Глава 13.
Элиана
Я знала, что это плохая идея.
Знала, и все равно стояла в аэропорту Барселоны в окружении футболистов, их девушек, тренеров, и, вдобавок, Ламина Ямаля который благородно держал мой набитый вещами рюкзак. Конечно, отец не упустил его из виду, по-этому я соврала, что иду на ночевку к Изабель после школы, как и планировала.
Как я получила от него разрешение на перелет, если мне нет 18? Легко и просто. Принесла ему бумажку от нотариуса и сказала, что это от школы. Он даже не заглянул, что там написано. Как я и думала. Ему плевать.
— Ты уверена, что соврать отцу было лучшим вариантом? — Ламин посмотрел на меня исподлобья, перекидывая мой рюкзак через плечо.
— Абсолютно, — я сделала вид, что сосредоточена на телефоне.
— У меня ещё есть шанс поступить правильно и позвонить ему, — он поднял брови, явно проверяя мою реакцию.
Я резко подняла взгляд.
— Даже не думай, Ямаль.
Он ухмыльнулся, но я видела по глазам, что доля сомнений у него всё же оставалась.
— Ладно, допустим. Но ты хотя бы понимаешь, во что ввязалась? Думаю, ни один отец не был бы в восторге от такого.
Я знала. И лучше него знала последствия. И лучше него знала, что он — не просто «ни один отец», а самый худший из возможных.
— Он не узнает, — твёрдо сказала я, проходя мимо него к выходу на посадку.
Ламин тихо выдохнул, но больше ничего не сказал, следуя за мной.
Самолёт был частным, роскошным, но я не удивилась. Внутри все уже рассаживались по местам. Ламин не терял времени — как только мы поднялись на борт, он сразу занял место у иллюминатора и, конечно, оставил мне единственный вариант — сесть рядом.
Я вздохнула и плюхнулась на соседнее кресло.
— Как удобно, — пробормотала я.
— Разве тебе не нравится мой выбор? — невинно поинтересовался он.
— Посмотрим, если ты будешь вести себя тихо.
Ламин только усмехнулся и закинул руку за голову.
Спереди нас расположились Пау и Марси, уже о чём-то шепчущиеся. Сзади — Берта с Фермином, которые выглядели так, будто едут на медовый месяц, а не на матч. Напротив сидели Анита с Гави, который уже что-то увлечённо ей рассказывал, а рядом с ними — Беатрис и Педри, выглядевшие самыми спокойными из всех.
Я мельком осмотрела всю компанию и сжала губы, усмехнувшись про себя.
— Что? — Ламин заметил мою улыбку.
— Ничего, просто забавно, как все здесь по парам.
Он хитро прищурился.
— Если тебя это так беспокоит, я могу сделать официальное заявление и...
— Даже не продолжай, — я закатила глаза, но он только тихо рассмеялся.
Самолёт начал разгоняться по взлётной полосе, и вскоре в окне осталось только побережье Барселоны. Я вздохнула и откинулась на спинку кресла, чувствуя, как внутри разливается странное волнение.
Я летела в Париж. На матч «Барсы» против «ПСЖ».
И где-то в глубине души я понимала, что это будет не просто игра.
— Ну что, ребята, кто готов проиграть мне в карты? — самоуверенно заявил Пау Кубарси, вытаскивая из рюкзака колоду.
Я скептически приподняла бровь.
— Ты так уверен, что выиграешь?
— Абсолютно, — он ухмыльнулся, раздавая карты.
— Отлично, тогда я в деле, — рядом объявил Ламин, устраиваясь поудобнее в кресле.
— Я тоже, — добавила Марселла, забирая свою руку карт.
— Ну и мы, — Берта кивнула на Фермина.
Гави переглянулся с Анитой, а потом пожал плечами.
— Ладно, я тоже не против.
— Значит, и мы в игре, — улыбнулась Беатрис, глядя на Педри.
— Иначе будет скучно, — усмехнулся он.
Вскоре к нам подтянулись Бальде, Касадо, Эктора Форт и Рафаэлла, младшая сестра Рафиньи.
Мы начали игру.
Первые пару ходов прошли спокойно, все ещё присматривались друг к другу. Но потом начался настоящий хаос.
— Эй, ты чего так жёстко бьёшься?! — возмутилась Марселла, когда Бальде подкинул ей сразу три карты.
