и готовит мозг воспринимать информацию.

Из динамика послышался радостный голос американца: «Привет, Россия! Спасибо за извинения, они приняты. А если быть честнее, то я здесь за тем же. Извини, в общем, за то моё некорректное поведение. Был неправ. И, к слову, даже готов искупить свою вину. Ведь я первый начал, так? – его беглый радостный голос сменился на более нервный – Господи, конечно так. Какой глупый вопрос – заключил он, сделав паузу, и вновь продолжил – Так что, не знаю, если у тебя есть предложения или тебе что-то от меня нужно, то пиши. В пределах нормы, конечно. Вот-с – выдохнул Америка – это всё, что я хотел сказать. Да, думаю всё» – и голосовое закончилось.

– Миленько – заключил Россия – и хорошо, что извинился, хоть и в своей непринуждённой манере. Аж на душе легче стало.

«Стоит ли что-то ответить?» – подумал Россия и перевёл взгляд на сообщение. А потом на время на своём телефоне. Разница в минуту. И Америка, как оказалось, онлайн.

США
6:39
[голосовое сообщение]

Россия
6:40
Не спишь?

США
6:40
Не сплю, как видишь

Россия
6:40
Сколько у тебя?

США
6:40
Ещё 23:40. А у тебя?

Россия
6:41
Только что было 6:40, а уже 6:41

США
6:41
Так рано проснулся?

Россия
6:41
Так поздно не спишь?

США
6:41
Время субъективно.

«Мы так и будем перекидываться односложными предложениями? – выдохнул Россия, – если да, то мне стоит поскорее всё это закончить. Лучше бессмысленно лежать, чем бессмысленно играть словами».

Россия
6:42
Так, давай сразу обозначу: не
надо мне так много строчить
коротких сообщений. Я не до
конца проснулся, и печатать
быстро желания нет. Хочешь
пообщаться – лучше набери,
так удобнее

Россия посмотрел на экран ещё несколько секунд и отложил телефон в сторону. «Кажется, он отстал» – подумал он так не столько из неприязни, сколько из желания закутаться в одеяло и пролежать в тепле-добре до следующей весны.

Телефон завибрировал. Америка звонит. Сегодня у Союза выходной. Услышит в такой ранний час звуки – всем конец. Россия подорвался с места, надел первые попавшиеся штаны с майкой и спустился на первый этаж, надел тёплую куртку и вышел, прихватив ключи от гаража. Выйдя из дома, он взял трубку.

– Ты серьёзно?
– Ты сказал, тебе удобнее по телефону.
– Мне пришлось встать с кровати и уйти из дома, чтобы не разбудить Союза. Молись, чтобы он не позвонил твоему отцу.
– Да ладно, остынь. Не такая уж большая неприятность.
– Ты плохо знаешь моего отца.
– Я говорил о себе.
– А, тогда ясно. В твоём стиле.
– Ну-ну, не кипишуй. Нормально всё будет. И если уж по-честному разбираться, не стоило говорить «позвони», если не можешь разговаривать.
– Уф, – выдохнул русский, – забудь. О чём ты хотел поговорить?
– Нуу, – тянул американец, – не знаю. Ты уже придумал, чего хочешь от меня?
– Я только проснулся.
– Понимаю, но всё же. Подумай.
– Я сейчас занят. Иду к гаражу, чтобы никого не разбудить. Чёрт, ещё и руки мёрзнут.
– Не взял перчатки?
– Не ношу.
– Ещё скажи, что шапку не надел.
– И шапку я тоже не ношу.
– Но у вас же... так, подожди. Ты на самом деле не носишь шапку-ушанку круглые сутки?
– Нет, не ношу. Я в принципе редко её надеваю. Но меня почему-то всегда представляют в шапке-ушанке и, если не верхом на медведе, то уж точно с бутылкой чего покрепче, – сделал глубокий вдох Россия, тяжело выдохнул и продолжил, – не знаю, с чего вдруг обо мне сложилось такое мнение.

Россия заметно погрустнел, а Америка был в лёгком замешательстве. Ему хотелось как-то подбодрить русского, но подходящих слов не находилось.

– Но ведь это хорошо, если ты лучше, чем о тебе говорят, правда? – с добротой и какой-то детской наивностью спросил Америка, еле сдерживая грустные нотки меж слов.
– Может и так, – уже немного теплее ответил русский, – вот правда мне от этого не сильно легче.
– У меня тоже есть такое, – продолжал тем же голосом Аме.
– Разве? Тебя, кажется, все любят.
– В этом и проблема. Я вроде всем нравлюсь, но пока я милый и дружелюбный. А как только люди узнают меня лучше, они разочаровываются и злятся, ведь я оказался не идеальным парнем без проблем и забот, – Америка затихает и говорит почти слышно, – и каждый раз это расстраивает меня. Снова и снова, – голос Аме становится более прерывистым и балансирует на очень тонкой грани между голосом и плачем.

– Так. Я знаю, как тебе хотелось бы чувствовать себя лучшим во всём и для всех, и понимаю это. Но я также знаю, что это невозможно. Ты не можешь нравиться абсолютно всем на все 100%. Но ты, чёрт возьми, и не должен. Ни одна вещь в мире не нравится всем людям подряд. Обязательно найдутся недовольные. Даже небо и море по мнению всяких там умников могут быть убого ужасными. Поэтому перестань так относиться к себе. Перестань оценивать себя через взгляды окружающих. Глупое занятие. Просто считай, что ты норм. Не вдавайся в подробности, насколько и в каком процентном соотношении. Или считай себя чертовски классным вне зависимости от того, что делаешь. Короче, просто будь Америкой. Слышишь, Америка?

Америка заплакал. Поначалу от мыслей «я ничтожество», а ближе к концу монолога русского из-за «это слишком трогательно, чтобы сдерживаться. мне необходимо было услышать именно это».

– Америка? – голос России дрогнул, – ты... плачешь?
– Это такие прекрасные слова, – сквозь слёзы мило шептал Америка в трубку, – это именно то, что я хотел услышать... я так рад, что ты понимаешь меня
– Я тоже счастлив, – сказал Россия, расплывшись в улыбке, – спасибо.
– Но за что? – спросил Аме, растерявшись.
– За искренность.

Щёки и уши Америки пылали. Эмоции смешались во что-то неясное, но точно согревающе-тёплое и чарующе-странное. Аме ассоциировал это чувство с закатом, который он видел сегодня на поле. В тёмной комнате он чувствовал, что наполняется светом. И Россия, кажется, тоже это чувствовал.

Россия сбросил трубку, слишком смущённый их разговором и своими внезапными чувствами. Он чувствовал, как горят его уши, и уже жалел, что не носит шапку.

«Мы хорошо поговорили, но тебе пора уже спать. Доброй ночи» – шепчет он, записывая голосовое. Нервничая, он тыкает пальцем, чтобы отправить.

А сердце неугомонно стучит быстрее, разгоняя кровь по капиллярам.

–_–_–_–_–_–_–_–

Уф, я наконец дописала эту главу. Она писалась очень легко, несмотря на то, что получилось осилить её не сразу. Надеюсь, вам тоже нравится.
Слов: 1052