— В смысле? Это же игра, здесь выживает сильнейший, — он самодовольно ухмыльнулся.
— Рафаэлла, ты меня подставила! — воскликнул Фермин, когда она внезапно сменила козырь, из-за чего у него не осталось карт для защиты.
— Ой, не плачь, — Рафаэлла невинно улыбнулась, но было видно, что она делает это нарочно.
— Гави, давай не будем друг другу мешать, а? — попыталась договориться Анита.
— Я бы рад, но у меня вот такая ситуация, — он подкинул ей карту, и Анита закатила глаза.
Ламин всё это время был слишком спокоен. Я подозрительно покосилась на него.
— Ты чего такой уверенный?
— Просто наслаждаюсь процессом, язва, — он лениво посмотрел на меня и выложил карту, заставляя меня брать лишнюю.
— Да ты издеваешься!
Он только рассмеялся.
Партия затянулась. Касадо и Марси выбыли первыми — они оба не особо разбирались в игре и быстро набрали полный набор карт, тем не менее, Кубарси усадил свою девушку рядом и начал учить ее «мастерской» игре. Дальше, потихоньку, выбыли все остальные.
В конце остались мы с Ламином.
Я прищурилась, глядя на его карты.
— Ну что, Ямаль, похоже, я тебя уделала.
— Не спеши с выводами, язва, — он хищно усмехнулся и выложил последнюю карту.
Я посмотрела на неё, потом на свои карты... и поняла, что проиграла.
— Чёрт!
Ламин громко рассмеялся, вытянув руки за голову.
— Как говорится, победитель получает всё.
— В следующий раз я тебя обыграю, — пообещала я, сердито глядя на него.
— Посмотрим, язва, посмотрим.
***
Я чувствовала его взгляд, но не открывала глаза. Это было приятно — просто сидеть вот так, в мягком кресле самолёта, в окружении сонного гомона команды, прижавшись к нему и зная, что он рядом.
— Ты так и будешь сверлить меня взглядом? — пробормотала я, лениво поворачиваясь к нему.
— А ты что, чувствуешь? — в его голосе звучала усмешка.
Я приоткрыла один глаз, посмотрела на него и ухмыльнулась.
— Ты буквально испепеляешь меня. Влюбился, Ямаль?
Ламин не отвёл взгляда, а наоборот, чуть наклонился ближе.
— Ты так уверена?
— Более чем.
Он усмехнулся, но ничего не ответил, только чуть сильнее сжал мою руку, переплетая наши пальцы.
Мы ещё немного перекидывались ехидными фразочками, пока меня не начало клонить в сон. Полёт был долгим, за окнами царило вечернее небо, а тишина в салоне самолёта располагала к отдыху. Я чуть сильнее прижалась к Ламину и расслабилась, чувствуя, как тепло его ладони согревает мою.
Но потом я почувствовала, как он осторожно тянет меня за руку, словно рассматривая её.
Я открыла глаза и увидела, что его взгляд сосредоточен на моём запястье. Вернее, на синяке, который остался там после...
Чёрт.
Внутри всё сжалось от паники, но я тут же выдавила лёгкую улыбку и, будто бы не придавая этому значения, дёрнула рукав обратно.
— Что это? — голос Ламина был спокоен, но что-то в его тоне изменилось.
— Ничего, — я пожала плечами, делая вид, что даже не понимаю, о чём он. — Я просто неуклюжая, часто обо всё ударяюсь.
Он не ответил сразу. Я чувствовала его взгляд, он изучал меня, анализировал, искал что-то в моих глазах.
— Элиана...
Он редко называл меня по имени, только когда говорил серьезно.
— Всё в порядке, Ламин, — быстро перебила я, натягивая на лицо привычную маску безразличия.
Он кивнул. Не стал спорить. Не стал давить. Но я видела по его глазам — он не поверил.
Я снова закрыла глаза, делая вид, что расслабляюсь. Но внутри меня паника накатывала волнами.
Он заметил. Снова.
И он не поверил.
***
Ламин
«— Влюбился, Ямаль?»
Её голос всё ещё звучал в моей голове. Она сказала это с такой насмешкой, с таким самодовольством, что тогда я только усмехнулся в ответ. Но теперь, когда Элиана мирно спала у меня на плече, её дыхание было ровным, а тонкие пальцы чуть подрагивали во сне, я понял, что она, чёрт возьми, права.
Я действительно влюбился.
Без шансов. Без возможности выбраться.
Как это вообще произошло? Я ведь даже не помню момент, когда перестал видеть в ней просто язвительную фанатку «ПСЖ». Когда её фразы перестали раздражать, а стали тем, чего я жду. Когда её взгляд начал застревать в голове, а не отпускать часами.
Она сложная. Закрытая. Ледяная, как будто боится, что если чуть-чуть растает, то исчезнет.
И я хочу разгадать её.
Я опустил взгляд на её руку. На тот самый синяк. Уже второй, который мне довелось увидеть.
Что-то кольнуло в груди, неприятное, липкое.
Она соврала.
Я не стал спорить тогда, в самолёте, но я не был слепым. Это был не тот случайный синяк, которые появляются от ударов об угол стола или дверной косяк. И не первый.
Что она скрывает?
Я глубже вдохнул, заставляя себя успокоиться.
Сейчас она спит. Доверяет мне достаточно, чтобы заснуть вот так, рядом. Значит, я не должен давить. Не должен задавать вопросы, на которые она пока не готова отвечать.
Но я узнаю.
Я узнаю всё.
***
— Язва, просыпайся.
Я наклонился ближе, стараясь говорить мягко. Самолёт уже начал снижаться, и скоро нам нужно было выходить.
Она не отреагировала.
Я улыбнулся про себя. Спит крепко.
Аккуратно убрал прядь волос с её лица и снова позвал:
— Элиана, мы прилетели.
Она недовольно поморщилась, будто я сейчас совершал самое страшное преступление, но всё же медленно открыла глаза. Несколько секунд смотрела на меня непонимающим, сонным взглядом, потом слегка приподнялась, потянулась и зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Уже? — её голос был ещё хриплым от сна.
— Уже, — подтвердил я, усмехаясь. — Добро пожаловать в Париж, язва.
Элиана села ровнее, бросила взгляд в иллюминатор, за которым уже виднелась огнями ночная столица Франции, время было уже около 9. Ее глаза на секунду восхищенно расширились, будто она жлала этого момента очень давно, но тут же снова закрылись.
— Чёрт, — пробормотала она, потирая глаза.
— Что?
— Спать хочу.
Я тихо рассмеялся.
— Так ты только что почти два часа дрыхла на моём плече.
— Не дрыхла, а отдыхала, — тут же парировала она, бросая на меня ехидный взгляд.
Я только покачал головой и взял её рюкзак, поднимаясь с кресла.
— Пошли, маленькая врунья.
***
Элиана
Мы ехали в автобусе к отелю, а я не могла оторвать взгляд от окна. Все было так знакомо и по домашнему, будто я никогда не уезжала отсюда.
Город был таким же, каким я его запомнила: огни улиц, неоновая реклама, мосты над Сеной... Париж жил своей ночной жизнью, а я чувствовала, как внутри что-то сжимается от воспоминаний.
— Должен признать, Париж идёт тебе, язва, — Ламин говорил это с полуулыбкой, но в его взгляде было что-то изучающее, словно он пытался разгадать, о чём я думаю.
Я фыркнула, склонив голову к окну, наблюдая за знакомыми улочками. Всё здесь было таким... привычным. Как будто я никогда не уезжала.
— Так ты же жила здесь до переезда в Барселону, да? — уточнил он, наклоняясь ближе.
Я кивнула.
— Ну что, чувствуешь себя как дома?
Я сжала губы, задержав дыхание.
— Даже не знаю...
Не успела я придумать, как сменить тему, как впереди раздался голос Гави:
— Элиана, ну раз ты у нас парижанка, будешь нашим официальным переводчиком!
Фермин прыснул от смеха, а Бальде поддержал идею:
— Вот именно! Нам нужен кто-то, кто объяснит, как заказать самые вкусные круассаны!
— И в каком кафе кофе не как помои, — вставил Пау.
— Не просто так же тебя взяли, — рассмеялась Марселла.
Я закатила глаза.
— Вы серьёзно? Вы же уже сто раз бывали в Париже!
— Ну, с тобой-то ещё ни разу, — с ухмылкой заметил Ламин, всё ещё не разжимая пальцев на моей руке.
Я посмотрела на него, и он смотрел в ответ — так, что внутри что-то ёкнуло.
Париж, кажется, собирался перевернуть мою жизнь.
Все эти люди вокруг были так открыты и дружелюбны ко мне, что было неловко. Непривычно. Чуждо. И вместе с тем... приятно.
***
Сбросив вещи в отеле мы решили пойти перекусить. Отель находился в самом центре Парижа, так что найти хорошее место для ужина труда не составило.
Группа разделилась — кто-то захотел просто выпить кофе в ближайшем кафе, кто-то собирался съесть что-нибудь посерьёзнее. В итоге мы с Ламином, Пау, Гави, Фермином, Марси, Анитой и Бертой отправились в небольшой ресторан в двух кварталах от отеля.
Ночной Париж был прекрасен. Огни витрин, оживлённые улицы, уличные музыканты — всё это заставляло меня чувствовать себя так, будто я вернулась в прошлое.
Ламин шёл рядом, его пальцы иногда ненавязчиво касались моей руки, но он ничего не говорил. Просто шёл, как будто мы так делали всегда.
— Ты же здесь всё знаешь, да? — спросил Гави, когда мы завернули на нужную улицу. — Значит, заказываешь за всех.
— Меня не было здесь много лет, — я усмехнулась.
— Птенец никогда не забывает гнездо, — подмигнула Берта.
Ламин смотрел на меня с таким видом, будто видел что-то новое.
— Ты ведёшь себя здесь иначе, — сказал он, когда все начали обсуждать, что хотят заказать.
— Потому что я дома, — ответила я прежде, чем успела задуматься.
Ламин кивнул и наклонился к моему уху.
— Тогда, может, проведёшь мне экскурсию позже?
— Я подумаю, — усмехнулась я.
Он улыбнулся в ответ, и от этой улыбки у меня в животе будто взорвался рой бабочек. Что за ванильная сладкая вата? Это вообще я?
Французская речь со всех сторон сливалась в один гул, толпа фанатов, заметивших игроков, с каждой секундой становилась всё больше. Кто-то кричал имена, кто-то уже держал телефоны наготове, надеясь на фото или автограф.
— Давайте сфоткаемся, пока их не стало слишком много, — предложил Пау, поправляя свою куртку.
— Отличная идея, — согласился Фермин, уже растягивая губы в фирменной улыбке.
Ламин бросил на меня быстрый взгляд, но я уже натянула капюшон так, чтобы лицо скрывала тень.
— Ты чего? — тихо спросил он, чуть склоняясь ко мне.
— Не хочу попасть в объектив, — шёпотом ответила я. — Мой отец, Ламин.
Он сразу понял. Его губы сжались в тонкую линию, но он ничего не сказал, просто чуть подался вперёд, словно прикрывая меня собой.
— Эй, кто у нас тут самый французский? — спросил Гави, глядя на меня.
— Кажется, им нужна твоя помощь, Эли, , — усмехнулась Ана.
Я закатила глаза, но всё же шагнула ближе к фанатам.
— Кто первый? — спросила я на безупречном французском.
Толпа оживилась ещё сильнее, кто-то уже выкрикивал просьбы, кто-то благодарил, кто-то умолял передать приветы. Я механически переводила, наблюдая за Ламином из-под капюшона.
Он улыбался, легко перекидывался парой слов с фанатами, фотографировался. Но время от времени его взгляд возвращался ко мне.
Я чувствовала это даже тогда, когда не видела его.
***
Ламин
Элиана была самой несносной, упрямой, колкой — и самой чертовски притягательной девушкой, которую я когда-либо встречал.
Я провожал её к номеру после ужина, и всё это время мы перебрасывались подколками. Она уверяла, что ПСЖ, как и в прошлом году, обыграет нас, а я называл её занудой, которая просто боится признать, что здесь будет лучший матч сезона.
— Ты просто не хочешь смириться с тем, что «Барса» вынесет «ПСЖ» на их же поле, — ухмыльнулся я, когда лифт доставил нас на нужный этаж.
— Вообще-то, я хочу видеть достойную игру, — фыркнула она, доставая карту-ключ из кармана.
— Конечно, — протянул я с явным недоверием и начал рассказывать ей о том, как Кейни хотел поехать со мной.
Она прищурилась, но не успела ничего сказать, потому что я вдруг заметил, как её взгляд всё время возвращается к окнам.
Я сложил руки на груди.
— Ты вообще слушаешь, что я говорю?
— Да, — рассеянно ответила она, снова глядя куда-то вдаль.
— Правда? О чём я сейчас говорил?
Она замешкалась, потом с лёгким раздражением повернулась ко мне:
— О том, какой ты прекрасный и талантливый.
Я рассмеялся.
— Близко.
Она закатила глаза и наконец вставила карту в замок. Но я не дал ей зайти, легко взяв её за запястье.
— Пойдём прогуляемся, — предложил я.
— Ламин... — начала она, но я перебил:
— Полчаса, не больше. Поверь, я не хочу опаздывать на тренировку, но я и не хочу чтобы ты рассматривала Париж из окон.
Она всё ещё колебалась.
— Ты же скучала по этому месту, да?
Я знал, что задел нужную струну, потому что в её глазах мелькнул слабый огонёк.
И всё же она выдохнула:
— Только полчаса.
Я довольно улыбнулся.
— Договорились.
***
Элиана.
Воздух пах весенней прохладой и чем-то неуловимо родным. Я шла рядом с Ламином вдоль Сены, чувствуя, как лёгкий ветер играет прядями волос, а где-то вдалеке мерцали огни Эйфелевой башни.
Я не знала, зачем согласилась на эту прогулку. Наверное, потому что мне действительно хотелось пройтись по улицам, которые я когда-то знала как свои пять пальцев. Или, возможно, потому что рядом был он.
Мы шли молча, и в этом молчании не было неловкости. Только странное, непонятное спокойствие.
— Ну, и каково это — вернуться? — спросил Ламин, нарушая тишину.
Я задумалась, прежде чем ответить:
— Странно. Будто ничего не изменилось, но в то же время изменилось всё.
Он кивнул, поглядывая на меня из-под капюшона.
— Ты скучала?
Я не была уверена. Я всегда хотела сбежать от отца и вернуться сюда, но вернувшись... я почувствовала, что мой дом раскололся на две половины и одна из них — в Барселоне, а вторая — здесь. В месте, где я родилась.
— Скорее, мне просто... знакомо, — призналась я.
Ламин ничего не сказал, но я знала, что он слушает.
Вдруг он замедлил шаг и кивнул в сторону:
— Смотри.
Я проследила за его взглядом. Прямо перед нами, на набережной, стоял уличный музыкант с гитарой, перебирая струны какой-то старой французской песни. Вокруг него собралась небольшая группа людей — кто-то слушал, кто-то снимал на телефон, а кто-то даже тихо подпевал.
— Ты же знаешь французский, — ухмыльнулся Ламин. — О чём он поёт?
Я прислушалась.
— О любви, — ответила просто.
— Конечно, о чем же еще..., — усмехнулся он.
Я тоже улыбнулась, но тут он вдруг наклонился ближе, он посмотрел на меня с какой-то уверенной решимостью, и я уже не могла вырваться из этого взгляда. Его губы нашли мои без всяких колебаний, как будто это было самым естественным продолжением всего, что происходило между нами.
Я почувствовала, как его рука опустилась мне на талию, притягивая к себе, и в тот момент все, что было вокруг, как будто исчезло. Только мы, только этот поцелуй, который уже не был робким, как в тот первый раз. Он был уверенным, без сомнений и преград. Его губы двинулись по моим, требовательно, но в тоже время с какой-то нежностью. Всё это было знакомо и в то же время новым.
Я прижалась к нему, а он не отпустил, его поцелуй становился всё глубже, всё более уверенным. Я могла чувствовать его дыхание, его тепло, и мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. В нем было что-то такое, что не оставляло места для сомнений, что я нужна ему. И я, похоже, не могла этого больше игнорировать.
Когда мы, наконец, отстранились друг от друга, я на несколько секунд не могла собраться с мыслями, но его взгляд говорил сам за себя. Он не отступал, не убрал рук, не позволил нам исчезнуть в суете этого мира, и я знала, что этот поцелуй не просто жест, а нечто большее.
***
Вернувшись в отель он не оставил меня. Я впервые спала с кем то в обнимку и, пожалуй, даже для моего ледяного сердца, это тепло было самым блаженным в мире.
ждо. И вместе с тем... приятно